Джокер

      Дэнс вжал голову в плечи, зная, что сейчас последует по меньшей степени немедленный арест. Что может случиться в худшей степени — вот этого стажер не знал, и это его по-настоящему пугало.       Сержант, до этого продолжавший держать коготь Антивируса, сощурился. В этот момент Кросс напоминал разъяренную змею, готовую броситься на жертву, которой в данный момент являлся стажер. Даже неопытным новичкам предательство было непростительно.       — Я всегда зна-ал, что в тебе что-то не то… — глаз сержанта начал дергаться, а шрам под ним как будто стал еще ярче. Зрачки в серых глазах сузились, придавая Кресту пугающий вид. Раз! И он уже отпихнул сильного Найтмера, причем с такой силой, какой никогда не проявлял. Майор чуть было не рухнул на пол, благо, успел облокотиться на ближайшую стену спиной. Но приятного от удара затылком об стенку было мало.       Сам Кросс поднял Дэнса с пола за воротник, отталкивая всех, кто пытался к ним подойти. Парень попытался вырваться, так как кофта начинала его душить, да и к тому же ему резко стало страшно. Крестов занес коготь и со всей силы вонзил его в живот стажера. Тот истошно закричал, после закашлявшись. Дикая боль пронзила его тело, и он очень-очень пожалел о том, что вообще вернулся в участок. Сержант нанес в живот второй удар, и Дэнс, прежде чем потерять сознание, расслышал лишь дрожащий, тянущийся голос Кросса, говоривший:       — Предатель. Ч-чертов преда-а-атель!       В следующую минуту на Крестова смотрели дула почти всех пистолетов в участке и два-три шокера. Майор был, откровенно говоря, в полнейшем шоке, но старался держаться, чего не скажешь о других полицейских, те своего шока и беспокойства не скрывали. Крестов повернул на других налитые кровью глаза. Его одежда была пропитана кровью, да и на белые кончики волос ее попало, хоть и немного, но достаточно, чтобы у сержанта появились трехцветные волосы. Он вытащил из своей кобуры, висевшей на поясе, небольшой кольт и приставил его к груди бесчувственного Дэнса, которого не понятно как умудрялся удерживать одной рукой.       — Не смейте стрелять! Еще шаг — и он умрет! — сержант засмеялся. Стажер в его руках истекал кровью, и ему грозила гибель, нужно было действовать. Майор решился и шагнул вперед.       — Кросс, черт возьми, отпусти его. Убери пистолет! Или я… — Найтмер вздохнул. — Буду вынужден стрелять.       Крестов ухмыльнулся. Серые глаза сощурились, словно насмехаясь над всеми, кто только был в этой комнате. Его выражение лица так и говорило безо всяких слов: «А что мне за это будет, если я его отпущу?»       — Ты останешься в живых, — ответил на его немой вопрос майор Кипер. Сержант наигранно закатил глаза и задумался, делая вид, будто даже не обращает внимания на умирающего в его руках Дэнса.       — Но моей сестре это нравится, — протянул он с поддельной грустью в голосе. «Что еще за сестра?» — пронеслось в голове молодых полицейских, в то время как лица майора и других матерых служащих перекосились. Губы Найтмера дернулись, словно он что-то прошептал, но что, не было ясно.       — Это мое последние предупреждение, Крестов, — прорычал он сквозь сжатые зубы. — Если ты не отпустишь стажера, я выстрелю.       — Еще шаг — и выстрелю тут я, — улыбнулся во все тридцать два старший сержант. Положение становилось безвыходным, но всё же выход нашелся — Кросс во все глаза смотрел исключительно на Найтмера и на тех, кто стоял по бокам от него. Ситуацию спас Оутер, неожиданно выскочивший позади Кросса и обхвативший его за шею. Под весом выглядящего (но только выглядящего!) хлипким Оута и от неожиданности Крестов упал, выронив свой кольт. Удар шокером в шею ненадолго вывел сержанта из строя — настолько, чтобы два дюжих парня успели утащить подальше Дэнса, а кто-то успел вызвать скорую (Найтмер сказал, что с предательством они разберутся позже, это не повод оставлять парня умирать молодым).       Но спустя пару минут Кросс будто бы разозлился еще больше. Между ним и Оутером завязалась потасовка, и сержанта от младшего сержанта пришлось оттаскивать и поспешно повязывать. Когда на запястьях Кросса сомкнулись наручники, он еще долго кричал что-то вроде: «Сестра! Помоги мне, сестра!». Кто-то поспешно вызвал психушку. На то время, пока машина подъедет, сержанта закинули в камеру. Найтмер вытер пот со лба и бегло осмотрел Оутера, который толком не пострадал, если не считать небольшой царапины на щеке.       — Повышаю тебя до старшего сержанта, Стар, — выдохнул Кипер, уставившись куда-то за окно, в темноту. «Да уж, прекрасная ночка выдалась», — подумалось ему. Молодые полицейские (Оутер в их числе) же уставились на него, то и дело переводя взгляд на проход, куда увели Кросса. В их взглядах было искреннее непонимание происходящего и немой вопрос «Что с ним вообще такое?». Майор раздраженно махнул рукой:       — Долгая история!       На самом деле, ему казалось, что ситуация никогда не всплывет на поверхность. Он думал, что Кросс уже давно забыл умершую в психбольнице сестру и надеялся, что сержант не пойдет по ее стопам. Черт, даже если бы Крестов просто пустился бы во все тяжкие — было бы легче, по мнению. Найта. Парочка приступов шизофрении случилась пару лет назад (тогда сержант говорил, что видит призрак сестры и что она хочет крови), но тогда майор быстренько обратился к психиатру, и тот после нескольких сеансов терапии сказал, что пациент здоров.       Видимо, не совсем…       Найтмер глубоко вздохнул. Ему не хотелось такой участи для сержанта. К тому же, он знал, что буквально через час после того, как Кросса заберут, новость попадет в прессу, и по всему Лондону разлетится «скандальная» весть, что: «Сержант Крестов слетел с катушек!». Найтмер прикусил губу и прижал пальцы к вискам, покачав головой. Еще эта чертовщина с Эррором и его табличкой. Аргх, плевать. Эту ночь он досыпает у себя дома. По крайней мере, попытается доспать, ведь совесть и беспокойство не даст.       После того, как скорая забрала Дэнса, а машина психбольницы — Кросса, майор распустил участок по домам, сказав, что они разберутся с остальными делами рано утром. Единственный, кто остался в участке — дежурный, который буквально тут же, едва за последним копом закрылась дверь, рухнул головой на стол и уснул. Также Найтмер напоследок выбрал одного рядового, задержавшегося больше всех и выглядящего менее сонным, и отправил охранять вход в квартиру Эррора.       — Я знаю, нужно быть круглым дураком, чтобы заявиться в столь очевидное место, но тем не менее осторожность не помешает, — объяснил Найт. — Если заметишь что-то подозрительное — сообщай немедленно.       Рядовой отдал честь и кивнул.       — Окей, майор Кипер. Будет сделано!       Все окончательно разошлись.

***

      Инк проснулся раньше Эррора. Он сам не знал, почему — может, потому, что он почувствовал тепло и запах одеколона, исходящие от Эррора. Или потому, что ему стало неудобно лежать на лейтенанте. Или же потому, что осадок от розовой краски ударил в голову (и не только осадок — удар кулака лейтенанта тут тоже постарался), и она трещала так, словно в ней стучали тысячи маленьких молоточков. А может, вовсе из-за того, что за входной дверью раздавались какие-то звуки.       «М… где я? — Художник поднял голову и кулаком протер глаза. Потом он перевел взгляд на Эррора, который завозился, судя по всему, почувствовав пробуждение Чернильного, но не проснулся. Потом Инк посмотрел на чашку с остывшим чаем, стоявшую на комоде и от которой до сих пор пахло цветами. — О Боже… неужели я… Нет-нет-нет! Ох, черт, он мне никогда не простит!»       Как можно тише соскользнув с лейтенанта, Инк, стараясь идти как можно бесшумно (что не слишком у него получалось из-за спешки) направился в сторону прихожей. Резким движением сорвал с вешалки шарф и плащ. Надевая накидку, он задел ее полой вазу с искусственными цветами, стоявшую на тумбочке. Ваза разбилась, разлетевшись на три больших куска с характерным звоном, а шаги за дверью вдруг остановились.       В прихожую же, зевая и потягиваясь, зашел лейтенант.       — Хэй, романтик поехавший. Ты чем тут еще гремишь? — поинтересовался он. В дверь постучали, и оба замерли на месте. Повисла напряженная тишина.       По ту сторону двери рядовой Краш Брейкер также замер, пытаясь понять, послышались ли ему голос и какие-то звуки из квартиры на самом деле или это просто игра воображения, которое от недосыпа выдавало всякий бред. Простояв в напряжении минут пять, он пожал плечами и, убрав пряди волос щек, на которых были черные татуировки, он снова принялся ходить туда-сюда около двери, стараясь не уснуть.       Едва шаги за дверью возобновились, Эррор притянул к себе за воротник и Инка и тихо прорычал ему в лицо:       — Ты что творишь, мать твою?! Ты хочешь остаток жизни провести в лаборатории или в тюремной камере?!       — Н-нет… — протянул Инк, отводя взгляд. Глитч поставил его на пол и быстрым шагом отправился в комнату. Спустя пять минут он вернулся уже нормально одетым. Художник впервые его таким видел — не в рубашке, брюках и галстуке, а в свободной одежде, то есть в футболке красного цвета, в черных джинсах и такой же кофте. Волосы были непричесанны, что было неудивительно.       — Пошли, — он потянул за собой Художника, который едва успел схватить свою кисть и последовать за лейтенантом. Глитч старался передвигаться как можно тише. В комнате первым делом он открыл окно и, глянув вниз, присвистнул.       — Мы попали. Здесь проще спрыгнуть и разбиться, чем спуститься безопасно.       — Я могу нарисовать веревку! — Инк с готовностью вскинул кисть, с которой капали чернила, и улыбнулся. Эмоции почти целиком вернулись к нему, но вот использовать их он все еще не умел. Невпопад. Эррор поморщился и замахал руками.       — С меня хватило твоей магии…       — Но Оши! — неожиданно Инк подскочил и обнял лейтенанта, отчего тот едва ли не «перезагрузился». Лейтенант закатил глаза и помотал головой. Кажется, он уже начал проникаться симпатией к этому парню. Потрепав Художника по волосам, он сказал:       — Ладно, хорошо. Все вопросы я задам тебе позже, когда будем в безопасном месте. А сейчас надо придумать что-то получше веревки, — Глитч снова выглянул в окно, свесившись оттуда. — Для десятого этажа веревка будет слишком… рискованной. Инк, пока Эррор не смотрел на него, провел по ковру кистью. Получилась знакомая лужа, но неожиданно перед взором Эррора далеко внизу, в кустах, появилась такая же.       — Что за чертовщина?..       Чернильный, когда Глитч уже повернулся, не обращал внимания на его удивленный взгляд — он просто взял первую попавшуюся книгу и кинул ее в портал, а потом кинулся к окну проверить. Книга оказалась внизу, в кустах.       — Да, получилось! — Инк подпрыгнул и тут же опасливо зажал рот рукой. Но никто не стал ломиться в дверь — на счастье. Он протянул руку Эррору. — Прыгаем!       — Но…       — Просто доверься мне.       Лейтенант еще некоторое время с недоверием смотрел на протянутую ему ладонь. Потом выдохнул и, взяв Художника даже не за руку, а прямо на руки (отчего тот зарделся), прыгнул в чернильную лужу.       А Краш Брейкер, кофе которого закончился еще несколько часов назад, сполз спиной по двери на пол и уснул прямо на пороге. Он больше не мог терпеть.