Антарес. Сын тишины

      Тучи окончательно разошлись, открыв взору голубое небо и слепящее солнце. И, казалось бы, уже должно быть тепло, но ничего подобного. С гор дул холодный ветер.       Камень Шора представлял собой крошечное шахтёрское поселение, состоящее из трёх домов, плавильни, костра для приготовления пищи и, собственно, самой шахты. На ступенях крыльца ближайшего дома, о чём-то беседуя с хозяином, сидел уже знакомый каджит — один из братьев Эмеры. Кто именно, Антарес не помнил.       Заметив приближающихся путников, каджит поднялся со ступеней и направился им навстречу. — А ты что здесь делаешь?! — удивилась неожиданной встрече Эмера. — Кое-кто мне нашептал, где вас искать, — её брат усмехнулся. — Ты совершаешь глупость, сестрёнка. — Эндри'джо, ты... Ты следишь за мной? — она начинала злиться. — Не пойми неправильно, но я беспокоюсь за тебя. Почему ты не осталась в Рифтене, а пошла с этим якобы искателем приключений?! — Эндри'джо взглянул на молчащего Антареса. — В Рифтене мне сейчас делать нечего. Поэтому я пошла с Антаресом. — Я знаю о твоей тяге к приключениям, Эмера, но в этот раз... — Эндри'джо запнулся, не зная, как объяснить. — В этот раз у меня плохое предчувствие. И если мне тебя не переубедить, то, прошу, хотя бы будь осторожна.       Он мог силой заставить сестру подчиниться, привести её обратно к семье, но понимал, что это ни к чему хорошему не приведёт, к желаемому результату — тоже. Она всё равно не смирится с судьбой торговки и сбежит. Эндри'джо не понимал стремления Эмеры к другой жизни, поскольку сам с детства точно знал, что станет караванщиком, как его родители. Он не пытался что-то менять: ему это было не нужно. — Эндри'джо, возвращайся к отцу. И скажи ему, что я в Рифтене, пусть не нервничает, — попросила брата Эмера. — Я не хочу лгать... — заколебался тот. — Это ложь во благо. Всё, до встречи, — она зашагала к кузнице, где работал здоровый бородатый норд.       Так ничего и не сказав, Антарес последовал за ней. — Видишь вон того человека в кузнице? — поравнявшись с ним, задала риторический вопрос Эмера. — Он часто здесь работает, мог видеть проходящих через Камень Шора людей. Понимаешь, о ком я? — Ещё бы.       Открытая кузница примыкала к дому. Часть её занимал очаг, от которого веяло жаром. Антарес поднялся по скрипучим ступеням и остановился у входа.       Раскрасневшийся от жары и тяжёлой работы кузнец стучал по наковальне. Что именно на ней лежало, Антарес не разглядел, да и не старался: он сюда не за этим пришёл. — Э-э-э... Приветствую. Могу я задать пару вопросов? — спросил парень. — Ну, спрашивай, раз пришёл, — на мгновение оглянулся кузнец и продолжил работать. — Меня интересуют все, кто проходил здесь за последние несколько дней. В частности, я ищу среднюю или даже большую группу людей. — Вчера я видел нескольких путешественников, — кузнец ненадолго замолчал, вспоминая, и продолжил: — Трое нордов, редгард и орк. Надолго они не задержалась, ушли в горы. — Ты можешь показать, в какую сторону они ушли? — Антарес не был уверен, что это именно те, кого он ищет, но других зацепок не было. — Да что там показывать: тропа одна. Выйдешь из поселения по дороге, вниз спустишься по склону, и прямым маршрутом к горам, — мужчина указал направление. — Спасибо! — ассасин спустился по лестнице и вернулся к Эмере. — Возможно, скоро предстоит бой. Отдохнём несколько часов — и выдвигаемся.

***

      Трещало пожираемое огнём дерево. Дым забивался в нос и глотку, вызывая надсадный кашель. Антарес метался в огне в поисках выхода из горящего дома. Всё тело слабело с каждой секундой, дышать становилось всё труднее. Ещё немного — и он задохнётся.       С грохотом обрушилась полыхающая потолочная балка. Антарес едва успел отскочить, но истлевшая доска проломилась под его ногой, и он упал. Над головой полыхнуло пламя, не позволяя подняться. Парень смог лишь ползти, но не успел преодолеть и метра по направлению к спасительному окну, как за стеной огня словно из ниоткуда возникла до боли знакомая молодая женщина. Она выглядела так же, как и в последний раз, когда он её видел: растрёпанные волосы, копоть на лице и руках, страх в глазах. Такой она ему и запомнилась. — Мама?! — с замиранием сердца выдавил Антарес. — Ты... ты же умерла!.. — Беги в лес, родной, — прошептала женщина, но он услышал, несмотря на рёв пламени.       Именно эту фразу она сказала ему, помогая перебраться из окна на втором этаже на дерево. Сама она спастись не успела: загоревшийся потолок обрушился, похоронив её под собой.       Раньше Антарес винил себя в её смерти, но со временем понял, что ничего не мог сделать.       Искры полетели ему в лицо, заставив зажмуриться и прикрыть глаза рукой. В тот же миг жар сменился ночной прохладой. Антарес медленно выдохнул, приходя в себя, но грозный рык позади заставил его обернуться.       Волки.       Парень побежал навстречу тёмному лесу, но сколько бы он ни мчался, деревья ближе не становились. Ватные ноги заплетались. А вот голодные звери нагоняли.       В одно мгновенье волк набросился на человека, повалил его на мокрую от росы траву. Антарес пытался сопротивляться, но ослабшее тело плохо слушалось. Острые клыки рвали плоть. Крик застрял в горле...       Антарес проснулся в холодном поту, лёжа в спальнике на полу. Хозяин дома любезно позволил путникам остановиться у него на несколько часов — немного дороже, чем в таверне, но выбора не было. — У тебя всё в порядке? — спросила Эмера, садясь. — Ты что-то бормотал во сне. Вроде бы я слышала «умерла» или что-то подобное... — Кошмар приснился. Не обращай внимания, — вяло отмахнулся Антарес.       Он был разбит и подавлен: сон привнёс больше красочных подробностей в начавшие блекнуть воспоминания. Ему очень хотелось проснуться ещё раз, но уже в своей кровати, слыша пение птиц за окном и понимая, что всё хорошо, что ничего не произошло. Но вместе с тем он знал, что так никогда не будет. Потому что всё по-настоящему, это не очередной кошмарный сон.       Уже через полчаса, поев, Антарес и Эмера вышли на дорогу, указанную кузнецом.       Антарес несколько волновался перед боем, но страхом это назвать нельзя — скорее лёгкая тревога. После всего пережитого ему стало плевать на собственную жизнь: он не боялся смерти. Не за что было цепляться; он дорожил лишь братьями и сёстрами, но, как ни крути, это всё равно не родная семья. Больше ни к кому он привязанности не испытывал.       Однако сейчас Антарес потерялся в себе. Всего несколько дней они с Эмерой были знакомы, а он осознавал, что начинает привязываться к ней. Очень похоже на ту эмоциональную близость, которую он испытывал к друзьям-ровесникам из Фолкрита. Но тогда они просто хорошо проводили время вместе, когда он ездил с отцом в город, а сейчас его сближали с каджиткой едва успевшие начаться совместные приключения. Прочнее ли связь, основанная на взаимной помощи, опасности и не только положительных эмоциях? Наверняка.       И всё бы ничего, но Антарес противился этой связи. Он привык, что доверять можно только себе и Братству, и знал, что любые чувства рано или поздно могут закончиться страданиями и разочарованием. Но если привязанность к ассасинам появилась на эмоциях, когда ему были нужны поддержка и надёжная опора, то сейчас такой необходимости не было.       В душе Антарес хотел отдаться чувствам, но разум удерживал его от этого.       ...Уже спустя несколько часов Антарес и Эмера начали подниматься в горы. Становилось всё холоднее. Местами лежал нерастаявший снег, и чем выше, тем больше его становилось. В то же время близился вечер, и Антареса пробирала нервная дрожь от осознания, что с наступлением ночи он снова обратится в зверя.       Тропа впереди терялась в снегу. Весна весной, а в горах Скайрима стоял зимний холод. Единственным плюсом, хоть и спорным, оставались следы. Именно следы от многочисленных ног начинались дальше — там, где тропы не было видно.       Антарес ускорил шаг, плотнее кутаясь в плащ. Ледяной ветер едва не сбивал с ног, и ведь здесь не так уж высоко. Эмере, хоть она и выросла в Скайриме, было ещё некомфортнее: все каджиты — пустынный народ, привыкший к жаркому климату.       Погода быстро испортилась. Теперь с неба летел снег. Видимость ухудшилась, идти стало ещё труднее. — Надо переждать где-нибудь, — здраво рассудила Эмера. — Ты где-то видишь укрытие? — огрызнулся Антарес. — Можно подумать, ты что-то видишь!       Метель напомнила тот единственный раз, когда Антарес бывал в горах зимой. Он тогда напросился на охоту с отцом, но буря вынудила их вернуться домой ни с чем.       Следы терялись в снегу, находить их становилось всё сложнее. Тем временем близился вечер, и до обращения оставалось всё меньше времени. Кроме того, ночью станет ещё холоднее, да и с пути сбиться легче.       Снегопад усиливался. Незаметно подкрались синие сумерки. Антарес уже не знал, правильно ли идёт, но надеялся на удачу. След давно замело. Теперь найти бандитов получится, только если очень повезёт.       На глаза попалась расщелина. Достаточно широкая, чтобы в неё протиснуться боком, ведущая в тёмную сырую пещеру. Антарес оглянулся к Эмере со словами: — Укройся здесь. Утром я тебя найду. Но берегись корусов и пауков, они могут быть там. — Может, мне лучше пойти с тобой? — засомневалась та. То ли считала, что вдвоём безопаснее, то ли не хотела лезть в пещеру. — Нет. Не знаю, смогу ли себя контролировать. — Ладно...       Эмера полезла в пещеру. Лишь глаза горели в темноте двумя огоньками.       Взглянув в тяжёлое серое небо, Антарес едва ли не бегом бросился глубже в лес, впрочем, не поднимаясь выше — туда, где деревья сменяются голыми скалами и где так легко сорваться в пропасть.       Выйдя на более-менее ровную поляну, парень разделся и спрятал вещи среди булыжников. Мороз заставил его мелко задрожать, но уже спустя пару минут по всему телу разлился жар, кожу начало покалывать, и покалывание это быстро превратилась в боль, пронизывающую каждую мышцу. Шерсть начала покрывать потемневшую кожу, прорезались клыки и когти. Крик перешёл в звериный рык. Холод отступил.       В этот раз Антарес не потерял разум. Он по-прежнему осознавал себя, хоть и знал, что контроль над зверем очень хрупок. Жажда крови может взять верх над разумом в любой момент.       Проваливаясь в хрустящий снег, вервольф побрёл через лес, не зная толком, что делать и куда идти. Одно было ясно: нужно найти жертву, чтобы вовремя утолить голод и не стать безумной тварью. Необязательно это должен быть человек, сойдёт и достаточно крупный зверь.       Антарес принюхался к ветру, пытаясь вычленить из букета ароматов запах животного. Однако почувствовал он совсем другое: много людей. Они находились где-то в округе, но точное направление определить было нельзя. Уж не те ли это бандиты, с чьего следа он сбился?       «Нужно найти их».       Антарес медленно, чтобы производить как можно меньше шума, двинулся к находящейся недалеко тропе, прислушиваясь к окружающим звукам. Ветер с воем носился среди гор, заставляя снег метаться из стороны в сторону и едва не сгибая деревья. Вокруг постоянно что-то трещало, хрустело и шуршало — обычные для леса звуки.       Ветер сменил направление и принёс запах саблезуба. Очень близко. Антарес не успел отпрыгнуть в сторону: со спины на него набросился свирепый хищник. Загнутые кошачьи когти глубоко вонзились в плоть. Антарес попытался схватить саблезуба клыками, вывернув шею, но не дотянулся. Тогда он упал на землю и несколько раз перекатился вбок, тем самым сбросив с себя зверя и припечатав того к земле.       Однако саблезуб отступать не собирался. Но почему? Вервольф ведь сильнее! Такое поведение животного возможно, только если оно защищает своё потомство.       ...Саблезуб двинулся вокруг противника, стараясь обойти его, чтобы снова напасть сзади. Антарес припал к земле, готовый отразить атаку. Долго ждать не пришлось: первый прыжок — саблезуб приземлился сбоку, второй — и он уже летит на вервольфа, оскалив длинные клыки и выпустив когти.       Антарес увернулся в последний момент. Саблезуб проскочил мимо, едва не врезавшись в дерево, но быстро развернулся.       Пора сменить тактику.       Оборотень схватил противника за загривок, резко рванул на себя и сразу же отпустил, остерегаясь удара в брюхо. Саблезуб покатился по снегу, но подняться ему не дал Антарес. Бросившись на огромного кота, он нанёс несколько нелетальных ударов, однако добивать не стал: если догадка верна, и этот зверь защищает детёнышей, не стоит оставлять беззащитных котят на верную гибель.       Впрочем, стоило лишь ослабить хватку, как саблезуб ударил задними лапами, глубоко располосовав грудь и живот Антаресу. Тот отшатнулся и, не поворачиваясь спиной, стал отступать: этот бессмысленный поединок может продолжаться долго. Саблезуб поднялся, но не пошёл за ним, подтверждая догадку о защите находящихся поблизости котят.       Антарес позволил себе остановиться, только достаточно отдалившись от места стычки. За ним пятнами тянулся алый след. Сколько крови он потерял? Неизвестно. И пусть для оборотня эти повреждения некритичны, что ждёт его после обратного превращения?       Перед глазами всё поплыло, резко закружилась голова. Рассудок медленно затуманивался. Антарес встряхнул головой, силясь отогнать наваждение, но не смог. Шерсть встала дыбом от страха. «Что происходит?!» — мелькнула единственная внятная мысль, и сознание окончательно померкло, отдавая контроль звериной сущности.       Боль отрезвляла.       Антарес пришёл в себя лежащим на снегу с новым, ещё более болезненным ранением в боку, и окровавленной мордой. Неподалёку валялся разодранный труп.       «Твою ж... Что ещё я успел натворить?»       Произошло именно то, чего он боялся. Звериная сущность подавила человеческий разум, превратив Антареса в жаждущего крови монстра. Да ещё, похоже, жертва успела ранить его.       Меч убитого валялся рядом. Шерсть слиплась от крови — своей и чужой. Стоило бы промыть раны, но нечем: ни одной реки поблизости. Снег — тоже не выход, ведь до всех ран не дотянешься. Лучше завтра выйти к реке и уже там заняться самолечением.       Антарес не стал вставать, поскольку каждое движение отзывалось болью. К слову, буря уже закончилась, и стало видно небо. Если верить положению лун, до рассвета ещё несколько часов, так что время вернуться к нычке с вещами ещё есть.       Однако покой был нарушен внезапными «гостями». Захрустел снег. Даже крадущийся человек не сможет пройти по нему бесшумно, тем более так, чтобы чуткий слух оборотня не уловил этот звук. Антарес вскочил и обернулся. Всё тело снова пронзила начавшая было притупляться боль.       Поняв, что их заметили, люди, не скрываясь, с обнажённым оружием осторожно двинулись к и без того изрядно потрёпанному вервольфу.       Серебряная Рука.       Именно этих охотников на оборотней видели Антарес и Эмера по пути в Рифтен. Связываться с ними сейчас, в одиночку да ещё раненным равносильно смерти.       Опустившись на четыре лапы, Антарес побежал неизвестно куда. Вспомнился недавний сон, в котором он убегал от стаи волков, и предсмертные слова матери, просящей его бежать в лес. Вот только сейчас он мчался не в лес, а выше в горы — туда, где растительность сменяется заснеженными скалами.       Наверное, его выследили по кровавому следу. Но зачем воины Серебряной Руки вообще сунулись в горы? За кем-то другим? Или они давно взяли след, но что-то помешало им догнать его раньше?       Едва не сорвавшись с резкого обрыва прямо на острые скалы, Антарес затормозил и развернулся. Нет, просто так он не сдастся. В этом бою ему не победить, но он всё ещё может утянуть за собой в мир иной хотя бы нескольких врагов.       И это ещё не худший из возможных исходов. В бою умирают быстро, если только не попадёшь в плен, а Серебряная Рука редко берёт пленных. Единственное, что интересовало Антареса, так это куда он попадёт после смерти — в охотничьи угодья Хирсина или в вечное служение Ситису? Впрочем, важно то, что здесь и сейчас, а не то, что ждёт там, за гранью.       Антарес не нападал первым: ждал, когда охотники сами пойдут в атаку и, соответственно, приблизятся к краю обрыва. И они пошли — полукругом, не оставляя лазейки для отступления и направив оружие на вервольфа. А за ними шли двое лучников, которым нужен был лишь момент, позволяющий выстрелить так, чтобы не задеть товарищей.       Несколько воинов с лёгкими мечами ринулись в атаку, рассчитывая на свою манёвренность. Первый с разбегу проскользил по снегу, намереваясь нанести удар снизу. Его Антарес пропустил мимо, уклонившись в последний момент. Схватив противника зубами, он швырнул того в пропасть.       С двух сторон наступали остальные воины, не повторяющие ошибки товарища, а путь вперёд отрезали тяжеловооружённые бойцы. Они сжимали кольцо, заставляя волка отступать всё ближе к краю. Антарес послушно отходил, выбирая удобный момент для атаки. У него не было права на ошибку, ведь она будет стоить ему жизни.       В то же время лучники были готовы синхронно выстрелить. Поняв, что это последняя возможность, Антарес прыгнул на ближайших воинов... Стрелы просвистели мимо, но впереди его ждали серебряные мечи.       Над округой разнёсся вой, заставляющий кожу покрываться мерзкими мурашками. Бойцы отвлеклись лишь на мгновение, осознав, что оборотень не один. Антаресу хватило времени чтобы совсем немного изменить траекторию падения и не напороться на лезвия, а рухнуть под ноги воинам и по инерции сбить их.       Откуда-то сверху на вторую группу легковооружённых врагов спрыгнул второй вервольф. Пользуясь моментом, Антарес набросился на неуспевших подняться противников со своей стороны, разрывая их клыками и когтями. Оставшиеся воины с двуручными мечами втроём подбежали с тыла к волкам, и Антарес едва успел уклониться от удара тяжёлым мечом. На него, раненого и более слабого, чем его собрат, пошёл лишь один противник, да ещё лучник целился. Остальные сосредоточили силы на полностью здоровом вервольфе.       Воин снова замахнулся мечом, целя в голову волку, но тот отскочил назад. По инерции мужчина сделал лишний поворот, и Антарес вцепился ему в горло под самым подбородком, куда не доставала броня. Резкий разворот — и стрела, выпущенная лучником, вонзается в тело человека, не задев вервольфа.       Отшвырнув мертвеца, Антарес зигзагообразными прыжками бросился к лучнику, не давая тому как следует прицелиться, и столкнул его с крутого склона на стволы деревьев, а затем кинулся ко второму лучнику. С оставшимися мечниками неожиданный союзник справился и сам. Нескольких его ударов хватило, чтобы оба они отправились в полёт с обрыва.       Расправившись с последним воином, Антарес повернулся к волку, спасшему ему жизнь. Точнее, как оказалось, волчице. Её серебристая шерсть была светлее серой кожи и поблёскивала в лунном свете — именно этот необычный оттенок больше всего запомнился Антаресу.       Кивком поблагодарив волчицу за помощь, вервольф скрылся в темноте леса.