Осколки мира

У сиротки в руках пустая тарелка, а сама она смотрит жалобно. Вот только сейчас война: никому нет дела до чужого горя и чужого живота, самим бы выжить. Поэтому-то ни медяшки в ее тарелке, сколотой и в царапинах, нет. А ведь где-то говорят, что сейчас фестиваль Новой Жизни. И что сиротам в приюте даже подарки раздают, а еще еду и монетки. Вот только не вернется Эдали в приют ни за что и никогда. Не для того она сбежала через густой и опасный лес в Элден Рут, не для того прячется от стражи, чтобы сдасться и не вступить в войска Доминиона. Близился вечер, и Эдали, получив лишь пару монет, собиралась уже уходить к себе «домой», в темный закуток под одной из лестниц, как вдруг мимо нее прошел кто-то подозрительный. Был он ростом с очень рослого босмера, но это была не единственная его странность. Путник кутался в темный плащ с капюшоном, будто холодно ему, а ведь от зимы в Элден Руте есть одно лишь название, а на руки были натянуты длинные перчатки. Путник заговорил с торговцем-оружейником и достал вдруг из заплечного мешка клинки, которые Эдали, дочь погибших в бою солдат Доминиона, никогда не видела. Хищно блеснула в свете факелов темная сталь — или все же не сталь? — и торговец, забавный низковатый альтмер, который порой подкармливал Эдали, ахнул в неверии. И тут же будто очнулся и начал торг. Голос у подозрительного путника оказался весьма приятным, вот только акцент его был Эдали незнаком. Так не говорят ни босмеры, ни альтмеры, ни даже забавные хвостатые кошколюди. И ей стало до дрожи в коленках интересно узнать, кто же такой этот путник. В это время жаркий спор торговца и путника подошел к концу, а на стойку упала горсть золотых монет — Эдали ахнула в сврем укрытии и тут же зажала себе рот, боясь что ее услышат. Никогда она не видела столько золота в одном месте, и казалось ей что больше только у королевы Эйренн в сокровищнице из кораллов и хрусталя (хотя Эдали не знала, как выглядит коралл или хрусталь). Путник пересчитал монетки и сгреб их в свой кошель, но юная альтмерка готова была поклясться чем угодно — она видела, как на мгновение задралась перчатка и показала темно-серую кожу. Неужели путник с двумя посохами за спиной оказался шпионящим темным эльфом? Эдали, как соз-на-тель-ная подданная Доминиона, не могла не проследить за странным эльфом, чтобы потом донести на него страже. Но это была та еще задача. Альтмерка пряталась в тенях, за бочонками и ящиками, стараясь не упускать его из виду. Так они вышли из города. Эдали едва успела шмыгнуть в кусты, как вдруг данмер обернулся и прицокнул языком. Девочка старалась не дышать, боясь что ее заметили. Но все оказалось куда проще. Из соседних кустов к нему вышел чудной зверь, похожий на огромную жирную ящерицу, на спину которого путник тут же залез. За зверем Эдали бы не угналась, но на ее счастье путник двигался медленно, шагом, и ничто не мешало ей идти следом. Она даже не заметила, что стемнело, и Элден Рут уже не виден. Только когда данмер начал разводить костер, а его зверь лег неподалеку, Эдали поняла, как сильно она влипла: дорогу она не помнит, а если ее вдруг найдет этот мер, то наверняка убьет, ведь все эти темные жестокие и кровожадные даэдропоклонники! Наверняка, полчища даэдра, о которых говорил погибший отец, их пепельных рук дело. Тем временем страшный злобный данмер откинул капюшон и с наслаждением потянулся. Эдали видела лишь черные волосы с седыми прядями на висках, и кончики серых ушей. Он достал из мешка походный котелок, поставил его над огнем и щедро плеснул воды из фляжки. И тут же в котел полетела и крупа, и нарезанная тут же морковь, и что-то еще, неизвестное Эдали. От аппетитных запахов сводило живот, и девочка зажала нос, чтобы не чуять их. Но это не помогло — живот предательски громко заурчал. Данмер тут же напрягся и зажег магический светляк, приготовившись к бою. Эдали, мелко дрожа, вышла из кустов с поднятыми руками. Она пыталась придать лицу и голосу суровости, вот только выходило не очень хорошо — на ее угрозу сдать шпиона законной власти сам шпион лишь рассмеялся. — Не шпион я, юная сэра. Я устал от войны и хочу лишь мира. — Он опустил руки, налил каши в единственную тарелку и, к удивлению Эдали, протянул тарелку ей. — Я просто путник, сэра, без флагов и знамен. А у нас принято помогать друг другу. Девчушка сглотнула слюну и сделала робкий шак вперед, ожидая какой-нибудь подлости. Но ничего такого не было. Никогда больше ни до, ни после Эдали не ела настолько вкусной каши.