Схватка за Вестерос

      Обезглавленный Гремучая Рубашка казался маленьким, точно одно из чучел, которые стояли на Стене. Голова одичалого смотрела в серое небо желтоватыми глазами, а на снегу под телом растекалась кровь. Багряная, точно знамена Ланнистеров. Красная, точно огненное сердце короля на Железном Троне.       Джон взглянул на Аллистера Торне, но бывший мастер над оружием был странно спокоен. Только что ненавистный бастард обелил себя в глазах всего Чёрного Замка и прибывших из Восточного Дозора людей, а Торне чему-то улыбался. Эта улыбка очень не понравилась Сноу.       Сангласс не улыбался.Гансер Сангласс был немолодым, но подтянутым мужчиной с изможденным лицом. На подбитом мехом плаще поблескивала серебряная семиконечная звезда, а рукоять длинного меча украшали лунные камни. Он внимательно смотрел на Джона, словно увидел его в первый раз.       Арбалетчики в чёрных плащах были начеку, но Джон их уже не боялся. Его противник истекал кровью, сражённый его мечом и эта кровь смыла обвинения. Бывший стюард Старого Медведя отныне был чист перед богами. Чтобы не болтал о одичалой крови Торне, Джон не предатель.       Селладор растерянно хлопал глазами. Поединок был недолгим, пожалуй, самым неприятным было участие самого септона. Трезвый и оттого мрачный септон, сжимая свой семигранный кристалл, перед боем воззвал к небесам, призывая Отца рассудить по справедливости, а Воину укрепить руку правого.       Селладор недолюбливал Джона за то, что он молился богам своего отца и приносил клятву в богороще, а не в септе. Одичалые молились тем же богам и септон пытался поставить это в вину Джону, но мейстер Эймон встал на защиту Джона, напомнив, что Старым Богам молятся по всему Северу.       На прибывших из Восточного Дозора южных рыцарей произвело впечатление то, как долго Джон защищал Чёрный Замок от атак одичалых после гибели Донала Нойе. Рамблтон проворчал, что изменник не стал бы так храбро сражаться, желай он пустить дикарей на юг. Он и предложил суд поединком.        — Слова ветер, пусть холодная сталь разрешит сомнения, — сказал широколечий рыцарь, плащ которого скрепляла застёжка в виде бараньей головы, герба Рамблтонов.       У среднего брата короля Роберта новый красный бог и защищавшие от сожжения статуи Семерых на Драконьем Камне рыцари из дома Рамблтонов оказались на Стене. Лорд Сангласс, их сюзерен, отказался от верности королю, отринувшему Семерых, за что лишился земель и титула.       Ревнители Семерых надели чёрное и высадились в Восточном Дозоре с отрядом рекрутов. Ещё раньше туда прибыл бывший командующий Золотых Плащей, сосланный Джоффри, но в бою с отрядом Гремучей Рубашки Янос Слинт и один из Рамблтонов погиб, а Сангласс и младший Рамбтон выжили.       Коттер Пайк отправил их с отрядом братьев Восточного Дозора на выручку в Чёрный Замок. В одну из ночей они пришли в замок и Джон был разбужен миром Гендоном и его людьми, что привели Сноу в бывшие покои лорда Мормонта.       Сангласс сидел в кресле Старого Медведя, а кроме слепого мейстера никто не казался в комнате Джону другом. Септон и сир Аллистер были бы рады увидеть смерть бастарда, но решали все же не они одни. Казалось, Сангласс и Рамблтон могли поверить в вину Джона, судя о нем лишь с чужих слов.       Аллистер Торне надеялся, что набожные рыцари сочтут Джона виновным, но неожиданно оказался в меньшинстве. Даже сир Глендон Хьюэтт согласился с идеей суда поединком, заявив, что не доверяет бастарду, но словам Гремучей Рубашки верит ещё меньше.       Гремучая Рубашка попытался было возразить. Однако сир Аллистер прикрикнул на него так, что маленький желтолицый человечек отшатнулся, едва не упав. Торне скорее сам выпустил бы внутренности Гремучей Рубашке, чем позволил ему уклониться от боя.       Костяные доспехи Гремучей Рубашки остались в Восточном Дозоре, а настоящую кольчугу никто ему давать не собирался. Но одичалого снабдили мечом и окованным железом щитом. Стоявший напротив него Джон был снаряжён точно также, разве что одет во все чёрное, цвета Ночного Дозора.        Гремучая Рубашка не славился своим ратным мастерством, а с Длинным Когтем исход боя был бы ясен. Но вместо валирийского клинка Джону предстояло взять обычный меч из числа тех, что ковал Донал Нойе. Хорошее оружие из доброй стали, надёжной, как и сам бывший оружейник Штормового Предела.        — Только без глупостей, Сноу, — негромко напутствовал его сир Глендон. Братья из Восточного Дозора в чёрных плащах поверх кольчуг и вареной кожи держали наготове оружие. Бой происходил в замковом дворе, где ещё недавно Джон, Гренн, Пип, Атлас и остальные дрались с теннами…       Джон обнажил меч и атаковал Гремучую Рубашку. Налетчик любил именовать себя Костяным Лордом и грозить смертью направо и налево. На словах он жалел, что не смог сам убить Куорена, но старый разведчик потратил бы на него не больше минуты.       Впрочем, самому Джону не потребовалось много времени на налетчика. Он быстро отсек мечом безобразную голову Гремучей Рубашки от тела, отстраненно подумав, что иные из рекрутов дрались куда лучше. Здесь не было Призрака и Длинный Коготь остался под замком, но одичалого это не спасло.       Вскоре Джон узнал, что со смертью Гремучей Рубашки он попал лишь из огня да в полымя. Манс желал переговоров и Аллистер Торне, больше некому, уговорил Сангласса, принявшего командование гарнизоном Чёрного Замка до возвращения Боуэна Марша, послать за Стену Джона.        — Не сомневаюсь, милорд, что Джон Сноу выполнит наше поручение и вновь докажет, что он верный брат Ночного Дозора, — произнёс сир Аллистер. Гансер Сангласс согласно кивнул. — Он лучше всех нас знает дикарей…       «Должно быть, я сошёл с ума, раз согласился. Но что мне ещё оставалось?»       Теперь Джон медленно полз в железной клети вниз. К северу от Стены горели костры вольного народа, их были сотни, если не тысячи, но издали они казались угольками. Ему вернули Длинный Коготь, но нога Джона болела, как и голова. Бастарда била дрожь. Сейчас он и котёнка не смог бы убить.       Ветер свистел между прутьев клети, но в ней у Джона была хоть какая-то иллюзия безопасности. На земле его ждёт смерть. Манс не простит фальшивому перебежчику обмана. Конечно, послов не убивает никто…никто в Семи Королевствах, но Джон сойдёт вниз в Застенье. Одни боги знают, что его ждёт…       Клеть рывком остановилась и Джон вылез наружу. Он проверил, легко ли выходит из ножен Длинный Коготь. В этот раз на нем была кольчуга из чёрных стальных колец поверх кожаного поддоспешника, мечта любого налетчика за Стеной. Бастард отогнал воспоминания о том, как одичалые делили доспехи Куорена.        — Робба запомнят как героя и короля, — пришло в голову Джону. — Я пытался быть лорду Старку хорошим сыном, но все напрасно. Донал Нойе правильно говорил, отвага и подвиги дозорного не воспоют в песнях, но именно мы защищаем рубежи королевства, пока на юге играют в престолы.       «Наша жизнь и честь принадлежит Ночному Дозору.»       Он двинулся вперёд, оставляя позади себя ворота, ещё заваленные обломками осадной черепахи, под которой разлагался мертвый мамонт. Джон шёл мимо разбитых бовек, застывшей смолы и трупов. На голове мертвого великана сидел ворон и лениво клевал мозг из разбитого камнем требушета черепа.        — Сноу, — неожиданно выкрикнул ворон, заставив Джона вздрогнуть. — Сноу! Сноу!       «Один из воронов мейстера Эймона. Сэм научил их кричать «Сноу» чтобы доставить мне приятное. Просто один из почтовых воронов, только и всего. С воронами ничего не случилось, а вот Сэм так и не вернулся в Черный Замок.»        — Сноу — выкрикнула птица на прощание и улетела. Со стороны лагеря навстречу Джону ехал одинокий всадник. У одичалых кони маленькие и лохматые, вроде тех пони, на которых ездят разведчики и горцы. Бастард присмотрелся к всаднику, гадая, не Манс ли решил встретиться с ним на ничейной земле.