Бишайн

      Сложив руки на животе, я лежала, пытаясь отдышаться. Зубы неимоверно так болели, но я рада, что мне удалось не проронить ни единого стона, из-за которого бы нас спалили. Даже ухитрилась вменяемо ответить проходящему в свою комнату Кёхею, что легла спать. Но зубы и челюсть просто невероятно сводило.       — Я спать, — заявил Реборн, и без того лёжа рожей в одну из моих подушек. Ничем не прикрытое рельефное тело с идеально очерченными линиями мышц уже не так радовало глаза. Как-то попривыкла за все подходы, совершённые нами, но всё равно смотреть было приятно. Особенно задница Реборна.       Р-р, это что-то с чем-то. Эстет во мне кайфовал и танцевал танго.       — Могло бы быть и лучше, — ехидно заметила я, подтягивая к себе одеяло. Реборн рукой перетянул одеяло на себя и, в итоге, вырвал. Я мстительно добавила: — Стреляешь ты лучше, чем трахаешься. Репетитор из тебя тоже так себе, как и любовник.       — Как скажешь… — в подушку пробурчал Реборн, явно засыпая.       Собственно, я не шутила, но пусть так.       Спустя пару минут со стороны Реборна, занимающего большую часть моей кровати, послышалось сопение. Заснул. Я же втыкала в потолок, думая о том, что это был ну не самый лучший секс в моей жизни. Нет, Реборн был очень неплох, не спорю, но бывало и лучше.       Сна не было ни в одном глазу. Казалось, вечер и ночь были слишком насыщенными, но организм почему-то не погружал меня в спасительные пучины Морфея. Даже странно. Реборн, вон, без задних ног дрыхнет.       Я села в подушках и потянулась. Нет, втыкать в потолок — не моё. Лучше схожу на кухню воды попить. Должно помочь заснуть.       Сказано — сделано. Осторожно поднявшись с кровати, я взяла со стула лёгкий халатик с коротким рукавом, который ещё до бегства из дома Савад прикупила, и направилась к двери, натягивая халатик на себя на ходу.       Дом ночью приобретал особый шарм. Приглушённые звуки с улицы, капающая вода в ванной. Обитатели дома погрузились в сон, в отличие от меня.       Я завязала пояс на талии и принялась спускаться по лестнице, стараясь не шуметь.       Реборн в этой реальности такой странный. Немного отличается от ожиданий, если честно. Более открытый, эмоциональный. Серьёзный. И, что самое главное, — в облике мужчины.       Вот и последние ступеньки. Я сшагнула на пол.       Помнится, в сингле, после которого Амано Акира и запустила «Репетитора-киллера Реборна» в журнале «Джамп», Реборна поясняли как персонажа. Его сломило превращение в ребёнка, и он по совету своего друга Шамала решил брать от жизни всё. Дурачиться, заниматься переодеваниями. В этой же реальности, как я вскользь слышала при разговоре Кёхея и Хаято (интересоваться тогда было опасно, они же не знали, что я не Сецуна), проклятие не превращало Аркобалено в детей, а сделало тело неизменным. То есть, время застыло для всех, кроме Аркобалено Неба.       Я зарулила на кухню и взяла с полки кружку. Налила воды из фильтра, уставившись в окно.       Психология — это по моей части. Если проводить анализ Реборна, то он тут просто взрослый мужчина, не лишённый мирских проблем. И надеюсь, он не залип на меня. Вот чего, а отношений мне сейчас не надо… Наверное?       Я тряхнула головой и подошла к столу, роняя себя на один из выдвинутых стульев.       Ещё и Бьянки. Они ж с Реборном любовники. Вот только с этой помешанной на Реборне мне ещё не хватало связываться. Но что было — то было, теперь остаётся только разгребать последствия.       Закинув ногу на ногу, я убрала прядь волос за ухо, и в следующее мгновение чуть не завизжала. В дверях возникла Бьянки, очень напоминая призрака из «Звонка».       — А-а-а!.. — тихо взвизгнула я, чуть не опрокинув на себя стакан с водой. — Ты чего так пугаешь?!       Бьянки тряхнула головой и зачесала пальцами волосы назад. В отсветах фонарей с улицы она выглядела, мягко говоря, жутко. У неё ещё и глаза были как щёлки, все опухшие и красные. Кто-то явно плакал. Я даже догадываюсь почему.       — У вас был секс? — убито спросила у меня Бьянки прямо в лоб.       — Да, был, — без обиняков согласилась я. Затем протянула ей стакан с водой. — Будешь?       Бьянки выдрала у меня из руки стакан и опрокинула его в себя, будто это алкоголь.       — Он ещё и твой первый!.. — Неожиданно Бьянки спрятала лицо в ладонях и расплакалась.       Я немного растерялась, глядя на девушку, содрогающуюся от плача, и неловко почесала щёку.       — Ну-у-у… У меня он точно не первый. У Сецуны, кстати, тоже…       — В каком смысле? — Нахохлившись, Бьянки убрала с лица ладони.       — В прямом. Сецуна не была девственницей.       За окном так неловко подул ветер. Я повела плечом.       — Ничего себе новости… — От шока Бьянки осела на стул напротив меня.       — Мужика твоего я не собираюсь забирать, успокойся, — хмыкнув, я подпёрла щёку кулаком, качая в воздухе стопой. — И будем честны, секс с ним такой себе. Большие члены — полный отстой. Чаще больно, чем приятно.       — Любят не за член, а за сердце, — краснея, пролепетала Бьянки, отводя взгляд.       У-у, как всё запущено. Нет-нет, парней я никогда не воровала, и в этом случае не буду. Не собираюсь делить с ней Реборна, ну нафиг. Себе дороже выйдет.       — А сердце у него прям альфа-самца, — хихикнула я, дразня Бьянки. — Но, простите, гаремы — не моё. Я за другого рода отношения. Разбирайтесь с Реборном сами.       — Спасибо, что ли? — фыркнула Бьянки, шмыгая носом.       Мне стало так грустно. Ситуация максимально слезодробительно, а плачет тут Бьянки, хотя тоскливо мне. Любовь всей моей жизни никак на меня не реагировала, так ещё я влезла в чужие отношение. На чужую территорию, куда лезть не следовало.       — Прости, Бьянки. — Я коснулась пальцами руки Бьянки. — Правда, прости.       — Ты не виновата. Любовь беспощадна. Она крайне жестока, — вздохнула Бьянки. — Больно тому, кто любит. Полюбивший всегда в проигрыше.       — Мужики — козлы. Может, на женщин перейти… — сокрушалась я. И ведь не в первый раз такое у меня. Всегда с отношениями полная лажа в итоге.       — Только не на меня, я Реборна люблю, — мечтательно сложив на пышной груди руки, пролепетала Бьянки.       Я оценивающе «прошлась» по ней взглядом. Красивая, романтичная, преданная. Грудь большая, роскошная. Ноги от ушей. Фигура хорошая. Вот чего Реборну не хватало, что он на меня повёлся? Ладно бы моё прошлое тело, но Сецуна… Лицо простоватое, грудь — два прыща, худущая. Мне просто не понять.       — Бьянки, будем друзьями? — предложила я, протягивая руку.       Бьянки одарила меня ослепительной улыбкой.       — Если не будешь забирать у меня Реборна, то да. Буду.       — Замётано.       Мы пожали руки.       — По этому поводу не хочешь отметить? — Лукаво похлопала глазками Бьянки.       — А есть чем? — оживилась я. Вот выпить сейчас совсем не против. Больно гадко себя ощущала после всего случившегося. Липко, мерзко.       Бьянки нырнула в нижний ящик кухонного гарнитура и выудила оттуда бутылочку красного вина. Вытащила два бокала с полки для посуды.       …Мы чокнулись бокалами и опрокинули в себя вино.       — Он такой милый, Бьянки-и-и-и… — ныла я. — Так очаровательно краснел, реагируя на мои манипуляции! Так и хотелось потискать его за щёчки!       — Хи-хи-хи!.. — кивала мне Бьянки.       Я возвела указательный палец вверх.       — Походу, я маззо… Маззотист… Тьфу, почему не могу выговорить? Мазохист я. Мукурчик нравится мне тем, что он меня не любит. Я могу его любить, а он в ответ меня любить не обязан.       Бьянки плесканула мне ещё винца в бокал. Я немного пригубила.       — Может, тогда и не следовало его так покидать? — спросила Бьянки.       — Пф-ф, — я махнула рукой, — да ему явно не интересно. Хотел бы — ответил. Так что я окончательно проебалась.       — Пошли! — Бьянки резко встала и схватила меня за руку. Я опрокинула свой бокал. Вино разлилось по скатерти.       — Куда? — опешила я.       — В «Кокуё-ленд»!       — Стой-стой-стой! Прямо сейчас? — охнула я, резко трезвея.       — А к чему медлить? — Бьянки самодовольно улыбнулась, упирая руку в бок. — Он и так уже кучу времени радуется жизни и бед не знает. Пора это исправлять! Я, Бьянки, воин любви! Не оставлю подругу в беде! Пошли!       Так, походу, я окончательно проебалась и наворотила делов по пьяни.       Упс?       Упс.

***

      Ро смотрел на город с высоты длинной лестницы, и внутри всё сжималось от сожаления. Ему было жаль всех этих людей, которые вот-вот должны будут быть поглощены их семьёй. В Ро было сострадание, обычно не присущее их виду. Да он и сам ощущал свою дефектность. К сожалению, это знала и сама Бишайн, вот только выбора у неё не было — он остался единственным из самцов. Больше никто не сможет её оплодотворить.       Ночной Намимори сиял. Это было прекрасное зрелище.       — Мы — лишь паразиты… — себе под нос пробормотал Ро.       Подул ветер, теребя полы его алой мантии — отличительной черты их семьи. Тёмные волосы упали на лицо. Ро было зябко, но он не торопился возвращаться в укрытие. Он одновременно хотел и не хотел видеть свою госпожу Бишайн. Ей от него было нужно только одно.       За спиной послышались шаги. Ро обернулся. Двое. Кормилица и защитник.       — Госпожа спрашивает, когда вы явитесь в её покои, — поклонилась ему кормилица. Защитник почтительно склонил голову.       Имена были только у госпожи и самцов. Такова иерархия. Эту кормилицу про себя Ро называл «саднящая». Она саднила своей чопорностью и до зуда неприятным лицом.       — Я ещё не готов, — тряхнув головой, ответил Ро.       — Господин Ро, не затягивайте. Умоляем. Семья должна восстановиться после бойни… — опять засаднила кормилица.       — Я сам решу, когда приду в покои госпожи Бишайн. Прочь! — приказал Ро, хмуря брови.       Кормилица и защитник почтительно поклонились и оставили его в покое. Ро вздохнул. Он не знал, как ему быть.