Подружка дьявола

      Слёзы вперемешку со стекающей водой по коже, покрывшейся мурашками, помогали высвободить все нахлынувшие чувства. Я уже не понимала, что происходит в моей жизни, и принадлежит ли мне моя жизнь? Ким Ханбин — парень, которого я чуть не боготворила раньше, оказался замешан с этими грязными и отвратительными людьми. Хотя если вспомнить мое местопребывание за последние пару недель, возможно и я опустилась в это кишащее гнилью топкое болото, из которого, казалось, уже нет возможности выбраться. Желание жить гасло и меркло до тех пор, пока я не вспоминала о своих родителях и Тэхёне, о которых знала только со слов Ханбина, что с ними всё в порядке. Он ведь не обманывал меня, чтобы только успокоить?       Укутавшись в полотенце, аккуратно выглянула за дверь, убеждаясь, что Ханбин всё еще тут, рядом, никуда не ушел и мне не причудился. Пытаясь унять бешеное биение сердце, я прошла в комнату и присела на край кровати, напротив которой в кресле сидел парень и что-то озадаченно изучал в своем телефоне.       — Как думаешь, у Соён найдется что-нибудь для меня? — убрав выбившуюся мокрую прядь волос за ухо, попыталась привлечь его внимание, но он лишь рукой указал мне на небольшой шкаф из красного дерева, от которого прямо пахло стариной.       Не дождавшись его взгляда, поднялась и подошла к указанному предмету мебели, открыв двустворчатую дверцу, обнаружив несколько довольно милых платьев белого цвета и в тон к ним нижнее белье явно моего размера, отчего я покосилась на Ханбина.       — Она сложила тут все вещи, которые покупала тебе, — прокомментировал Ким, даже не подняв головы, словно наперед знал, что я спрошу или сделаю.       Действительно — это же было несколько недель назад, хотя по ощущениям словно половина жизни прошла. Взяв один не слишком броский комплект (а таковых на самом деле не было, потому что у Соён была какая-то изощренная любовь к минимализму и экспериментам в плане нижнего белья) и платье, я вернулась в ванную и переоделась, задержавшись на рассмотрении себя в зеркале на несколько минут, будучи в нижнем белье. Интересно, а Ханбину такое нравится? И тут же покраснела от этой мысли, встряхнув головой. О чем я только думаю? Чертов бордель! Поскорее натянув на себя белоснежное платье, наконец-то почувствовала себя нормальным человеком, а не обитательницей дома грешных утех. И как-то не специально я разревелась, содрогаясь, упав на пол из-за словно подкошенных чем-то ног, отчего Ким отбросил свой телефон в сторону и подлетел ко мне, пытаясь дотронуться, но я отмахнулась:       — Что с тобой, Минсук?       — Не подходи ко мне! — остервенело закричала в ответ, сама от себя не ожидая, чем явно поставила в неловкое положение Кима. — Не трогай меня! Зачем ты привел меня сюда?       — Я ведь уже объяснял… Прошу тебя, успокойся.       — Как я могу успокоиться? Я каждую минуту, каждую секунду как на пороховой бочке в абсолютном незнании ни о своем ближайшем будущем, ни о своих родителях!       — Минсук, ты можешь просто поверить мне? — он снова сделал попытку приблизиться и взял мое лицо за подбородок, заглядывая в полные слезами глаза. — У меня не было столько денег, сколько за тебя запросили. Но я обещаю, что вытащу тебя и отсюда. Я позабочусь о безопасности твоих родителей — в этом ты мне можешь полностью доверять, — он говорил это так прямо, просто, без зазрения совести глядя мне в глаза, что я начала успокаиваться и верить ему — то ли было дело во вспыхнувших чувствах к нему, то ли он был настолько уверен в себе, что вселял эту уверенность и в меня. — Тебе нужно лишь подождать какое-то время и потерпеть тут. Тебя тут никто не тронет, я буду всегда присматривать за тобой.       Он действительно поможет родителям и мне, он пообещал. Он пообещал вытащить меня из борделя и сдержал свое слово, хоть и пришлось ему прибегнуть к помощи других людей, судя по всему ему не очень приятных. Вспомнив о борделе, я вдруг вспомнила о последнем разе, когда видела Квон Джиёна.       — Ханбин, а где Кико?       — Кто это?       — Эм, даже не знаю, как сказать, — запнулась. — Ну, ее Джиён выкупил в борделе…       — Соён о ней не говори, — он одним взглядом дал понять, что это не лучшая тема для разговоров, но мне же было интересно.       — Так ты знаешь?       — Потаскушка, с помощью которой этот придурок выбешивает Соён.       — Гм, — я задумалась, как же давно они все знакомы, раз он уже знает и о Кико.       — Мы с Соён знакомы лет десять, наверное, так что о ее ненормальной любви знаю.       — Он ее бьет?       — М?       — У нее на руках были синяки, поэтому я подумала…       — Он никогда не ударит ее, что бы она ни сделала.       — Ты так уверен в этом? — непроизвольно усмехнулась, вспомнив, как этот мужчина ногой буквально вдавливал меня в пол.       — Да. Он убил ее отчима голыми руками, когда этот урод изнасиловал ее, — Ханбин потер кулаки, и на секунду мне показалось, что он и сам был бы рад этот сделать.       Смысл сказанного им дошел до меня слишком медленно, отчего выражение досады и сожаления на моем лице появилось позже, когда Ханбин вновь приблизился.       — Я не знала, что…       — Девушек не украшают синяки, — проговорил он низким голосом, откинув мои волосы в сторону, открыв свету темные пятна на шее, и, аккуратно коснувшись подушечками пальцев кожи, провел тонкую линию от моей левой скулы к ключице, к бретельке платья, отчего по телу побежали приятные мурашки, и я затаила дыхание. — Надеюсь, что с тобой не сделали ничего ужасного…       В голове вихрем пронеслись все самые отвратительные воспоминания о прошедшем времени: приставания Сынри в загородном домике, его домогательства меня в борделе; Джиён, трахающий Кико передо мной; почему-то всё вспыхнуло такими яркими красками, что мне стало не по себе, тем более, когда вспомнила, что Соён вроде как любит своего Дракона, а я с ним целовалась. Хотелось спросить, должна ли она об этом знать, но, взглянув в темные, вытягивающие мою душу глаза Ханбина, передумала — как я могу ему сказать, что целовалась с этим дьяволом? Хотя я же была в борделе, он, наверное, думает, что я перетрахалась со всеми и во всех возможных позах. Стало стыдно и жарко, и я резко отошла от Кима в сторону, скрывая свое лицо, покрывшееся красным полотном.       — В чем дело?       — Я… ничего такого… Как думаешь, я смогу увидеть своих родителей?       — Возможно. Сейчас всё зависит…       — Ханбин, козлина! — в комнату ворвался метеорит в виде разгневанной Соён, которой видимо секс с Джиёном не помог. — Я тебе доверяла, а ты меня предал! — она вновь накинулась на него с кулаками.       — Да, да. Я просто воспользовался случаем и вытащил своего друга из беды.       — Она тебе ближе, чем я? — такую странную Соён было непривычно видеть.       — Ты выпила? — Ханбин обхватил девушку за талию и внимательно посмотрел ей в глаза. — Понятно всё. Как протрезвеешь, поговорим, — он проводил ее до ванной и направился к выходу из комнаты. — Позаботься о ней, ладно?       Я осталась наедине с этой плачущей дьяволицей, которая сползла на пол, раскинувшись на нем в форме звезды. Несколько минут стояла и думала, что же мне делать, и в итоге подошла к ревущему телу и попыталась поднять ее.       — Оставь меня, все меня оставьте! Как же я вас всех ненавижу! — кричала она, пребывая явно не в самых лучших чувствах. — Вы все предатели! Меня никто не люби-и-ит, — с трудом я смогла удержать ее на ногах, чтобы взглянуть в лицо.       — Соён, давай, соберись. Пойдем в ванную, а потом можешь кричать и реветь, сколько твоей душе угодно. Ты похожа на пьяного бомжа.       — Я и есть бомж!       — Уф, хуже ребенка.       — Ты меня любишь? — она посмотрела на меня стеклянными глазами, полными слез, и я вдруг вспомнила слова Ханбина, что ее изнасиловал отчим, что несомненно отразилось на ее психике, — и как вообще она смогла дальше жить?       — Люблю тебя, люблю. А теперь давай в ванную, — включив воду, запрокинула назад голову, чтобы самой не разреветься.       Она резко обняла меня и послушно полезла в ванную, позволив предварительно стянуть с нее длинную футболку. На ее спине, конкретно на лопаточной части красовалась татуировка в виде дракона, которая спускалась к пояснице. А на затылке я заметила небольшой цветочек — ромашка с оторванным лепестком.       — Соён, это что?       — Дракон — это принадлежность ему, все его люди ходят с таким знаком, а ромашки он просто любит, — она пожала плечами, опускаясь в ванную, позволяя струям воды касаться своего мертвенно бледного тела.       — И мне поставят это? — я содрогнулась от одной мысли, что меня клеймят таким образом, словно действительно как какого-то раба.       — Возможно… Пока что ты принадлежишь мне, твою свободу купил Джиён и отдал мне.       — А как мне ее выкупить обратно?       — Никак.       — Я могу обратиться в полицию!       — Да, и в тот же момент с твоими родителями разберутся мои люди.       — Это слишком жестоко.       — В этом мире за всё нужно платить.       — Капитан очевидность! — вспылив, я захлопнула дверь ванной и побежала вон из комнаты, тут же поняв, что совершила неимоверную глупость, споткнувшись о небольшую ступеньку у входа, отчего моя тушка распласталась на полу у ног кого-то, на кого мне глядеть в этот идиотский и унизительный момент не хотелось.       — Так меня еще никто не встречал, — да будь проклят этот мир с этой гребаной судьбой — мужчина-панда-похотливый-извращенец Сынри хищно смотрел на меня и подал руку, от которой я отмахнулась и резко забилась к стене, обнимая себя руками. — Моя милая фея без меня совсем не может? — он схватил за запястья и притянул к себе, заставив подняться с пола и смотреть ему прямо в лицу. — Или я сошел с ума, или это действительно судьба, — и вновь я была безжалостно прижата к стене, без тени возможности выкарабкаться.       Мозг наконец-то сообразил, что мы не в борделе, и я не обязана ничего делать, не обязана покоряться, могу и сбежать.       — Прекратите! Я закричу!       — Кричи. Тут тебя никто не услышит, — он так противно проговорил это, горячим дыханием обдувая мою шею и прикусывая ее, что я взвыла и закричала, брыкаясь и пытаясь оттолкнуть его.       Его рука заскользила по моему бедру, притягивая его к себе, приподнимая выше, отчего дальше она скользнула под подол, властно обхватывая кожу ягодиц и сжимая их. Я резко выдохнула, надеясь, что меня хоть кто-нибудь услышит, но тут он попытался меня поцеловать, и его губы пришлись на мое лицо, которое я пыталась увернуть от него, отчего он грубее хватал меня за кожу бедер, задирая подол платья до неприличия высоко.       — Руки убрал от нее, — я хотела провалиться сквозь землю и одновременно была дико рада слышать этот голос. — Ублюдок! — Ханбин буквально отмел Сынри в сторону, прикрывая меня собой, а мне стало так противно и ужасно стыдно: от того, что это происходило снова; от того, что Ханбину пришлось это увидеть; от того, что в голове я рисовала наихудшие мысли Кима при увиденном — быть может, он посчитал, что я сама соблазнила его?       — Тебе не стоит в это вмешиваться, — мужчина был раздражен, хотя и пытался натянуть улыбку на лицо, сплевывая кровь.       — Это ты забыл, где находишься. Она — не собственность борделя, не шлюха, которую может выебать любой, — слезы лились, не переставая, но в груди как будто что-то щелкнуло — мой спаситель!       — Щенок, как смеешь скалить зубы?       — Я не из вашего помета, так что вали на хуй, — Ким буквально выплюнул эту фразу в лицо Сынри, который даже раскраснелся от гнева, отчего ударил парня с правой в челюсть, а я заторможенно вскрикнула.       Однако Ханбин выстоял и ответил тем же. Через пару минут завязалась драка, отчего я завизжала на весь дом, однако ни одна живая душа не метнулась в нашу сторону. Из дальней комнаты вышел вальяжной походкой Квон Джиён с пистолетом в руках и сигаретой в зубах.       — Что за шум, а? — он выдохнул дым, словно не заметив меня, и подошел ближе, направив пистолет в сторону дерущихся. — Ой, мне лень, стреляй сама, — он вручил мне оружие, которое выскользнуло у меня из рук, и раздался глухой выстрел, от которого я вскрикнула и оглохла на несколько секунд. — Ебать, ну что за неуклюжее создание?       Громкий звук выстрела в никуда однако возымел действие: Сынри и Ханбин, утирая то лоб, то губы, тяжело дышали, стоя друг напротив друга и оглядываясь на меня, упавшую на колени на пол, руками рыскавшую пистолет, и Дракона, который сокрушался по поводу моей бесталанности в стрельбе.       Похоже он был слишком пьян или обкурился чего-то, поэтому вел себя так странно спокойно, а у меня коленки тряслись рядом с ним и подгибались при каждом движении его рук. Наконец я взяла оружие в дрожащие руки и подала его хозяину, который опять странно себя повел, отмахиваясь от него и выдыхая табачный дым на меня.       Ханбин, недолго думая, в два шага оказался рядом и забрал у меня пистолет, убрав его за спину и взяв меня за руку, отчего в меня вселились силы, словно он поделился своей энергией и уверенностью.       — Пойдем.       Но господин Дракон схватил меня за шею и мгновенно вернул к себе:       — Это собачка Соён, я ей подарил.       — Что? — в один голос воскликнули я и Ханбин.       — Она же не ваша собственность!       — Моя, я ее купил, так что могу делать, что захочу, — Джиён пожал плечами и с силой, которой я не ожидала от него, надавил мне на плечо, заставляя согнуться. — Села живо!       — Вы серьезно? — но на меня посмотрели так, словно услышали несусветную глупость.       Джиён вдруг достал второй пистолет из-за спины и направил его в сторону Ханбина:       — Или ты будешь послушным псом, или я его пристрелю, — и как он только распознал так быстро мое слабое место? — Не заставляй меня ждать, — дрожа как осиновый лист, я опустилась на колени рядом с ним и склонила голову.       — Хороший песик, — мне взлохматили волосы в знак одобрения, а я еле сдерживала слезы от такого унижения и позора. — Будешь хорошо себя вести, куплю тебе игрушку, — он наклонился передо мной и потрепал за щеку — действительно, со мной обращались как со псом.       — Минсук, что ты делаешь? Не слушай его, — Ким попытался поднять меня за плечи, но его оттолкнула неизвестно когда появившаяся Соён, одетая в легкий шелковый халат.       — Валите все к чертям, — она рявкнула таким громким голосом, что даже Сынри, презрительно хмыкнув, пошел прочь. — Тебя это тоже касается, Ким, — я шмыгнула носом, прикусив нижнюю губу, исподлобья глядя на Ханбина, который устало посмотрел на Соён. — Раз Дракон сказал, что она — моя собачка, значит, так и есть, — и куда подевалась та плачущая слабая девушка?       — Соён, когда ты уже остановишься? — его последний вопрос, оставшийся без ответа, после которого Ким ушел, а я всхлипнула, шмыгая носом, разочарованно глядя на его спину — сказал, что позаботиться обо мне, и теперь бросает одну?       — Пойдем, — девушка подала мне руку, позволив подняться с пола.       — Крошка, ей надо бы купить ошейник, — этот мужчина грубо схватил меня за шею, приблизив мое лицо к своему так, что я чувствовала его горячее дыхание на лице, отчего зажмурилась, лишь бы не встречаться с ним взглядом.       — Джиён, отпусти ее! — меня начинало трясти от страха и непредсказуемости действий этого мужчины, который продолжал ошеломлять и заставлять цепенеть от ужаса.       — Она была неплоха в постели, — после этих слов Соён залепила ему пощечину, оттолкнув меня в сторону, и он схватил ее за шею, прижав к стене, явно разозлившись и грозно пыша яростью.       — Стойте! Не трогайте ее! — я схватила его за руку, но он вдруг поцеловал Соён, которая закрыла глаза, держа обеими хрупкими ручками одну его, душившую ее.       — Хороший песик, — бросил он и вернулся в свою комнату, а Соён сползла вниз по стене, губами жадно хватая воздух.       На глаза вновь навернулись слезы, и я поняла, кажется, почему она хотела сбежать: даже если она так сильно его любила, терпеть такое отношение очень трудно, наверное, почти невыносимо. Осторожно приблизившись к ней, коснулась ее руки, и, удостоверившись, что она меня не оттолкнет, подняла ладонь к голове и провела по волосам. В груди как-то неприятно давило, словно это меня только что чуть не задушили. Соён схватила меня за запястье, остановив в попытке ее успокоить.       — Ты спала с ним?       — Нет.       — Не ври мне!       — Зачем мне врать?       — Что он имел ввиду? Ты вся побледнела, когда он это сказал, — я вновь поразилась ее умению подмечать малейшие детали, даже когда она не в себе.       Вспомнив мерзкую сцену фактического изнасилования Кико Джиёном, я сморщилась и опустила взгляд, не решаясь рассказать об этом Соён, которой определенно точно будет неприятно это услышать.       — Говори, как есть, — а хотя она же знала о Кико, судя по словам Ханбина, так какая разница, сколько раз с ней трахался Джиён, если она знала об этом?       — Он… он… с Кико…       — Трахал ее перед тобой? — она повела бровью, словно не была удивлена этой новости, а лишь усомнилась в правдивости моих слов.       — Рядом…       — Ясно. Никогда ничего от меня не утаивай, поняла? — она сжала мое запястье, глядя прямо в глаза, и я кивнула в ответ. — Хорошая девочка. Куплю тебе красивый ошейник, — непроизвольно поморщилась в ответ на ее слова, но Соён проигнорировала, поднявшись с пола с моей помощью.       И она сдержала свое слово, потому что через пару часов мы приехали в ювелирный магазин, где Соён, одетая, с макияжем и уложенными волосами, выбирала золотую цепочку для меня, прикладывая каждый предложенный консультантом образец к моей шее, украшенной пока лишь несколькими синяками, которые я пыталась максимально скрыть длиною волос. Выбрав наконец цепочку с миниатюрным кулоном в виде магнолии, она радостно хлопнула в ладоши, надев ее мне. Всё-таки я тоже была рада и улыбалась тому, что изначально приняла слово ошейник слишком буквально.       После этой покупки мы отправились в салон, где Соён заставила и меня сесть для «наведения красоты» — мне ведь нужно было лишь делать всё, что хочет эта девушка, нужно было как-то уживаться с ней, с ее привычками и желаниями — потерпеть какое-то время.       — Чан Хичи, нам обеим как мне обычно, — Соён буквально светилась от счастья, позволяя рукам мастера колдовать над своими волосами, а я с опозданием сообразила, что собираются делать — осветлять волосы.       — Соён, зачем?..       — Джиёну нравится.       И этого было достаточно вместо огромной речи с объяснениями. Всё в ее жизни сводилось только к тому, чтобы нравилось Дракону: выпивка, люди, даже цвет волос, черт бы его побрал. А раз я буду слишком часто маячить у него перед глазами, должна выглядеть соответственно его вкусовым предпочтениям.       Из-за того, что, видимо, я не спала нормально уже давно, меня вырубило, пока парикмахер-колорист работал с моими волосами. Разбудила меня Соён уже с красиво завитыми локонами пшеничного цвета, отчего мертвенная бледность кожи ее лица и тела стала не такой заметной. Я взглянула в зеркало напротив, на которое она указала мне кивком головы, и чуть не вскрикнула: я стала копией Соён, мне даже успели макияж сделать такой же, как у нее, а не только волосы покрасить. Прикрыв ладонью рот, внимательно рассмотрела себя в зеркале, поражаясь необычности светлых волос и тому, что мне этот оттенок подходил.       — Ханбин действительно был прав, когда сказал, что ты на меня похожа, — довольно улыбнулась девушка, сказав это с какой-то задумчивостью на лице.       — Да, — вот что он имел ввиду, когда прошептал о моей похожести с кем-то.       — Это ваша младшая сестра, госпожа Ким? — обратилась, видимо, администратор салона, пока я рассматривала себя в зеркале, а довольная Соён сидела в крутящемся стуле, откинув голову.       — Слава Богу, нет.       Действительно слава Богу, что мы не сестры. Будь у меня родная сестра, я бы не пожелала ей такой же участи. Хотя в самом деле не было, наверное, причин жаловаться на мое положение: меня бесплатно кормят, одевают в красивые наряды, покупают дорогие украшения, и мне не нужно ради этого что-либо делать, кроме того, чтобы исполнять роль верной служанки, куклы, собачки, подружки. А это было не так уж и трудно, тем более, когда рядом не было этого ужасного Квон Джиёна, при виде которого в жилах стынет кровь.       И однако что-то мешало мне наслаждаться этой роскошью. Быть может, прошлое, в котором я работала на нескольких работах, чтобы просто свести концы с концами; в котором у родителей были огромные долги и бесконечные проблемы по этому поводу; в котором я провела время в самом отвратительном и однако самом печальном месте — в борделе, где познакомилась с самой светлой душой на свете?       По спине пробежались неприятные мурашки при этих воспоминаниях, и я обернулась к Соён.       — Я могу увидеть своих родителей?       — Тебе скучно со мной?       — Нет, вовсе нет. Я просто хочу увидеть их…       — Тебе хочется увидеть их после того, как они продали тебя? — я ослышалась, или это какие-то игры?       — Что? О чем ты?       — Они же продали тебя тому сутенеру, чтобы с долгами рассчитаться.       — Ты несешь ерунду какую-то. Я попала туда, потому что, — и запнулась, пытаясь восстановить хронологию событий.       — Нет, я, конечно, заметила в тебе некую детскую наивность, твою слепую любовь и веру в них, но не думала, что ты можешь быть настолько глупой…       — Я скорее поверю, что это вы подослали тех людей, ведь это ты посоветовала мне поговорить с родителями, — пожала плечами, пытаясь заметить реакцию Соён, которая лишь глубоко выдохнула, поднялась со стула и подошла ко мне со спины.       — Глупая собачка, — чуть не касаясь губами, шепнула она мне на ухо и прошла к выходу, щелкнув пальцами. — За мной!       Хотя комнату для меня Соён и попыталась обставить максимально уютно, мне было жутко находиться в ней одной, отчего плохо спала, просыпаясь чуть ли не каждый час. Итак уже дней пять, наверное, я не могла привыкнуть к новому жилищу. И на следующее утро мне вновь некуда было торопиться, ведь мне ничего не нужно было делать, что довольно сильно угнетало, и я прокрутила в голове сотни мыслей: о родителях, о словах Соён, о Ханбине, о Тэхёне. Мой ангел являлся для меня символом надежды, что однажды я вернусь к обычной жизни рядом с родителями и, быть может, когда-нибудь снова увижу его, только живым, жизнерадостным, рядом с близкими людьми, которые его любят и заботятся о нем. А пока мне нужно было только подыгрывать Соён до тех пор… До каких пор мне нужно быть с ней, тут, в этом доме? Она никогда этого не говорила, как и не говорила прямо, для чего я ей нужна. Верная собачка, подружка, копия себя — для чего? Она же должна понимать, что купленная верность — не истинная верность, попытки сделать свою копию тоже ни к чему не приведут, ведь мои мысли не переделать под ее мысли, мои чувства никогда не станут такими же, как у нее. Что же ею движет? В каком мире она живет? Быть может, от изобилия денег и безнаказанности она сошла с ума, поэтому уверена, что в этом мире возможно всё, что она пожелает? Если ей подыгрывать, интересно, она отпустит меня продолжать учебу? Работать она вряд ли позволит, ведь ей для чего-то необходимо мое общество.       На потолке вдруг появились какие-то пятна света, отчего я содрогнулась, но списала это на фары от проезжавших мимо машин. Только вот… Какие машины могут ездить в саду? Свет стал ярким на секунду и тут же погас, и я соскочила с кровати, осторожно выглядывая за шторку в окно комнаты. Даже в такой тьме мои зрачки зафиксировали какое-то странное движение по участку, а затем и несколько огней, как от фонариков. Это что ли грабители?       В глаза ударил яркий свет, и я задернула штору. Меня заметили? Инстинктивно опустившись на четвереньки, поползла к двери комнаты, дрожа и спотыкаясь. Приоткрыв дверь, оглянулась вокруг и, поднявшись, быстро подбежала к двери комнаты, кажется, Джиёна и Соён. Постучавшись для приличия, зашла внутрь и подошла к кровати с огромным бархатным кроваво-красным балдахином над ней.       — Соён! — позвала девушку, пытаясь успокоиться, восстановить так быстро сбитое дыхание и не решаясь отдернуть занавес. — Соён, на улице какие-то подозрительные люди…       — Что тебе надо? — занавес открылся, и я чуть не вскрикнула от удивления — Сынри собственной персоной — и какого черта он тут делает?!       — Ты что? Что ты…       — Спал, пока ты не пришла, — пробубнил мужчина в ответ, откинувшись на подушки, а меня словно парализовало от страха. — Если ты потрахаться пришла, давай в другой раз, мне что-то хреново…       — Я бы не… Никогда… Но… Там странные люди по саду ходят, фонариками светят в окна дома, — сбивчиво проговорила, переминаясь с ноги на ногу. — Они не похожи на охранников…       — Тебе померещилось, иди спать.       — Но…       — Блять, почему ты не приходила раньше, когда мне так хуево не было, а? — мужчина уперся на локоть, наморщив лоб и потер ладонью глаза. — Походу хуйни намешали…       — А где же Соён?       В следующий момент я услышала звон треснутого стекла и как в замедленной съемке успела увидеть, как в комнату врываются люди в черной одежде и масках с оружием в руках. На мгновение я даже успела сравнить себя с призраком в кромешной тьме, будучи в белоснежной пижаме да еще с длинными светлыми волосами. Когда меня ударили по виску, и я упала на пол, даже не отключилась, как это бывало раньше, словно у меня выработался какой-то иммунитет к избиениям. Сынри тоже толком не успел сопротивляться, и его скрутили на полу, связав руки за спиной. О страхе я как-то забыла, когда увидела как его пинают по животу, лицу, ногам — куда попадали. Вспомнила лишь, когда меня схватили за волосы и лицом ударили в пол. В ушах был какой-то шум, эти люди говорили, кажется, на китайском, поэтому я совсем ничего не понимала, что они требовали от меня или от Сынри, который плевался кровью и скалил зубы в ответ. Было больно, кажется, мне разбили нос и верхнюю губу, но совершенно не понятно.       Всё произошло так быстро: нас повели куда-то в темноте, нацепив на головы мешки и заставляя идти, хотя мои ноги совсем меня не слушались. Затем мы оказались в какой-то машине, судя по звукам, и когда нам сняли мешки, я оценила пространство вокруг — мы были в грузовом отсеке, окруженные тремя мужчинами в масках. Я сидела на полу босиком, поджав ноги под себя, а Сынри лежал рядом, истекая кровью, которая, как я чуть позже заметила, сочилась из его раны в районе ключицы — и когда они успели?       — Сынри, что… что происходит? Куда нас везут? И почему схватили? — прошептала я дрожащим от страха голоса, содрагаясь при каждом движении этих троих головорезов.       — Хуй знает, — еле выговорил мужчина, простонав от боли, сжимая зубы. — Блять, так вляпаться…       — Сынри, — слезы полились по щекам неуправляемо, и меня трясло — плевать, что из известных мне людей рядом находился не самый лучший, но всё-таки он мне был хотя бы знаком.       — Э, отставить панику. Дракон нас вытащит.       — Но тебя ранили…       В ответ он лишь несвязно промычал, а я шмыгала носом, пытаясь заставить себя успокоиться. Что, блять, происходит, и куда нас везут?! Дракон нас вытащит… Ха-ха! Да мы ему нахрен не сдались! Я уж точно…