Утонувшее солнце

      Кошмары почти всегда приходили под утро, и Канда ощущал невыносимый холод. Он обжигал, впивался в лёгкие когтями и скрёб по рёбрам. Канда тонул в жутких видениях прошлого и не мог стряхнуть их с себя, точно липкие водоросли, что тянули его назад, на глубину. Туда, где жили все самые сильные страхи и то, что он хотел бы забыть. Кошмары часто повторялись, и Канда помнил почти все, но этот сон был не похож на остальные. Холода не было, только мягкое тепло… нет, не так. Был жар, обволакивающий и пьянящий. И Канда совсем не хотел от него избавляться. Тонкие пальцы Эрин, прохладные, в едва заметных шрамиках, лежали в его ладони так привычно естественно, что замирало сердце. Канда осторожно гладил нежную кожу, касался губами мягко, боясь спугнуть. Дыхание перехватывало, и, глядя в расплавленное серебро глаз Эрин, Канда терялся и не желал искать пути назад. Бездна её взгляда притягивала, манила, и Канда смело шагал вперёд, падая и точно зная — он выживет. Выживет в её лёгких объятиях, когда она осторожно касалась лица и плеч. Выживет, целуя её жарко и почти упуская контроль. Выживет, чувствуя, как всё острее становится желание прижать к себе — и не отпускать. Во сне Канда целовал Эрин, и она отвечала ему: так же жарко, с тем же нескрываемым желанием быть ближе. Она мёрзла, а внутри него будто горел свет тысячи тысяч солнц. И он хотел её обогреть, хотел спрятать у сердца и навсегда изгнать из хрупкой души мрак и холод. Там, во сне, всё было так легко и живо, что, проснувшись, Канда не сразу понял, что случилось. Резкий звук будильника вырвал его из иллюзии слишком безжалостно, и, осознав это, он хрипло выдохнул и выругался. Реальность не оставляла место бессмысленным фантазиям и с сухой деловитостью адвоката дьявола напоминала — через полтора часа начинаются занятия. И опаздывать на них нельзя. — Проклятье, — прошипел Канда в пустоту, порывисто потёр ладонями лицо и всё-таки поднялся. Как будто у него был выбор. На то, чтобы принять душ и окончательно проснуться, стряхнув с себя остатки сладкого сновидения, не ушло бы много времени. Гораздо дольше Канда уговаривал себя войти в душевую кабину, сидя на полу ванной и под закрытыми веками пытаясь воссоздать образ Эрин из сна. Он манил его, и Канда признавал — он совершенно не находил сил дать ему отпор. И собственное бессилие против им же самим придуманной иллюзии пугало с каждым днём всё больше. Их отношения с Эрин мало чем изменились. Конечно, холод и отчуждение, появившиеся после встречи с Артуром, пропали, но дальше этого дело просто не заходило. Они иногда пересекались на тренировке, по утрам Эрин подвозила его в центр и иногда — на учёбу. Они общались, не ощущая скованности, но при этом Канда совершенно точно знал: они оба ничуть не сблизились. Ни на один чёртов шаг после встречи с её бывшей свекровью. И чем больше проходило времени, тем больше Канда вынуждал себя признать: он этого хотел. Когда он увидел их: разъярённую женщину и Эрин, смертельно-бледную в сковывающей черноте мундира, внутри всё перевернулось. Позже, думая об этом, он понимал, что даже не осознавал собственных действий. Делал то, что стало в тот момент единственно важной задачей — защитить своё. Всё остальное просто перестало иметь хоть какой-то смысл. Защитить своё. Снова. Канда выдохнул и прижался затылком к холодному кафелю. По-хорошему, стоило бы побыстрее принять ледяной душ, потому что сон не прошёл бесследно, и реакция тела на жаркую желанную ласку была вполне реальна и… весьма болезненна. Но он всё ещё продолжал сидеть, думая о том, что случилось за последние две недели и не понимая, что он, чёрт возьми, делал не так. Будь проклят тот чёртов магазин белья! И будь проклят он сам, что потащился той дорогой! Никогда ведь там не ходил! Канда едва слышно застонал и спрятал лицо в ладонях. Всё казалось ему таким глупым — и он сам в первую очередь. Отношения с Эрин стали нормальными, и ему бы радоваться, что всё в порядке, что она в безопасности… нет, ему без проблем жить неинтересно. Мало кошмаров — так теперь ещё и эротические сны. С Эрин в главной роли. Канда резко поднялся, кляня на чём свет собственный идиотизм, но снова и снова возвращаясь мыслями к тому дню чуть больше недели назад. Он решил пораньше выгулять собак, и Хана, никогда особо не проявлявшая интереса к дороге, которую он выбирал, в один момент потащила его в другую сторону. Канда пытался её осадить, насильно увести к привычному уже парку, но собака упрямилась, и пришлось сдаться. Особенно когда щенки, будто тоже почуяв что-то интересное, потянулись за матерью. Канда поплёлся за ними, решив, что лишние пару кварталов прогулки не помешают перед сном. Боже, он давно так не ошибался. Витрина магазина нижнего белья была ярко освещена и в лёгких вечерних сумерках просто бросалась в глаза. Канда прищурился, недолго глядя на вывеску, и хотел было отвернуться, но в последний момент заметил знакомый силуэт. Знакомый настолько, что сердце пропустило три удара и пустилось вскачь, а сам он застыл, чувствуя себя мальчишкой, который подглядывает за красивой соседкой. Хотя, по большому счёту, так и было. Собаки тянули дальше, им хотелось гулять, но Канда всё смотрел на Эрин, которая неторопливо прогуливалась по магазину. Она брала в руки то один комплект, то другой, видимо, ища нечто особенное. И когда остановилась перед манекеном, Канде вдруг очень сильно захотелось войти внутрь и со всей возможной настойчивостью посоветовать — бери. Комплект из чёрного шёлка и тонких атласных полос, туго охватывающих талию манекена, дополняли ажурный пояс и чулки. Не хватало только туфель на высоком каблуке. «Бери, Эрин. В нём ты будешь невероятной». Эта мысль словно ударила Канду под дых. Он будто наяву увидел Эрин в этом белье, и во рту разом пересохло. Конечно, он не смотрел на Эрин без одежды, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не замечать тонкую талию, плоский животик и аккуратную грудь, которую просто идеально бы поддерживал тот бюстгалтер. И который так сильно хотелось бы снять, лаская пальцами, губами и языком чувствительную кожу… Канда тряхнул головой, отгоняя видение и Эрин, и той злополучной прогулки, и включил холодную воду. Она моментально выбила из головы все ненужные мысли и всё… остальное, и уже через десять минут он стоял на кухне в одном полотенце и заваривал себе кофе. Канда гораздо больше любил зелёный чай, но ежедневные утренние побудки без действительно бодрящего аромата в последнее время представлялись ему слишком тяжёлыми. Учёба, на первый взгляд показавшаяся не слишком уж сложной, отнимала очень много сил, и Канда как никогда раньше ясно осознавал — он невероятно много упустил. Гораздо больше, чем остальные собратья по несчастью в группе. Их набралось больше двадцати человек, почти все — ровесники Канды, такие же ветераны, которых война застала на пороге выпускных классов. И не то чтобы все они блистали особыми успехами, привыкшие совсем к другим вещам, но даже среди них Канда очень остро ощущал себя отстающим. Кто-то даже едко пошутил — «да ты онийский хлебушек. Такой же тупой и бесполезный». Кажется, это была девятнадцатилетняя девушка, которая невзлюбила Канду после того, как он отказался купить ей кофе. Она была одной из немногих, кто войну практически не застал. Канда старался просто не обращать внимания на неё и ещё троих человек, которые быстро сбились вокруг неё в стайку. Но в тот момент он едва сдержался, чтобы не помочь засунуть зазнавшейся выскочке её слова обратно в глотку. Пусть будет благодарна, что девушек Канда предпочитал не бить. Даже если они переходили всяческие границы. Он потёр переносицу, выдохнул и двумя глотками допил кофе. Подумал о том, что стоит покурить, но даже развернуться к окну не успел: ставший уже привычным кашель буквально скрутил его. Канда пошатнулся и, выронив чашку, схватился за стол. Казалось, что вместе с надсадным кашлем он вот-вот выплюнет лёгкие. Явно не та перспектива, к которой стоило бы стремиться. Приступ понемногу сошёл на нет, и Канда, с трудом отдышавшись, выпрямился. Мало беспокоившие раньше, сейчас они стали повторяться всё чаще. И не то чтобы Канда придавал этому очень большое значение, но червячок сомнений подтачивал уверенность в том, что всё пройдёт само. Не пройдёт, а будет становиться только хуже. Узнай об этом Эрин, тут же отправит его в больницу. А там снова врачи, капельницы, запреты… Канда тряхнул головой и, умывшись и убрав осколки, всё-таки открыл окно и закурил. Он понимал, что, скорее всего, этим сам роет себе могилу, но отказаться от сигарет не мог. Без постоянной дозы никотина он чувствовал себя слишком… напряжённым. Всё время находиться в таком состоянии он не хотел. Нет, если Эрин узнает, ему точно не поздоровится. Как иронично. Канда дёрнул уголком губ и, сделав последнюю затяжку, закрыл окно. В последнее время мысли об этой женщине не покидали его практически постоянно. Он мог вспомнить о ней, когда тренировался — и тогда подолгу смотрел на её окна. Или на занятии, и тогда вместо того, чтобы слушать преподавателя, он рисовал на пустых страницах тетрадей её портреты. Ничего неприличного, только образ, намертво въевшийся в сознание. И делать с этим Канда совершенно ничего не хотел. Стоило признать: Канда привык, что Эрин рядом. И его это устраивало. Было спокойнее, когда он знал, что с ней всё в порядке. Хотя бы этим беспокойством он мог отблагодарить за всё, что та для него сделала и продолжала делать, упрямо вытягивая к нормальной жизни. Интересно, с математикой она тоже сможет помочь? Канда тяжело выдохнул. Нет, это определённо было не самой лучшей идеей. Он знал, что математика — один из самых сложных для него предметов. Так было всегда, буквально с начальной школы. Канда всей душой ненавидел и предмет, и преподавателя, и прогуливал с завидной регулярностью. Исэй часто ругал его, а Алма пытался помочь, намного лучше брата разбираясь в тонкостях сложений, вычитаний, умножений и делений. Но Канда не хотел даже вникать в это. Как оказалось теперь — очень и очень зря. Вот и вчера, получив задание на дом, он просидел за ним весь вечер, периодически выходя курить и обещая себе, что завтра он на занятия не пойдёт и к чёрту всё это. Решить так и не получилось, и морально Канда готовился к тому, что его снова будут мучить. Не то чтобы он сильно переживал, но стоять у доски, на глазах всей группы показывая, что слова той девицы не так уж далеки от правды — было неприятно. Он потёр ладонями лицо и, громко вздохнув, вернулся в спальню, чтобы одеться и собрать рюкзак. Внезапно он ему понадобился, но покупать ничего не пришлось: подарила Эрин. Вместительный, из крепкой чёрной кожи, он оказался удобным, и Канда был благодарен за него, но ощущал неловкость. Если подумать, он даже толком не знал, что нравилось Эрин, и что можно было бы подарить в ответ. Идиот несчастный. Решив, что подумает об этом вечером, он закинул пару тетрадей с учебниками в рюкзак и зашёл в гостиную. Хана дремала на подстилке в дальнем углу, а щенки радостно носились по комнате, зная, что скоро их будут выгуливать. Пару минут Канда молча смотрел на них, искренне завидуя лёгкой щенячьей беззаботности, а потом со вздохом позвал всех, поочерёдно пристёгивая каждому поводок. Хана поднялась последней с какой-то видимой неохотой. Наверное, как и ему, ей не хотелось выходить сегодня из дома. Всё-таки они друг друга очень хорошо понимали. Рискуя опоздать на занятия, Канда выгулял собак и быстрым шагом возвращался, почти таща набегавшихся уставших животных. Времени ушло немного больше, чем он рассчитывал, и Канда всерьёз подумывал уже сейчас вызвать такси, потому что приходить позже очень не хотелось. Иногда ему казалось, что за каждый неверный шаг над ним смеются за спиной и тычут пальцем. Неприятное чувство не давало покоя, и он старался избегать ошибок. Увы, не получалось. Внезапно что-то почуяв, Сэт навострил уши и, радостно залаяв почти у самого дома, что было сил рванулся с поводка. Собаки росли быстро, и Канде стоило усилия удержать его на месте. — Сэт, дьявол тебя побери! — прошипел он, понимая прекрасно, что собака не виновата, но злость всё равно коротко вспыхнула внутри. — Домой! — Мне кажется, твоя собака рада видеть меня намного больше, чем ты. Канда резко обернулся, желая, чтобы ему послышалось — и одновременно почти болезненно мечтая увидеть то, что ожидал. Вернее, кого. Женщину из снов, так восхитительно нагло похитившую его покой и заставлявшую по утрам думать совсем не о том, о чём он привык. Рад ли он этому? Канда не знал, и, честно говоря, не хотел думать. Это было слишком… — Канда, с тобой всё в порядке? Он вздрогнул, только сейчас поняв, что Эрин подошла почти вплотную. Он скользнул по её фигуре в уже знакомом белом сарафане беглым взглядом, стараясь ни на чём не задерживаться, и посмотрел в глаза. В светлой радужке светилось искреннее беспокойство. Видимо, он действительно выглядел не очень, раз она это заметила. Осталось только сознаться, о чём думал. Это будет самый невероятный провал каких бы то ни было отношений в его жизни. Как она там могла бы его назвать? Похотливый ублюдок? Эгоистичная тварь?.. — Канда. Тонкая прохладная ладонь коснулась щеки — а Канду будто током ударило. Он отшатнулся, не успев даже подумать о том, что делал. Это было слишком внезапно, а ещё более внезапным оказалось вспыхнувшее желание эту ладонь удержать. Накрыть сверху своей и не отпускать как можно дольше. — Я… — Канда откашлялся и, воспользовавшись тем, что Сэт, пытаясь приблизиться к Эрин, запутал поводок, наклонился, чтобы распутать. — Я в порядке. Но я опаздываю. Извини. Он старался не смотреть на Эрин, вместе с тем понимая, как глупо это выглядит. Она наверняка всё поняла неправильно, подумав, что он опять на что-то обижен. На миг захотелось объясниться, но Канда это желание в себе задавил. И так вёл себя как идиот, не стоило усугублять ситуацию. Эрин, однако, если и смутилась его поведением, вида не подала. Кивнула на машину, припаркованную у дороги. — Если подождёшь меня пару минут, я тебя подвезу, а потом поеду в центр. Всё равно у меня пока нет пациентов, только отчёты и ничего лишнего. Канда хотел отказаться. Очень хотел. Но понимание того, что он уже и так безнадежно опаздывал, перевесило желание остаться гордым и не принимать помощь. Он нехотя кивнул и, выпрямившись, всё-таки посмотрел на неё. В голове всплыло то, как она льнула к нему, зовя его по имени жарким шёпотом. Юу. Юу… — Я так понимаю, ты согласен, — Эрин едва заметно улыбнулась. Она поправила чуть сползший бинт на левой руке. — Тогда заводи свой зверинец домой, а я пока заберу документы. Она развернулась, собираясь уйти, но, вспомнив о чём-то, вернулась. Наклонившись, погладила буквально засветившегося радостью Сэта. Канда успел заметить, как она улыбнулась ему — гораздо теплее, чем самому Канде. Эта улыбка кольнула ощутимой льдинкой куда-то под грудину. Мелочи, сущая ерунда. Но Канде это вдруг показалось безумно важным. Он тряхнул головой, решив, что просто нервничал из-за предстоящего занятия, вот и думал о всяких глупостях, не имеющих никакого значения. А вот то, что он опаздывал, было куда серьёзнее. Эрин, кажется, тоже это понимала, поэтому, пожелав Сэту быть хорошим мальчиком, ушла. Канда, проводив её взглядом, тоже двинулся к своей квартире. Успев насыпать корм разбредшимся по квартире животным, он запер дверь и поспешил к машине, уверенный, что Эрин уже там. Она умудрялась всё делать быстро, так, что порой он даже не замечал. И походка её, лёгкая, стремительная, была такой красиво-притягательной!.. Канда шумно выдохнул и сел на переднее сиденье, даже не удивившись тому, что Эрин его ждала. Собственные мысли, возникавшие совсем не к месту, плохо поддавались контролю, особенно когда она была рядом, но Канда изо всех сил старался оставаться спокойным. Ему хотелось надеяться, что у него получается хотя бы немного. Однако, судя по взгляду, которым его одарила Эрин, заводя мотор, удавалось плохо. Он отвернулся, избегая смотреть ей в глаза и про себя молясь, чтобы она ни о чём не спрашивала. Говорить правду он бы не смог, а молчать после этого — слишком глупо. — Так что случилось? Эрин, как обычно, было плевать на то, что ждал от неё Канда. Выдохнув, он мысленно посчитал до трёх, но так и не нашёлся с ответом. Чувство неловкости почти грызло его, не позволяя трезво взглянуть на вещи. Пожалуй, сейчас не помешал бы ещё один холодный душ, и он с надеждой бросил взгляд на небо, желая, чтобы оттуда полился ледяной ливень. Небо было издевательски чистым, а Эрин, уверенно выруливая на оживлённую дорогу, ведущую к университету, ждала ответа. — Я помню, что ты обещал мне не врать, — проговорила вдруг она, и Канда, вопреки общему спокойствию её тона, ощутил нотку укора. — Ты держишь обещание, Канда. Это похвально. Но я не слепая. И молчание не спасёт тебя от меня. Краем глаза Канда уловил движение, и понял, что Эрин подалась чуть вперёд, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Ты же знаешь это, ведь так? Давай не будем превращать разговор в допрос с пристрастием. Канда медленно и глубоко вдохнул, потом так же медленно выдохнул. Он понимал, что выглядит и ведёт себя глупо и подозрительно. Но сказать Эрин о том, как именно думал о ней и что с ним происходило, он не мог. Канда искренне считал, что его реакция на неё — всего лишь животные инстинкты. Он считал Эрин красивой, и к тому же у него давно… точнее, очень давно не было женщины. Война отнимала всё внимание, и постепенно Канда перестал интересоваться даже теми, кто зарабатывает близостью на одну ночь. А теперь интерес вернулся — внезапно для самого Канды. И это выглядело слишком пошло и казалось… почти что мерзким. После всего, что Эрин для него сделала, сколько сил приложила, чтобы помочь, он не мог просто взять и сказать «я тебя хочу». Это казалось Канде настоящим оскорблением. Он сглотнул, собираясь ответить, что ей показалось, но в последний момент в голову пришла спасительная мысль. Эрин, конечно, была чертовски проницательна и могла ему не поверить, но это подходило гораздо больше, чем пытаться отнекиваться и вызвать тем ещё больше подозрений. — У меня проблемы… — он замялся, но, заметив, как порывисто обернулась к нему Эрин, поспешил закончить. — С учёбой. Я не очень хорош в математике. Да и в целом… тоже. Эрин несколько секунд не отвечала, а потом Канда услышал, как она облегчённо выдохнула. Неудивительно. С ним в последние пару месяцев случилось столько всего, что уже вошло в привычку ожидать худшего. И в целом эту проблему тоже можно было считать серьёзной, особенно учитывать отношение некоторых одногруппников и реакцию Канды, которую тому сложно было сдерживать. Но это, по крайней мере, было не смертельно. — Насколько всё плохо? Голос Эрин звучал дружелюбно, и Канда всё-таки рискнул повернуться. Эрин уверенно и даже чуть расслабленно держала руль, и в целом выглядела куда лучше, чем пару недель назад. Тогда, после столкновения со свекровью, она напоминала ходячий труп, и Канда сильно беспокоился, стараясь быть рядом как можно чаще. А сейчас на неё хотелось смотреть не переставая. На то, как светилась она неброской красотой и внутренней силой, которая в ней никуда не исчезла, просто чуть надломилась, но снова восстановилась. — Ну… — Канда вздохнул и развёл руками. — Преподаватель по математике говорит, что я могу не сдать экзамен. Эрин чуть слышно присвистнула и затормозила на светофоре. Побарабанив пальцами по рулю, она повернулась к Канде и посмотрела на него прямо. Уже по взгляду он понял, что у неё есть план, и он, возможно, ему не понравится. — Я в целом не так плоха в этом и могу кое-что тебе подсказать. Но у меня есть человек, который справится с этой задачей куда лучше. Я позвоню ему сегодня и попрошу, чтобы он пришёл к тебе домой. Но с одним условием, Канда. Он моментально напрягся. Кажется, его опасения насчёт идеи Эрин стремительно становились реальностью. Что она, чёрт возьми, выдумала на этот раз? — Ты впустишь его. И будешь заниматься. Потому что сейчас экзамены — это самая важная задача, которую мы должны решить. Ты должен поступить, иначе Рувелье может счесть, что мы не справляемся с предписанием и снова заинтересоваться тобой. А он и так безумно зол из-за того, что упустил тебя. Канда с ответом не торопился. Он прекрасно понимал, что Эрин права и от того, как он сдаст проверочные и вступительные тесты, будет зависеть очень многое. Но просто так впускать в дом незнакомого человека, положившись на слово Эрин… он один раз поверил ей и позвонил тому татуировщику. И чем это закончилось?.. — Пообещай мне, Канда. Это важно. На светофоре загорелся зелёный, и Эрин пришлось отвернуться, но Канда и без того чувствовал, что ей важен его ответ. Хотя, если подумать, отрицательный её всё равно бы не устроил. И она выложилась бы по максимуму, чтобы добиться от него противоположного. Он вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Канда каждой клеточкой души желал, чтобы его опасения не оправдались. Снова чувствовать себя идиотом он не хотел. — Хорошо, — произнёс он чуть хрипловато. — Я обещаю. Уже этим вечером Канда о своих словах очень пожалел. Ведь знал же, что ничем хорошим это не закончится! Но нет, поверил в очередной раз, чтобы снова ощутить себя полным придурком. Звонок в дверь прозвучал неожиданно, застав Канду за вытаскиванием сигареты. Он, дав себе обещание попробовать курить меньше, снова сорвался к концу дня, изрядно перенервничав на учёбе. Как и ожидалось, преподаватель долго и нудно объяснял ему — и всей группе заодно — правила, которые Канде никак не давались. Канда понимал, что ему это нужно, но сосредоточиться на знаниях не выходило: стоя вместе с преподавателем у исписанной доски, он чувствовал на себе прилипчивые насмешливые взгляды. Никого, кроме него, так не вызывали. Ни у кого не было таких отвратительных результатов. Эти мысли вертелись в голове Канды снова и снова, и единственное желание, которое он испытывал — хлопнуть дверью и уйти. Но оставался. Ради той цели, которую себе поставил. И ради Эрин. Она в него верила. И он не знал, какая причина заставляла не поддаваться страху больше. Да и была ли разница?.. Звонок настойчиво повторился, и Канда, чертыхнувшись, оставил сигареты на подоконнике и подошёл к двери. Уверенный, что это Эрин, он даже не посмотрел в глазок и распахнул её… ...тут же захлопнув обратно. — Эй! — раздался с той стороны оскорблённый голос. — Обидно, знаешь ли! Канда до боли сжал ручку. Ну конечно, кто бы мог подумать! Зная Эрин, стоило предположить что-то подобное. Но Канду, видимо, горький опыт ничему не учил, и он снова и снова совершал одну и ту же ошибку, в последнее время даже ещё более радостно, чем раньше. Ну не дебил ли?.. — Я, конечно, могу объяснять тебе правила и отсюда, — продолжил между тем гость, явно не собираясь уходить, — но тогда хотя бы вынеси мне выпить. Сил на это потребуется больше. Канда тяжело выдохнул. Вот и что ему делать? Меньше всего на свете он хотел видеть этого человека после встречи в салоне и того, что там видел. Ласковое «малышка» до сих пор порой всплывало в голове, причиняя ощутимый дискомфорт. Канда отгонял от себя эти воспоминания, но они настойчиво возвращались всё чаще и чаще, особенно когда он видел Эрин. Сам он её точно никогда так не назовёт — у них не те отношения. Но почему этому… человеку можно? Между ними точно что-то большее, чем дружба. Канда был в этом уверен. И стоявший за его дверью Артур никак не способствовал позитивному мышлению. Наоборот, едва державшееся на отметке «пока не сдох» настроение стремительно скатывалось к желанию убивать. Причём убивать определённого человека. И совершенно не чувствовать угрызений совести. Наверное, это должно ужасать. За дверью воцарилось молчание, и Канда с надеждой подумал, что Артур ушёл, но снова ошибся. — Как скажешь, приятель, — Артур явно не был расстроен сложившейся ситуацией. Казалось, его это даже забавляло. — Погоди, я только к малышке загляну. У неё точно виски в запасе есть… Канда даже не успел осознать, в какой именно момент распахнул дверь. Всё ещё продолжая держать ручку так, словно она вот-вот превратится в смертоносное оружие, он исподлобья глянул на расплывшегося в довольной улыбке Артура. Очередная футболка с нелепым ярко-синим принтом буквально притягивала взгляд, а драные на коленках джинсы выглядели смешно. Что за дурацкая манера одеваться? — Я знал, что это сработает, — ухмылка стала даже шире, когда Канда на его слова процедил сквозь зубы что-то нечленораздельное. — Так я войду? Долгое мгновение Канде хотелось послать его к дьяволу. Неужели после первого знакомства Эрин не поняла, что Артур — совсем не тот человек, которому Канда будет рад? Или она опять преследовала какие-то свои, ей одной понятные цели? Всё ещё ставила на нём психологические эксперименты? Если и да, то идея была провальной по всем фронтам. Канда был бы куда больше приветлив, окажись за дверью Исайя, да даже тот же Лави. Но никак не тот человек, с которым у Эрин были серьёзные отношения. Это уже какое-то издевательство. Нужно было что-то делать. Ещё секунду поколебавшись, Канда всё-таки отстранился, но когда Артур проходил мимо, тихо предупредил: — Это в первый и последний раз. — Не вопрос, приятель, — Артур пожал плечами. — Нам же не диссертацию писать. Да и доктор наук из тебя так себе. Канда скрипнул зубами, закрывая дверь. Этот гад ещё смел шутить! В его доме! Прежде, чем повернуться, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Можно было бы поддаться гневу и просто выставить этого человека вон, никогда о нём больше не вспоминая… но Канда не мог. Он знал, что не позволит себе этого, несмотря на дикое желание. Поэтому всеми силами старался призвать спокойствие и ясный рассудок. «Думай о математике», — приказал он себе. Самовнушение почему-то ни черта не помогало, и Канда мысленно выругался и обернулся. Оставалось надеяться, что у него хватит выдержки не затеять драку. — Давай договоримся, — ровно и холодно произнёс он, глядя в золотистые глаза Артура, в которых плясали насмешливые искры. — Мы не друзья. И шуток я не понимаю. Давай просто сделаем то, чего хочет Эрин, и разойдёмся. Некоторое время Артур оценивающе смотрел на Канду. Он ничего не говорил, и взгляда его Канда никак не мог понять, поэтому через минуту начал ощутимо нервничать. Складывалось впечатление, что в нём усердно пытались найти что-то, чего он сам в себе никогда не находил. — Нет, не понимаю, — качнул головой Артур наконец, и рассыпанные в беспорядке по плечам волосы качнулись в такт. — Хотя… если подумать… Он задумчиво побарабанил пальцем по подбородку, а Канда сжал кулаки, чувствуя непреодолимую тягу двинуть нахалу в челюсть. — Чего ты не понимаешь? — теряя терпение, сквозь зубы поинтересовался он. Артур легко пожал плечами. — Да так… — по губам его скользнула загадочная ухмылка. — Не бери в голову. Пошли лучше спасать тебя из лап великой и ужасной математики. Куда мне? На кухню? Не дожидаясь ответа хозяина, Артур скрылся в озвученном направлении. Канда шумно выдохнул и на пару секунд прикрыл глаза, призывая скудные остатки спокойствия. Он напрочь отказывался понимать друга Эрин, и общаться с ним для Канды было подобно пытке. Хотя, если подумать, Артур не сделал совершенно ничего плохого. Он просто был близок с Эрин так, как Канда точно никогда не станет. Тряхнув головой, он отогнал навязчивую мысль и зашёл на кухню. Артур, оседлав один из стульев, уже листал учебник и спустя всего несколько секунд открыл его на нужной странице. — Таааак… — карандаш, который он успел взять, вертелся между пальцев свободной руки так ловко, что Канда невольно засмотрелся. — Ну так это же просто. Если ваш препод не может нормально объяснить, уволить его к чёртовой матери! Сказано это было без излишнего пафоса, просто и искренне. Канда промолчал, гадая, стоит ли говорить, что у него единственного в группе настолько серьёзные проблемы, и что умения преподавателя тут совсем ни при чём. С одной стороны, он не хотел выглядеть в глазах Артура совсем отсталым, но с другой… это ведь было правдой. И, может, та девица действительно права? — У меня одного такие плохие результаты. Преподаватель тут ни при чём, — буркнул он и повернулся спиной к гостю, ставя на плиту чайник. Затылком он чувствовал внимательный взгляд. — Я не особо умный. Повисло молчание, и Канда уже начал жалеть о том, что сказал. Он буквально кожей ощущал надменное презрение и жалость человека, который наверняка во многом его превосходил. Он собрался повернуться, сказав, чтобы тот не воспринимал сказанное за правду, но не успел. — Знаешь, мой учитель всегда говорил: не бывает глупых учеников. Бывают те, к которым сложнее достучаться. Но когда ты начинаешь их понимать, получаешь отдачу во много раз сильнее, чем от тех, кто схватывает на лету. Так что с тобой ещё не всё потеряно, приятель. Когда Канда всё-таки посмотрел на Артура — тот улыбался. Спокойно, без тени насмешки или прочих не слишком приятных эмоций. И, пожалуй, впервые за две их не слишком длинные встречи он вдруг подумал, что от этого человека веет огромной силой. Той, которая была неподвластна многим, и уж точно не Канде. Он не знал, откуда она, как её получить, и, быть может, в глубине души даже завидовал. Но сейчас признавал — Артур куда лучше подходил Эрин. Ей, хрупкой и измученной, нужен был человек с неиссякаемой жизненной энергией, тот, кто мог согреть и за чьей спиной она могла переждать любую бурю. Он поджал губы, злясь сам на себя. Да что за чёрт? Почему он никак не может избавиться от этих мыслей? Эрин ему ничем не обязана, она ничего ему не обещала. Они просто общались как соседи, как тьютор и подопечный. Как… хорошие знакомые, хотел надеяться Канда. Не больше. И он должен был радоваться за неё. Но вместо этого злился. И злился с каждой встречей с Артуром всё больше. Он потёр ладонями лицо и шумно выдохнул. Надо было срочно брать себя в руки. — Я надеюсь, это не затянется надолго. Артур прищурился и снова крутанул в пальцах карандаш. — Будь уверен, приятель. Не зря же родители так гордились мной и называли гением. Канда был уверен: это просто хвастовство, желание показать себя лучше, чем есть на деле. Но уже спустя полчаса весьма интенсивных занятий понял, что это не пустые слова. Артур действительно очень хорошо разбирался в математике, но что гораздо важнее — он умел объяснять. Слушая его голос, Канда видел не набор бессмысленных знаков, с которыми не понимал, что делать, а чёткую и стройную схему. И с ней решать задачи становилось гораздо проще. Он даже не успел осознать, когда успели пролететь два с лишним часа. Только обнаружив на часах половину девятого, он присвистнул. Уже давно пора было выгуливать собак, которые крутились под ногами и время от времени давали о себе знать, да и поужинать стоило. Артур, правильно расценив его взгляд, потянулся и легко поднялся. Оставив карандаш на столе, он хмыкнул. — Всё не так сложно, как кажется, а? Ещё остались вопросы? Канда окинул взглядом исписанные тетрадные листы. Ему хотелось ещё раз всё просмотреть и как следует обдумать, но в целом спрашивать больше было нечего. — Нет, — он покачал головой и спустя паузу с неохотой выдавил: — Спасибо. Я не думал, что... — Не бери в голову, приятель, — Артур хлопнул его по плечу так неожиданно, что Канда едва не подпрыгнул. — Если буду ещё нужен — звони. И приходи уже на татуировку. Я буду ждать. Не дождавшись ответа, он вышел, оставив после себя запах дорогого одеколона и хороших сигарет, едва ощутимо отдающих шоколадом. Канда же некоторое время не мог заставить себя подняться, размышляя о случившемся. Идея Эрин, сначала показавшаяся полнейшим бредом, в итоге дала мощный результат, и он понимал, что её стоило поблагодарить. Артур на деле оказался довольно интересным человеком, буквально фонтанирующим энергией и желанием любить весь мир. Или это была игра на публику? Канда потёр шею, разминая затёкшие мышцы. Вряд ли. В Артуре чувствовалась искренность, какую он встречал разве что у Лави. И его это раздражало — в них обоих. Как можно быть такими жизнелюбивыми, когда прошёл через безумие?.. Канда выдохнул и поднялся: собаки сами себя выгулять не могли.Сан уже требовательно тянул его за штанину и скулил, Сэт вертелся под дверью. Только Хана лежала на подстилке, прикрыв глаза. Такое случалось уже не впервые, и Канду это начинало не на шутку тревожить. Он помнил, что говорил ему Лави: Хане много лет, и последние щенки сильно вымотали её. Кажется, ещё тогда ветеринар предупредил их, что времени у Ханы осталось не так много. Мириться с этим Канда не мог и не хотел. Он же только обрёл её, только нашёл своё счастье! Заметив его в проёме двери, Хана всё-таки поднялась, радостно замахав хвостом. Канда приблизился и, опустившись на корточки, положил руку на шею собаки и ткнулся лбом в её лоб, закрыв глаза. — Всё будет хорошо, моя девочка, — пообещал Канда скорее себе, чем Хане. — Я клянусь тебе. Хана в ответ отстранилась и лизнула его в нос, будто успокаивая. Канда фыркнул и, погладив её, поднялся. На миг захотелось никуда не выходить, просто залечь с собаками и уснуть под какой-нибудь очередной фильм. Но щенки подобный план не разделяли, и огласили квартиру уже не скулежом, а звонким лаем. Канда вздохнул и посмотрел на Хану. Кажется, думали они об одном и том же. — Пойдём, — улыбнулся он ей и направился к выходу. Пристегнув поводки к исходившим нетерпением Сэту и Сану, он хотел открыть дверь, но в последний момент остановился, вспомнив, что забыл сигареты. Чертыхнувшись, вернулся на кухню, забрал пачку, но зажигалки на столе не было. Канда несколько раз переложил с места на места так и не убранные учебник и тетради — ничего. Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Артур! Наверняка утащил и даже не заметил. Понимая, что искать виноватых глупо и бесполезно, он открыл ящик тумбочки, где вроде бы были спички. Забрав коробок, он хотел закрыть его, но взгляд зацепился за визитку, одиноко лежавшую в дальнем углу. Нахмурившись, Канда вытащил её и прочёл имя. «Джейк Салливан. Лучшая кофейная лавка в западном районе!» Пожав плечами, Канда машинально сунул её вместе со спичками в карман и вышел, собрав уже готовых прогрызть дыру в двери собак. Вечерний воздух был пропитан теплом остывающего дня, и только оказавшись на улице, Канда понял — вышел он не зря. На свежем воздухе тупая боль в висках от интенсивных занятий уменьшилась, а через какое-то время и вовсе пропала, уступив место привычным размышлениям. Об Эрин. Канда тряхнул головой. Лучше бы боль не уходила. Так он хотя бы не чувствовал себя слишком странно. Выбравшись на пустую поляну в дальнем углу парка, Канда отпустил собак побегать, а сам решил покурить. Вытащив спички, он снова машинально потянул из кармана визитку и несколько минут смотрел на неё. Джейк, наверное, всё такой же шумный и непоседливый. Интересно, как у него дела? Может, стоит навестить? Посмотреть хотя бы издалека на детище, о котором Джейк твердил на фронте постоянно. Иметь кофейную лавку было для него мечтой всей жизни, и Канда признавал себе: он был рад, что Джейк выжил и смог сделать то, о чём так мечтал. У самого Канды не было настолько сильных желаний. А даже если бы и были, вряд ли бы у него хватило сил. Он ведь только сейчас, медленно и с опасением, начал вспоминать, что такое жить нормально. И совсем не был уверен, что не скатится обратно в какой-то момент. Возвращаться в постылую серость, в которой не было ничего, кроме ноющей боли, тоски и отчаяния, очень не хотелось. Только вот Канда себя знал. И не давал себе никаких прогнозов. Пусть идёт, как идёт. А дальше будет видно. Ещё немного повертев в руках визитку, Канда всё-таки решил заглянуть. Он точно не станет заходить, просто посмотрит, есть ли вывеска и горит ли свет в окнах. Если да, то можно спокойно вернуться. Канда и сам не знал, почему, но ему вдруг очень захотелось самому убедиться, что у Джейка всё в порядке. Пусть хотя бы у тех, кто остался жить после встречи с ним, жизнь сложится хорошо. Докурив сигарету, он свистом подозвал собак и направился к западному району. На улицах всё ещё было много людей, на него оборачивались, смотрели на собак и что-то говорили друг другу. Девушки, попадавшиеся навстречу, улыбались, одна даже попыталась подойти, но Хана коротко рыкнула, и та отступила, видимо, сразу передумав. Канда не собирался с кем-то заводить знакомства. Он ускорил шаг, стремясь как можно быстрее миновать путь и оказаться там, где нет назойливых взглядов и перешёптываний за спиной. Чем дальше, тем больше ему начинало казаться: смотрят не на собак — а на его шрам. Не прикрытый длинным рукавом водолазки, он наверняка привлекал взгляды. Канде очень хотелось закрыть его ладонью, но тогда стало бы невозможно удерживать питомцев. Поэтому он, стиснув зубы, терпел. Но Боги ему в свидетели (если они вообще существовали) — будь у него возможность, он бы выдрал всем любопытствующим глаза. Чтобы не пялились, куда не следовало. К счастью, его терпение не оказалось на исходе, когда он добрался до места назначения. Вывеска с дымящейся чашкой кофе на другой стороне больше подошла бы какой-нибудь модной кофейне, но с миссией своей справлялась — сразу притягивала взгляд. Канда на всякий случай ещё раз сверился с визиткой и, убедившись, что не ошибся, перешёл дорогу. И только у самой двери остановился как вкопанный. Свет в помещении горел, и сквозь стеклянную дверь Канда видел, что внутри люди, а сам Джейк работал за прилавком. Если прислушаться, можно даже было услышать обрывки фраз этого добродушного, но чересчур шумного человека. Он ведь не хотел заходить. Не хотел!.. Из магазина вышли люди и Канде пришлось посторониться, подтянув собак поближе к себе. Этот манёвр заставил его отступить ближе к магазину, и спустя несколько секунд знакомый голос раздался практически над ухом: — Лейтенант! Я уж думал, ты никогда не придёшь! Не стой на пороге, заходи! Чертыхнувшись про себя, Канда обернулся. Джейк стоял на пороге — в тёмно-синем фартуке поверх серой рубашки. Чуть отросшие с их последней встречи кудри закрывали лоб и почти лезли в глаза — как на фронте. Тогда Джейк постоянно их отстригал, но сейчас в этом не было особой нужды. И так он, следовало признать, выглядел значительно моложе. Если бы не шрам… — Канда, — снова позвал Джейк, и Канда тряхнул головой, отворачиваясь. Не стоило так пристально смотреть на чужое лицо. — Заходи. На пороге разговаривать неудобно. Очень хотелось отказаться, просто сбежать и больше никогда не возвращаться — но Канда в последний момент решил не поддаваться. Он считал себя смелым человеком, и раз уж у него так сильно менялась жизнь, стоило делать не то, что хотелось, а то, что было нужно, чтобы сломать внутренние страхи. Мысленно Канда усмехнулся: наверное, Эрин могла бы гордиться им сейчас. Тем, что он не стал трусливо скрываться в тенях, избегая смотреть в лицо тому, кто так сильно связывал его с больным прошлым. Кивнув, он привязал собак к перилам, попросив Хану дождаться его и пообещав, что будет недолго. Джейк, обрадованный согласием, распахнул дверь и широким жестом окинул помещение: — Добро пожаловать в Аркас! Лучшая кофейня в городе!.. Через пару лет, — добавил он со смешком после паузы и кивнул на столик справа от них: — Сделать тебе кофе? Канда отрицательно покачал головой. — Нет, спасибо. Я не пью кофе. Джейк пожал плечами, нисколько не обидевшись. — Тогда чай. Такое у меня тоже водится. Подожди, я… — звонок мобильного не дал ему договорить, и он порывисто обернулся. — Извини, я быстро. Джейк скрылся за прилавком и, ответив на звонок, ушёл в подсобное помещение, а Канда прошёл вглубь магазина. Небольшое помещение дышало уютом: светлый тюль на окнах вместо строгих жалюзи, как во многих магазинах, цветы на окнах, говорившие о желании хозяев сделать это место чуть более тёплым; деревянные панели и развешанные по стенам картины дышали жарким ветром пустыни и терпким ароматом приключений с морских пейзажей. В открытых витринах стояло много разных банок с кофе, а его запах, казалось, въедался в кожу и одежду. Канда покачал головой, осторожно оглядываясь. Так вот как выглядела воплощённая мечта. Так просто… и одновременно так весомо и значимо для одного человека. Среди всего этого Джейк выглядел так, словно занимался этим всю жизнь, а не пачкал руки чужой кровью на войне. Канда понимал: даже если у него было бы о чём мечтать, он никогда бы так не смог. Не хватило бы сил, выдержки, стремления. Канда никогда не отличался терпением, и столько лет жить одной идеей, гореть ей, чтобы потом найти ей подобающее воплощение… для Канды такое было за гранью понимания. Впрочем, как и умение окружавших его людей жить так, как будто войны никогда не было. Это казалось ему невозможным — до сих пор. Вернувшийся Джейк виновато улыбнулся и, остановившись за прилавком, посмотрел Канда в глаза. Склонил голову и негромко произнёс, став в мгновение ока совершенно серьёзным: — А ты изменился, лейтенант. С нашей последней встречи. Канда нахмурился. Да, он помнил, как встретил Джейка и его жену, но особых перемен не замечал. По крайней мере… — Ты ошибаешься, — бросил он чуть более грубовато, чем следовало. Джейка это не смутило. Он, чуть прищурившись, кивнул сам себе. — Да, точно. Ты выглядишь более живым и бодрым. А тогда больше был похож на ходячий труп. И знаешь, то, что ты пришёл, говорит само за себя. Канда пару секунд смотрел на бывшего сослуживца, а потом покачал головой. Всё-таки Джейк изменился после войны, стал более проницательным. Все так или иначе менялись, становились лучше. Был ли у него хоть один шанс на то же?.. — Я просто проходил мимо, ну и… — И решил зайти, — договорил Джейк за него. Канда недовольно фыркнул, но тот не обратил на это совершенно никакого внимания. Привычка так делать появилась ещё на фронте, и вот от неё Салливан так и не избавился. — Расслабься, лейтенант, я действительно рад. Зная твой характер, видеть, что ты про меня помнишь — бальзам на душу. Джейк широко улыбнулся и, перегнувшись через прилавок, подмигнул Канде: — Ну что, пойдёшь ко мне работать? Мне всё ещё нужен помощник. Первым порывом Канды было огрызнуться. Бросить какую-нибудь колкость, только чтобы неугомонный напарник хотя бы на время заткнулся и перестал раздражать. Но, поймав себя на этом желании, он отвёл одну руку за спину и незаметно сжал в кулак. Не стоило. Джейк был хорошим человеком, не раз помогавшим ему в трудную минуту. И Канде нельзя так себя с ним вести — хотя бы сейчас, здесь. Медленно выдохнув, он покачал головой. — Я не могу. Я занят поступлением на учёбу, да и… — он помолчал, а потом негромко добавил: — Я не самый лучший работник. Но спасибо за предложение. На несколько секунд в лавке воцарилась полная тишина: казалось, слышно было, как билось сердце Канды, которое почему-то болезненно сжалось. Он не хотел оскорблять Джейка, чёрт, да его вообще здесь не должно было здесь быть! Но в итоге всё как всегда вышло из-под контроля. И сейчас он смотрел в глаза бывшего напарника и пытался сделать так, чтобы всё не стало ещё хуже. Пусть в следующий раз, как он соберётся сделать какую-нибудь глупость, у него заклинит замок. Чтобы наверняка оградить и его, и окружающих. Джейк, однако, вопреки ожиданиям Канды, отреагировал совершенно спокойно. Выпрямившись, он усмехнулся и потёр шею. — Жаль, конечно. Я был бы рад с тобой поработать. Плечом к плечу, как раньше. Но раз нет… — он задумался на миг, а потом с воодушевлением щёлкнул пальцами. — Тогда я хотя бы тебе подарок сделаю. За счёт заведения. Канда хотел было возразить, но не успел: Джейк нырнул под прилавок и вытащил оттуда красиво упакованную коробочку и протянул с таким видом, словно с боем собирался вручить ему этот презент. — Возьми, — видя, что Канда не торопился, он снова перегнулся через прилавок и почти сунул её в руки сослуживца. — Это подарочный набор лучшего кофе, который у меня есть. Может, всё-таки сам надумаешь попробовать. Если нет, то хоть подаришь кому, порадуешь. Да и мне рекламу сделаешь. Канда не знал, как реагировать. Он смотрел на упаковку кофе в своих руках и чувствовал, как неловкость буквально затапливала его с головой. В последнее время окружающие всё чаще делали ему какие-то подарки, помогали, хотя он вообще об этом не просил. И, не зная, как ответить, Канда чувствовал себя смущённым и растерянным. Что он должен был сделать сейчас? — Спасибо, — наконец, проговорил он чуть хрипловато: голос всегда садился в моменты волнения или тревоги. — Не стоило, но… спасибо. Он поднял голову и посмотрел Джейку в глаза. Раз уж пришёл и всё обернулось так, стоило быть честным до конца. — Я… — он крепче сжал в руках коробку. — Я рад, что ты в порядке. Правда. Джейк с удивлением глянул на него, а потом рассмеялся — громко и искренне, совершенно так, как делал раньше. — Не знаю, кто тот человек. что помог тебе так измениться, но он потрясающ. Так ему и передай. И да, — вытащив из кармана фартука маленький блокнот и ручку, он открыл его и протянул Канде, — запиши мне свой номер и адрес. Я не хочу терять связь. Нагряну в гости как-нибудь, напьёмся… Джейк многозначительно улыбнулся, но Канда улыбки не поддержал. Посмотрев на него так, словно тот сморозил великую глупость, Канда всё же выполнил просьбу и, попрощавшись, вышел. Отвязав собак, он направился обратно, в одной руке сжимая поводки, а в другой — подарок. И только оказавшись у дома, он остановился и растерянно посмотрел на нарядный бантик и шуршащую упаковку. Вот и что ему прикажут теперь с этим делать?.. Канда совершенно не разбирался во всём этом и сам в последнее время пил первый попавшийся в магазине быстрорастворимый напиток. Ему этого было более чем достаточно. А с этим кофе нельзя было так обращаться. Канда находился в лавке Джейка недолго, но успел заметить ценники. И спрятанные за подарочной упаковкой сорта явно не были дешёвыми. Выдохнув, Канда двинулся к дому, решив, что отложит решение этой проблемы на потом. Главное, не затянуть слишком надолго, чтобы напиток не успел испортиться. Думая о том, кому он мог сделать подарок и как вообще это провернуть, он вышел из лифта… и замер, чувствуя себя полнейшим идиотом. Эрин. Ну конечно. Канда покачал головой и на миг прикрыл глаза. Как он вообще мог забыть, что она любила кофе и пила его постоянно? Этот подарок явно пришёлся бы ей по вкусу. Да и, учитывая, что он искал, чем её отблагодарить, появился как нельзя вовремя. Всё сложилось куда удачнее, чем Канда предполагал. И… всё-таки оставалась ещё одна проблема, решение которой казалось ему невыполнимым. Он абсолютно не знал, как вручить ей подарок. Да, можно было бы просто сунуть ей в руки коробку, особо ничего не объясняя. Это выглядело легко и Канда был уверен, что справится. Но смотрелось это даже в его голове настолько глупо, что он отмёл этот вариант. Подумав немного, вернул мысль на место, но попытался придумать что-то более изящное. Такое, чтобы Эрин не сочла его неуклюжим идиотом, совершенно не умеющим обращаться с такими вещами. Промучавшись с пару минут на площадке под неодобрительное сопение собак, которым хотелось домой, он сдался и открыл дверь квартиры. Ничего толкового в голову не приходило. Только одна настойчивая мысль, от которой теперь невозможно было отмахнуться. «Просто подари это ей». Просто. Просто! Канде хотелось хрипло рассмеяться в ответ на свои мысли. Как будто это так легко было сделать! Он устало прислонился к двери, всё ещё держа коробку и не разуваясь. Собаки уже успели разбежаться по квартире, не дожидаясь хозяина, а он всё стоял и стоял, глядя на нарядную упаковку. Сейчас слишком поздно, убеждал себя Канда, и Эрин, которая снова много работала, наверняка уже легла спать. Но реальность услужливо подсунула ему воспоминания десятиминутной давности о том, что в окне Эрин горел свет. Она не спала и, скорее всего, была бы не против, если бы он заглянул — всего на пару минут. Но с такой глупой причиной!.. У него же не случилось ничего плохого, чтобы тревожить её в такой час!.. Понимая, что ещё немного, и он тронется рассудком, Канда порывисто потёр ладонью лицо. Терзаться сомнениями можно было до бесконечности, но покоя они не приносили. И у него в итоге всё равно был один выбор: сделать это, что бы ни получилось. Потому что Канда знал — если оставит кофе у себя, каждый день будет думать об этом, и станет только хуже. Лучше сразу разобраться с проблемой и забыть о ней, как и об Эрин. Впрочем, последнее удавалось ему явно не очень. Тряхнув головой, он вышел и, остановившись перед дверью Эрин, глубоко вдохнул. Волнение, так ему несвойственное и такое непривычное, скрутило внутренности, и, нажимая на кнопку звонка, Канда заметил, что пальцы чуть подрагивают. Он не хотел, чтобы Эрин подумала о нём плохо. Канда желал лишь порадовать её и хоть немного отплатить за всё, что она делала. Для других. И для него. Несколько долгих секунд дверь оставалась закрытой, и Канда малодушно ощутил, как сильно хочет развернуться и уйти. Он сильнее сжал коробку и уже было собрался выполнить намерение, но дверь распахнулась. Эрин, возникшая на пороге, бросила на него удивлённый взгляд. Она явно не ожидала, что он явится к ней сегодня. — Что-то случилось? — негромко спросила она. Чуть выше подняв руку, она ухватилась за дверь и изящно наклонилась немного вперёд. — Я не думала, что ты заглянешь… Канда хотел ответить. Честно хотел — но во рту пересохло и язык прилип к нёбу, совершенно не слушаясь. Он смотрел на Эрин и не мог отвести взгляда, а сердце, предательское, пропустив несколько ударов, вдруг сорвалось в галоп. Канда привык видеть Эрин в спортивной одежде и деловых костюмах, но никогда ещё — в вечернем платье. Чёрный шёлк обтягивал тонкий стан, открывая в декольте аккуратные груди, сквозь чёрный шифон рукавов виднелась бледная кожа рук, к которой так и манило прикоснуться. А летящий подол при малейшем движении будто оживал, приковывая взгляд. И сама Эрин в этом наряде выглядела иначе. Не холодным тьютором со сталью в голосе и взгляде, а безумно красивой женщиной, ради которой завоевать весь мир — слишком малый подвиг. — Канда?.. — Эрин, не дождавшись ответа, шагнула к нему, оказавшись ближе. В этот раз она не торопилась касаться его, но во взгляде горело неподдельное беспокойство. — Мне кажется, ты нездоров. Не хочешь завтра сдать кое-какие анализы? Канда, точно очнувшись, мотнул головой. Бросив ещё один быстрый взгляд на Эрин, он отвёл глаза, пытаясь изгнать будто выжженный на сетчатке образ и мысли о том, что для его полноты Эрин стоило бы распустить волосы. Понимая, что ситуация стремительно превращалась в идиотскую, он протянул ей коробку. — Вот… — голос сел, и Канда откашлялся, стараясь не смотреть на Эрин слишком долго. — Это тебе. Мгновение не происходило ничего — и Канде оно показалось сущей вечностью. Он успел проклясть себя за заведомо глупую идею и уже представил, как Эрин рассмеётся насмешливо… и вздрогнул, когда она осторожно коснулась его руки. Тонкие пальцы снова были прохладными, и он едва подавил в себе желание перехватить её ладонь и спрятать в своих. Согреть. — Это так мило, — Эрин забрала подарок из его ослабевшей руки и мягко коснулась нарядного зелёного бантика. Подняла на Канду взгляд. — Что там? Канда сглотнул. Чем больше проходило времени, тем больше он ощущал, как сильно хотел её коснуться. Эрин с каждой секундой казалась мечтой, которую он должен немедленно схватить, спрятать от чужих глаз, уберечь от людской злобы — а иначе упустит навсегда. Эти чувства были непривычны Канде, он не хотел их, пытался подавить, но ничего не получалось. Наверное, оставался только один выход. — Это кофе, — ещё глуше, чем первую фразу, произнёс Канда. Он отчаянно надеялся, что Эрин этого не заметила. — Лучше, чем тот, который ты пьешь. Эрин вдруг улыбнулась, хоть и едва заметно, и Канда понял со всей возможной ясностью: если он сейчас же не уйдёт, то совершит какую-нибудь глупость. Глупость, о которой будет очень, очень долго жалеть, но так и не сможет исправить. — Спасибо, — Эрин склонила голову набок и посмотрела на него внимательно. Канде казалось, что она буквально видела его насквозь. — Мне приятно, что ты обо мне помнишь и заботишься. Канда резко выдохнул. Знала бы она, что в последние несколько дней он совсем не заботиться хотел… — Пожалуйста, — он дёрнул плечом. — Тогда я пойду. Спокойной ночи. Более глупого завершения разговора нельзя было придумать. Канда развернулся, чувствуя на себе пристальный взгляд, и ждал, что она окликнет его, остановит, снова начнёт спрашивать, что не так. Однако этого не произошло. Лишь вслед ему послышалось негромкое «и тебе добрых снов», и осторожно закрылась дверь. Канда перевёл дыхание и ссутулился, вдруг ощутив себя уставшим. Дарить подарки — явно не его. И если ему снова придёт в голову что-то подобное, лично делать этого он не будет. Просто оставит под дверью и напишет сообщение. Так проще. Намного проще. Ложась спать, Канда уже привычно ждал, что ему приснится Эрин, но пришли другие. Люди, которых он когда-то встречал и с кем пересекался сейчас. Те, кто знал его лучше, точно как Джейк, тихо говорили ему: «Ты изменился». Аллен улыбался ему окровавленными губами, а Тики, поглядывая с усмешкой, всё пытался закурить, но сигарета выпадала из ослабевших пальцев. Канда смотрел на них с ужасом, не понимая, что за чушь они говорили. Он видел — им нужна помощь! Тянулся к призракам, пытался ухватить, удержать хоть на секунду, спасти. А они отступали и таяли один за другим. Друзья, семья, некогда любимая девушка — все говорили об одном и том же. Канда им не верил. А в конце, когда он уже устал пытаться дозваться близких, вдруг явилась его одногруппница. И, плеснув ему горячий кофе в лицо, бросила с презрением: — Никогда не попадайся мне на глаза, урод меченый! Канда резко открыл глаза, попытавшись притронуться к лицу, но наткнулся на собачью морду. Хана, которую встревожил беспокойный сон хозяина, забралась на его постель и облизывала, пытаясь разбудить. Канде понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить колотящееся сердце и осознать, что это был лишь сон. Он обнял Хану и, погладив её, закрыл глаза, понемногу снова забывшись сном. У него ещё было пару часов в запасе. А с такой охраной больше ни один кошмар не страшен. Под утро в его сны тихой поступью всё-таки прокралась Эрин. В том самом платье, она стояла перед ним, невероятно красивая, и Канда буквально терял дар речи, глядя на неё. Хотелось целовать, хотелось касаться нежной кожи и слышать, как срывается её дыхание от новой ласки и нового поцелуя. Во сне Канда был куда смелее — а Эрин не сопротивлялась, отвечая ему с жаром и страстью, которую сложно было в ней угадать. И нет, Канда не знал наверняка, но почему-то верил: Эрин очень страстная женщина. Под её ледяной бронёй скрывалось много того, что видеть дозволялось лишь одному человеку. Как жаль, что этим человеком ему никогда не стать. С этой мыслью Канда проснулся и ещё долго лежал, машинально поглаживая Хану. С тем, что происходило, определённо нужно было что-то делать. Он знал: это не могли быть какие-то чувства. Только влечение, рождённое из долгого воздержания и хорошего к нему отношения. Стоило признать хотя бы себе: Канда хотел Эрин. Хотел как женщину, сильно, почти нестерпимо. И догадывался, что со стороны это выглядит как минимум… не очень. Но признавать эту правду вслух и тем более говорить её Эрин он наотрез отказывался. У них только-только всё наладилось. Он не собирался всё портить. Выдохнув, Канда решительно поднялся. В конце концов, желание всегда можно перебить самостоятельно или с помощью девушек, которые этим зарабатывали. И не то чтобы Канда горел желанием вызывать проститутку, но если дело примет скверный оборот, он готов был прибегнуть к этому варианту. Для Эрин Канда хотел остаться тем, на кого она могла хоть немного положиться, хотя бы в бытовых вопросах. А не тем, кто только и мечтал о том, чтобы затащить её в постель. Он слишком уважал Эрин для подобного. А животные инстинкты… Всего лишь инстинкты. Не больше. Собираясь на учёбу, Канда не ждал чего-то особо хорошего от этого дня. И, в общем-то, опасения его оправдались, едва он добрался до более оживлённых мест. Все водолазки, в которых он предпочитал ходить на учёбу, оказались в стирке, поэтому пришлось натянуть серую футболку с джинсами. А в одежде без рукавов Канда чувствовал себя неуютно. И вместе со сном ощущение того, что на него все смотрят, а за спиной показывают пальцем, усилилось в несколько раз. «Урод меченый». Слова звучали в голове неотступно. Канде казалось, что он читал это буквально в каждом взгляде, и едва подавлял желание сбежать. Выглядело бы это крайне глупо и, добравшись до университета, перевёл дух. В их корпусе людей было немного, и все они уже привыкли к нему и не обращали внимания. По крайней мере, Канде так казалось. Кроме, пожалуй, одного человека. — О, хлебушек, ты рано, — насмешливо произнесла девица, приближаясь. Держа в одной руке стаканчик с кофе, второй она поправила на плече ремень явно дорогой чёрной сумки. За её спиной стояли две подружки-блондинки. Они тихо что-то друг другу говорили, хихикали и бросали на Канду заинтересованные взгляды. Канде же казалось, что с каждым таким взглядом на нём всё больше грязи. И от неё хотелось отмыться как можно скорее. Он посмотрел на стоявшую перед ним брюнетку, ловя себя на мысли, что с огромным желанием вылил бы ей этот самый кофе на голову. Но отвечать и тем более что-то делать не стал. — Что, говорить разучился? — хихикнула она. — Неудивительно. Вас там в этих центрах всяким дерьмом пичкают, вот мозги и разжижаются. Даже одеться прилично не можешь. Она кивнула на его руку, и Канда стиснул зубы. Спокойно. Спокойно. Спокойно! — Шрамы украшают мужчин. Тебя же, хлебушек, только пожалеть, — с деланным сочувствием произнесла она, делая глоток кофе. Подружки за её спиной засмеялись. — Не позорься. Хочешь, я куплю тебе одежду? Балахон, например. Тебе пойдёт. Канда глубоко вдохнул, чувствуя, как в сжатом кулаке впиваются короткие ногти в ладонь. Хорошо, это поможет не сорваться. Он сделал ещё пару глубоких вдохов, а потом, наклонившись, произнёс со всем максимальным равнодушием, на какое был способен: — Ещё раз вякнешь — вылью этот кофе на твою пустую голову. Может, мозги заведутся. С этими словами он развернулся и направился к аудитории. Вслед ему понеслись проклятия и ругань, но Канде было плевать. День, начавшийся отвратительно, можно было считать не таким уж плохим. Может быть, это немного осадит её и заставит подумать в следующий раз, прежде чем открывать свой поганый рот. Канда был почти доволен собой. И всё же кое-что не давало ему покоя. На шрам обращали слишком много внимания. И с каждым разом это давило всё сильнее и сильнее. Канда понимал, что эту проблему нужно решать. И да, можно было продолжать носить одежду с длинными рукавами круглый год и огрызаться на врачей, требующих снять её для осмотра. Но даже Канда при всей его асоциальности признавал — это неразумно. Ситуаций, когда шрам был на виду, становилось всё больше. А Канде всё сложнее приходилось с контролем эмоций и желанием разбить кому-нибудь лицо за излишне любопытный взгляд или вопрос. Из этого был только один выход, и Канда знал, какой. Но при всём этом он до глубины души был этим выходом недоволен. Кто угодно, чёрт возьми, только не Артур! Только не человек, при виде которого мысли Канды занимало только одно. «У него отношения с Эрин». Канда тряхнул головой, надеясь, что математик, который открыто удивился идеально выполненному домашнему заданию, не заметит его рассеянного состояния. Учёба, и без того нелёгкая, сегодня давалась с ещё большим трудом. Канда снова и снова крутил в голове сны, встречу с однокурсницей и… ревность. Чёртову глупую ревность, на которую он не имел абсолютно никакого права. Эрин ему ничего не обещала! И она заслуживала лучшего как никто из тех, кого он знал. А он, идиот несчастный, думает, что… Канда с силой потёр ладонями лицо. Так, хватит. Пора прекращать эти глупости и сосредоточиться на том, что зависело от него — учёбе. Но та, будто насмехаясь, и не собиралась даваться в руки: концентрация ускользало, внимание не хотело подчиняться, снова и снова возвращая его к воспоминанию о вчерашнем дивном видении. Боги, знала бы Эрин, насколько вообще красива была в тот момент! Эта мысль вперемешку с грызущим напряжением насчёт шрама, которое усилилось, едва он оказался на улице и зашагал в сторону дома, не давала ему покоя. Однако вскоре она отошла на второй план, а Канда ощутил, как сильно хочется ему не просто одеться — натянуть стальную броню и даже лицо под забралом спрятать. Чтобы никому не было дела до того, что он носил на своём теле. Эти шрамы несли в себе слишком много того, что Канда хотел… нет, не забыть. Скрыть. Чтобы не царапало душу, не вскрывало старые, едва затянувшиеся раны. Канда знал: решение надо принимать сейчас. Тянуть дальше не было смысла. Выгуляв собак пораньше, он вернулся домой и долго смотрел на телефон, не торопясь набрать номер Артура. Канда чувствовал себя глупо, но в глубине души это был скорее страх. Он боялся, что снова увидит в салоне Эрин, поймёт, что ей хорошо, и будет взбешён. Эти чувства раздражали его своей неправильностью и нелогичностью, и он отчаянно хотел избежать их. Пусть они будут счастливы… где-нибудь подальше. Может, ему собраться и уехать? Осознавая, что скатывается в откровенно бредовые идеи, Канда докурил вторую сигарету и набрал номер Артура — быстро, пока не передумал. Ответили, к счастью, почти сразу, и бодрый голос на том конце в первую же секунду заставил волосы на загривке Канды встать дыбом. — А я знал, что ты позвонишь, приятель, — Артур усмехнулся. — Снова с математикой беда? Канда выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Я не настолько тупой, — огрызнулся он и добавил тем же тоном, пытаясь выстроить между ними границы: — Когда можно сделать татуировку? В трубке на несколько секунд повисла тишина, и Канде даже показалось, что Артур отключился. Но он никуда не исчез, и через пару секунд громко рассмеялся. — Я знал! Ты из тех, кто не отступает на полпути. Давай, собирайся и приезжай. Я всё равно собирался работать допоздна над эскизами. А так хоть компания хорошая. Он явно собирался сбросить вызов, и Канда всем корпусом подался вперёд, словно пытаясь остановить его: — Подожди! — Что? Канда замялся. Спрашивать об этом казалось невероятно бессмысленно, и всё-таки он хотел быть морально готов к тому, что его ждало. Хотя бы немного. — Эрин… — Канда выдохнул и торопливо закончил фразу: — она будет там? — Малышка? — даже на расстоянии было понятно, что Артур улыбался. — Нет, она сегодня на выезде, так что можешь расслабиться. Всё, я жду. Канда даже не понял, успел ли Артур сбросить вызов до того, как он процедил ругательство сквозь стиснутые зубы. Какого дьявола он так легко называл её «малышкой»? Канда понимал, что это не должно его задевать, но он злился. Очень хотелось выпустить куда-то эту самую злость, но бить людей нельзя. А жаль. На войне с этим было куда проще. Выдохнув, Канда начал собираться. Мысленно он успокаивал себя тем, что Эрин там всё-таки не будет. Вряд ли Артур врал: Канда не видел её сегодня, и света в окнах тоже не заметил, когда возвращался. Это придавало немного бодрости духу, поэтому, вызвав такси, спустя полчаса он стоял перед дверью салона. Место, в которое он клялся себе больше никогда не возвращаться по доброй воле. Дьявол, что творилось с его жизнью в последнее время? Почему все решения в итоге менялись на абсолютно противоположные? Ответов Канда не знал, да и думать об этом не хотел. Толкнув дверь, он спустился и вошёл в салон, уже привычно пахнущуй табаком, дорогим парфюмом, немного алкоголем и кожей. Почему именно ей, Канда понятия не имел. Он сделал неуверенный шаг, и Артур, стоявший к нему спиной у стола с эскизами, обернулся. — О, приятель! Ты быстро, — широкая улыбка озарила его лицо. — Давай, проходи, падай в кресло. Я кое-что закончу и мы приступим. Подлое желание развернуться и уйти снова шевельнулось внутри, но Канда быстро задавил его. Он пришёл сюда решить проблему, и если выбирать из всех людей в городе, Артур был единственным, кому Канда мог хоть сколько-то довериться. В основном, конечно, это было заслугой Эрин. Люди, которых она знала, никогда не оказывались плохими, хоть и не питали к нему особой симпатии. Чего только стоила встреча с Дилоном на пороге участка… Канда передёрнул плечами и приблизился к креслу. Он либо сделает это сейчас, либо не сделает никогда. Третьего не дано. Пока он усаживался, чувствуя себя крайне неуютно, Артур, что-то закончив, повернулся к нему и окинул оценивающим взглядом. Прищурился, разглядывая шрам на руке, и машинально заложил за ухо остро наточенный карандаш. Канда старался на него не смотреть, разглядывая рисунок дракона на чёрной футболке. От того, как Артур на него смотрел, хотелось спрятаться подальше. — Так… ну, в целом мне всё понятно. Надо только подогнать эскиз… — жестом фокусника Артур вытащил из стопки листов уже виденный Кандой рисунок. — Раздевайся. Будем рисовать. Канда едва сдержался, чтобы не шарахнуться подальше. Предложение Артура звучало просто и буднично, а для него это было слишком… странно. Помедлив, он всё-таки стянул футболку. Чувство неловкости захватывало всё больше, и он начал жалеть, что здесь нет Эрин. Да, это было бы сложно выносить, но её он знал куда лучше, чем Артура. С Эрин всегда было спокойнее, где бы он ни оказался. Артур, будто читая его мысли, вдруг наклонился и мягко, но крепко сжал его плечо. Канда вскинулся и замер, натолкнувшись на серьёзный спокойный взгляд. — Я знаю, что тебе непросто, — негромко проговорил Артур, и в голосе его звучала особая сила, которую Канда не понимал, но чувствовал буквально кожей. — Мы все проходили через подобное. Я до сих пор прохожу. Он криво усмехнулся и чуть тряхнул головой. Грива волос рассыпалась по плечам, и карандаш с тихим стуком упал на пол. — Но ты пойми: не все желают тебе зла. Есть люди, которые поймут и примут, что бы там, — он кивнул назад, словно за его спиной стояла олицетворённая война, — ни случилось. Так что расслабься и дай мне превратить тебя в крутого парня. Все девчонки будут твоими, клянусь репутацией салона. Он хохотнул и выпрямился, а Канда так и остался сидеть, осознавая то, что только что услышал. Нет, совсем не про девочек — его это интересовало в меньшей степени. Канда думал о том, в чём признался Артур. Да, он говорил об этом открыто, но как ни пытался Канда, так и не мог представить у этого жизнерадостного приду… человека такие же проблемы. Артур, впрочем, как и Эрин, казался ему тем, кто уже давно оставил ужасы войны позади. Так, словно её не было. Хотя… с Эрин всё было не так уж просто. Наверное, и с Артуром тоже. Канда отвёл взгляд, поэтому не сразу заметил, как Артур оказался рядом. Сев на крутящийся стул, он крепко ухватил руку Канды и начал протирать её антисептиком — Канда узнал резкий запах. Очень хотелось вырваться и не давать себя в чужие руки, но он, стиснув зубы, лишь молча наблюдал за быстрыми уверенными движениями. Так же молча он подчинился, когда Артур надавил на плечо и обработал плечо и часть груди. Спокойно, деловито, не отвлекаясь на лишнее. Чувствовалось, что Артур действительно хорошо знал то, чем занимался. От этого должно было стать спокойнее, но покоя Канда так и не нашёл. Внутри всё сжималось от напряжения и ожидания чего-то… плохого. Неизвестен был лишь масштаб этого самого плохого. Но в том, что оно произойдёт, Канда был уверен. — Как боль переносишь? Вопрос прозвучал внезапно, и Канда вздрогнул. Поднял на Артур взгляд, и, похоже, там отразилось непонимание, потому что тот закатил глаза. — Тебе же делали татуировку. Должен знать, что процедура не из приятных. Так что с болью? Какой анестетик берём — посильнее или послабже? Канда честно пытался понять, стоит ли ему делать выбор, но так и не определился. — Без разницы, — буркнул он. — Ну, без разницы, так без разницы. Достав тюбик, Артур ловко открутил крышку и жестом опытного медработника начал наносить гель на кожу. Ощущение холодного средства на коже было неприятным, но очень быстро исчезло, а на смену ему через несколько минут пришло онемение. Канда знал, что почти не почувствует боли, или её не будет вовсе. И вдруг, глядя на тюбик в руке Артура, подумал: вот бы было такое же средство от боли моральной. Она была куда сильнее и въедалась цепко. Канде очень хотелось вытравить её, пусть в последнее время она посещала его куда реже, чем раньше. А ещё он знал одного очень хорошего человека… женщину. Ей бы такое лекарство тоже пригодилось. Артур тем временем уже взял в руки эскиз и, поймав взгляд Канды, серьёзно попросил: — Постарайся не шевелиться, ладно? Не люблю переделывать одно и то же. Так времени меньше уходит. А у нас с тобой много работы. Он не дождался ответа и, приложив эскиз к предплечью Канды, начал переносить на него контуры татуировки. Канда застыл, до конца так и не понимая, что он должен был сделать… и что должен ощущать. Наверное, ему стоило испытывать облегчение от того, что проблема со шрамом уйдёт, а вместе с ней, может, и кошмарные тени прошлого, грызущие душу. Но вместо этого он ощущал неловкость… и такое неправильное, нелогичное любопытство. Интерес, почти жгущий изнутри. Канда старался о нём не думать, старался не вспоминать, как улыбалась Эрин Артуру и как тот легко и с особенной теплотой называл её «малышка». Это, пожалуй, больше всего не давало покоя, причиняя почти физическую боль. Но если он спросит об этом, всё сразу станет понятно. Он объявит всему свету, что Канда Юу непроходимый тупой идиот, возомнивший о себе невесть что. Он не мог ни на что претендовать, не имел права чего-то желать в отношении Эрин… ...и всё-таки желал. Как же всё глупо. Глупо. Глупо! Он резко выдохнул и свободной рукой потёр лицо, пытаясь прийти в себя. Артур, выводящий острые линии татуировки на плече, бросил на него взгляд, но промолчал. Канда поджал губы. Уж лучше бы спросил что-нибудь, отвлёк любой ерундой — Канда был бы за это ему безумно благодарен. Но Артур не говорил, занятый делом, а Канда с каждой секундой ощущал, что напряжение становится только сильнее. По шее скатилась капелька пота, и он стиснул зубы. Да что ж за чертовщина-то? Неужели он настолько безнадёжен?.. — У вас с Эрин отношения? Вопрос прозвучал настолько внезапно, что они оба застыли — и Артур, собиравшийся переносить рисунок уже на грудь, и Канда, смотревший на него с немым ожиданием и затаённой, до боли отчаянной надеждой. Он так сильно хотел услышать «нет», что свободной рукой стиснул подлокотник кресла до побеления костяшек. В глубине души он боялся, что если Артур начнёт рассказывать о том, как они любят друг друга, выдержки не хватит — и он ударит его. Ни за что, если так подумать. Артур ведь ни в чём не виноват. Молчание, длившееся, казалось, бесконечность, разлетелось вдребезги смешком Артура. Снова склонившись над Кандой, он покачал головой. — Смотря что считать отношениями, приятель. Я обожаю малышку и готов порвать за неё любого. Но, боюсь, это немного не то, что ты имел в виду. Канда вдохнул и почувствовал вдруг, как лёгкие обожгло — будто в них залили свинца. Он не желал показывать до безумия сильно, какой болью отозвались слова Артура, поэтому лишь сильнее стиснул пальцы и зажмурился. В голове шумело, и точно набатом, билось в висках признание. Такое простое, и такое невыносимое, что хотелось кричать. Хотелось разбить Артуру лицо и одновременно оказаться как можно дальше, лишь бы не навредить ему. Он ведь её избранник. И Канда не должен причинять ей боль. Не имеет права. Лишь спустя пару долгих мгновений он медленно выдохнул и открыл глаза. На Артура смотреть не хотелось. У него, правда, на этот счёт были немного иные планы, потому что, стоило Канде чуть повернуть голову влево, как он поймал его взгляд. — Подумай об этом ещё, — посоветовал он негромко. — Подумай хорошо. И поговори с малышкой. Ты ведь ей хотел задать этот вопрос. Не мне. Ответ, как и в прошлый раз, ему не понадобился — Артур вернулся к своей работе. Канда же отвернулся, и внутри него не осталось ничего, кроме горечи. Задать вопрос ей? А смысл? Чтобы услышать то же самое? Наверное, из уст Эрин эти слова будут звучать ещё больнее. Нет, Канда понимал прекрасно, что это глупо. Он должен быть рад, что рядом с ней такой хороший человек. Но вместе с тем он вдруг подумал о том, сколь ущербен, наверное, в глазах окружающих. Не то чтобы что-то сильно поменялось с его возвращения, однако… теперь это вдруг ощущалось в разы, в десятки раз сильнее. И приносило физическую боль. Он ломко, неровно усмехнулся. Как будто у него вообще был хоть малейший шанс. — Можно мне покурить? — спросил он хрипло. — Потерпи немного, — отозвался Артур. — Я перенесу рисунок, и сделаем небольшой перерыв. Он сдержал слово, и минут через пятнадцать принёс Канде сигареты и пепельницу, а сам занялся подготовкой машинки. Канда, схватив пачку, жадно, нервно вытащил сигарету и торопливо затянулся. Горький дым немного рассеял неприятные ощущения, но этого было слишком мало, чтобы стало легче. Канде очень хотелось уйти, оказаться дома, погладить Хану и посмотреть ей в глаза. Хотя бы в чьём-то взгляде он желал найти доказательство того, что нужен и… Он выдохнул и прикрыл глаза. Нет, сбегать он точно не будет. Да и глупо это — уходить, когда уже пройдена половина пути. Осталось немного потерпеть, и он снова будет свободен. И уже никогда сюда не придёт. По крайней мере, он в это верил. Когда Артур начал набивать татуировку, Канда даже не дёрнулся. Кожу ощутимо кололо, и в другом состоянии он бы шипел и дёргался, не давая продолжить процедуру. Но сейчас всё, о чём мог думать Канда — Эрин и её отношения с Артуром. Всё остальное перестало иметь хоть какое-то значение. Даже Артур, пытавшийся несколько раз завязать разговор, в итоге перестал это делать, и тишину в салоне нарушала лишь музыка и шум тату-машинки. Канда был рад, что есть хотя бы это — в полном отсутствии звуков мысли, разрывавшие сознание, наверняка свели бы с ума. За временем Канда тоже перестал следить. Лишь через половину пачки сигарет, пустевшую с удивительной регулярностью раз в двадцать-тридцать минут Канда осознал, что, кажется, уже давно ночь. Это подтвердил и Артур, с тяжёлым вздохом разогнувшись и отложив машинку. Поднявшись, он потянулся и, взглянув на время на экране телефона, присвистнул: — Вот это да… мы с тобой нехило задержались, приятель. Уже почти три ночи. Канда, всё никак не решавшийся посмотреть на татуировку, хмуро взглянул на Артура. — Ты же сказал, закончим раньше. Артур, ответив кому-то на сообщение, пожал плечами. — Не рассчитал, бывает. Да и ты всё равно был последним клиентом, так что не парься, — обернувшись, он широко улыбнулся. — А хорошо вышло, слушай! Я даже горд собой. Не хочешь взглянуть? Подхватив сигареты, он ловко вытянул одну, зажал её между зубами и закурил. Кивнул на зеркало, висевшее за спиной Канды. — Посмотри, — он, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и только негромко с усталой усмешкой добавил: — Ты снова Ворон. Добро пожаловать. Канда долгую минуту смотрел в светлые глаза Артура. Наверное, тот и впрямь видел его насквозь, потому как сказанное тронуло что-то глубоко внутри. То, что Канда так настойчиво прятал, боясь дотронуться. Воспоминания, болезненные, ломкие, покрытые запёкшейся кровью — своей и тех, кого потерял — хранились там, глубоко внутри, погребённые под опавшими чёрными перьями. И Канда не ворошил их, зная, что ему будет плохо. А теперь Артур легко, словно так и было задумано, поднимал в воздух все до последнего пёрышка и показывал — вот он, ворон. Потрёпан жизнью, но всё ещё жив и всё ещё готов сражаться за то, что считал дорогим и важным. Вороны не сдаются так просто. Медленно поднявшись, Канда неуверенным шагом приблизился к зеркалу и замер, глядя на своё отражение. В первую секунду ему показалось, что он видел совсем другого человека. Кого-то, в чьей жизни не было жестокой войны и тех отметин, что она оставила на память. Вместо него там был кто-то, смотревший настороженно, но без опустошённости и отчаяния. Кто-то, опасавшийся боли, но одновременно готовый бороться. Канда не верил, что такое возможно. Но чёрное воронье крыло под кожей — точь-в-точь как было — и ломаная сеть линий, крепко обхватившая плечо и тянувшаяся к сердцу, говорили об обратном. Он словно действительно стал другим — пусть даже в отражении. А татуировка, обычная чёрная краска, вдруг стала щитом, который готов был защитить израненную душу. Канда неровно усмехнулся и робко дотронулся до крыла ворона. Шрам полностью скрылся под рисунком, и, когда сойдёт покраснение, рисунок наверняка будет смотреться так, словно был там всегда. Увидь его сейчас Аллен, наверняка бы сказал что-нибудь воодушевляющее. А Тики бы посмеялся над тем, как это вдруг стало важно для Канды, на войне мечтавшего только об одном — умереть. Хотя, Канда готов был поклясться, в глубине души Тики был бы за него рад. Он был той ещё язвой, но они крепко привязались друг к другу. И этой поддержки Канде часто очень не хватало. «Какого чёрта ты сдох так рано, засранец?..» Канда тряхнул головой, понимая, что скатывается в ненужные размышления. Обернувшись к Артуру, он, сглотнув, кивнул и произнёс: — Спасибо. Она такая же… как раньше. Артур,затушив сигарету, хмыкнул. — Потому что я сделал не один десяток таких рисунков, когда служил. И я рад, что тебе нравится. Он подошёл к столу, быстро написал что-то на листке бумаги и протянул Канде. — Это цена. Если не сможешь заплатить сразу, ничего страшного. Можно частями или когда у тебя будут деньги. Канда, едва взглянув на цену, покачал головой и вытащил пять сотен из кармана джинсов. Он заранее прихватил с собой деньги, не надеясь на благотворительность. И, пусть эта сумма была больше, чем написал Артур, Канда хотел отблагодарить его. За всё. — Эй, мне не нужно столько! — запротестовал Артур. Он забрал только три сотни и довольно кивнул. — Этого хватит покрыть материалы. А саму работу я тебя дарю. Ты же друг малышки. Канда дёрнул уголком губ, но ничего не сказал. Положив на стол оставшиеся две сотни, он натянул одежду и направился к выходу. Порыв благодарности, возникший из ниоткуда, так же внезапно испарился, и Канда очень быстро вспомнил о том, что не давало покоя ещё пятнадцать минут назад. И теперь, к счастью, ему никто не мешал покинуть это место. — Эй, Канда! — окликнул его Артур на пороге, и, остановившись, он всё-таки обернулся. — Если нужна будет помощь с математикой, звони. Я всегда рад тебе помочь. Канда не ответил и вышел, только на улице осознав, как было душно в салоне. Несколько минут он просто стоял, вдыхая посвежевший воздух и чувствуя, как медленно-медленно становится легче. Мысли всё ещё не желали покидать его, однако немного притупились, отступили в дальний угол сознания. Они точно ждали подходящего момента, чтобы начать грызть его, Канда знал это. Но до того, как он придёт домой и окажется с ними один на один, у него было немного времени. Времени вспомнить, кем он был до того, как всё потерял. Машинально потянувшись к шраму, Канда осторожно коснулся места чуть выше локтя.Кожи под накрывшей татуировку плёнкой, которую Артур наложил перед его уходом, было не ощутить, и рисунка в темноте накрывшей город ночи не было видно. Но теперь он знал, что именно под его пальцами. Поверить было сложно. Сложнее, чем он представлял, изредка думая о том, что это всего лишь татуировка, ничего больше. Для него этот рисунок значил куда больше, чем для многих. Сила. Возможность кого-то спасти своими усилиями, не полагаясь на случай, на удачу или на других людей. Когда Канда впервые получил воронье крыло, он ощутил, что его жизнь обрела какой-то смысл. И пусть он не смог спасти родных, но теперь будет в силах сделать это для тех, кто нуждался. Для тех, кто был дорог. А потом умер Аллен. За ним Айша. И Тики — когда Канда уже перестал быть Вороном, но всё ещё отчаянно надеялся спасти последнего близкого человека. Вместе с Тики в Канде умерла вера в смысл своей никчёмной жизни. Он знал, что больше никто не в силах будет заново раздуть этот давно погасший огонь. И смерть стала бы избавлением мира от его пустого, никому не нужного существования. Канда хотел умереть. Он был готов… но появление Эрин перевернуло всё с ног на голову. Он перестал понимать что-то в собственной жизни, а когда начал разбираться… лучше бы он этого не делал. Нет, он никого не потерял. На этот раз. Но и шанса обрести ещё одного близкого человека — и без того призрачного — у него больше не осталось. Разговор с Артуром и его теплота, с которой он говорил об Эрин, всё объяснили. Канда не желал с этим мириться, но понимал, сколь ничтожна была его надежда. Да и… если подумать, и не надежда это вовсе. Так, грязное желание мужчины, которого впервые за долгое время привлекла красивая женщина. Такие вещи легко решаются в душе. Или компанией девушек с красными лентами на запястьях. Не то чтобы Канда горел желанием вызывать проститутку, но он возвращался к этому мысленно уже не впервые, и если всё выйдет из-под контроля… Он тряхнул головой. Стоило перестать об этом думать. И с Эрин видеться как можно меньше. Канда знал: только так у него получится избежать неловкости и желания рассказать ей правду. Впрочем, иногда Эрин и говорить ничего не было нужды, она всё сама понимала. Оставалось только надеяться, что в прошлые их встречи она не заподозрила ничего лишнего. Решение принять было просто, но в глубине души Канда опасался, что выполнить его будет гораздо сложнее. Вопреки его воле они сталкивались куда чаще, чем хотелось, раньше, и он понимал, что встреч избежать не удастся и сейчас. Поэтому на следующий же день, проспав почти все занятия, решил, что уходить из дома будет раньше, чем Эрин — и возвращаться тоже. Он примерно знал её расписание, и подстроиться под него не составило бы особого труда. По этой причине Канда, выспавшись после учёбы и выгуляв собак, решил пропустить тренировку и понаблюдать, когда вернётся Эрин. Однако четыре часа дежурства у окна ничего не дали — он так и не увидел её машину, заезжавшую на подземную парковку. Беспокойство, сперва едва заметное, закралось внутрь, и с каждым часом становилось всё больше. Время подбиралось к девяти вечера, и Канда, докурив очередную сигарету, обернулся и шагнул к двери, собираясь проверить наверняка. Может, у неё сломалась машина, и она прошла, пока он отвлекался на животных? Или она вообще сегодня не выходила? Заболела? Появились проблемы? Вопросы посыпались на него ворохом словно из ниоткуда, и очнулся Канда, когда уже сжимал ручку двери, собираясь выйти из квартиры. Тряхнув головой, он выдохнул сквозь зубы и прижался лбом к холодному металлу. Это не его дело. Жизнь Эрин вне центра не касалась ни одного из её подопечных. Его — тем более. То, что они жили рядом, не давало ему совершенно никаких привилегий. Равно как и то, что уже случилось между ними. Да, он видел её слабость. И да, чёрт возьми, он хотел её защитить! А ещё хотел… хотел её саму. Хотел целовать Эрин, касаться её кожи, ловить хриплые стоны и сжимать в объятиях, пряча у самого сердца. Это желание не отпускало его, как бы он ни старался забыться или отвлечься. И Канда чувствовал себя практически предателем. После всего, что Эрин для него сделала, он возвращал ей всего лишь это. Нет, ему нельзя к ней приближаться. Нельзя. С трудом, но он уговорил себя вернуться в квартиру. Хана, чувствуя настроение хозяина, не отходила от него весь остаток вечера и спала в ногах всю ночь, чутко просыпаясь всякий раз, когда он резко садился на кровати после очередного кошмара. Они так и не перестали ему сниться, хоть сейчас Канда и переживал их куда легче. Во многом благодаря Хане. Снова ложась, он гладил её и засыпал, не чувствуя себя таким одиноким. Особенно когда во снах к нему приходила Эрин. Канда решил ограничиться этим. Там он, по крайней мере, мог себя не сдерживать, пусть и по пробуждении ещё острее становилась тоска. Но это был правильный выбор, Канда так думал. И всё же совсем не удивился, следующим вечером обнаружив себя у окна. Закуривая и напрочь забыв о том, что ещё пару часов назад снова скрутил сильный приступ кашля, Канда разглядывал вечернюю пустую улицу и представлял только одно. Эрин, в лёгком светлом платье идущую навстречу. Вот она поднимает голову, замечает его в окне, улыбается едва заметно… он никогда не видел, чтобы она улыбалась широко и искренне, как Линали или Нетта. Словно эта эмоция замёрзла в ней, почти перестала быть. Канда хотел бы увидеть её настоящую улыбку, и многое бы отдал за неё. Даже если это единственное, что она подарила бы ему от себя как от женщины, а не как от тьютора, спасшего ему жизнь. Улица продолжала оставаться пустой, а Канда всё больше ощущал, как нервничает. Это уже не походило на Эрин. Даже если она на выезде, она должна была рано или поздно вернуться домой!.. Канда прошёлся по кухне, чувствуя, как сжимает напряжением внутренности. Что-то не так. Что-то определённо не так!.. Во второй раз остановить себя оказалось сложнее. Он уже почти открыл дверь, почти шагнул на лестничную площадку… стиснув зубы, он рывком заставил себя вернуться. Она не просила его о помощи. Не звонила. Даже намёком не дала понять, что он ей нужен. У неё есть Артур, и она наверняка с ним. Ему там нет места. Судорожно выдохнув, Канда развернулся и со всего размаха впечатал кулак в стену рядом с дверью. Руку мгновенно прошило болью от костяшек до плеча, но дышать стало легче. Отпустило тянущее напряжение — немного, но этого хватило, чтобы вернуться в кухню, промыть под холодной водой содранные костяшки и, выкурив ещё пару сигарет, лечь спать. У Эрин была своя жизнь, в которую ему не стоило лезть. А у него… у него собаки. И учёба, о которой не стоило забывать. Канда честно пытался думать об этом. Он даже умудрился сдать очередной тест по математике куда лучше, чем обычно, удивив и группу, и преподавателя. Но, стоило ему вернуться домой, как мысли об Эрин снова набросились со всех сторон. Он выгулял собак, потренировался на площадке, честно стараясь не смотреть, но то и дело бросал взгляды на её окна. Темно. Темно. Темно. Её нет. Возвращаясь домой, Канда долго стоял перед её дверью, сжимая в руках телефон. Желание позвонить и просто услышать её голос становилось практически нестерпимым, и он едва сдерживался, чтобы не набрать её номер. Завтра у него должен был быть сеанс с Неттой, можно было спросить у неё и обойтись без звонка, но… Канда не хотел использовать посредников. Он скучал по Эрин. И хотел услышать… увидеть её саму. Глубоко вдохнув, он досчитал до трёх и зашёл в свою квартиру. Оставив телефон на столе, он снова прошёл к окну, распахнул его и, опершись плечом о стену рядом, закурил. Если сегодня она снова не появится, он позвонит. Плевать, как это будет выглядеть. Плевать, что она посчитает его навязчивым параноиком. Больше всего на свете Канда хотел убедиться, что с Эрин всё в порядке. Ему нужно было только это. С остальным он справится… как-нибудь. Главное — её безопасность. Докурив сигарету, Канда повертел в руках пачку сигарет и криво усмехнулся. Он, наверное, сейчас походил на брошенного пса, которого оставила хозяйка. Он отчаянно хотел броситься на её поиски, хотел защитить. Облизать с головы до пят, радостно виляя хвостом, может, повалить на землю и ластиться под мягкие прикосновения. Чувствовать, что он по-настоящему нужен тому, кто был нужен ему. Канда вытащил новую сигарету. Глупо. Как же всё это глупо. И он — полный беспросветный идиот. С улицы послышался бодрый рёв мотора, и Канда резко вскинул голову. Это не было похоже на машину, скорее, хороший мотоцикл. Надежда, мелькнувшая искрой, быстро погасла, когда догадка Канды подтвердилась. К дому подъехал байк, на котором сидел крупный мужчина и девушка за ним. Канда несколько секунд наблюдал за ними просто из любопытства, пока они не скрылись во въезде на подземную парковку. Кто-то решил вернуться домой. Кто-то… Канда замер, сжав в пальцах сигарету. За два предыдущих дня никто не возвращался домой на байках в это время. И фигура водителя, на которую он лишь на мгновение обратил внимание, показалась вдруг смутно знакомой. Он не так часто видел этого человека, но не запомнить его было нельзя. Дьявол. Дьявол. Серьёзно?! Канда очень хотел бы ошибиться. Горячая волна злости, поднявшаяся внутри, едва не затопила его рассудок, и он с огромным трудом унял её, стараясь дышать спокойнее. Она… она несколько дней не появлялась дома, не давала о себе знать, чтобы потом вот так просто вернуться с ним? Канда резко выдохнул и, отшвырнув сигарету, стремительно направился к двери. Он правда очень хотел ошибиться, и совершенно не знал, что будет делать, если окажется, что он прав. Если Эрин в его объятиях… — О, приятель! Ты вовремя. Канде показалось, что само время вокруг него застыло. Даже Артур перестал существовать, осталась только Эрин. Эрин, которую он никогда не видел пьяной, и которая сейчас едва держалась на ногах, цепляясь за Артура. Взгляд её, однако, оставался удивительно чист, только голос выдавал, что с Эльерин Сартес всё не так, как обычно. — Канда! — она посмотрела ему прямо в глаза. Канда стиснул зубы и буквально заставил себя не отворачиваться. — Я так давно тебя не видела! Где ты пропадал? Канда мысленно приказал себе не отвечать, хоть больше всего на свете ему хотелось задать ей тот же вопрос. А ещё хотелось смотреть на неё, безумно соблазнительную в обтягивающих чёрных джинсах, майке и туфлях на умопомрачительно тонкой шпильке. Наверняка они отдыхали в клубе, подумал Канда, ощущая при этом бессильную злость. Конечно, с таким, как он, не сходишь в клуб повеселиться. Он этого просто не умел. — Ты её напоил? — стараясь сдерживать злость, процедил Канда, переведя взгляд на Артура. Тот, легко поддерживая её одной рукой, второй махнул отрицательно. — Не совсем. Это… долго объяснять. Но да, считай, что она пьяная. Эрин, прислушиваясь к тому, что он говорил, улыбнулась, и Канда вдруг ощутил, как сердце предательски пропустило удар. Он мечтал это увидеть. Она… Эрин была так прекрасна в этот миг, что он на секунду забыл обо всём, что вообще было вокруг. Целую секунду, в которую он был, кажется, счастлив. — Имею право! — она попыталась сделать шаг вперёд, но пошатнулась, и Канда, сам того не осознавая, подался вперёд, желая её подхватить. — Я свободная женщина, и я устала быть од… — Да-да, — вздохнул Артур. — Я это уже слышал. Может, теперь расскажешь ему? С этими словами он вдруг оказался прямо перед Кандой и осторожно подтолкнул Эрин к нему. Тот подхватил её, мимоходом чуть не задохнувшись от того, что она покорно и весьма охотно обняла его и уткнулась лбом в плечо. Артур же, довольно улыбнувшись, махнул рукой. — Позаботься о ней, приятель. Я же могу на тебя рассчитывать? Канда, мысли которого совершенно смешались от близости Эрин, смог только кивнуть. Сглотнув, он хотел спросить, какого чёрта вообще происходило, но Артур, который успел вызвать лифт, уже шагнул в открывшиеся двери. — И да, — он усмехнулся, — не забудь о татуировке. За ней нужен уход, помнишь? Двери закрылись, и Канде показалось, что на площадку опустилась оглушительная тишина. В этой тишине лишь его сердце стучало как безумное, не позволяя сосредоточиться хоть на одной мысли. Да и как вообще можно было это сделать, когда желанная женщина была так близко, обнимала и совсем не хотела отстраняться? — Эрин, — позвал наконец Канда тихо, чувствуя, как сел голос. — Эрин, я… Она выпрямилась неожиданно, и он застыл, не в силах отвести взгляда от её глаз. Её губы были совсем рядом, и во рту пересохло от желания поцеловать, но Канда только снова сглотнул, чувствуя, как тонет в светлой радужке глаз. В ней будто рождалась и умирала вселенная, и он хотел умереть вместе с ней. Только бы она не отпускала, тонкими пальцами цепляясь за ткань водолазки. — Ты сделал татуировку? — Эрин подалась ещё ближе, прижимаясь к нему, и Канда едва сдержался, чтобы не отшатнуться. — Покажи! Он правда ожидал всего, чего угодно — но не этого. Осторожно поведя плечами и боясь этим спугнуть Эрин, он покачал головой. — Н-не думаю… — он прочистил горло и хрипловато закончил: — что это хорошая идея. Давай я… Эрин не дала ему договорить. Приблизившись почти к самому его лицу, она умоляюще заглянула ему в глаза и прошептала: — Ну пожалуйста. Я только посмотрю, правда. Даже если бы Канда хотел — он не смог бы отказать. Эрин смотрела на него так, что у него земля уходила из-под ног почти в буквальном смысле. Вдохнув поглубже и собравшись с мыслями и духом, он кивнул и серьёзно посмотрел на Эрин. — Хорошо. Только постой спокойно, ладно? Эрин с готовностью кивнула, и он, опасаясь, что она упадёт, осторожно отпустил. Убедившись, что стоит она более-менее ровно, Канда быстро схватился за край водолазки, которую снова начал носить в последние дни, и стянул её. На миг кожу обдало прохладным воздухом, и Канде захотелось снова одеться, спрятаться от чужих взглядов. Усилием воли он заставил себя остаться на месте и медленно поднял глаза на Эрин. Канда не знал, как она отреагирует, и боялся увидеть на её лице… жалость? презрение?... что-то из этого. Того, к чему он привык, и что так ранило. Канда не хотел, чтобы она смотрела на него так. Только не Эрин. Вот только, как оказалось, боялся он напрасно. В широко раскрытых глазах Эрин читалось неприкрытое восхищение. Она улыбалась, глядя на него, и Канда, поняв это, тихо выдохнул. Он бы точно не справился, будь там то, что он ожидал. Эрин была… Додумать ему не дали. Подавшись вперёд, Эрин подняла руку и накрыла ладонью рисунок прямо над сердцем. Это стоило ей устойчивости, и Канда, ошарашенный и растерянный, едва успел подхватить её и снова прижать к себе, выронив водолазку. — Это… — голос Эрин понизился до шёпота, полного того же восхищения, что и во взгляде. — Это… Она, казалось, не нашла подходящих слов и подняла голову, заглянув ему в глаза. Ладони она так и не отняла, и Канде казалось, что кожа под её прохладной ладонью просто горит. Как и он сам. — Я рада, что ты это сделал, — вдруг удивительно ясно и просто проговорила она, снова улыбнувшись. Именно ему. — Ты красивый, Юу. Наверное, будь Канда хоть немного более трезв рассудком, он бы не стал делать того, что сделал. Но в момент, когда она позвала его по имени, так мягко и нежно, когда была так близко, так маняще податлива и тепла… у него не осталось сил. Не осталось выдержки, чтобы напоминать себе — это не его женщина. Не осталось смыслов удерживать желание, которое буквально разрывало его на части. Он наверняка пожалеет об этом. Но какая разница, если сейчас, в эту секунду он хотел быть счастливым впервые за долгие-долгие годы? Покрепче обхватив Эрин за талию и прижав к себе, свободной ладонью Канда обхватил её лицо. Глаза её удивлённо расширились, но он не дал ей времени хоть что-то спросить. Да, она могла влепить ему пощёчину — плевать. Если так случится, он больше никогда не позволит себе приблизиться к ней. Если так случится… Всего пара секунд ушла у Канды на то, чтобы прижаться к её губам своими и украсть её дыхание. Пара секунд, показавшихся вечностью — и стремительно набравшими скорость, когда Эрин, замершая, не ударила его, а ответила на поцелуй. Осторожно, будто опасаясь, она приоткрыла губы, впуская его, позволяя большее. Канда не хотел спешить, не хотел пугать её, и целовал мягко, со всей нежностью, на какую только был способен. Сладость её мягких губ пьянила, а покорность лишала рассудка. Канда крепче прижал Эрин к себе, ощутив, как она со вздохом обняла его за шею, ничуть не противясь. Она была близко, так же, как в его снах, и отвечала на поцелуй с тем же огнём, что горел в нём. Только это была реальность. И Канда с каждой секундой всё больше понимал — он тонул. И совсем не хотел спасения. Завтра они, скорее всего, об этом пожалеют. Но сегодня… сейчас у них обоих был этот миг. И Канда хотел продлить его. Пусть даже это будет стоить ему слишком дорого.