Рассвет над Тангором

Откуда и как в Звездной Гавани появился тот, кто сам себя называл – пресвитер, уже никто толком и не помнил. Ходили слухи, что на Земле он был проповедником какой-то религиозной секты, довел своих прихожан до массового самоубийства, но сам как-то сумел правосудия за содеянное избежать и счел за счастье сбежать в космос с каким-то кораблем, доставляющим грузы на М17-1 – колонию в Рукаве Ориона. Там тоже что-то не заладилось, и пресвитер попал в Город Сотни Кораблей с уже твердой целью – приглянуться командору и сделаться необходимым в этой структуре искусственно созданной орбитальной станции вблизи Тангора. Тангор не зря претендовал на звание автономного города со своим правителем. Ну и как любой правитель, Крэг, разумеется, нуждался в том, кто будет его власть безоговорочно поддерживать и следить за порядком. Пресвитер как раз и был таким – преданным слугой, способным выполнять, слепо выполнять приказы хозяина, но и беспощадным карателем, когда дело касалось тех, кто эти приказы игнорировал, и не подчинялся раз и навсегда заведенным правилам и законам. - Как я вижу, - командор Тангора прошелся по своей крейсерской каюте, - Облава сегодня не принесла никаких результатов, пресвитер. Тот, к кому обращался Крэг – сидел спиной к иллюминатору и щурил свои и без того узкие черные глаза. Они хранили выражение ярости пополам с отвращением всегда, при любых обстоятельствах. Лишь в присутствии командора он прищуривал их, в виде знака уважения, пряча этот свой неприятный взгляд. - Это не страшно, - шелестящим голосом ответил он на замечание Крэга. – Мальчишка-аэр почти у меня в руках. - Да ты эту фразу твердишь уже черт знает сколько времени! – вскипел единоличный хозяин Тангора. – Хотелось бы наконец-то увидеть и результат! - Хозяин, - пресвитер всегда называл Крэга только так и никак иначе, - Хозяин, я сомневался, стоит ли вам докладывать об одной детали, которую я обнаружил во время сегодняшней облавы… Командор резко обернулся на его слова. Пресвитер, одетый по своему обыкновению в черный комбинезон-трико и черные же перчатки, напоминал гигантского ручного паука, засевшего в углу кресла и преданно следящего глазами за своим повелителем и дрессировщиком. - Что еще такое? – грозно нахмурился дрессировщик. – С каких это пор ты решил сомневаться? Пресвитер кивнул. - Дело касается вашего сына, хозяин. Крэг наклонил голову, ожидая продолжения его слов. - Адам встречался с Томми Джо. Сегодня, - уточнил пресвитер. – В Последнем Приюте. - Мне сам он об этом ничего не говорил. Скрыть, значит, решил… Крэг задумчиво покачал головой. - Не думал, что так далеко все зайдет… - Не зайдет, - прошелестел за его спиной ручной паук. – Если мы уберем аэра, Адам снова будет вашим послушным сыном и будущим наследником Тангора, как и полагается. Томми мутит все, он обладает некоей силой… - Пресвитер остановился, словно не зная, как продолжить свою мысль дальше. Но командор нетерпеливо подтолкнул его. - Силой? Ты же сам говорил, что это просто мальчишка, с бредовыми идеями и кучей пафоса, ничего особенного. - Я пересмотрел свои взгляды. Он несет в себе цель. И эта цель, по мнению многих – эта цель, скажем так, гуманистический идеал. Не удивительно, что и ваш сын поддался его обаянию. - Дело не только в этом, - осторожно сказал Крэг, но пресвитер его прекрасно понял. - Мы ничего не сможем с ним сделать. – твердо сказал он. – Законы Всеобщего Космоса распространяются на все колонии, и мы бессильны против Томми Джо. Все, что мы можем сделать – вежливо попросить его не орать на каждом углу, что на Тангоре возможна жизнь, а все останавливающиеся в Звездной Гавани, могут дышать без воздушного кристалла. Не мутанты-аэры, а все. Крэг нетерпеливо дернул головой. - Прекрати болтать! Пресвитер сжался в своем кресле, пытаясь спрятаться от недовольства хозяина. - Ваше слово – приказ для меня, командор. – Зашелестел он минуту спустя. - Несчастный случай, любой опасный для жизни вирус, все что угодно, и аэр замолчит навсегда. - Подожди. – задумчиво сказал командор Тангора. – Там замешан мой сын. Подожди. Адам снова гонял по экрану визора информационные файлы. На этот раз его запрос был прост и незамысловат. Любовь. Все, что могла предложить Межгалактическая Энциклопедия, черпающая информацию не только из земной истории, но и из истории близких к земной рас, выдавал примеры всевозможных любовных историй, подкрепляя свои файлы ссылками на миллиарды художественных произведений и произведений искусства, от самых далеких веков до современности. Но с современностью было сложно. Как Адам и думал и предполагал раньше, любовь стала понятием далеким и эфемерным. Как оранжевая дымка Тангора, которая почти исчезает к рассвету и становится едва видимой. Любовь медленно умирала на Земле и почти совсем потерялась за ее пределами. Все ушло в сказки и легенды. Требовалось немедленное продолжение разговора с Томми, так не вовремя оборванного этой никчемной облавой. Поймать аэра? Для чего? Что отец может с ним сделать, выкинуть со станции? Но у него нет на это права – Томми Джо находится под покровительством Наставников, как воспитанный ими сирота. А вот с Наставниками поговорить, пока сам Томми не нашел его, как обещал… Наставники – так повелось называть на Тангоре особую привилегированную касту людей, которые превратили свой пришвартованный к Пристани звездолет в некое подобие пристанища для желающих поговорить с ними о чем-то важном и волнующем. Раньше их было пятеро – воспитатели, учителя, писатели и музыканты, они щедро делились знаниями с теми, кто останавливал свой корабль в Звездной Гавани. Сейчас их осталось лишь двое – время не щадит никого. Адам перелез через небольшую платформу и вошел в Библиотеку – так повелось называть обитель Наставников. - Адам… - из каюты показался пожилой мужчина с длинными седыми волосами и окладистой бородой. Однако глаза его были живыми и блестящими. – Пришел, давно тебя не видел. Проходи. Они устроились в каюте Наставника, представляющую собой обычную комнату, с книжными полками, диваном и парой кресел. На маленьком столе стояла настольная лампа под сборчатым зеленым абажуром, а на полу лежал пушистый белый ковер. - Как всегда, - протянул медленно Адам, - Уютно и надежно. Может быть, это неправильно – здесь кажется все простым и понятным, как в детстве, а потом, выходишь наружу и понимаешь, что тебя окружают миллионы вопросов, на которые сложно или даже невозможно отыскать ответ. - Что тебя беспокоит, Адам? - прямо спросил Наставник. - Мы так далеко от Земли, - так же медленно и негромко продолжил сын командора. – А она не отпускает нас, мы навсегда останемся землянами, на какой бы планете мы не жили. Седой мужчина сложил перед собой ладони. - Мы живем в эпоху свободных странствий. Каждый астронавт может стать кем угодно – исследователем, разведчиком, колонизатором, даже завоевателем, хоть это и запрещено Межгалактическим Соглашением. Но мы знаем, бывают же разные ситуации… но, ведь не это беспокоит тебя, не так ли? - Стать кем угодно, да. Но он может и утратить нечто… Понятие, обозначающее чувство… Я знаю, что такое дружба, симпатия, преданность… и вот недавно, я понял, что я не знаю, что такое любовь… - Объедини все эти понятия, что ты перечислил и добавь страсть и влечение. - Этого мало. Разве тогда такое будет достойно книги или песни? – спросил Адам, - Как раньше? Наставник улыбнулся. - Разве так уж это важно. Ведь это твои чувства, нет нужды сравнивать их с другими. – Наставник ласково смотрел на молодого человека. – Не бойся, Адам. Любовь почти угасла на нашей планете-прародительнице лишь по одной причине, - люди стали относиться к ней как к чему-то бесполезному, что можно получить даром. А любовь сама и есть – дар. Адам вышел из Библиотеки. Тангор заходил на правую сторону от Города Сотни Кораблей, описывая свою привычную дугу по орбите, и повсюду включалось искусственное освещение. Через несколько поворотов по извилистым коридорам и через несколько палуб и платформ, Адам дошел до крейсера командора и, обогнув главный вход на половину отца, вспрыгнул на палубу своей половины. Оранжевый луч падал на перила палубы, а на самих перилах сидел Томми Джо. - Здесь, в Городе нет смены дня и ночи, - сказал он Адаму. – Это просто создается искусственно. Искусственный рассвет или закат. Фальшивый. А вот на самом Тангоре… Там это все настоящее. - Томми, - чувствуя убыстряющийся бег своего сердца, сказал Адам. – Для тебя опасно здесь быть. Если отец или пресвитер тебя увидят… - Ну, ты же не хочешь, чтобы они меня увидели? – лукавые бесенята заплясали в темных глазах, - Значит, спрячь меня, побыстрее. - Это что такое? – спросил Томми, с удивлением разглядывая большую стереоскопическую картинку в каюте Адама. - Это… - немного смутился Адам. – Это… ковыль… - Чего? – недоуменно нахмурил свои темные брови аэр. – Это вот эти метелки? На объемной фотографии был запечатлен летний день. Сам сын командора имел неясное впечатление об этом времени года, знал только то, что вычитал в разных источниках, но подсвеченная голография завораживала его своей необычностью. - Эти пушистые колоски называются ковыль, - ответил он. – Такие растения. Раньше повсеместно росли в средней полосе климатической зоны Европы. На Земле. Томми вздохнул, рассматривая степь и колышущееся море седых пушистых колосков, похожих на кисточки, незнакомых ему растений. Потом обернулся к Адаму. - Это красиво и так … романтично, хоть ты, наверное, не признаешь это слово? - Почему это? - Как сказать, - Томми говорил сейчас без малейшего намека на смешливость или дурашливость. Словно он сам размышлял над этим не раз и вот, теперь, решил поделиться своими мыслями с Адамом, как с близким ему человеком, как с равным, как с …? – Это тоже немного устаревшее понятие, как и любовь. Многие стесняются этого проявления, как проявления своей слабости. - И ты тоже, тоже стесняешься? - Я никогда не говорил об этом вслух, только думал. И мы с тобой знакомы так недолго, но, мне кажется, то, что происходит между нами тоже можно считать чем-то устаревшим. Если бы мы были роботами или андроидами, то любой монитор показал бы сбой программы. - Но мы не андроиды. – сказал Адам, обнимая Томми. – Как насчет нас? У нас нет проводов, сенсоров, датчиков, зеленого пунктира на мониторе, чтобы просто показать, что мы живы… Но мы же знаем об этом? Да? Поцелуй был … Адам был готов сам повернуть Тангор в обратную сторону, чтобы остановить время и целовать Томми вечно. Но тот сам слегка отстранился от адамовых губ и шепнул: - Мне уже все равно, какими словами говорить. И не надо никаких слов. Мы будем… - Мы будем любить друг друга, - уверенно закончил Адам. – Сейчас и всегда. Томми улыбнулся, словно Адам озвучил его мысли, который он не сказал вслух. Они чувствовали все пополам и был лишь один способ доказать это самим себе. Кровать в спальне Адама была до неприличия огромной и мягкой, с матрацем, который подстраивался под форму тела спящего, но сейчас, если бы этот несчастный матрац был разумным существом, с какой-нибудь затерянной планетки в Шестом Роге Охотника, то он непременно бы свихнулся от тех форм тел, которые упали на него всей массой, удвоенной и сплетенной конечностями. Кожа аэра была гладкая и прохладная. Дышащая. На ум Адаму приходили разные сравнения, которые он не преминул озвучить шепотом, прерываясь на поцелуи. Горный ручей, прохладный ветер, гладкие камни на речном дне, откуда они взялись, эти сравнения? А потом и ум Адама почти отключился под плавящимся карим взглядом, который держал и не отпускал его ни на секунду. Томми лежал под ним полностью обнаженный, задыхающийся от нетерпения, дрожащий от его жадных прикосновений к его телу, а Адам все дышал и не мог надышаться, целовал и не мог остановиться. Аэр приподнялся, выгибаясь и закусывая нижнюю губу, красную и яркую даже в искусственных сумерках оранжевого Тангора, застонал, и Адам вошел в него, не в силах сдержаться от жестокого и сладкого желания быть в нем. Томми судорожно вздохнул, задержал дыхание и на миг Адаму показалось, что тот вообще перестал дышать, но в следующую минуту Томми сжал своими мышцами его член внутри себя, и Адам начал двигаться, переходя от легких толчков к более глубоким и сильным. - Мой личный кислород, - едва смог проговорить Адам, - Мой воздушный кристалл, мое дыхание… моя жизнь. Томми закрыл ему рот поцелуем, притягивая его к себе ближе, а потом Адам уже совсем усилил свои движения, пробиваясь и проталкиваясь в него до конца, выбивая из него стоны и всхлипы. Долго продержаться Адам бы и не смог, настолько ярки и остры были его ощущения, ведь он с самого первого своего вхождения, с самого первого своего толчка в Томми уже был на грани оргазма. И волна жгучего пламени на время притушило прохладу томминой кожи, когда он кончил, изливаясь на свой живот, и почти сразу же кончил и Адам, едва выйдя из него и смешав свое семя с его белесыми вязкими потеками. - На черта они нам сдались, слова эти всякие, - пробормотал аэр, - Вот же единственное правильное, что мы и нашли. - Томми, - еще через несколько поцелуев сказал Адам. – Ты ведь не будешь больше бредить всякими своими идеалистическими мыслями? Не будешь мечтать об этой утопии – колонизации Тангора, а будешь просто жить вместе со мной, и мы будем и дальше любить друг друга, ведь да? - Что? – удивленно отодвинулся от Адама аэр и Адам поздно понял свою ошибку. Не надо было ему так сразу требовать от Томми измены своим убеждениям. Но проклятые слова, опять слова!, были произнесены и Томми ждал продолжения. - Я хочу, чтобы ты был в безопасности, Томми, - попытался вразумить, как ему казалось, обезопасить своего возлюбленного, сын командора. – Я сделаю все, что в моих силах. Томми Джо приподнялся на локтях. - Сделаешь? Не думал, честно говоря, что так легко будет поймать тебя, Адам. Всего лишь на секс. Что ж, я всегда знал, что секс – одна из самых действенных ловушек. Тогда вот, что я хочу. Мне нужен ключ-зонд к «Гамма Эолу». Я хочу украсть этот звездолет.