На краю земли

Ужин проходит в гнетущем молчании. Пламя светильников колыхается на воздухе, а их свет страшно подчёркивает каждую морщину на лице Сторна. Он серьёзен, как никогда. Фрея молчит, строго смотрит на меня, затем переводит взгляд на отца. — Предатель пробудился, — зловеще произносит Сторн, отодвинув опустевшую миску. Сначала я не понимаю, о ком идёт речь, но затем вспоминаю скаальскую легенду, однажды рассказанную Фреей. Происходящее кажется мне каким-то дурным сном. Древний драконий жрец мечтает вырваться из царства Хермеуса Моры! И для этого он залазит в наши головы и бормочет в них какой-то бред о конце света! Я хочу рассмеяться, но в последний момент нахожу это несмешным. Солстхейм — древний, таинственный остров. Здесь издавна происходят жуткие, леденящие кровь вещи. Эта земля хранит в себе память самих Костей Земли, здесь мироздание хрупко и твердо одновременно. Здесь возможно всё. — Значит, я убью его, — заявляет Фрея. Её глаза выражают страх и решимость одновременно. Какой бы умелой воительницей и одарённой шаманкой она ни была, ей не справиться в одиночку — и она, кажется, это понимает, но боится подвести свой народ. Потому в логово этого древнего ублюдка она пойдёт только со мной. Да, я даже не человек, но за эти полгода я полюбил и этот остров, и народ скаалов настолько, что не имею право бросить их на произвол судьбы. В конце концов, очередной псих желает разорвать барьер между Нирном и Обливионом — и каким глупцом я буду, если ничего не предприму! — Фрея, ты не понимаешь, о чём говоришь, — возражает Сторн. — Когда-то давно его сумел одолеть лишь Страж. Страж попросил драконов наделить его невиданной силой, чтобы стать равным с Предателем. Их бой отколол Солстхейм от большой земли. Представляешь, насколько Предатель силён? Слова отца на мгновение лишают Фрею былой уверенности, и она покорно опускает голову. — Значит, мы должны дождаться нового Стража? — смиренно спрашивает она. — Или пробудить старого? О могиле легендарного Стража я знаю от прибывшего из Солитьюда учёного, и мне совсем не хочется связываться с ещё одним призраком тех жестоких времён. Пусть он покоится в своей могиле, запечатанной древней магией. А дожидаться нового Стража кажется мне непозволительной роскошью. — Не обязательно, — возражаю я. — Мой отец был обычным альтмером. Он не собирался становиться героем, а боги не наделяли его никакими особенными силами. Когда в Тамриэле стали открываться врата в Обливион, перед ним встал выбор: спрятаться и ожидать своей участи, или же попробовать сделать что-нибудь. Он вошёл в одни из Врат Обливиона и закрыл их. Его примеру последовали и другие, они вместе сражались против полчищ даэдра, которые грозили разрушить их города и убить их самих. Сторн, сотни меров и людей сами спасали себя, не дожидаясь героев! Взгляд Фреи снова загорается. — Он прав, отец! А что, если нам всем суждено стать новым Стражем? Или что, если тот, древний Страж — это все мы? Отец, наш народ защищает эту землю, сколько мы себя помним. И самое время вновь защитить Солстхейм. — И я помогу вам в этом, — продолжаю я. — Солстхейм стал и моим домом. И я не хочу, чтобы какой-то больной ублюдок навредил ему. Сторн по-отечески строго оглядывает нас. — Нельзя бросаться в бой без подготовки, — рассуждает он. — Анкарион, ты говорил, что когда-то сражался, и должен понимать меня. Без сомнения, он прав. Нельзя идти к Предателю неподготовленным. Нужно найти о нём как можно больше сведений, понять, почему он дал знать о себе только сейчас, и разузнать, как именно добраться до него. — Мы выясним это, — обещаю я. Однако от догадок, где именно мне придётся искать ответы, меня бросает в дрожь. Но какой я талморский юстициар, если не могу со своими страхами справиться? — И завтра я отправлюсь в Тель-Митрин. — Я пойду с тобой, — решает Фрея. — Боюсь, что ответы нам придётся искать не только у Нелота, — вздыхает Сторн. — А пока что мы должны защитить нашу деревню от чар Предателя. Анкарион, пойдём, поможешь мне. Фрея, а ты убери со стола. Мне кажется, что Сторн не зря попросил о помощи именно меня, и нам предстоит серьёзный разговор. Возможно, если речь пойдёт о помощи с убийством Предателя, то я попрошу в награду за это рассказать мне секрет обработки сталгрима. Мы обходим всю деревню по кругу. На ходу старик читает какое-то заклинание, и я чувствую, что деревню окружает заклинание отражения магии. Затем он достаёт из кармана какие-то обереги и просит меня развесить их на деревьях. — Анкарион, — зовёт он, пока я завязываю шнурки вокруг ветвей. — В наших легендах говорится, что Предатель черпал своё могущество из Чёрных Книг. Боюсь, что для победы над Предателем придётся пойти по его стопам. Если я прав, то, прошу, не дай Фрее прикоснуться к Чёрной Книге. Херма-Мора издревле охотится за нашим народом. Сторн просто беспокоится о безопасности своей дочери. Впрочем, я полностью разделяю его страхи: Хермеус Мора очень опасен, он может навредить любому, кто решит связаться с ним. А если старик говорит правду, и скаалы действительно представляют для этого демона особую ценность… В путешествиях по Солстхейму мне попадались безумцы, не выдержавшие прочтения Чёрных Книг. Ни одно разумное существо не заслуживает такой участи, а от осознания, что на их месте может оказаться Фрея, меня прошибает холодный пот. — Но ты тоже не прикасайся к Чёрной Книге без защиты. Я дам тебе оберег, который укрепит твой разум и не позволит Херма-Море навредить тебе. Я киваю и обещаю старику защитить его дочь. Мы возвращаемся в избу, где Фрея уже заканчивала наводить на столе порядок. Она просит меня выйти с ней на улицу, чтобы вылить грязную воду. Даже не набросив на плечи накидку, она выходит на вечерний морозец; я предлагаю ей свою куртку, но она с улыбкой отказывается. — Рион, — зовёт она, и я тону во взгляде её голубых, словно весенее небо, глаз. — Твои слова про то, что нам следует не дожидаться героев, а объединяться и спасать себя самим, звучали очень мудро. Я боялась, что ты будешь соглашаться с отцом и говорить, что нам нужен Страж, чтобы вновь одолеть Предателя, но ты предложил свою помощь и сказал, что будешь искать ответы вместе со мной. Это… это очень много значит для меня. Она робеет, но затем словно берёт себя в руки и губами прикасается к моей щеке. Моё сердце на мгновение замирает, я хочу поцеловать её в ответ — но нахожу в себе силы сдержаться. — Идём внутрь, — с улыбкой предлагаю я. — Не надо раздетой на холоде стоять, простынешь ещё. Хихикнув, Фрея всё же соглашается со мной, и вместе мы заходим внутрь. Завтра нам предстоит начать долгий и опасный путь.