Подружка дьявола

      Настало очередное утро, и я проснулась с не самым лучшим настроем. Что мне стоило ожидать от нового дня? Ничего хорошего в стократном размере. Намджун сказал, что это только начало, и даже удивительно, как до сих пор никто меня не лишил девственности. Он ничего мне не ответил, где Тэхён, как он, а сказал лишь, чтобы я забыла о нем, потому что никогда не увижу. Одиночество съедало меня изнутри, поэтому осмелилась выбраться на кухню, куда потихоньку стекалось всё население борделя. Я не знала, с кем можно было бы поговорить, хоть о чем-нибудь, но понимала, что мне это нужно, иначе сошла бы с ума.       — Это правда, что вчера Кико забрали? — ко мне подошла тайка Миа, подружка японки.       — Да, — убито ответила, стараясь не показывать своего разочарования и уныния.       — Она столько времени твердила об этом своем золотом Драконе, что ей никто и не верил, а тут такое…       Сволочная ящерица он, а не дракон!       — Да, видимо, у него действительно много денег.       — Интересно, а он еще сюда приедет? Как думаешь? Может быть, я тоже смогу ему понравиться, раз уж эта доска ему приглянулась? — мой взгляд неосознанно упал на ее выпирающую грудь, наверное, третьего размера и сравнил с моей, не дотягивавшей и до второго.       — Возможно.       — Минсук, — голос Джуна всё еще заставлял меня нервничать, хотя я и понимала, что мне нужно привыкать, потому что надо как-то выживать в этом месте.       — Слушаю.       — Иди одевайся, тебя ждут в третьей комнате.       — Опять? На дворе день, — меня вновь сковал страх.       — И что? Живо!       Я жалостливо взглянула на Миа, но она не проявила ни капли сочувствия — ей было всё равно, она и сама прошла через ад, так что не было смысла чего-то от нее ждать. Быть может, поэтому многие девушки так высокомерно поглядывали на меня, так безжалостно, словно твердя: мы прошли через этот ужас, чем же ты выделяешься, почему ты не должна проходить через то же?       Увидев очередное платье с открытым верхом ярко-красного цвета, сразу вспомнила о Сынри, и к горлу подступил комок. Значит, он опять приехал? Машинально одевшись и уложив волосы, я прошла в третью комнату, склонив голову.       — Я пришла, мой господин, — так Намджун велел обращаться ко всем клиентам.       — Всем мозг вытрахал. Шихёк сказал, что он его прижал своими ребятами, поэтому и пустил развлечься. Короче, нужно узнать об этой девке, — я резко подняла голову, так как поняла по голосу, что это явно не Сынри — спиной ко мне стоял какой-то толстый невысокий мужчина в костюме, нервно куривший сигарету и говоривший по телефону. — Ты знаешь, что делать.       Глупо хлопая глазами, в которых собирались слезы, я чувствовала, как по телу пробежала неприятная дрожь. Мне стало страшно. Этот мужчина выглядел более устрашающим нежели Сынри или Квон Джиён, наверное, в первую очередь потому, что его-то я совсем не знала. Меня затрясло с новой силой, когда этот мужчина взглянул на меня исподлобья: его лицо по диагонали было украшено шрамом. Он как-то неприятно оскалился и позвал к себе рукой, но я словно вросла в пол от страха.       — Сюда иди, — он насупил брови, а я в панике судорожно оглянулась вокруг в поисках спасения. — Ты глухая? — мужчина двинулся в мою сторону и, схватив меня за руку, кинул в сторону кровати — стоило отметить, что руки у него были гораздо сильнее, чем у Сынри.       Я упала на пол рядом с кроватью, ударившись плечом, отчего ойкнула от боли. Мужчина, несмотря на кажущуюся внешнюю неповоротливость, был довольно скор в своих действиях, оказавшись рядом, и сел на край кровати, стянув с себя брюки. Я непонимающе смотрела на него, потирая плечо.       — Мне долго ждать?       — Что?       — Отсоси мне.       Меня словно парализовало током: это было выше моих сил! Шмыгая носом, чтобы не разреветься окончательно, скрепя зубами, еле поднялась с пола и хотела побежать в сторону двери, как мужчина схватил меня за волосы и бросил на кровать, тут же нависая надо мной.       — Не трогайте меня, я не хочу! — попытки кричать в этом месте были обречены на провал, но я надеялась до последнего.       — Мне плевать, что ты хочешь, — рявкнул он, сжимая мои запястья, буквально вдавив в кровать своим весом — я брыкалась, извивалась, кусала его руки, стала задыхаться от нехватки воздуха — и он ударил меня по виску, отчего на несколько секунд я отключилась.       В ушах звенело, а мужчина уже успел перевернуть меня спиной к верху, разодрать подол платья, связать мои руки за спиной галстуком, пристроившись сзади и одной рукой теребя свой член, а второй придерживая меня за низ живота.       — Прекратите! Не надо! — слезы хлынули из глаз, но мужчина лишь сильнее прижал меня к кровати и толкнул лицом в подушку, видимо, чтобы не слышать мои крики.       Его ладонь скользнула по моим ягодицам, после чего последовал жесткий и громкий шлепок, а я сжала зубы, осознавая, что никуда больше не деться, никуда не сбежать, нигде не спрятаться. Я слышала его тяжелое дыхание, чувствовала смрадный запах сигарет и алкоголя, отчего меня стало тошнить. Освободив одну руку, он сорвал с меня трусы, приставил свой член к ягодицам и начал водить им по ним, отчего я чувствовала, как какая-то липкость оказывается на них. Мужчина дернул меня за волосы и резко перевернул лицом к себе, пристроившись на коленях передо мной, лицом тыкая меня в свой пах. Сжав губы, я пыталась отворачиваться, отчего его орган прошелся по моей щеке, лбу и носу. Я затряслась от ужаса и отвращения, в желудке что-то свело, и меня стошнило.       Мужчина был явно не в восторге, отчего схватил меня за волосы и ударил меня по щеке, и я почувствовала вкус железа во рту — кровь.       — Мелкая дрянь! — снова удар, и я упала на подушки, краем глаза заметив, что он обтерся разорванной тканью платья. — Как ты вообще смеешь сопротивляться? — он был в гневе и, схватив меня за шею, начал душить одной рукой, вдавливая в кровать, а второй пытался развести в сторону мои сжатые ноги.       Он пыхтел, отчего его лицо налилось краской, видимо, он начал уставать от моих брыканий и сопротивления, хотя силы тоже начали покидать меня от резкого падения поступления кислорода в легкие. На долю секунды я ослабела, отчего ему удалось развести мои ноги в стороны, устроившись между ними и пытаясь вставить во влагалище свой упавший член. Почувствовав его на внутренней стороне бедер, я вновь забрыкалась и попыталась закричать, но не смогла из-за сдавленного горла.       — Господин Пак, простите, произошла грубейшая ошибка, — никогда бы не подумала, что голос Джуна может быть спасением, но в эту секунду я была счастлива его услышать, так как чувствовала, что член мужчины начал твердеть и упираться то в ягодицы, то в клитор.       — Что, блять, ты тут забыл? — рассвирепел мужчина и, глухо простонав, поднялся с кровати, швыряя в Намджуна первым попавшимся под руку — стеклянной пепельницей, которая вдребезги разбилась, встретившись со стеной.       — Еще раз извините за беспокойство. Я отправил к вам не ту девушку.       — Проваливай!       — Господин Пак, позвольте…       — Съебался отсюда! Оглох?! — дрожа от страха, я приподнялась с кровати, чувствуя легкое головокружение и глядя на господина Пака, схватившего за грудки Намджуна. — За что я плачу? За то, чтобы какая-то шлюха не делала того, что ей велят? Или за то, чтобы она облевала меня? Или чтобы какой-то пиздюк приперся в любой момент? — в панике я не знала, что делать.       — Выйди отсюда, — казалось, Намджун обращался ко мне. — Вышла! Кому сказал?!       — Но Намджун…       — Она никуда не пойдет! — рявкнул мужчина и ударил Джуна по лицу.       — Намджун! — я кинулась к нему, но он оттолкнул меня одной рукой к двери, а второй придержал мужчину, который вновь накинулся на него.       У выхода из комнаты я увидела Ханбина, который быстро схватил меня за руку и привлек к себе:       — Минсук, пойдем отсюда…       — Ханбин! — я вновь разревелась, повиснув у него на плечах, прижимаясь как можно крепче, боясь вновь оказаться в плену рук того ужасного мужчины.       — Всё закончилось, — он шептал мне на ухо, поглаживая голову. — Успокойся, всё будет хорошо… Всё будет хорошо.       Когда Ханбин усадил меня в автомобиль, то дал надеть и свой джемпер, в котором я утонула, но зато скрылась моя нагота и синяки на теле. Он видимо волновался и нервничал, что-то пробубнив себе под нос, когда завел мотор, и мы уехали с территории борделя.       — Ханбин, мне нельзя сбегать, — сквозь зубы процедила и ладонями обхватила лицо, скрывая слезы и дрожь, пробежавшую по телу.       — Знаю. Но тебе не нужно там находиться. Все проблемы решены.       — Что? — мне было трудно верить в такое, уж слишком часто в последнее время меня обманывали. — Как?       — Не думай ни о чем. Твои родители и ты в безопасности. Самое главное.       — Мои родители?       — Про твоего друга тоже знаю, с ним всё в порядке.       — Правда?       — Да. Не волнуйся, я сказал твоим родителям, что позабочусь о тебе.       — Ханбин, — и вновь разревелась, сжавшись в комочек.       — Поспи немного.       — Ханбин, я тебе доверяю…       Проснувшись и едва открыв глаза, увидела перед собой лицо склонившегося надо мной Ханбина и нервно сглотнула, слегка дернувшись от неожиданности.       — Не хотел напугать, — он улыбнулся и показал ватную палочку с пластырем в руках. — У тебя губа разбита.       Смущенно похлопав ресничками, кивнула головой, что он может продолжать начатое. Ким аккуратно прилепил пластырь к уголку нижней губы, мягко касаясь подушечками пальцев губ и подбородка, стараясь минимизировать неприятные ощущения. Такой сильный контраст после буквально животного отношения очень тронул меня, отчего стало не по себе.       — Вы так похожи, — прошептал Ханбин, разглядывая мое лицо, отчего я покрылась краской. — Не бойся меня.       — Я не боюсь. Ты же Ким Ханбин, для меня ты — герой.       — Хорошо, — он несколько изменился в лице и сел за руль.       — Спасибо, что спас меня.       — Не нужно.       — Как это не нужно?!       — Минсук, это не я.       — Что? О чем ты?       Только в этот момент я заметила то напряжение, с каким Ким держал руль. По его лицу не было заметно, но по выступающим венам на руках было ясно, что он нервничал. Я не понимала, что его так волновало или злило, пока не увидела довольно знакомые силуэты окрестностей: частный сектор, высокие ограды, пустые дороги.       Сердце бешено забилось, и я нервно оглядывалась вокруг: нет, нет, нет! Только не это! Ханбин же говорил, что не связан с ним…       — Ханбин, ты меня обманул? — я побледнела, дрожа от страха и ужаса.       — О чем ты?       — Ты сказал, что ты не знаешь о Квон Джиёне, о Сынри, — мой голос заметно сел, когда перед нами открылись ворота, и я в панике пыталась открыть дверь, чтобы выбежать из автомобиля, но дверь оказалась заблокированной.       — Пришлось познакомиться.       Я сжала зубы, чувствуя как к горлу подступает комок: видимо, не могло в моей жизни случиться чудо, этого просто не могло произойти. Обняв себя руками, сжала сильнее за плечи, стараясь причинить самой себе боль, чтобы только не думать о том, где я оказалась: визит к этому дьяволу не предвещал ничего хорошего.       Мы въехали во двор, где стояли довольно знакомые автомобили, и я еле сдерживала себя, чтобы не разреветься: хотя лично ни Квон Джиён, ни Сынри по идее ничего ужасного не сделали ни мне, ни моей семье, с ними была связана ассоциация происходящего дерьма в моей жизни.       Когда мы вышли из автомобиля, во двор выбежала Соён, на белоснежной коже рук которой я впервые заметила синяки. Она была в гневе и буквально налетела на Ханбина:       — Какого хрена, Ким?! Какого черта ты меня сдал?! Дебил! Урод! Ненавижу тебя!       Я была ошеломлена: такая безупречная девушка была на грани отчаяния и била кулаками в грудь Ханбина, который твердо и молча наблюдал за ней, а затем схватил за плечи и посмотрел ей в лицо.       — Прекрати устраивать сцены. Ты бы всё равно к нему вернулась.       — Я не хотела сюда возвращаться! — впервые я увидела слезы на глазах Соён, всего лишь несколько минут назад казавшейся мне эталоном уверенности, непоколебимости и силы. — Я не хочу… не хочу его видеть. Как ты не понимаешь?       Вот я действительно ничего не понимала: что за отношения у них всё-таки? Не она ли пела дифирамбы о всесильном Квон Джиёне? Все мои страхи откинулись куда-то на задний план, пока я не увидела главное лицо этого скандала — всеми именуемый Дракон вышел из дома с бутылкой какого-то алкоголя наперевес и с сигаретой в зубах. Он молча подошел, самоуверенно улыбаясь, и схватил Соён за руку, потянув к себе от Ханбина.       — Пошли.       — Ты — изверг, — шепнула Соён Ханбину, бросив на меня косой и удивленный взгляд, словно только что заметила и сделала про себя какие-то выводы.       — Что я тут вообще делаю? — совершенно не понимала, что тут произошло и что всё это значило. — Ханбин, что с ними?       — Поебутся и успокоятся, — как-то озлобленно бросил Ким. — Пойдем в дом.       — Прости, но я не понимаю… Почему я… ты… Почему мы здесь?       — Мы давно знакомы с Соён, — он выдохнул. — И когда в клубе я увидел тебя издалека, сказал ей, что ты мне ее напоминаешь…       — Что? Ты был там?       — Минсук, тебе не стоит мне доверять. Я чувствую вину за то, что с тобой случилось… Поэтому, узнав от Соён, где ты, пытался найти и помочь. Кто же знал, что решить эту проблему сможет только один человек, — он засунул руки в карманы и вытащил пачку сигарет.       Я сглотнула подступивший комок, пытаясь его слушать и не разреветься.       — Здесь нет героев, Минсук, — он закурил. — Все, кто тебя окружает, — ублюдки и чертовы дьяволы, я тебе больше скажу — в этом мире вообще нет героев, поэтому если ты хочешь выжить, либо подстраиваешься под них, либо занимаешь их место.       И я, кажется, понимала, о чем только что сказал мне Ханбин: меня оккупировали дьяволы, и среди них и сам Ханбин — дьявольски притягателен. За своей истерикой и подавленным состоянием я не заметила, что он по-особенному сегодня привлекателен: черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, черные брюки с черными кожаными туфлями — всё идеально на нем смотрелось, делая его и без того длинные ноги еще длиннее; пиджак, который подчеркивает его широкие плечи и так и манит стянуть его вместе с вызывающе расстегнутой рубашкой и наброситься на обладателя этих широких плеч и длинных ног. Я залилась краской, низ живота скрутило и, похоже, я действительно захотела Ким Ханбина. Видимо, длительное нахождение в борделе как-то сказалось на мне. Меня испугали эти мысли. Господи, о чем я только думаю, Ханбин пусть и не входит в окружение этих ублюдков, но все равно связан с ними. И вместо того, чтобы спасти, как он обещал, из одного ужаса он привез в другой. Я вспомнила недавний инцидент в борделе, снова подступила тошнота, голова загудела с двойной силой.       Ханбин замер, наблюдая за мной. Действительно выглядела я, мягко говоря, не очень: то рыдаю, то краской заливаюсь, сейчас вот, рвать собираюсь.       — Минсук, с тобой все в порядке?       В порядке? Да со мной все офигенно! Меня насиловали, избивали, угрожали, унижали, а мою веру в тебя ты сам уничтожил. Я должна тебя ненавидеть, но, твою мать, почему мое сердце так стучит рядом с тобой?! Неужели моя школьная влюбленность в тебя никуда не делась, а только усилилась?! Да что же такое!       — Я хочу смыть с себя все этого, если мне позволят, — отрезала я.       Мы с Ханбином отправились в дом. Надо было прекращать все это, здесь всем плевать на мои чувства и Бину в том числе, нет здесь рыцарей и нет героев, одни ублюдки, играющие с жизнями людей, и если надо играть по их правилам, чтобы выбраться, я сыграю.       Я взглянула на заходившее солнце и вспомнила о Тэхёне, он всегда ассоциировался у меня с чем-то светлым. Интересно, где он сейчас, хорошо ли питается, весело ли проводит время? Мысли о Тэхёне заставили меня невольно улыбнуться, даже боль в голове стала ощущаться не так ярко. Я перевела свой взгляд на впереди идущего Ханбина, облаченного во все черное. Всё-таки он был не прав, не все в мире ублюдки и дьяволы, по крайней мере я знаю одного, кто является для меня ангелом.