Утонувшее солнце

      До распахнутой двери квартиры оставалось несколько шагов. Эрин, выдохнув, покрепче сжала насквозь промокшую ткань водолазки Канды. Она совсем не скрадывала то, как подопечный дрожит. Бездна, сколько он пробыл под дождём? Судя по виду, не меньше пары часов, но что могло случиться?       Эрин нахмурилась. Не время и не место думать об этом. Она собралась одним рывком преодолеть расстояние до квартиры, но не успела. Канда, до этого находившийся будто не здесь, напрягся и замер, не двигаясь с места. Эрин повернула голову, чтобы спросить, в чём дело — и натолкнулась на ледяной взгляд.       — Это не мой дом.       Несколько секунд — и он порывисто отстранился, едва не оттолкнув её. Отступил и прислонился к стене, хрипло дыша и опустив голову, не позволяя Эрин видеть своё лицо. Чёрт, почему он не пришёл на пару минут раньше? Они бы не встретились!       Видеть выражение лица Канды Эрин не было особой нужды. Она и без того прекрасно понимала: состояние подопечного далеко от нормального. Малодушно она подумала — было бы лучше, продолжай он пребывать в странном полузабытьи, что пару мгновений назад. Мелькнула мысль о том, что можно вырубить Канду, сейчас он вряд ли окажет сопротивление. Но Эрин решила отложить этот вариант. Крайние меры им ни к чему. Пока.        — Я и не говорила, что он твой, — она наклонила голову и скрестила руки на груди. — Что с тобой произошло? Ты весь грязный.       Канда долго не отвечал, пытаясь справиться с головокружением и слабостью, впрочем, безуспешно. Они то отступали, то снова накатывали, и в эти моменты внутри всё стягивало. Канда подозревал, что поднялась температура: после бронхита, перенесённого почти год назад, такие неприятные сюрпризы случались. Однако рассказывать об этом Эрин он желанием не горел. Зачем давать ей лишний повод опекать его?        — Какая тебе разница? — огрызнулся он, закашлявшись: в горле саднило. Тихо чертыхнулся и поднял голову. — Просто дай мне пройти домой.       Эрин, однако, грозного порыва не оценила. Качнув головой и прищурившись, она неуловимым движением скользнула вперёд и положила ладонь на лоб Канды. Как и ожидалось — горячий. Да и глаза его, потемневшие, лихорадочно блестели. Что, даже сейчас не признаешь, что тебе нужна помощь, упрямец?        — Ты весь горишь, — негромко произнесла она, глядя на него прямо. — Тебе нужны лекарства и уход.       Она хотела добавить — «я хочу помочь», но не стала. Видела: будь у Канды путь к отступлению — он бы отпрянул от неё, как от прокажённой. Вместо этого он, скинув немое оцепенение, оттолкнул её руку и выпрямился, вкладывая во взгляд весь холод, на какой только был сейчас способен.        — Справлюсь сам.       Больше он ничего не добавил. Обошёл Эрин и направился к своей квартире, морщась от снова накатившей слабости. В таком состоянии он не то что с кем-то разговаривать — сам себя ни видеть, ни слышать не желал. Никчёмное, слабое существо, не способное справиться с такой ерундой. И он-то ветеран, прошедший войну?       Смешно.       Эрин его настроя не разделяла. То, что с Кандой происходило, было серьёзнее, чем он мог подумать или хотел показать. Но заставлять его подчиняться она не собиралась, это могло разрушить то подобие нормального общения, что у них уже сложилось. Поэтому она молча наблюдала, как он одним плечом опёрся о стену, ища в карманах джинсов ключи от квартиры. Замёрзшие пальцы не слушались, и когда всё-таки удалось извлечь связку на свет божий, она выскользнула и со звоном упала на пол. На сей раз Канда не стал стесняться и выругался громко. Эрин на это только вздохнула.        — А просто попросить было нельзя?       Оказавшись рядом с Кандой, она быстро наклонилась и подобрала связку. Мимоходом отметила, что их всего два, скреплённых простым кольцом. Ни брелка, ни хотя бы простого шнурка, отмечающего индивидуальность хозяина. Даже в такой мелочи Канда будто пытался показать, что он не принадлежит этому миру. Он — тень мертвеца, которого по ошибке считают живым.       Она выпрямилась и, провернув ключ в замке, широко распахнула дверь. Перевела взгляд на Канду и пожала плечами, заметив на его лице откровенное недоумение.        — Ты не хочешь говорить со мной. А заставлять тебя в таком состоянии мне не позволяет долг и совесть. Иди. Тебе нужно принять душ, выпить лекарства и лечь спать.       Канда неохотно кивнул, не сразу, правда, согласившись с её правотой. Вымыться стоило, заодно избавившись от липких воспоминаний, будто приставших к коже вместе с грязью. Он шагнул в квартиру, но в последний момент, вспомнив о чём-то важном, обернулся и протянул руку.        — Ключи. Верни их.       Эрин знала, чего ждал Канда. Он хотел, чтобы она подчинилась и исчезла из поля зрения надолго, желательно насовсем. Поступать так она вовсе не собиралась, ещё минуту назад решив, что пробьётся к подопечному, даже если это будет выглядеть несколько странно. С совершенно невозмутимым видом она опустила связку в карман и взялась за ручку двери, собираясь её закрыть.        — Эй, какого… — Канда закашлялся, оборвав возмущение на полуслове. Когда стало немного легче, он со злостью глянул на Эрин. — Ты что творишь?        — Приглядываю за своим подопечным, — ровно отозвалась Эрин. — А теперь будь добр, иди в душ. Я скоро приду, принесу тебе лекарство.       С этими словами она захлопнула дверь, отрезав себя от окончательно сбитого с толку Канды. Подумав секунду, она на всякий случай заперла замок на один оборот и покрепче сжала в ладони холодный металл ключей. Так надёжнее. Хотя потом стоит извиниться.       Из квартиры донеслось громкое ругательство, но Эрин не обратила на это внимания. Глубоко вдохнув, она развернулась и быстро направилась к себе. На кончиках пальцев будто до сих пор горел жар тела Канды, и это ощущение заставляло поторопиться. Она знала не понаслышке: простуда, от которой не ждёшь подвоха, может быть очень коварной.       Прихватить аптечку и вернуться к подопечному не заняло бы много времени, но сначала не мешало кое в чём удостовериться. Эрин снова оказалась в гостиной и вывела ноутбук из спящего режима. Отыскав на рабочем столе папку с личными делами подопечных, она открыла файл с надписью «Юу Канда» и быстро пролистала. Её интересовал раздел в самом конце — выписка из медицинской карты.       За время работы в центре Эрин видела не один десяток подобных выписок. Конечно, у многих они были просто-напросто утеряны или уничтожены. Но карты тех, чьи данные чудом сохранились, передавали им. У кого-то они были скудными, кто-то появлялся у Филинов чаще. Нынешний же подопечный Эрин, казалось, задался целью побить рекорд по числу ранений. Она пробежала глазами внушительный список: сквозное ранение плеча, осколки гранаты в ноге, пуля, застрявшая в области сердца и едва не отправившая на тот свет… Эрин выдохнула, перестав вчитываться. Удивляло, как он вообще остался жив с таким набором. Везение? Или проклятье?..       Нужная информация нашлась в самом конце файла. Всего несколько строк о перенесённом Кандой бронхите — как раз незадолго до возвращения. Эрин нахмурилась. Это не очень хорошо. Узнать, не заболел ли Канда бронхитом снова, дома не представлялось возможным. Максимум, что она могла — взять кровь на анализ. Все остальные исследования проводились в больнице. Но везти Канду туда сейчас… Эрин потёрла ладонями лицо.       Может, правда вырубить его?..       Выдохнув, она захлопнула крышку ноутбука и поднялась. Сидеть на одном месте не имело никакого смысла. К тому же, она обещала вернуться к подопечному — нужно поспешить, пока он не надумал выломать дверь и сбежать. Или заявиться к ней с требованиями оставить его, наконец, в покое.       Она миновала коридор и открыла дверь в просторную, выложенную голубой плиткой ванную. В окно справа мерно и уныло стучал дождь. Эрин пару секунд смотрела на давящую серость, после тряхнула головой и повернулась к шкафчику над раковиной. Там она хранила таблетки на случай, если кому-то понадобится экстренная помощь. Доставая аптечку, Эрин очень надеялась, что хотя бы у жаропонижающих не вышел срок годности: они лежали там с последней ночёвки друзей, а сама она почти никогда не болела ничем таким. На мгновение горькая усмешка коснулась губ — зато в других проблемах могла бы дать фору многим.       Эрин усилием воли отогнала ненужные мысли и открыла коробку с красным крестом на крышке. Упаковок с лекарствами было достаточно, но половина из них не подходила. Вторая же половина, как она и подозревала, уже не могла быть использована. Тихо выругавшись под нос, Эрин убрала аптечку и опёрлась ладонями о края раковины. Можно было быстро собраться и съездить в аптеку, но ближайшая, где продавались лекарства без рецепта, была в получасе езды — если без пробок. Эрин потёрла переносицу, раздумывая, кому из знакомых врачей она могла позвонить без потерь во времени. Из всех возможных вариантов оставался только один.       Не теряя лишних секунд на раздумья, она достала телефон и набрала номер, который знала наизусть. На том конце трубку подняли практически сразу.        — Эрин? — голос Линали выдавал её удивление: Сертес крайне редко звонила ей, предпочитая все вопросы, связанные с работой, решать напрямую с братом. — Что-то случилось?        — Случилось, — кивнула Эрин, глядя на своё отражение в зеркале шкафчика. — Ты можешь сейчас приехать ко мне домой?        — Могу, — удивление сменилось недоумением. Помолчав секунду, Линали негромко спросила: — Что стряслось, Эрин?        — Канда заболел, — ответила она после недолгой паузы. — У него жар, кашель и слабость. Ты можешь его осмотреть, твоя лицензия это позволяет. А у меня даже нет лекарств…        — Я поняла, — Линали не дала ей договорить. — Пожалуйста, побудь с ним. Я скоро приеду.       В трубке раздались короткие гудки. Эрин опустила руку и посмотрела на своё отражение. Линали права: стоило вернуться к подопечному, пока не случилось чего-нибудь ещё. Она выпрямилась и собралась было уйти, но, взглянув на экран телефона, который всё ещё сжимала в ладони, выругалась сквозь зубы. Заработавшись, снова забыла выпить таблетки. По большому счёту, Эрин и пообедать забыла, однако сейчас этим заниматься было некогда. Она прижала пальцы к шее и, нащупав тонко бьющуюся жилку, замерла, следя за временем. Дурацкая предосторожность — пульс должен быть не меньше пятидесяти пяти. Она никогда не жаловалась на сердце, но по привычке проверяла показатель.       Так надо.       Насчитав шестьдесят семь ударов, Эрин отыскала белую коробочку с красными полосами и быстро достала одну таблетку. Набрав в стоявший рядом с аптечкой пластиковый стакан воды, она запила лекарство. Поджала губы, глядя то, как мелко подрагивает стакан в ладони. Кого она пыталась обмануть? Последствия черепно-мозговой травмы, полученной три года назад, не излечивались, несмотря на таблетки и гимнастику. Врачи говорили — чудо, что она вообще осталась жива и восстановила почти все функции. А тремор… ну подумаешь, разводил руками пожилой усатый доктор, сочувственно глядя на Эрин. Он понимал, что это неприятно, но твердил, что ей повезло. Очень повезло.       Эрин же на это только усмехалась криво. Конечно. Главное, ведь, жива, да?..       Тряхнув головой, она немного поспешно поставила стакан на место и покинула свою квартиру. Перед дверью в дом Канды она остановилась, задумчиво качнувшись с пятки на носок. Вполне вероятно, что он до сих пор стоял там и ждал, когда она соизволит вернуться. Мысленно готовясь к очередной перепалке, она поглубже вдохнула и, отперев дверь, тихо скользнула внутрь.       Вопреки ожиданиям, разгневанный Канда не встречал её у входа, требуя справедливости. Казалось, что в квартире вообще никого нет — царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь ветром и дождём, что стучали в окна. Эрин огляделась: серость улицы будто пробиралась через стёкла и липла к стенам, делая и без того не особо уютное жилище отталкивающим. Почти пугающим.       Она шагнула вперёд. Слева почти сразу расположился вход на кухню, дальше — гостиная. В проходах не было дверей, только обшитые деревом арки. Впрочем, и мебели было немного. На кухне Эрин заметила только пару навесных шкафов, стол и один стул по соседству с холодильником, плитой и мойкой. В гостиной у дальней стены стоял чёрный кожаный диван, напротив — телевизор, а над ним полка, на которой лежал спрятанный в чехол меч. Ещё раз обведя взглядом обстановку, Эрин покачала головой и обхватила себя руками за плечи. Ощущение пустоты и необжитости неприятно кололи кожу. Вокруг не нашлось ничего, за что можно было бы зацепиться. Ни одной яркой детали, ни единой приметной вещицы. Так, словно Канда только что въехал и не успел разложить вещи.       Осознание того, что он живёт в таком месте уже несколько месяцев, заставило Эрин нахмуриться. Так не бывает. Должно быть хоть что-то, что связывало его с внешним миром, с другими людьми. Что-то, что ему по-настоящему дорого. Пусть даже тех, о ком напоминали эти вещи, уже нет в живых. Память о них — тоже дорогое, а порой и бесценное сокровище.       Эрин встряхнулась, усилием воли сбрасывая неприятные ощущения. Сейчас это не было важно: нужно найти подопечного, который как-то подозрительно затих. Эрин стояла у входа в гостиную уже пять минут, но так ничего и не услышала. В том числе и плеска воды — а он должен был быть, если Канда послушал её и всё-таки принял душ. Это показалось одновременно странным и настораживающим. Стараясь не думать о плохом, Эрин развернулась к двери в ванную комнату и подняла руку, решительно собираясь постучать.        — Мне сейчас полицию вызвать или подождать?       Эрин сдержала дрожь, хотя рука ощутимо дёрнулась. Она тоже не любила, когда подбираются со спины, неожиданно напоминая о своём присутствии. Однако вслух говорить ничего не стала. Повернулась неторопливо и спокойно.        — Я не услышала плеска воды и решила, что с тобой что-то случилось, — Эрин окинула Канду внимательным взглядом. Раздетый по пояс, с рассыпавшимися по плечам влажными волосами, он выглядел не намного лучше прежнего. Но держался вроде уверенно. Или хотел показать. — Но, вижу, моя помощь не требуется.        — Она и до этого не требовалась, — хрипло отозвался Канда. Голова кружилась, и, чтобы не упасть, он опёрся плечом о шершавое дерево арки гостиной. — Верни ключи и уходи.       Эрин вздохнула и скрестила руки на груди.        — Какой же ты… — она помолчала, раздумывая, но не договорила. — Только из-за того, что ты болен, я не буду настаивать.       Вытащив связку из кармана, она шагнула ближе и протянула её Канде. Тот забрал сразу, не дав возможности передумать. Знал, что от Эрин тоже можно ожидать любого поворота событий.        — Только давай договоримся.       Эрин стояла рядом и смотрела Канде в глаза. Она видела, как они всё ещё блестят: температура явно продолжала держаться. Она подавила желание снова приложить ладонь к его лбу и выпрямилась, разводя напряжённые плечи.        — Если я приду к тебе, а ты не откроешь, я вломлюсь в твою квартиру со спасателями. Обещаю, это будет быстро и очень неприятно. Поэтому давай не будем портить друг другу нервы.       Без слов было понятно — Канда очень хотел возразить. Возможно, даже послать её куда подальше, потому что угроза Эрин была полной чушью. Они оба прекрасно это знали. И внутренне она соглашалась с ним — если бы три года назад к ней пытался так кто-то пробиться, ему бы не поздоровилось. Но чем дольше Эрин общалась с Кандой, сталкивалась с ним, тем больше понимала, что будто смотрится в зеркало. И понимала, что оставить его в таком состоянии не может.       Пусть думает о ней, что хочет. Эрин как никто понимала: Канда даже под дулом пистолета не признается, что ему нужна помощь. Слишком страшно даже подумать об этом. Слишком больно осознавать, что ты слаб.        — Хорошо.       Голос Канды отвлёк от мыслей, и Эрин бросила на него внимательный взгляд, скрывая удивление. Согласился. Так легко? Быть того не может.        — Я согласен, — повторил Канда. — А теперь ты можешь уйти?       Эрин не смогла спрятать тонкой усмешки. Ну конечно, разве можно было ожидать другого? Канда был готов пойти на что угодно, лишь бы сию минуту выставить её из квартиры. Только вот так легко отступать именно сейчас она не собиралась. Скоро должна была приехать Линали, и Эрин не сомневалась: если уйти, подопечный не захочет больше впускать ни её, ни подругу детства.        — Я уйду, — проговорила она, не меняя вежливо-прохладного тона. — Но сначала дождусь Линали. Я попросила её приехать, чтобы она тебя осмотрела.       Казалось, если бы Канда умел управлять огнём, от Эрин сейчас осталась бы горстка пепла. Он даже не пытался скрыть, что её слова его разозлили.        — Зачем? — тихо, выговаривая каждую букву, спросил Канда, сжав кулаки. — Кто тебя просил?        — Ты отказался рассказать мне, что произошло. Твоё состояние оставляет желать лучшего. А Линали лицензированный терапевт, да и к тому же твой друг. Я подумала, что с ней тебе проще будет поговорить.       Канда дёрнулся, явно собираясь сказать что-то резкое, неприятное. Он откровенно не понимал, какого чёрта эта женщина делает. Да даже если он будет умирать — какое ей до этого дело? Никто не мешал ей просто тихо отсидеться в своём доме и оставить его, чёрт возьми, в покое!       Однако вслух Канда не произнёс ни слова. Резко выдохнув, развернулся и ушёл в спальню. Он очень надеялся, что Эрин поймёт всё сама и уйдёт. Но когда он уселся на кровати и посмотрел на вход, понял, что ошибся. Упрямая женщина никуда не делась.       Эрин стояла у арки, выходившей в гостиную. Повторяя его позу, она опёрлась о неё плечом и обвела комнату быстрым взглядом. Здесь тоже не нашлось ничего интересного: шкаф слева, стол со стулом у дальней стены под окном, кровать и тумбочка рядом. На голых стенах серые в бледно-голубую полоску обои. Не квартира — почти тюремная камера. Неужели Канда этого не видел?..       Молчание затягивалось. Канда буравил Эрин взглядом, который она спокойно выдерживала. Не двигалась с места и не отворачивалась, ожидая, что будет дальше. Канда сдался первым.        — Чего ты от меня хочешь? — устало спросил он, прикрыв глаза.        — Я хочу помочь тебе, — не задумываясь, ответила Эрин.       Кривая, болезненная усмешка исказила лицо Канды. Он распахнул веки, и Эрин готова была поклясться: на мгновение в его глазах промелькнуло открытое презрение. Так, словно он не воспринимал всерьёз ни единого её слова.        — Помочь?.. — сухой кашель прервал фразу, но Канда, придя в себя, не стал отмалчиваться. — Помочь с чем? Ты сможешь выбросить из моей головы одиннадцать лет войны? Ты в силах заставить меня забыть?       С каждой фразой обвинительный тон становился всё твёрже. Похоже, Канда, уставший и ослабленный, решил не прятаться, а показать, что он думает о ней на самом деле. И не то чтобы Эрин этого не знала, но…        — Нет, я не в силах, — произнесла она, облизав ставшие вдруг сухими губы. Когда речь заходила о войне, ей всегда приходилось напоминать себе: тщательнее подбирай слова. Каждое может повлечь за собой срыв. — Но я знаю, как научиться жить с этим, Канда. Война осталась там, в прошлом. Тебе нужно жить дальше.       Она чувствовала каждой клеточкой — он ей не верит. Канда совершенно не скрывал, что считает всё сказанное Эрин откровенной ложью.        — Жить? — тихо, но отчётливо переспросил он. Посмотрел на неё долгим, немигающим взглядом. — Да что ты знаешь об этой жизни, Эрин? Твои друзья умирали у тебя на глазах? Ты копала им могилу собственными руками?       Эрин сдержалась. До побеления костяшек сжала предплечья, без конца повторяя про себя — не отвечай. Молчи, чего бы это ни стоило. Эрин понимала: Канда устал, он раздражён и выведен из себя. А ещё ему очень страшно. Но с другой стороны — как бы ни было Эрин плохо в прошлом, она никогда не позволяла себе вымещать эмоции на других. Знала слишком хорошо, что человек может прятать за красивым фасадом оптимизма и дружелюбия очень, очень много боли.        — Ты можешь мне не верить, но я знаю, что тебе пришлось пережить. Я знаю, какую жертву ты принёс ради тех, кто остался за твоей спиной. Но ты ошибаешься, если думаешь, что только твоя жертва имеет ценность. Её приносили десятки тысяч. Только им не повезло остаться там. А ты вернулся, — Эрин прищурилась, глядя на Канду абсолютно непроницаемо и холодно. — Не думаешь, что это несправедливо — так тратить свою жизнь?       Она говорила спокойно, уверенная в том, что нашла правильные, нужные слова. Они должны были напомнить: если ему подарили шанс начать всё заново, стоит им воспользоваться, хотя бы ради памяти тех, кто вернуться так и не смог. Наверняка у него были близкие друзья на фронте — пусть подумает о них! Однако, к удивлению Эрин, Канда рассмеялся. Коротко и хрипло, запрокинув голову.        — В том-то вся проблема, госпожа тьютор, — тяжело выдохнув, проговорил он. Перевёл на неё угрюмый взгляд, в котором читалась смесь обречённости и злости. — Последние пять лет я хотел только одного — умереть там. Остаться в глухом лесу окровавленным трупом. А вместо этого я жив. Зачем? Ради чего? Ради кого мне жить?       Эрин стоило огромных трудов сдержать дрожь. Слишком знакомыми оказались эмоции Канды. Слишком свежи в памяти те же самые вопросы, которые она задавала себе каждый день, глядя в зеркало. И даже сейчас, найдя себя в помощи другим людям, она спрашивала своё отражение: а правильный ли это путь?..       Хотелось ответить. Сказать, что жить в первую очередь стоило ради себя; что жизнь на самом деле может быть гораздо лучше, чем кажется иногда. Эрин отчаянно хотела открыть ему, почему говорила о понимании, внутренне чувствуя — это должно помочь. Помочь прийти в себя и осознать, что это, чёрт возьми, не конец и проклятие, а шанс. Шанс всё исправить.       Эрин не успела ничего сделать. Телефонный звонок оказался таким резким, что она дёрнулась от неожиданности. Торопливо вытащив сотовый, увидела, что звонила Линали и быстро приняла вызов.        — Я приехала. Открывай.       Эрин отключилась и выдохнула, чувствуя ком в горле. Какая ирония: всякий раз, как она пытается рассказать кому-то, кто не знает, о прошлом, судьба вмешивается и не позволяет. Может, не стоит и пытаться? Нетта ведь не раз говорила, что мысли об этом однажды её погубят.       Отогнав непрошеные раздумья, Эрин поспешила к выходу. Линали, стоявшая у её двери, обернулась.        — Я не думала, что тебе удастся к нему пробиться, — улыбнулась она.       Та только покачала головой.        — Это было непросто.       О подробностях говорить не хотелось. Эрин пропустила Линали внутрь, окинув её внимательным взглядом. Младшая Ли выглядела уставшей: под глазами виднелись тени, в уголке губ залегла складка, делавшая её старше. А когда Линали мельком пригладила влажные от дождя короткие пряди, Эрин заметила, как дрогнула от усталости её рука.        — Что случилось, Линали? — негромко спросила она.       Та встрепенулась, собираясь сказать, что всё хорошо, но, посмотрев Эрин в глаза, не стала врать. Одёрнула край белой футболки и покрепче сжала сумку в ладони.        — Давай потом поговорим об этом, — произнесла она. Оглянулась в сторону спальни. — Канда там?       Эрин кивнула.        — Он не очень рад тому, что я тебе позвонила.        — Не страшно, — отмахнулась Линали и, поправив короткую чёрную юбку, направилась к Канде. Однако, поняв, что Эрин за ней не идёт, удивлённо обернулась. — Ты не пойдёшь?       Та помедлила и отрицательно помотала головой.        — Ему сейчас и так не очень хорошо. Не хочу досаждать.       Линали несколько секунд смотрела на Эрин как-то странно, но не ничего не сказала. Пожав плечами, она исчезла в комнате, собираясь проведать старого друга и выяснить, в какую беду он вляпался на этот раз. Эрин проводила её взглядом и вышла из квартиры, тихо притворив за собой дверь. Ей и правда нечего было там делать.       Родные стены встретили ощущением уюта и безопасности. Она направилась прямиком на кухню, поставив на плиту чайник. Пока вода грелась, Эрин стояла у окна, обняв себя за плечи, и размышляла. Она до конца так и не поняла, почему не осталась. Наверное, чувствовала, что при Линали будет лишней между двумя людьми, которые давно друг друга знают. Ей, в отличие от Сартес, Канда доверял.       Она вздохнула и поправила сползшие на правой руке бинты. Недоверие Канды было обоснованным и понятным. Все вокруг только и знали, что указывать ему на то, как жить и что делать. И в любой другой ситуации Эрин стала бы первой, кто занял бы его позицию. Но сейчас оставить его в покое было равносильно вручению заряженного револьвера в руки.       Вперёд. Стреляй. Ты же так хотел умереть.       Свист чайника отвлёк Эрин от неприятной картины, возникшей в голове. Встряхнувшись, она занялась приготовлением кофе. Он был ей просто необходим: чёрный, с шестью ложками сахара и сгущённым молоком. Дан говорил, что это невозможно пить, а для неё такой вкус оказался идеальным. Только такой кофе придавал сил и бодрил.       Эрин успела сделать первый глоток, когда услышала шум у двери. Спустя минуту в кухню вошла Линали и, опустив чёрную сумку на пол, осторожно уселась на стул. Долгие пару минут ничего не говорила, спрятав лицо в ладонях. Эрин наблюдала за ней, не торопясь отвлекать. Похоже, ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Оставалось только надеяться, что ничего страшного не случилось.        — Линали?.. — наконец, негромко позвала она, когда молчание затянулось. — Ты в порядке?       Та дёрнулась и, спрятав руки за столом, неловко улыбнулась. Она понимала, что вела себя не очень вежливо в чужом доме.        — Прости, — она снова провела ладонью по волосам. — Я просто устала.       Не говоря ничего, Эрин поднялась и сделала ещё одну чашку кофе. Поставила её перед Линали, придвинув ближе сахар и вазочку с конфетами.        — Тебе это не помешает.       Линали помедлила и благодарно кивнула. Кофе и впрямь оказался кстати.        — Спасибо.       Некоторое время они молчали, наслаждаясь каждая своим напитком. Это была нужная передышка, возможность собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Правда, у Эрин это не особо получалось. Она незаметно следила за движениями Линали и всё время думала о том, что было там, в квартире Канды. Рассказал ли он ей, что с ним случилось? Или тоже отгородился, видя в ней врага?       Эрин не знала, о чём размышляла Линали. Но та словно слышала её внутренний голос. Обхватив ладонями полупустую, но ещё тёплую чашку, подняла на неё взгляд.        — Я осмотрела Канду. Не думаю, что у него бронхит, но несколько дней ему лучше побыть дома. Сейчас я дала ему жаропонижающие. Послезавтра нужно будет взять анализы, я отправлю их в нашу лабораторию.       Эрин внимательно слушала, кивая. Словам Линали она доверяла, та успела зарекомендовать себя хорошим специалистом. Она повела плечами, чувствуя лёгкое облегчение. Если состояние Канды не очень опасно, то волноваться не имело смысла. Однако было ещё кое-что, интересовавшее Эрин не меньше.        — Он рассказал тебе, что случилось? — заметив непонимание на лице Линали, пояснила: — Он приехал домой весь мокрый и грязный. И отказался говорить, что с ним произошло.       Невооружённым глазом было видно, как мгновенно младшая Ли напряглась, однако с ответом тянуть не стала.        — У него… — она сделала паузу, но продолжила со вздохом: — У него была паническая атака. Канда сказал, что это случилось в центре, там было много людей. По его словам, он не знал, сколько времени провёл под дождём.       Эрин нахмурилась. С одной стороны, хорошей новостью оказалось то, что это не избиение и не какая-нибудь глупая драка, в которую он мог ввязаться. Но с другой — паническая атака составляла ещё один кирпичик в общей стене его диагноза, которую предстояло разбить. И вместе с ним она выглядела ещё крепче. Канда слишком сильно пытался спрятать весь груз пережитого внутри, и он вырывался, становясь неконтролируемым.        — Я читала, что они были у него на фронте, но после прекратились. Почему это случилось снова? Сейчас?       Линали отпила немного кофе. Он не обжигал, но на мгновение ей показалось, что горло царапнуло изнутри.        — Это второй случай после его возвращения. Первый произошёл, когда мы с ним ездили в университет насчёт поступления.       Эрин приподняла брови и отставила пустую чашку. Интересно получалось: значит, Канда не всегда сидел взаперти? Он пытался начать нормальную жизнь? Но почему тогда сейчас вёл себя так, будто у него нет и шанса на это?        — Как это случилось? — быстро спросила она.        — Я не успела ничего понять, — Линали покачала головой. — Мы шли к главному корпусу, вокруг было много студентов, и вдруг Канда резко остановился и начал задыхаться. Он пытался что-то говорить, но я не разобрала. Сразу вызвала скорую и увела его оттуда.       Эрин сцепила пальцы в замок, большим пальцем поглаживая костяшки. Теперь становилось понятно, почему Канда почти никуда не выходил. Такое состояние поистине неприятно, и провоцировать его по доброй воле не захотел бы никто. Эрин сжала ладони крепче. Она всё понимала, но неужели об этом так сложно было сказать? И если Канде становилось плохо, какой дьявол потащил его в центр, где всегда полно людей?       Она выдохнула устало и на мгновение прикрыла веки.        — Он мог мне об этом сказать. Его упрямство не знает границ.        — Он всегда был таким, — отозвалась Линали, разворачивая шуршащую обёртку шоколадной конфеты. — Ему было девять, когда пропал его дядя по материнской линии. Канда на два месяца перестал разговаривать. Совсем. Он исправно учился, делал всё, что от него требовали. Но молчал.       Эрин подалась чуть вперёд, жадно впитывая новую полезную информацию. Похоже, Ли была знакома с её подопечным дольше, чем предполагалось. И, пожалуй, это было хорошо: Линали гораздо охотнее шла на контакт, и от неё можно было узнать много интересного.        — Брат наблюдал его это время, — продолжила между тем Линали, запивая конфету остатками горького кофе. — Он пытался разговорить Канду, заходил с разных сторон. Но тот не откликался до тех пор, пока сам не решил, что пережил внутри себя эту потерю. Хотя я думаю, что он до сих пор по нему очень скучает. Канда и дядя Фрой были очень близки. Он научил племянника рисованию.        — А что стало с дядей? — осторожно поинтересовалась Эрин, видя, что Линали закончила рассказ и не собирается больше ничего добавлять.        — Я не знаю, — та покачала головой и немного отстранилась. Эрин показалось, что эта тема не особо ей приятна. Такая реакция была очень странной. — Родители Канды пытались его найти, но ничего не получилось.       Она замолчала, и Эрин больше не задавала вопросов. Она нутром чуяла, что от неё что-то скрыли, какую-то часть прошлого Канды, которое, вероятно, не должно было её касаться. Однако лезть дальше не торопилась. Сегодня она и так узнала достаточно для того, чтобы обдумать общую картину и скорректировать план действий. И хотя пока Эрин не знала, окажется ли рассказ о дяде Канды полезным, отметать за ненужностью его не стоило. Важной могла быть каждая мелочь.        — Спасибо, что рассказала мне об этом, — Эрин чуть заметно, самыми уголками губ, улыбнулась Линали, подбадривая её. — Это важно.        — Надеюсь, — отозвалась Линали и поднялась.        — Уже уходишь?       Ли, нагнувшаяся за сумкой, выпрямилась и кивнула. Беспокойство и тень усталости отразились в её глазах. Впрочем, она почти сразу постаралась это скрыть.        — Один из наших пациентов устроил пьяный дебош в клубе вчера ночью, — чуть напряжённо проговорила она. — Есть пострадавшие — двое молодых парней. Мы определили Питера в наш стационар, но нужно убедиться, что последствия не станут слишком явными.       Линали повела плечами, словно то, о чём она говорила и думала, стягивало её по рукам и ногам.        — Если инспектор узнает, у нас будут проблемы. Комуи сейчас пытается всё уладить. Я поеду к нему.       Эрин, выслушав её, тоже поднялась, встревоженная. За подготовкой отчётов и тревогой за Канду она упустила из виду остальное происходящее. И хотя Питер не был её подопечным, в стороне остаться она не могла.       Бездна. Если Рувелье пронюхает, что их пациенты устраивают такое, он потребует разбирательств. А что может потянуться за ними, даже думать не хотелось.        — Подожди меня, — бросила она Линали через плечо, направляясь в спальню. — Я поеду с тобой.       Быстро сменив домашнее платье на чёрный брючный костюм и белую блузку, Эрин завернула в гостиную. Кипа отчётов лежала на принтере, ожидая своего часа. Она мысленно выругалась: так и не успела вычитать их как следует. Времени на это не осталось. Она уложила их в чёрную сумку для документов, и хотела было выйти, но остановилась. Быстро вернувшись, вытащила из принтера чистый лист и написала на нём несколько слов карандашом. Сложив записку, сунула в карман и покинула комнату.        — Я готова, — сообщила она Линали. — Ты на машине?        — Нет, я приехала на такси, — отозвалась та, наблюдая, как Эрин запирает квартиру.        — Тогда поедем на моей.       Эрин спрятала ключи в карман, но прежде чем вызвать лифт, подошла к двери Канды. Нагнувшись, подсунула под неё записку, и только после этого вошла в лифт, который вызвала Линали.       Та слегка озадаченно изогнула бровь.        — Что ты ему написала?       Эрин только пожала плечами, не глядя, впрочем, на Линали.        — Пожелала выздоровления.       Она прикрыла глаза. Ему это нужно. Как и то, что осталось не озвученным.       «Помни об обещании и не делай глупостей. Я уехала, но если буду нужна, звони. Ты можешь на меня положиться».

***

      Канда очень хотел спать. Каждая клеточка тела буквально кричала о том, что ему нужен полноценный отдых, и он был согласен. Но невольно снова и снова он возвращался к короткому разговору с Линали. Разговору, вынуждавшему его оставаться здесь, в стенах этой квартиры, которую он отказывался называть домом.       Он зажмурился и выдохнул, натягивая одеяло на голову. В висках шумело, и Канда отдал бы многое, чтобы его просто кто-нибудь выключил — часов на двенадцать. Или на сутки. Всё лучше, чем чувствовать свою беспомощность.       Он сжал кулак. Единственная возможность обрести связь с этим миром, увидеть луч света сквозь чёрные воды давящего одиночества, снова откладывалась. Линали только разводила руками.       «Прости, Канда. Я всё ещё не получила ответа из архива на запрос о дяде Фрое. Нужно подождать».       Ждать. Снова, снова и снова. Она повторяла это далеко не первый раз с самого его приезда. Она не пустила его на поиски, опасаясь, что Канда тоже пропадёт. Он, оглушённый и потерянный после отправки на гражданку, послушал её, но теперь жалел.       Он знал — дядя жив. Знал все эти годы. Что-то внутри не давало ему усомниться в этом, ещё когда отец в очередной ссоре с матерью высказал ей всё, что думал о беспечном и рассеянном Фрое Тидолле. Канда хорошо помнил слова отца.       «Твой брат никогда не думал ни о ком. Ни о тебе, ни о ваших родителях. Только его проклятые кисти и краски всегда на уме. И сейчас, наверное, рванул за очередной порцией вдохновения. Он просто бросил тебя, Юун!»       Мама возражала отцу, но тот не хотел даже слушать. А Канда, потрясённый услышанным, замкнулся в себе. Поверить в то, что дядя, проводивший с ним столько времени, открывший для нелюдимого мальчишки волшебный мир рисования, забыл о нём, было невозможно. И Канда не верил. Молчал, обидевшись на отца и пытаясь самостоятельно найти хоть что-то о дяде. Но что мог девятилетний мальчишка?       Только ждать и делать вид, что верит этим глупым взрослым. Но они ничего не понимали. А Канда понимал. И верил. Верил, что однажды найдёт дядю. Что у него просто были очень важные причины уехать.       Война расставила приоритеты по-новому, но однажды хрупкий огонёк надежды стал гореть ярче. В одном из городков, который подразделение Канды в составе крупного батальона освободило от захватчиков, он оказался в местном госпитале. Тот представлял собой жалкое зрелище: половина здания оказалась разрушена взрывами, во второй, уцелевшей, принимали пострадавших. И вот там-то, доставляя очередного раненого, Канда увидел её — картину. На первый взгляд обычный мирный пейзаж, запечатлевший летнее поле под солнечными лучами. Но Канда точно знал, что значила эта картина.       Дядя жив.       Тогда Канда был практически счастлив, однако то, что случилось после, заставило его забыть об этом. Лишь после возвращения он мог снова начать поиски, но не знал, откуда начать. Потому и обратился к Линали — единственному человеку, которого он в этом мире знал, кому доверял. Канда был уверен, что она ему поможет, изгонит из сердца пустоту и мрак, воцарившиеся там уже давно.       Горькая усмешка исказила его лицо. Канда прикусил губу. Он будто снова вернулся в детство, глупый девятилетний мальчишка, а Линали — заботливый взрослый, пытающийся его уберечь. Только вот ему уже давно не девять.       Он сам может найти дядю, где бы тот ни был — хоть на другом конце земли. А если нет… тогда оставался открытым один вопрос. Всё тот же.       Ради кого тогда жить?