Вырос
Итачи помнил, что всегда был выше брата и Наруто — друга-троечника, хулигана и одноклассника Саске. В четырнадцать — выше многих своих одногодок и матери, в семнадцать — Шисуи и даже отца. Итачи этим не гордился, как и стеснения не испытывал. Просто привык, как к данности. Как и к тому, что он лучший в классе, в потоке, а потом и во всей Академии за последние несколько лет. Мелкие Саске и Наруто, когда тот оставался на ночь в доме Учиха, часто забирались в кровать Итачи послушать джонинские «байки». Там же обычно и засыпали под его голос, свернувшись, как щенки. Лишь по исполнению мальчишкам одиннадцати лет кровать Итачи опустела почти на полгода, пока он впервые не влюбился. И не было ничего удивительного в том, что все пассии Итачи, девушки то или парни, оказывались ниже его ростом. Зачастую с худшей успеваемостью, не таким острым умом, не столь целеустремлёнными и трудолюбивыми. Итачи это не волновало, он сходился с кем-то по движению души или желанию тела, совпав интересами или мыслями. Но расставался, почувствовав, что его не могут уравновесить, дополнить. Да и многие, отхватив себе завидного жениха, поначалу готовые на всё, со временем начинали ощущать себя неуютно рядом с гением Учиха, и «всё» быстро исчезало. Итачи их не винил, привыкнув, что он — особенный, вечно выделяющийся, а потому — один. Когда Итачи достиг полного совершеннолетия, Наруто только-только исполнилось шестнадцать, и он походил на солнечный ураган. В тот год для них обоих лето раскрасилось пьяным и чуточку безумным. Душное, полное коротких проливных дождей, превращавших воздух во влажную простыню, липнущую к коже, оно дурманило, срывало внутренние тормоза и запреты. Упоительное лето имело лишь одно «но»: засыпая после жаркого секса, утомлённый и разомлевший, Наруто неосознанно подтягивал колени к груди, и на Итачи обрушивалось горькое чувство дежа вю. Он вздыхал, укладываясь рядом: ничего в его жизни не менялось. К началу осени Итачи начали одолевать невнятные страхи, объяла тревога. Он стал непривычно рассеянным, дёрганным, замкнутым. Ссутулился и похудел. Отказавшись от миссий до конца года, спрятался ото всех в клановом поместье за пределами Конохи, никому ничего не объяснив. Часами просиживал на подоконнике и глядел в сад или читал, ища в книгах и в свитках со знакомыми техниками умиротворение. Наруто посыльных жаб не присылал и сам не появлялся, словно забыв о нём. На Новый год все Учиха собрались вместе, позвав самых близких друзей семейства. Готовили праздничный стол, шутили, вспоминали прошлое. Итачи натянуто улыбался гостям и в сторону Наруто не смотрел. Сказать «прощай» язык не поворачивался, но тянуть дальше казалось бессовестным. Наруто подошёл к нему сам и с улыбкой тут же заявил, что сдал экзамен на чунина, набрав высший балл, и поступил в АНБУ. Добавил, смеясь, но с удивительной твёрдостью во взгляде и голосе, что собирается превзойти своего отца: Узумаки Наруто станет лучшим Хокаге! Итачи слушал, замерев, всматривался в лицо Наруто и не понимал, что изменилось. И лишь ночью, расслаблено засыпая рядом с ним, он неосознанно подтянул колени к груди и вдруг понял, что Наруто вырос и теперь его выше.18 июля 2011
романс, юмор, GПервый шаг
Наруто сжимал охапку розовых пионов и мелко тяжело сглатывал, таращась на дверь из светлого дерева. От густого запаха в голове повис дурман, но Наруто смутно подозревал, что цветы тут ни при чём. Когда дверь открылась, в теле все ещё отдавалась раскатистая трель звонка. Наруто зажмурился и протянул букет, смахивающий на нехилых размеров куст. — Это тебе, тебайо! Двухсекундная заминка едва не взвинтила напряжение до трёх хвостов, но тут раздался прохладный мягкий голос: — Спасибо, Наруто-кун. — И чужие руки с усилием выдрали пионы из пальцев Наруто. Открыв один глаз, Наруто уставился на завесу из насыщенно-розовых цветков. Та слегка сместилась вбок, и на него с доброжелательным любопытством посмотрел Итачи. Учиха Итачи. Тот-самый-Учиха. — Э... — Наруто потеребил волосы на затылке с мыслью: «Ну, Извратский Отшельник, ну!», но не додумал — выжидающий тёмный взгляд напротив требовал объяснений. — Итачи! — неловко и торжественно начал Наруто. — Ты самый-самый! Когда я тебя вижу... — Может, пройдём вовнутрь? — перебил Итачи, приглашая ненавязчиво, но категорично. И улыбнулся. — ...у меня колени подкашиваются, — уже шёпотом закончил Наруто. Усилием воли втолкнул себя за порог квартиры, вслед за скрывшимся в её глубинах Итачи, и остановился, оттирая потеющие ладони о джинсы на бёдрах. Итачи деловито шуршал за стеной, слышалась льющаяся вода и острое чирканье ножниц. — Наруто-кун? — Чай? — хрипло спросил Наруто под звук вскипающего чайника. — Чай, — утвердительно донеслось до чуткого слуха Наруто. Сильный и спокойный голос манил бархатной глубиной, в него хотелось нырнуть, закрыв глаза, и забыться. Наруто помялся с ноги на ногу ещё полминуты, затем втянул носом воздух длинно и напряжённо, словно готовясь к прыжку с Горы Мебоку, — и прошёл в кухню. Первый шаг наконец-то был сделан.13 августа 2012