Совместимость

      В начале ноября обещанный детский корпус так и не появился. Где-то внутри почти бессознательно Коннор был немного рад отсрочке, хотя вслух и не признал бы это. Перенос… Конечно, легко сказать! Казалось бы, что такого в том, чтобы перенести информацию с одного носителя на другой? Только вот реальный, то есть физический перенос — это когда процессор и биокомоненты, отвечающие за сохранение личности и памяти из старого и, или, неисправного корпуса извлекаются и максимально быстро перемещаются в новый. В случае Коннора физический перенос был невозможен из-за несоответствия размеров, формы и других параметров аппаратного обеспечения зоодроида-медведя и андроида. Никто и никогда не планировал, что такое может понадобиться. Поэтому в этом конкретном случае выполнима была только перезапись с одного носителя на другой. А чтобы не потерять информацию, копирование осуществлялось через третью машину-буфер, позволяющую восстановить потерянные при непредвиденных ситуациях данные. Поначалу пугал момент с возможной утратой части личности, но теперь смущало нечто другое, и некоторая настороженность в отношение предстоящей процедуры только нарастала. Тем более, что через сам процесс копирования и переноса он уже проходил, став медведем. Да — эта функция изначально была заложена в его программе, но это почему-то ему очень не нравилось. Может быть, если бы он прежде сознательно проходил через перезапись, пока не был девиантом, этот процесс воспринимался как-то иначе. Однако, прежние тестовые миссии он не помнил, а во время последней миссии, приведшей к последующей интеграции андроидов в человеческое общество, его корпус ни разу не подвергался прямой опасности разрушения.       Перед Рождественской неделей доктор Розен оповестил о том, что наконец-то всё готово: нашелся детский корпус для Медвежонка, даже почти новенький.       Операцию назначили на ближайший свободный день так, чтобы Рождество и Новый год два невольных соседа смогли встретить обособленно друг от друга. В кибер-клинику Коннор поехал не один, а в сопровождении Хэнка и двух сестричек. А непосредственно туда обещали подъехать и «другие официальные лица»: Алекс Коннорс, а возможно и Маркус. Подобное разделение личностей и обособление нового самоосознанного искусственного интеллекта было очень интересным и серьёзным прецедентом. Элли и Келли во всю шутили о том, что вот-вот станут тётушками и неплохо было бы оформить уже подготовленную комнату под детскую. Коннор сомневался, что из отпочковавшегося от него Медвежонка получится такой уж инфантильный индивидуум, нуждающийся в обязательных детских игрушках или обоях в ярких автомобильчиках с глазками. Личная свобода иногда дает непредсказуемое развитие характера, и Коннор надеялся, что деструктивные черты будут сведены к минимуму, а сильная авантюрная часть возьмет верх. Правда разнообразную заранее приобретенную одежду одобрял — собственные вещи помогут малышу почувствовать себя уверенней.       По пути в клинику Коннор пытался снизить постоянно подскакивающий уровень стресса. В конце концов он благодаря своей системе нашёл способ. Интересная штука — память, у любых интеллектов и у натуральных, и у искусственных. В состоянии сильного стресса она способна выдать какой-нибудь эпизод, для человека практически забытый, а для андроида вроде бы малозначимый, чтобы снять негативное действие, переключив на что-то позитивное или нейтральное. Надо сказать, что за последнее время в нынешнем облике Коннору удалось то, чего не получалось сделать за несколько лет после революции, несмотря на свой продвинутый социомодуль: наладить более менее нормальные рабочие отношения с некоторыми сотрудниками, в частности с детективом Ридом. Совместная работа в новом качестве сыграла положительную роль. Отношение детектива не стало прямо-таки дружеским, но плюющегося ядом василиска тот больше не изображал. Так, иногда рычал или шипел по мелочи. И отношение определялось системой, как близкое к дружеской симпатии. У Коннора было время подумать об этом, и его опыт подсказывал, что в виде сотрудника СК-9 он больше не выглядел для детектива Рида таким уж злостным соперником за место под солнцем.       Возможно, тому было проще относиться к теперь уже зоодроиду как к кому-то, кто никогда не сможет заменить человека. Довольно ошибочная позиция, учитывая, что с большей частью своего потенциала и восстановлением прежних функций как детектива Коннор мог справляться и сейчас, а определение на «собачью» работу было формальностью, вызванной абсолютной новизной ситуации. В рабочих моментах они довольно неплохо кооперировались, хотя до настоящего полноценного сотрудничества это всё ещё не дотягивало.       Тут была и обратная сторона медали, и Коннор знал, что вызывает у части людей беспокойство своим зверским внешним видом. Кто-то уже привык к нему настолько, что ничуть не смущался и не испытывал страха или беспокойства, а кто-то, как пара-тройка коллег, относился насторожено, но отлично от того, что испытывают к андроидам. Хэнк как-то сказал ему, что дело не конкретно в нём, а в том, что люди всегда будут испытывать симпатии и антипатии, и в коллективе всегда найдешь человека, который тебе приятней всего и того, с кем хочется общаться как можно меньше, а иногда и в общем коридоре стараться не встречаться. Коннор, который давно уже составил у себя в уме табличку приятности различных встреченных на жизненном пути личностей, тогда согласно покивал. К слову, детектив Рид в этом рейтинге симпатий стабильно болтался где-то в середине, то взлетая на пару позиций, когда был в настроении продуктивно совместно работать, то падая на несколько пунктов вниз, когда вредничал, «вставляя палки в колеса прогрессу» и оскорбляясь самому существованию андроидов. Но, например, недавнее, не очень удачное совместное расследование в паре с Ридом, где они в пылу погони оба угодили в ловушку, вызывало приятное умиротворение. И Коннор рассуждал, что и Рид когда-нибудь окончательно свыкнется с реальностью его окружающей.       В подобных философских настроениях и мыслях Коннор и прибыл в клинику, где ему предстояло сегодня сепарироваться в свободную и одинокую личность. Опасаясь встрять в пробку и опоздать к назначенному времени, они выехали заранее и прибыли на двадцать минут раньше. Пока андроиды и Хэнк устроились с комфортом ожидать на мягких, недавно установленных креслах в вестибюле, Коннор решил прогуляться по клинике, где дозволялось находиться посетителям.       — Проветрись, конечно, — кивнул ему Хэнк.       Тревожные мысли, сбитые размышлениями об отвлеченном, вернулись и крутились в электронных мозгах, не переставая. Медвежонок, который тоже не желал сидеть и спокойно ждать, поддержал идею прогуляться. Так что они отправились в короткий моцион каждый в своих мыслях.       В трёхэтажной клинике было четыре просторных грузовых лифта и широкая лестница, соединявшая все три этажа и имевшая большое панорамное окно по всей своей высоте. Окно выходило на небольшой ухоженный сквер, или скорее сад, который почти всегда пустовал. Тут не было детских площадок или лавочек, на которых можно было отдохнуть, и срезать расстояние между улицами через него не получилось бы из-за путанных дорожек. Коннор остановился на предпоследнем пролете лестницы и глянул сквозь стекло на голые ветки кленов, на укрытую опавшими листьями и долгожданным снегом землю. Несколько дней назад пошел запоздавший в этом году снег и припорошил успевшую промерзнуть землю. Медвежонок снега ещё не видел — поэтому для него это было очень интересно и… весело. Тогда же в департамент полиции приезжала агент ФБР Кристина Р. Кларк, та самая, что приходилась начальником Норману Коннорсу.       Она сообщила, что все украденные образцы оружия, успевшие разойтись по рукам, были найдены, но следует готовиться к тому, что на черном рынке вскоре появятся их реплики. Новость была неприятная, но ожидаемая. Дело отправилось дальше в судопроизводство, и Коннору предстояло выступать свидетелем на предстоящих процессах.       — Лучше бы вам явиться на них в подобающем виде, мистер Коннор, — сухо, но без упрека заметила старший агент Кларк на совещании в кабинете Фаулера.       — Интересная получилась бы пара свидетелей, медведь и розовая пони, — вставил свои язвительные десять центов находившийся там же Хэнк. — В любом случае я думал, что дело закрыто.       Старший агент Кларк пояснила, что мотивами Рози так же прекрасно воспользовались для собственного обогащения довольно ушлые люди и что это путешествие военных новинок по перекупщикам будет аукаться ещё долго.       Коннор потер лапой круглое ухо, продолжая задумчиво смотреть на облетевшие, укутанные снегом деревья. Хэнк после совещания поделился с агентом Кларк своими контактами в мессенджере, разумеется для улучшения рабочего взаимодействия между ведомствами, как он сказал. Коннор расценил свою реакцию как вполне поддерживающую эту инициативу.       Медвежонку надоело сидеть на лестнице и созерцать унылый в сущности пейзаж и он потянул корпус дальше. Коннор передал ему контроль над моторикой и решил побыть пока что зрителем, так что они исследовали третий этаж. Рядом с одной из дверей стоял навытяжку андроид порядком устаревшей модели и, казалось, пребывал в стазисе. Медвежонок с интересом обнюхал его руку и, привстав на задних лапах, лицо.       «Так делать некультурно, он не арт-объект», — с упреком высказал ему Коннор.       Юного натуралиста замечание нисколько не смутило. Анализ показал, что андроиду только что проводили ремонтные работы, большая часть тириума была слита из его систем, часть биокомпонентов удалена, однако сам корпус по-прежнему пребывал в минимально функциональном состоянии. Они обошли его полукругом и собирались вернуться на лестницу, когда дверь, рядом с которой тот стоял, открылась. В коридор шагнул доктор-человек и андроид довольно распространенной линейки. Заметив медведя посреди коридора, они оба смущенно замерли. Коннор поспешил поздороваться и скинуть цифровое приветствие стоящему перед ним собрату. Когда доктор услышал человеческую речь, то выдохнул с явным облегчением и после ответной любезности вернулся в кабинет.       — Ты ведь Коннор? — с живым интересом поинтересовался андроид. — Я узнал твои сигнатуры! Сохранил их ещё с тридцать восьмого года…       «Значит, он один из андроидов, пробуждённых мною тогда… Но его корпус более поздней модели», — подумал Коннор.       Это было интересно и кое-что объясняло. Коннор согласно кивнул.       — Пока что я пребываю в таком теле.       — Я видел новости про это! Настоящий Тедди-детектив, ха!       — Ну, что-то вроде того, — Коннор повернулся к стоящему у двери истукану. — Значит, это твой старый корпус?       — Точно. Я попал в серьёзную аварию, и сделать трансфер в новый корпус оказалось проще, чем починить то, что было сломано, — андроид постучал себя по виску: — Тут всё разлетелось, только чудом само тело накопителя данных не повредилось.       — А с этим что делать? На утилизацию?       Андроид пожал плечами:       — Пока отправится в резерв, может пригодиться для чего-то. Простые задачи он выполнять ещё может, — и постучал по плечу тело, не подающее признаков сознательной активности. — Просыпайся.       Тот моргнул диодом ровным голубым светом и вышел из стазиса. Передав команду через беспроводное соединение, андроид вернулся вниманием к Коннору, а корпус зашагал к лифту, смотря точно перед собой.       — И как тебе опыт такого трансфера? — Коннор провожал уходящего взглядом, пока он не скрылся за поворотом коридора.       — Не самые приятные ощущения, но даже интересно. Никогда такого не делал. Но ты ведь тоже перенес себя на другой носитель?       — Да…       Он не стал уточнять, что почти не имеет сохранившихся записей и логов этого переноса, настолько всё было сделано в спешке и страхе навсегда уйти в небытие.       — Боюсь, мне уже пора. Удачи, — и Коннор поспешил в сторону грузовых лифтов.       Андроид кинул ему в след цифровое прощание в виде позитивного смайлика, но Коннор смахнул его из уведомлений тут же. Его интересовало иное. Прежний корпус андроида как раз заходил в лифт, когда медведь влетел с размаха туда же. Каким то чудом он не сбил его с ног и зачем-то виновато извинился:       — Извините, опаздываю, — и ожидаемо не получил ничего в ответ, поскольку в лифтовой кабине кроме них никто больше не ехал.       У него было всего пара секунд до того, как закроются двери и лифт плавно проедет три этажа вниз. Коннор положил лапу на холодное пластиковое предплечье, откуда сразу же сполз скин, и с некоторым страхом инициировал соединение.       Лифт остановился. После того как двери полностью открылись, из него вышел андроид, а следом медленным шагом медведь со слишком задумчивым для его облика видом. Андроид на автопилоте проследовал дальше по коридору к следующему лифту — ведущему в резервные хранилища киберклиники.       — Коннор, ты как раз вовремя! — сказал Хэнк, встав с удобного кресла. — Доктор Розен сказал, что мы можем заходить. Чего ты такой мрачный?       — Я не мрачный, просто шерсть так легла, — вздохнул Коннор. — Идём.       В помещении технической операционной, где и будет происходить перенос, если так можно было назвать эту по сути серверную и почти стерильно чистую комнату, их уже ждал доктор и его ассистенты. Рядом с широким столом, на котором мог поместиться не только кто-то размера Коннора-медведя, но и поболее стоял долгожданный и пока что безжизненный детский корпус без скина. Он уже был закреплен на штативе и подключен оптоволоконным кабелем к оборудованию. Рядом в точно таком же виде пребывал родной корпус RK800. Коннор обошел стол вокруг, обнюхал корпуса под удивленными взглядами присутствующих и, всё ещё терзаясь смутными мыслями, влез на стол.       — Хэнк, я понимаю, что ты переживаешь за меня, но… Не мог бы ты подождать снаружи? Я бы хотел… м, — тут Коннор замялся, не зная как правильно выразить своё желание решить свою судьбу в одиночестве и при этом не обидеть Хэнка.       К счастью, Хэнк то ли понял его мысли, то ли подумал что-то другое, не менее весомое, но кивнул и отправился к выходу.       — Буду ждать тебя в прежнем качестве снаружи. Ты уж поаккуратней тут.       Коннор слегка торжественно кивнул в обещании позаботиться о себе и остаться в живых. В помещении остались два искусственных интеллекта, два человека и две пока ещё чистые болванки, которые станут спустя время полноценными личностями.       — Ну что, думаю расписывать регламент процедуры мне вам не нужно, вы же ознакомились со спецификациями по этому вопросу, — доктор Розен подошел к столу, и Коннор убрал скин и открыл порты на затылке для подсоединения.       Через такой кабель ему подключаться ещё не доводилось, но автоматически включившаяся программа тут же выдала инструкции к безопасному соединению с двумя серверами, активировав и несколько протоколов на этот случай. Оставалось лишь самостоятельно запустить программу переноса данных. Коннор медлил, а доктор терпеливо ждал.       — Скажите, как обычно андроиды переживают такие переносы? — поинтересовался Коннор, рассматривая свою сейчас голую когтистую лапу.       Медвежонку внутри не терпелось наконец оказаться в новом корпусе и он раз за разом пытался инициировать процесс. И совершенно не отчаивался, когда получал категоричный отказ от доминирующей операционной системы.       Доктор Розен присел на стул рядом с панелью управления и с интересом посмотрел на лежащего на платформе фарфорово-белоснежного медведя. Несмотря на все его приключения, на корпусе почти не было вмятин и царапин, пластик был в очень хорошем состоянии.       — Подобных переносов было проведено не так много, и все, что характерно, в последние пару месяцев, — ответил доктор Розен. — Это было возможно технически, но стало возможно и официально. Никто не жаловался на сбои или что-то подобное. Полноценный планируемый перенос в стационаре, а не в аварийной ситуации, насколько я могу судить, ощущается вполне комфортно для искусственного интеллекта.       Коннор посгибал пальцы один за другим и подумал про того андроида в лифте. Не про просто пустой корпус, годный на запчасти или только на выполнение простейших задач. Именно про андроида, и эта мысль снова его напугала.       — Что будет с моим… с этим корпусом, после того как мы окажемся в двух новых?       — Думаю, установят программу имитации животного и поместят в зоопарк. Зоодроида в свете последних событий из него делать не станут. Но для образовательных и просветительских целей он вполне может послужить. Хотя, этот медведь же зарегистрирован на Хэнка Андерсона… Так что вам с ним и решать, что делать с этим корпусом.       — Вот как? Я думал, что не могу находиться в таком корпусе, но как оказалось, не такой он и неудобный. Живое приспосабливается к тем условиям, в которых вынуждено находиться.       Доктор Розен согласно кивнул:       — Лошадь или другое копытное было бы значительно менее удобно. Здесь хоть и лапки, но вполне функциональные.       Коннор оценил попытку рассеять его тревожность и поддержать, и немного улыбнулся, не показывая зубов. Медвежьи улыбки выглядели странно, даже скорее устрашающе, но к богатой и содержательной медвежьей мимике все окружающие уже привыкли, даже доктор Розен, который то и имел дело с Коннором-медведем всего несколько раз.       — Думаю, я готов приступить, — и разрешил своему соседу по корпусу запустить программу переноса.       Если он и считал, что это окажется обычным процессом, то глубоко ошибался. Видеть как точная копия личности и по сути твоей же цифровой души создается на другом носителе было одновременно и захватывающе и жутко. Медвежонок скопировал себя очень быстро и нисколько не задерживался в принятии разрешений, требующихся программе для выполнения своих функций. Он был полностью открыт и готов отправиться в мир в ином виде, получить больше свободы и стать кем-то другим. Первая версия бесследно, но не мгновенно исчезла из системы и с жёсткого диска, когда автоматически отработала команду на удаление исходной информации на носителе. Настала очередь Коннора повторить его судьбу. Он уже видел, как детский корпус пробуждается и готовиться стать частью этой жизни. Программа запустилась и приступила к копированию, файл за файлом, с ужасающей скоростью приближая неизвестное неизбежное. Только почему-то по внутреннему визуальному каналу у Коннора побежали не прогнозируемые события счастливого возвращения к прежней жизни, а его дом и его пудель, который не узнал в огромном черном медведе своего хозяина. Да и как ему было узнать его? А ведь и новый, «родной» корпус он так же не признает за старого друга, и ведь, в отличие от всех остальных, мнящих себя самыми разумными существами, будет по-своему прав. Коннор почувствовал самый настоящий ужас. Такой же как тот, что сковал его, когда он умирал и боролся за свое существование. В поспешности Коннор попытался отменить процесс, но было поздно, и, как того требовал стандартный протокол, новый он, Коннор, RK800, когда-то самая передовая модель Киберлайф, записал свою личность на чистом носителе. Как только копирование системы завершилось, и он начал пробуждаться, включился протокол к форматированию и очистке жёсткого диска. То есть удалению самого себя. Снова. Нет! Он уже через это проходил. Ни за что! Минутный обратный отсчёт начался…       Медведь на столе взревел так, что у людей заложило уши, и рывком метнулся вниз на пол. Вырвал кабель из затылочного порта, повредив тот, и опрокинул тележки с инструментами, стоящие поблизости. Скин на нем пошел волнами черной густой шерсти и растворился с голубыми искрами, корпус, сейчас как никогда напоминавший человеческий, встал на задние лапы в последнем импульсе и с грохотом центнера пластика и металла осел на пол, а собственная система лихорадочно отменяла отрабатывание протоколов зачистки системы. Повреждённый порт посылал назойливые импульсы с отчётом о степени и серьёзности поломки, но это ерунда по сравнению с тем, что он всё ещё в корпусе медведе и отсчёт до стирания прекратился. Система тут же запустила проверку файлов на сохранность и целостность и корректность копирования. Очевидно, это происходило и в другой его системе на андроидном носителе.       Доктор Розен и ассистент-техник с округлёнными глазами смотрели за тем, что происходит за прозрачным экраном в чистой комнате, и соображали, как им на это реагировать.       — Мистер Коннорс, с вами всё в порядке? — послышался наконец из динамика голос Розена.       — Да, — ответил гуманоидный корпус RK800.       — Нет! — одновременно с ним ответил сидящий на полу медведь, и оба они уставились друг на друга.        Ассистент, контролировавший процесс внутри помещения и в панике отпрыгнувший от взбесившегося медведя под защиту гуманоидного корпуса, удивительно быстро пришёл в себя и, сориентировавшись, распорядился выдать ему устный отчёт о состоянии систем. Обычно самодиагностика снижает уровень стресса — так и случилось. Оба пациента, углубившись в себя, успокоились, особенно медведь. И через четверть минуты оба корпуса сперва гуманоидный, а затем и медвежий сообщили запрошенные данные.       Оказалось, что у нового Коннора-гуманоида недостает части файлов памяти в том числе о недавних расследованиях. Ссылки на них имелись, а информация о том, что конкретно было — отсутствовала. Медведь же сообщил о механическом повреждении порта и стопроцентной сохранности памяти.       Хэнк и прочая группа поддержки, к счастью, отвлеклись на некоторое время и пропустили доносившийся из-за дверей шум. Их внимание всецело занял Медвежонок, которого после переписывания в новый корпус вывели в комнату для ожидающих, где его тут же окружили вниманием и даже, кажется, чрезмерным. Так что все они изрядно удивились, когда вместо одного ожидаемого Коннора получили из операционной хмурого привычного медведя и свежего мигающего диодом RK800.       — Вот тебе и пожалуйста! — только и нашел что сказать Хэнк.