Подружка дьявола

      Я прекрасно помнила слова Тэён о том, что Соён было бы безопаснее оставаться с ней, нежели с Джиёном. Отчасти это было из-за того, что он не скрыл никоим образом того факта, что она являлась важным человеком, а не сиюминутной прихотью.       Во взгляде Квона лишь на мгновение вспыхнуло что-то вроде заинтересованности: толика любопытства после объявления господина Кана о своем намерении выкупить меня у Пак Чинёна с целью женитьбы и моей просьбы дать в помощь одну из его девушек. Сам Пак растерялся на несколько минут, вероятно, предполагая, что Кан в каком-то сговоре с Квоном.       — Не пойму, что вы задумали…       Все вчетвером мы сидели за круглым столом, наслаждаясь обедом. В моем бокале плескалось белое вино, которое я пила маленькими глотками. И где-то в этом доме разгуливала Наён, желавшая разорвать меня на кусочки, ведь я разделила обед с ее обожаемым господином.       — Я тут ни при чем, — развел руками Джиён, стрельнув по мне подозрительным взглядом. — Мне и самому интересно.       — Господин Кан оказался человечнее вас обоих и предложил выйти за него замуж, а не быть содержанкой или рабыней, — ровным тоном голоса проговорила в ответ, с прищуром посмотрев на Квона.       — И когда свадьба? — не унимался Джиён, ухмыляясь.       — Для начала мы так и не получили желаемого от господина Пака, — напомнил Кан.       — Что, Чинён, всё зависит от тебя? — Квон выпил залпом стакан виски. — Глядишь, станешь крестным отцом их детей, — в глазах мужчины заиграли знакомые огоньки, что прожигали всё живое.       — Ах, да, господин Пак, вы бы поторопились, а то скоро вместо окровавленных птиц из комнаты вынесут мое тело, — все трое уставились на меня, совершенно не менявшую ни тон голоса, ни выражения лица. — Ваша любимица спит и видит, чтобы я отправилась на тот свет…       — Что же ты такого сделала ей? — Джиён продолжал выпивать, а я искусно пожала плечиками в ответ, продолжая играть роль.       — В таком случае я не могу позволить столь прекрасной девушке погибнуть от рук вашей ревнивицы, — подыгрывал Кан, взяв мою руку и поднеся ее к своим губам.       — Вы так добры, господин Кан…       Нарочито показывая ему свою привязанность и благодарность, порой касалась ладони или плеча в надежде на то, что план сработает и Пак клюнет.       — Дам ответ завтра, — вдруг сообщил Пак Чинён, вероятно, совершенно растерявшись во всем произошедшем.       Кан посмотрел на меня рассеянно, мол всё пошло не по плану, но я лишь кратко улыбнулась, пытаясь вселить в него уверенность, поглядывая на стимулирующий фактор в лице Квон Джиёна, который явно напивался. Я прекрасно помнила, что в пьяном бреду в его глазах вставал образ Соён, который он ни с кем не мог делить, а, значит, злился настолько сильно, что терял над собой контроль. К окончанию обеда он был достаточно пьян и зол, чтобы позволить себе подойти ко мне, схватить за руку и повести за собой. Пак и Кан даже не пытались встрять и непонимающе уставились на нас, когда Квон увел меня, лишь несколько секунд делавшую вид, что сопротивлялась, от них примерно на десять метров и припечатал к стеклянной двери. От него нещадно разило запахом сигарет и алкоголя, а в глазах горел нездоровый огонек, в другое время напугавший меня до неприятных мурашек по телу и трясущихся ног.       — Что ты задумала? — прошипел мужчина. — Играешь с огнем, детка.       — Я никто тебе, Квон Джиён. Почему же ведешь себя так?       — Ты не понимаешь…       — Ты сам понимаешь, что делаешь? Берешь чужую собственность и уводишь в сторону.       — Ты — не его собственность, — рявкнул, повышая голос и заставляя заткнуться, однако его поведение играло мне на руку и только больше распаляло.       — Ты меня продал. Иди к черту, Квон Джиён! — оттолкнув его в сторону, подхватила подол платья и побежала к выходу, где меня перехватил за руку Пак с недовольным лицом.       — Что он тебе сказал?       — Если вы от меня не избавитесь, Дракон сожжет тут всё дотла, — со слезами на глазах и нарочито сорванным голосом проговорила, вырывая руку и убегая дальше, оставляя Пака наедине со всем тем, что на него свалилось.       Я стояла на лестнице, упираясь спиной и рвано выдыхая воздух, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Господин Кан проходил мимо, заметив меня, актрису с претензией на Оскар.       — Надеюсь, я не пожалею, что доверился тебе.       — Я тоже.       Вечером я спустилась на кухню, где занималась ужином Дахён, а Наён бормотала самой себе о каких-то камнях. Однако мое появление внесло свои коррективы: госпожа самодовольство обратила внимание на меня, пристально глядя, словно впервые рассматривая.       — И что за обед был у моего господина… с тобой? — Наён процедила свой вопрос сквозь зубы, делая кружок вокруг стола и останавливаясь рядом.       Краем глаза я заметила, что Дахён убрала все острые предметы со стола, вероятно, слишком хорошо зная, на что способна Наён в порыве гнева.       — Господин Кан попросил меня у господина Пака, но он не хочет отдавать, — постаралась говорить ровно, не выдавая истинных желаний и чувств.       — Он не настолько щедр, чтобы разбрасываться собственностью.       — Господин Кан хочет купить, а не просто забрать, — налив себе воду из графина в стакан, договорила, отметив блеск в глазах Наён. — Господин Пак сказал, что даст ответ завтра. Если бы кто-то мог воздействовать на него и убедить продать, то все были бы в выигрыше. Не правда ли, Дахён?       — Вот уж верно.       Наён явно клюнула, потому что ее злость улетучилась, а лицо окрасилось странной гримасой с пугающей улыбкой. Хотелось верить, что она поступит в угоду своим интересам. Взяв тарелку с фруктами, ушла наверх и заперлась изнутри, не доверяя безумной Наён.       Всю ночь я ворочалась, засыпая на несколько минут и вновь просыпаясь от бесконечной тревоги за удачу той авантюры, что мы задумали. Однако ранним утром я провалилась в глубокий сон, проснувшись только от сильного стука в дверь. Медленно поднявшись, подошла к двери, чувствуя, как сердце ускорило ритм.       — Кто?       — Чжихё.       Быстро отворив дверь, впустила девушку внутрь и вновь закрыла дверь, выглянув прежде наружу. Девушка выглядела ужасно: синяки под глазами, неумело замазанные тональным кремом, синяки, ссадины на руках и ногах позволили понять, с кем провел эту ночь господин Пак.       — Что произошло? — комок сожаления застрял в горле, и я боялась коснуться девушки.       — Господин Пак… хочет, чтобы вы… пришли к нему…       — Что ж, рано или поздно это бы случилось, — выдохнула, хотя мысль о том, чтобы быть с этим чудовищем, была ужасной, выбивающей почву из-под ног. — Сообщи Наён об этом.       — Но ведь она… она же убьет вас!       — Кто не рискует, как говорится, — неуверенно усмехнулась, отправляясь в ванную комнату, нужно было подготовиться хотя бы морально к тому, что, несомненно, меня ожидало: сдерживать себя в присутствии чудовища Пака было очень сложно, тем более, когда рядом не было никого.       Чжихё, содрогаясь от страха за мою жизнь, проводила до кабинета мужчины. Пак Чинён стоял у окна и как-то задумчиво смотрел в него, выкуривая сигарету, поначалу делая вид, что не замечает моего присутствия.       — Вам что-то было нужно? — решилась напомнить о себе, стоя у двери.       — Гм, да, — он словно отвлекся от своих мыслей, указывая рукой на кресло напротив его рабочего стола: ожидала от него более изощренной фантазии. — Присаживайся. Соён, — после ее имени меня словно парализовало. — Ты неплохо обыграла свою смерть, подложив за себя сестру. Свела все татуировки. Только вот я узнал, что настоящая Соён носит цепочку с магнолией, — мужчина в мгновение оказался рядом, нависая сверху и вытягивая цепочку с горящими глазами.       То ли он бредил, то ли ему кто-то предоставил неверную информацию, однако, стянув цепочку и прокрутив ее в своих руках, он выглядел самодовольным, словно оказался умнее всех. Неужели Джиён ему об этом сказал, надеясь, что в таком случае Пак Чинён не посмеет меня тронуть? Но это было бы слишком непохоже на Квона, а, значит, это сделал кто-то другой, чьим словами Пак точно бы поверил. И я пока еще не понимала, радоваться мне его ошибке или можно прощаться с жизнью?       — Вы, кажется, ошиблись…       — Брось этот цирк! Ты уже сдала себя с потрохами. Снова хотел подложить тебя под меня?       — Да нет же…       — А я всё понять не мог, что за игры ты тут устроила, — продолжил мужчина и отошел, сложив цепочку рядом с собой на столе. — Твой любимый Дракон предложил хорошие деньги, чтобы забрать тебя, но…       — Будете играть по его правилам? — попыталась придать голосу уверенности, но получилось тщетно.       Так Джиён всё же хотел меня вытащить отсюда, но почему вел себя так? К чему был весь этот театр? Хотел наказать меня за то, что ослушалась его? Я ведь выполняла часть сделки, честно выполнила, разве что… Меня слегка потрясывало, а в животе запорхали чокнутые бабочки, которым я пыталась приказать сдохнуть сию минуту, но они были слишком своевольными, чтобы подчиниться. Джиён самолично, без чьего-либо давления и просьбы решил вызволить меня из ловушки, которую я сама себе устроила. Никак не укладывалось в голове, которая стала кружиться от некой эйфории.       — Ещё чего! — усмехнулся мужчина, закуривая очередную сигарету. — Отдать тебя Кану действительно неплохая мысль, пусть Квон с ним разбирается, пока я, — он осекся, видимо, наконец вспомнив, с кем говорит. — Я не такой идиот, как ты думаешь. Поэтому вы уезжаете немедленно.       Я чуть было не сказала, что неужели ради разговора он вызывал меня к себе, но заткнулась вовремя, с недоверием поглядывая на мужчину, который вновь подошел к окну. Неужели, блять, хоть что-то в этом мире сработало по тому плану, который я придумала?! Схватив цепочку, метнулась к двери.       — Постой, — только коснулась ручки двери. — Убедилась, кто тут самый человечный?       — Конечно, — натянуто улыбнулась, подыгрывая мужчине, разум которого мне почему-то напоминал какого-то подростка или школьника, но никак не мужчину за сорок.       Удивительно только, как до сих пор от него не избавились конкуренты, хотя, быть может, его глупость компенсировалась жестокостью? Убеждение физической силой тоже вариант для распространения власти над более слабыми противниками.       Как и я, Чжихё не могла поверить в такой исход дела, всё то время, пока мы выезжали с территории Пака, потом долго ехали по трассе, проехали по городу, вернулись в Сеул и оказались у очередного частного, охраняемого дома лишь спустя три часа езды.       Дом оказался простым и просторным, без излишеств, без огромной прилегающей территории, что позволяло себя чувствовать комфортно. Мужчина встретил нас у ворот вместе с парочкой телохранителей. Выглядел он элегантно в очередном костюме, на этот раз цвета кофе. Кан прошел к нам сдержанно и без лишних разглагольствований пригласил войти в дом. Чжихё дрожала то ли от страха, то ли от того, что ад в ее жизни наконец-то закончился. Мы прошли по гостиной сразу в кабинет мужчины, дверь которого он плотно прикрыл, а затем уже скинул маску сдержанности и обнял девушку. Она мгновенно расплакалась, несвязно бормоча слова благодарности. У меня и самой слезы встали в глазах: неужели я смогла сделать что-то? Конечно, не без помощи господина Кана.       — Квон Джиён приедет скоро, — вдруг обратился ко мне Кан, накинув свой пиджак на плечи Чжихё и отправляясь показать ей дом. — Я распорядился, чтобы накрыли обед. Можешь, подождать тут.       — Эм, зачем?       — Сказал, что хочет самолично заняться нашей свадьбой.       — Ах, вон оно что…       Чжихё стала выглядеть самой обычной девушкой в синем платье до колен и без боевого раскраса. Господин Кан был мил и обходителен с ней, словно возился с хрустальным сосудом, и мне было приятно за ними наблюдать. Квон явился в дом с опозданием, как всегда, не скрывая, что он здесь царь и Бог. Помощник Кана взял его пальто и проводил к нам за стол. Джиён сел напротив меня после рукопожатия с Каном.       — Веселитесь? — и, конечно, самый главный человек должен был первым что-то сказать.       — Как сам поживаешь? Как там моя Инхва? — спросила я, а господин Кан подал знак помощнику, который разлил вино по бокалам, когда все приступили, наконец, к трапезе.       — Прекрасно. Ее благодарности нет предела: каждую ночь на мне скачет от радости и утром готовит обалденный завтрак, — я и Чжихё поперхнулись едой, а господин Кан продолжил есть, как ни в чем не бывало. — Девчонку хорошо натаскали, где она там раньше была…       — Ублюдок, она и была у тебя, но ты захотел продать, — процедила сквозь зубы, с трудом представляя, чтобы Чхве Инхва, которую я когда-то знала, могла заниматься проституцией.       — Она стала моей после твоих слов, — уточнил Квон, оскаливаясь и довольно глядя на меня. — А была лотом на аукционе, который ты вела. Сама же назвала ее моей собственностью.       — Прошу меня извинить, — поднялась Чжихё и вышла из-за стола: я слишком увлеклась перепалкой с Джиёном, забыв о ней и о том, что ей вряд ли всё это было приятно слышать.       — Чжихё, подожди, — попыталась подняться, но господин Кан перехватил меня за запястье, останавливая.       — Я сам с ней поговорю.       Стояло Кану уйти, как Квон рванул со своего места ко мне и начал откровенно распускать руки, задирая блузку, оголяя то живот, то спину, вызывая толпы мурашек по телу и прилив краски к щекам. Я пыталась его оттолкнуть, но он лишь присел на корточки и перешел к моим ногам.       — Ты совсем умом тронулся?! — снова попыталась оттолкнуть мужчину, когда более-менее отошла от шока и была способна понять, что он вероятно что-то искал.       — Не трахалась с Паком? Удивительно.       — Как ты… Фу, блин. Наверное, как женщина я его не интересовала.       — Мужику похер во что, лишь бы присунуть.       — И тебе я так понимаю тоже?       — О чем ты?       — Ни о чем!       — Ревнуешь?       — Не выдумывай, Квон.       — Ага…       Господин Кан ушел вместе с Джиёном в свой кабинет, а я пошла в комнату к Чжихё, которая сидела с паспортом в руках и белым конвертом и печально смотрела в окно. Попыталась припомнить момент из разговора, который, вероятно, ее задел, но никак не могла связать аналогий с ее ситуацией. Возможно, она рассказала мне не всю историю, но заставлять мне ее не хотелось, ведь это, должно быть, было для нее неприятно.       — Чжихё? — окликнула ее, стоя у порога комнаты, проверяя готовность к общению, на что девушка медленно обернулась и кивнула головой. — Прости, если мы говорили о чём-то, что задело тебя, — сделала пару шагов к ней, и она поднялась с места.       — Я думала, что вы — жертва обстоятельств, — неуверенно ответила Чжихё, не отрывая взгляда от пола. — На какие-то мгновения показалось, что мы с вами близки в своем несчастье… Простите, но вы… такая же, как все они.       Меня буквально пригвоздило к полу ее обвинение, на которое я даже не нашлась, что ответить. С чего она взяла, что между мной и этими преступниками могло быть что-то общее? Неужели Тэён оказалась всё-таки права, и Квон странным образом, но всё же создавал из меня Соён? Он жаждал видеть ее во мне, не только находясь в алкогольном опьянении, но и в трезвости. Меня залихорадило: что я сделала или сказала не так?       Через пару дней Чжихё уехала к своим родным, а я решила отправиться в Тэгу и найти отца Соён. Квон еще накануне прислал все мои немногочисленные вещи в дом господина Кана, который оказался действительно самым хорошим человеком из их шайки, позволяя мне оставаться у него, сколько было необходимо, и не обременяя ни тем, что я должна ему что-то за свою свободу, ни тем, что жила за его счет. Несмотря на то, что господин Кан предлагал отправить меня на автомобиле с водителем, я отказалась, предпочитая уехать на автобусе и почувствовать себя на какое-то время далекой от мира Дракона.       Помощник Кана сообщил, что тот вряд ли приедет ночевать в дом, поэтому ужинать мне придется в одиночестве. Я отказалась, отдав предпочтение стакану сока перед сном, предвкушая утро следующего дня, когда отправлюсь в Тэгу. В планах было задержаться там на какое-то время: может быть, случайно найду что-нибудь и о своих родителях.       Время было около полуночи, а я не могла заснуть, когда услышала, что кто-то приехал во двор. Направляемая любопытством, поднялась с кровати и заметила вполне знакомую фигуру. И что он забыл в это время тут?       Накинув на плечи шелковый халатик, прошла по коридору к холлу, где уже разулся и скинул на спинку кресла пальто Квон Джиён. Видимо, он чувствовал себя хозяином чуть ли не в любом доме, в котором оказывался, разве что у Ян ХёнСока Дракон поджал хвост и не смел вести себя высокомерно и властно. Пока что только этот человек был сильнее и выше летал. Но как долго он будет занимать свое место? Знал ли он, подозревал ли, что Квон со своими соратниками затевал против него?       — Тоже не спишь? — низким тоном голоса проговорил мужчина, заметив меня в темном коридоре.       — Зачем пришел сюда? — полушепотом спросила, медленно шагая за мужчиной в гостиную, освещаемую лишь торшером у стены.       — Хотел тебя увидеть, — выдохнул он, опускаясь на мягкий диван, прячась в тонких лучах блеклого света, который играл то на лице, то в его волосах, уложенных назад. — Неужели не соскучилась?       — Ни капельки.       — Иди ко мне, — он протянул руку, и я почему-то невольно потянулась к нему, тут же мысленно обругав себя. — Ну же, — присев на краю дивана, сложила руки на груди, внимательно наблюдая за действиями мужчины. — Вредина.       — Что-то случилось?       — Хотел бы и я знать… Что ты делала у Пака? — он вмиг стал серьезным.       — Ничего.       — А тут что делаешь?       — Завтра уезжаю.       — Куда?       — Неважно. Это тебя не касается.       — Не уезжай.       — Тебя забыть спросила.       — Это небезопасно.       — А с тобой быть рядом очень безопасно? — поднявшись с места, встала прямо перед ним, глядя сверху вниз в глаза, полыхающие адским пламенем, безудержно тянувшие на самый низ, за собой. — Ты отправлял меня в бордель, отправлял на смерть, продавал, игрался и бросал, — меня тянуло к нему, и это притяжение становилось почти ощутимым. — А в промежутках делал вид, что я то не безразлична тебе, то значу что-то, — безумное отчаяние и крошечная надежда заставляли сердце биться чаще, а дыхание замереть, — я заразилась адским пламенем, чувствуя, как где-то глубоко внутри оно разгорается, предзнаменуя гораздо ужаснейшие последствия, нежели огонь в глазах напротив.       Мужчина молча поднялся, перехватывая меня за талию и поднимая на руки. Ахнув, попыталась слезть или оттолкнуть его, но он был тверд как скала и уверенно направлялся в хозяйскую спальню, где бросил меня на кровать, тут же нависнув сверху.       — Прекрати, — воскликнула слишком поздно, и Квон, перехватив мои запястья, поцеловал в плотно сжатые губы. — Не надо, — отвернувшись, выдохнула в сторону.       — Сама прекрати строить из себя невинность, — прорычал в ответ, нетерпеливо стягивая халат и лямки топа, покрывая мокрыми поцелуями шею, ключицы и плечи, вызывая мурашки и жар по всему телу. — Готова переспать с кем угодно, но не со мной?!       — Да я ни с кем не спала после того борделя!       — Не верю…       — И вообще, — мужчина сжал запястья сильнее и прикусил кожу на плече, отчего я взвыла. — Если ты спишь со всем, что движется, не значит, что другие… такие же…       — Я могу взять тебя силой, — выдохнул в губы, заглядывая в глаза как-то слишком нежно, заставляя бабочек в животе просыпаться. — Но не хочу… Может, прекратишь отрицать очевидное?       — Что?       — Я тебе не безразличен.       — А я…       — Ты — моя жизнь…       Что, блять, ты сказал, Квон Джиён? У меня голова шла кругом, а после его слов конечной станцией стала психиатрическая клиника. Его губы накрыли мои так властно и требовательно, что я уже не могла сопротивляться, пуская всё на самотек. К черту всё.       Руки мужчины блуждали по телу, словно исследуя неизвестную местность, а я позволила себе слабость расстегнуть его рубашку и припасть губами к ключицам, которые так резко выступали. Всё его тело было покрыто множеством татуировок, которые я раньше не замечала и не видела даже. Он прижимал к себе, а затем снова отпускал, позволяя лечь на смятую кровать, покрывало которой слетело в бок вместе с нашей одеждой. Джиён неустанно целовал мои уже опухшие губы, рукой опустившись к кромке трусиков и медленно, словно выжидая, опускался ниже, умелыми пальцами массируя чувствительную кожу. Сорвавшийся стон с моих губ стал сигналом к продолжению, но он не спешил, заставляя меня стонать и ощущать невероятный спектр эмоций. Внутри всё полыхало, когда он наконец вошел в меня. Джиён тяжело дышал, двигаясь сначала медленно, позволяя мне привыкнуть к ощущениям, а затем наращивая темп и буквально через несколько секунд вдалбливая меня в кровать. Все ссоры и споры с ним, всё дерьмо, что было, — всё стало незначительным. Мужчина вынул член и одной рукой перевернул меня на живот, подтягивая к себе и тут же вставляя член снова, чуть надавливая на поясницу, заставляя выгнуться. Он намотал волосы и потянул их на себя, входя в меня до основания так жестко, что опомниться не успела, как оказалась прижата к спинке кровати, за которую попыталась удержаться руками, отчего стало шумно. Пошлые хлюпающие звуки смешались со стонами и шумом бьющейся о стену кровати, что на удивление лишь возбуждало, подавляя стеснительность, раскрепощая.       Он кончил с громким рыком, буквально рухнув на меня. Коленки дрожали, и мы вместе свалились на кровать. Джиён обнял меня за талию, спиной прижимая к себе, целуя в мокрые волосы на затылке. Было так блаженно, тепло и даже приятно.       — Ты — моя жизнь, — вновь прошептал мужчина, когда начал засыпать, укрыв нас обоих белоснежным одеялом. — И без тебя я погибну, Соён…       Меня затрясло, а слёзы встали в глазах: как он мог?! Еле вывернувшись из рук заснувшего мужчины, приподнялась на кровати, оглядываясь вокруг, обхватывая руками голову, чувствуя себя до ужаса жалкой и как никогда использованной. Первый раз в борделе, избиения, изнасилование, да что угодно было просто ничтожным по сравнению с тем, что сделал этот… этот дьявол! Я была и оставалась для него лишь сосудом души Соён, но никак не полноценным человеком со своими чувствами, эмоциями, прошлым. Слёзы душили, грудную клетку словно сковало чем-то, и я на негнущихся ногах прошла в ванную комнату, где взглянула на себя в зеркало. Опухшие губы, парочка мелких засосов, растрепанные волосы, голое тело, пелена поволоки, не сошедшая еще с глаз, — это ведь была не я. Я позволила ему думать, что Соён всё еще рядом. Позволяла жить и дышать этому ублюдку, не чувствовавшему никакой вины за содеянное, словно само мое существование оправдывало все его поступки.       Глазами рыскала по полкам, безошибочно отыскивая ножницы. Он растоптал и уничтожил меня, стерев с лица земли, ведь я стала не больше, чем тенью сестры. Поблескивавшее от падающего света острие манило, заставляя продумывать несколько вариантов: убить себя или убить его. Но я не могла позволить ему так легко проститься с жизнью, которую он не очень-то ценил. Схватив ножницы и утирая льющиеся слёзы, взяла одну прядь волос и, вдохнув побольше воздуха, отрезала ее, а затем еще одну и еще. Неуклюжее каре из моих собственных темных волос смотрелось непривычно, и я плюхнулась на холодный пол из плитки, обнимая себя за колени и сжимая в ладонях обесцвеченные пряди. Дрожала и захлебывалась слезами, проклиная это чудовище. То пламя, что только недавно разгоралось, сжигало всё внутри, причиняя необъяснимую боль, что сковывала и не позволяла свободно вздохнуть.       — Прости, Соён…