Антарес. Сын тишины

      Антарес отражал удар за ударом, отступая всё ближе к воде. Солвейг била призванными мечами не так уж сильно, но быстро. Скорости и ловкости ей было не занимать. Она не давала оппоненту выйти из обороны за счёт молниеносных атак. Будь девушка сильнее физически, из неё могла бы получиться неплохая воительница, однако она пошла в мать — миниатюрную бретонку с выраженными способностями к магии, но не к воинскому искусству. Если у противника получится перейти в атаку, одного достаточно сильного удара хватит, чтобы как минимум обезоружить её.       Не прошло и пары минут с начала поединка, как Солвейг допустила ошибку. Антарес провёл обманную атаку и внезапно ушёл в сторону, она же промахнулась. Подсечкой он сбил её с ног, после чего приставил острие меча к горлу. — Как я и думала, при таких условиях маг против ас… кхм, воина не выстоит, — прокомментировала Эмера. Она сидела на плоском камне, наблюдая за тренировкой. — Поздравляю, в реальном бою я заколол бы тебя в два счёта. Лучше не вступай в ближний бой, если жить хочешь, — посоветовал Антарес, убирая оружие в ножны и подавая нордке руку.       Приняв помощь, Солвейг поднялась с земли и отряхнулась от пепла. — Твой наставник хорошо тебя обучил, — похвалила она.       Шло утро пятого дня их пребывания на Солстхейме, а «Северная дева» ещё не вернулась. Развлекались, как могли — большую часть дня проводили с книгами, за тренировками или в таверне. Ночами оборотни уходили на охоту, но Солвейг теперь держалась подальше от Антареса. Он надолго потерял её доверие.       Из тумана, что стелился над спокойным морем, возник силуэт судна. Оно медленно подходило к городу, заходило в порт. Антарес, Эмера и Солвейг подхватили наплечные мешки и рысцой побежали к Вороньей Скале, находящейся футах в трёхстах от них.       Антаресу уже осточертело «пинать грибы» на Солстхейме. Он пресытился бездельем по горло за эти несколько дней и надеялся, что ещё неделю ждать отбытия «Северной девы» не придётся.       Троица через Воронью Скалу вышла на причал. Корабль неспешно вошёл в порт. Матросы привязали несколько канатов к столбам, и на сушу, что-то сказав капитану, сошёл мрачноватый норд. — Эй, Гьялунд! — окликнул Антарес. — Когда в Скайрим пойдёте? — Через три дня, утром, — ответил Гьялунд, оглянувшись. — Понял, придём, — с этими словами ассасин в компании подруг направился к «Пьяному нетчу».       Уже рассвело, но облака в небе ещё отливали розовым и синим. После охоты Антарес и Солвейг пришли на причал, где их встретила бодрая Эмера. Путешественники поднялись на борт, заплатили Гьялунду и расселись на скамьях.       Вскоре пришёл тот самый норд, прибывший на Солстхейм три дня назад. Больше никого не ждали, и Гьялунд скомандовал: — Отдать швартовы!       «Северная дева» вышла из порта и устремилась в море Призраков. Ураганный ветер нещадно трепал парус, гнал корабль прочь от Солстхейма. Волны остервенело раскачивали судно.       Вскоре остров скрылся за горизонтом. Непроглядный туман расступился. А впереди, очень низко над тёмными волнами с пенными «барашками», нависали чёрные грозовые тучи. Антарес вышел на нос корабля, с тревогой глядя на приближающуюся бурю. — Будет шторм! Обойти не сможем: слишком близко, — сообщил пассажирам Гьялунд. — Дело дрянь, — напряжённо сказала Солвейг. — Насколько всё плохо? — уточнила Эмера. — Если шторм сильный, шансов выжить у нас мало. Драккар — не барк или шхуна, ему перевернуться — раз плюнуть. Чем глубже посадка, тем лучше, но… это не тот случай, — объяснила нордка. — Откуда ты это знаешь? — поинтересовался Антарес. — Довелось пообщаться с моряками. Я на Солстхейме бывала уже не раз. Делай выводы.       Море становилось всё злее, тучи уже затмили солнце. Качка усиливалась. Вся команда и пассажиры держались, за что могли. В небе сверкали молнии, гремел гром. Мелкий дождь превратился в настоящий ливень.       Волны швыряли «Северную деву», совсем недавно казавшуюся вполне надёжной, как игрушку. Люди на корабле были почти беспомощны: они могли лишь разворачивать его носом к особо крупным волнам, грозящим перевернуть судно, держать его кормой к ветру да вычерпывать попадающую на палубу воду. И молиться всем богам, которых знали.       Антарес вспомнил не только Ситиса, но и всех тех божеств, которым поклонялся с детства, разделяя религию родных. Очередная волна подбросила «Северную деву» так, что та едва не перевернулась, и в этот момент сердце пропустило удар. Но корабль снова принял нормальное положение.       Эмера сжалась в мокрый шерстяной комок, с ужасом глядя на разбушевавшееся море Призраков. Она привыкла, что её судьба зависит только от неё, но так было лишь до этого выхода в море. Теперь воровке оставалось надеяться на удачу.       Даже Солвейг, уже неоднократно бывавшую в море, охватил страх. В шторм она попала впервые и на выживание уже, кажется, не рассчитывала. В то же время она готова была ещё побороться и принять смерть с достоинством. Придерживаясь за тросы, девушка добралась до Гьялунда. — Чем помочь? — перекрикивая рёв моря, спросила она. — Ничем! — отрезал капитан, явно не собиравшийся доверять хоть что-то неопытному человеку. — Ваша помощь не нужна.       «Северная дева» накренилась, и Солвейг, не удержавшись, покатилась по палубе и ударилась о борт рядом с Эмерой и Антаресом. — Ты в порядке?! — испугался за неё ассасин. — Да, — некромантка села и откинула с лица пряди мокрых волос. Бросила взгляд на идущую к кораблю крупную волну. — Вот и всё, видимо…       Антарес уже тоже не верил в спасение. Как и, наверное, большинство присутствующих. Он ожидал какого угодно конца, но только не такого. Никогда в жизни он и подумать не мог, что погибнет в море. А жизнь подкинула очередной сюрприз… Злая усмешка исказила его лицо. — Знаешь, раз так вышло… — проронила Солвейг, —…и более подходящего момента уже не будет… Спасибо за то, что когда-то, несколько лет назад, скрашивал мою жестокую жизнь, за поддержку и за дружбу. И… я люблю тебя, Антарес. — Я тоже тебя люблю, и уже давно, — обречённо ответил Антарес.       Спустя несколько секунд «Северная дева» носом встретила грозную волну.       Жестокий шторм остался далеко позади. Море успокоилось и теперь качало идущий к берегам Скайрима корабль спокойно, как в колыбели. Большая удача, что «Северная дева» не перевернулась на огромных волнах. Свою роль сыграл и опыт моряков.       Антарес уже был уверен, что в этот день отправится в Пустоту, когда погода начала успокаиваться. Теперь высоко в небе плыли лишь белые перьевые облака. Солнце ползло к горизонту.       Над морем впереди показались из прибрежного тумана горы. Вот он — родной континент, на котором Антарес провёл всю свою жизнь. Теперь, пережив шторм, он сам себе пообещал больше в море не выходить: не хотел снова испытывать ужас перед стихией, да и в следующий раз может не повезти.       «Северная дева» вошла в русло Белой реки. С двух сторон высились острые скалы, присыпанные снегом. Весна весной, а в Скайриме снег не везде растаял.       Антарес, Эмера и Солвейг сошли с корабля в порту Виндхельма. После пережитого в море Призраков почувствовать под ногами твёрдую, устойчивую поверхность — незабываемо.       Забрав лошадей и оплатив их недельное содержание в конюшне у города, троица верхом поехала по дороге туда, откуда Антарес начинал путь — в Фолкрит.

***

      Чувствовалось приближение лета: стало немного теплее, но снег в горах ещё лежал и погода не улучшалась. Часто шли дожди, а в более холодных частях Скайрима — метели. Лето в этих суровых краях по-настоящему тёплым не бывает.       Трое путешественников остановили лошадей у таверны «Деревянное кружево». Проложенный маршрут не предполагал посещение Рощи Кин, однако припасы почти закончились, да и приближался вечер, а других таверн в этом районе нет. Деньги закончились ещё на Солстхейме, но Эмера позаботилась об этой проблеме: не даром её взяли в Гильдию воров.       Привязав лошадей снаружи, путники расположились за столом возле очага в главном зале таверны. Эмера и Солвейг заказали на ужин похлёбку, Антарес же взял лишь кружку мёда. Потягивая согревающий напиток, он достал дневник, перо и чернила, записал:       «5 число Второго Зерна, 4Е201, лордас.       Как давно я не был дома? Не важно. В любом случае, надолго я ещё не уходил и до этого не видел и малой части Скайрима. Жизнь снова насыщенная и разнообразная, но… я уже начал скучать по Семье. Надеюсь, у них всё в порядке…»       Он хотел написать что-то ещё, но заметил нечто необычное. Солвейг придвинулась ближе к Эмере и тихо сказала: — Слушай, прости за недоверие и предвзятое отношение к тебе. Я никогда не была близко знакома с каджитами, но теперь понимаю, что не все вы так плохи, как о вас говорят. — Да ладно, я понимаю, — тепло улыбнулась Эмера. — Репутация на пустом месте не появляется.       Антареса удивило не то, что они нашли общий язык, а сам факт того, что гордая и своенравная Солвейг отказалась от своей укоренившейся точки зрения и попросила прощения. Но сколько же времени потребовалось, чтобы девушки друг к другу привыкли и отказались от взаимной расовой неприязни!       Радостный момент разрушило отвратительное ощущение приближающейся ночи. Скоро придёт темнота, а вместе с ней — болезненное превращение в волка. Каждая охота — большой риск, ведь никогда не знаешь, сможет ли жертва защититься или окажется беспомощна перед вервольфом, но Антарес не смог бы сдерживать оголодавшего зверя долго. Лучше уж вообще не доводить себя до того состояния, когда кровожадная тварь возьмёт верх над рассудком и оборотень одичает окончательно. — Встретимся утром, — бросил парень и вышел из таверны.       В Роще Кин пахло хвоей и смолой. Совсем как в детстве: усадьбу семьи Алэйр, находящуюся во владении Фолкрит, окружали ели и вековые сосны. Этот запах вызывал много светлых воспоминаний о беззаботной жизни до пожара и тех прекрасных лесах, которые Антарес так любил и которые впоследствии едва не стали ему могилой.       Он неспеша брёл по опушке леса, наслаждаясь последними минутами дня. Очень скоро солнце начало уползать за горизонт, и лес затопил его тёплый свет. Горизонт полыхнул напоследок пламенем. Антарес, быть может, в последний раз взглянул на ослепительное небесное светило и углубился в стремительно укрываемую вечерним сумраком чащу.       До восхода лун он успел достаточно отойти от трактов и спрятать одежду и оружие.       С неба пролился лунный свет. В груди появилась усиливающаяся боль, вскоре охватившая всё тело. Антарес с криком упал на колени и согнулся, чувствуя, как деформируются мышцы и кости, вылезает из кожи шерсть. Каждый раз, обращаясь в волка, он опасался смерти от болевого шока, однако где-то на пределе своих физических возможностей всё равно переживал эти адские муки.       Обращение закончилось, и вервольф поднялся с земли. Он снова получил звериные силу и выносливость, превышающие все человеческие возможности, но это всё не стоило страданий и загубленной жизни. Это не дар — проклятье.       Над Рощей Кин прозвучал грозный звериный рёв. «Солвейг?» — подумал Антарес, отвечая на вой. Они не договаривались о совместной охоте, да и Солвейг больше ему не доверяла… Решила рискнуть? Но зачем?       Вервольф двинулся туда, откуда только что доносился вой. Вскоре он почуял запах другого оборотня. Незнакомый запах. И отступать было уже поздно: потенциальный противник его тоже почуял, о чём говорило утробное рычание. Из-за деревьев вышел здоровенный вервольф. Антарес попятился. Со взрослым волком ему, — волчонку-подростку, — не справиться, в то время как тот запросто его растерзает.       Вервольф напал без предупреждения. Он бросился на Антареса, метя клыками в горло. Тот отскочил в сторону и помчался прочь, с треском проламываясь сквозь заросли и ломая ветки деревьев. Позади раздавался топот.       Противник прыгнул в попытке сбить жертву с лап, но Антарес вовремя ушёл с траектории прыжка. Уворачиваясь, он заметил горящие безумной злобой глаза твари и густую пену у рта. Всего лишь один из многих, ночами лишающихся рассудка. Самой жуткой для Антареса была перспектива уподобиться одичавшим сородичам. Он скорее предпочёл бы смерть.       Не сбавляя скорость, он перебежал пустую дорогу и снова побежал через лес. Где-то шумела река. Уже через несколько минут Антарес увидел её: над стремительно бегущей водой нависали скалы. Он не успел затормозить и, пытаясь повернуть в сторону, по инерции проскочил ещё полметра.       Твердь земли осталась позади. Мгновение спустя Антарес упал в тёмную холодную воду. Течение подхватило его и понесло в неизвестность. Мышцы быстро свело судорогой. Захлёстываемый волнами оборотень наглотался воды, но всё же с большим трудом держал голову над её поверхностью.       Река швырнула его о прибрежные камни. Антарес не успел сгруппироваться, и основной удар пришёлся по голове. В ушах зазвенело, свет померк. Наступило беспамятство.       …Антарес очнулся, лёжа в окровавленном снегу. Голова кружилась, его тошнило. Но он был жив, а это уже хорошо. Мокрая шерсть обледенела, и от холода кое-как спасал лишь густой подшёрсток.       Вервольф приподнялся и осмотрелся. Взгляд наткнулся на лежащую в тени Солвейг. Её серебристая шерсть блестела от воды: похоже, именно ей Антарес обязан спасением. Волчица к чему-то прислушивалась, словно ждала.       Из глубины леса донёсся полный боли рёв оборотня. Солвейг встрепенулась. Антарес тоже прислушался и различил азартные крики людей. Ещё раз взвыл волк, и всё стихло.       «Неужели снова Серебряная Рука? Нужно выбираться. Но куда? Где мы вообще?»       На другом берегу реки затрещали кусты, и на открытое пространство вышли перепачканные в крови воины с серебряными мечами. Едва завидев их, вервольфы вжались в снег. Темнота и растительность служили неплохой маскировкой, если не знать, куда смотреть.       Переговариваясь о чём-то своём, люди колонной двинулись вниз по течению. Двое в конце строя несли раненого. Раз они всё ещё живы, значит, убили того крупного вервольфа. Опытные или задавили численностью, что не так важно.       Антарес и Солвейг дождались, пока Серебряная Рука скроется из виду, и только после этого перешли реку вброд и разбрелись в разные стороны. До рассвета, если верить светлеющему небу, оставалось всего ничего.       И снова тянулись уже знакомые ландшафты. Заснеженные предгорные равнины остались позади: вокруг зеленела свежая весенняя трава да полевые цветы яркой россыпью пестрели на перечёркнутой рекой равнине. В отдалении вырисовывались очертания гор.       Антарес невольно залюбовался этим умиротворённым пейзажем. Он не считал своей родиной Сиродил, даже если и родился там до переезда, в чём всё же сомневался. И никогда не любил эту провинцию так, как любил Скайрим. Он провёл всю свою жизнь здесь и потому уверенно мог назвать Скайрим своим домом.       Вот уже на горизонте замаячили башни Драконьего Предела. Антарес видел Вайтран всего дважды за всю свою жизнь — с отцом, как всегда. Однако дальше тот сына не брал: говорил, что Скайрим таит в себе множество опасностей. Этот город нравился Антаресу, но ездить в Фолкрит он любил куда больше, ведь именно там жили его друзья, с которыми он слонялся по улицам, пока отец был занят своими делами, и с которыми порой сбегал к озеру.       Счастливые воспоминания о детстве натолкнули его на более тёмный момент из прошлого, когда он узнал о сложных взаимоотношениях Солвейг с Вальгардом.       Их компания уже собралась, но Солвейг в назначенное время не появилась. Тогда Антарес пошёл за ней. Встречаться с её отцом он не хотел: этот норд вызывал у него настороженность, да и в целом человеком был не слишком хорошим. Кассади была куда приятнее — добрая, улыбчивая и всегда приветливая женщина.       Антарес перелез через забор вокруг большого двухэтажного дома и, подобрав с земли мелкий камушек, бросил его в окно на втором этаже. Полминуты спустя створки распахнулась, и из окна выглянула Солвейг. Всегда заплетённые в косу или собранные в хвост золотистые волосы девочки сейчас были распущены и закрывали половину лица. Она просто недавно проснулась или пыталась что-то скрыть? — Мы уже долго ждём тебя. Ты там скоро? — негромко спросил Антарес. — Да, сейчас выберусь… — Солвейг охрипла, будто недавно кричала. — Отец снова не в духе, никуда меня не отпустит. Но этого ничего, такое часто бывает. — Как ты заберёшься обратно? — Я стащила верёвку недавно. Как раз на такой случай. Лезть по подоконнику и карнизу слишком сложно.       Зацепив за что-то толстую верёвку, Солвейг по ней осторожно спустилась на землю. Со стороны озера подул лёгкий ветерок, смахнувший волосы с её лица, и Антарес увидел то, что она пыталась скрыть — фиолетовый синяк. — А это ещё откуда?! — встревожился он. — Упала, — быстро сорвала девочка, но он ей, естественно, не поверил…       Но, к счастью, это всё в прошлом. Жизнь — не сказка, и с этим ничего не поделать. Остаётся только жить дальше, исправляя давние ошибки и принося возмездие тем, кто его заслужил. Потому что само оно не придёт: его нужно осуществить самостоятельно, заставить врага почувствовать всё то, что испытал по его вине ты или твои близкие.       …До Вайтрана путники добрались спустя несколько часов неспешным шагом. Они собирались остановиться в городе, отдохнуть немного в «Гарцующей кобыле» перед грядущей ночью, но их планам не суждено было сбыться. Ещё издали они заметили дым, который приняли поначалу за тёмные тучи, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что на Вайтран напали. Имперцы и Братья Бури схлестнулись в кровавой битве. Летели из катапульт горящие снаряды. Звон мечей и крики людей далеко разносились над округой. Судя по всему, бой только начался — вот, почему компания не заметила происходящего раньше. — Началось… — одними губами прошептал Антарес, глядя на развернувшееся у стен Вайтрана сражение. Так долго собирались грозовые тучи, и вот наконец грянул гром. Одно хорошо: Тёмное Братство наверняка останется в стороне, ведь ассасинам нет резона вмешиваться в гражданскую войну между Империей и мятежниками. — Как же хорошо, что отец увёл караван на другой конец Скайрима. Надеюсь, они уже давно в Данстаре или Винтерхолде. Может, хоть туда этот ужас не доберётся, — взволнованно пробормотала Эмера. — Здесь небезопасно. Поехали, — Солвейг первой взяла верх над эмоциями.       Они погнали лошадей галопом в сторону Ривервуда. Дорога в Фолкрит пролегала через эту деревню, а дальше уводила в дремучий лес. Антарес знал эти места, как свои пять пальцев: Ригель часто устраивал тренировки не возле самого убежища, а в его окрестностях, и к тому же учил его ориентироваться на местности.       Ривервуд выглядел вымершим. Стражники собрались не только у ворот, но и на всех возможных подступах к деревне. Людей на улицах не было. Все ставни на окнах закрыли, боясь чего-то. Тишину нарушал только цокот конских копыт, когда троица проезжала через Ривервуд под подозрительными взглядами стражников.       Ещё через несколько часов Антарес, Эмера и Солвейг добрались до Фолкрита. Здесь жизнь шла своим чередом: видимо, ещё не дошла весть о нападении Братьев Бури на Вайтран. Может, оно и к лучшему.       Дом Ледяного Духа находился почти на окраине города. Солвейг нерешительно остановилась на крыльце. План действий составили ещё по пути. Эмера, которой внутри ловить было нечего, вызвалась остаться на подстраховке и теперь стояла у ворот города. — Ну, давай. Входи, — подбодрил подругу Антарес, и та, глубоко вдохнув, распахнула дверь.       Вальгард сидел за столом, собираясь приложиться к бутылке дешёвого пойла. Услышав скрип дверных петель, он обернулся, и на его лице отразилась гамма эмоций — от злости и раздражения до непонимания и удивления. — Отец, я… Я поняла, что ты хотел для меня только лучшего. Ты был прав, судьба путешественника не для меня, это слишком рискованно, как и магия. Я вернулась домой, чтобы продолжить жить так, как жили вы с матерью и как будут жить мои будущие дети. Ты простишь мне мой побег, отец? — убедительно изобразив виноватое выражение лица и склонив голову, тихо спросила Солвейг. Она казалась сломленной и покорной, а разве не этого столько времени пытался добиться Вальгард? — Разумеется, я приму тебя обратно, дочка. Но кого ты привела сюда? — настороженно спросил мужчина. — Этот человек помог мне добраться домой. Без него я бы не справилась, — снова солгала девушка.       Вальгард расслабился, и это стало его роковой ошибкой. Антарес подскочил к нему и со всей силы ударил в челюсть. Тот не успел схватить висящий на стене меч и свалился со стула на пол. — Помнишь меня, тварь? — прошипел парень, приставляя к горлу противника кинжал. — Ты?! — глаза Вальгарда округлились. — Ты давно должен быть мёртв, гадёныш! — А вот тут ты ошибаешься. Отвечай на вопросы, и я не убью тебя. Ты причастен к поджогу моего дома? И не лги, я всё равно вытяну из тебя правду — так или иначе… — Антарес чуть надавил клинком на шею жертвы. — Да, да! Не я сделал это, но всё по моей вине. — Ты считаешь, что Авила убила Кассади? — Так и было! — лгать убедительно Вальгард не смог. Заметив это, Антарес ударил коленом по его запястью. Мужчина вскрикнул от боли. — Я предупреждал… Отвечай, пока моё терпение не кончилось и я не вздёрнул тебя на ближайшем дереве.       Вальгард нервно сглотнул. — Не Авила — убийца. Мне нужен был повод. Наш род давно враждует с вашим, и я хотел положить этому конец. Я нанял вампира, который убил Кассади и подставил Авилу. — Подонок! — сквозь сжатые зубы процедила Солвейг. — Мама тебе доверяла! Даю слово, до утра ты не доживёшь… — Продолжай, — холодно потребовал Антарес. — После убийства Кассади я под предлогом мести за её смерть нанял головорезов, чтобы они подожгли ваш дом. Я должен был сделать это! — Зачем?.. — Чтобы прекратить эту вражду и отомстить за предков. Ты не поймёшь! — Да, верно. Я не пойму тебя, потому что ты — безмозглый фанатик. А теперь говори, где те головорезы, которых ты нанял. — Они в горах, недалеко от Фолкрита. Ты найдёшь их лагерь, если захочешь. Всё, я больше ничего не знаю!       Антарес отпустил его, ещё раз приложив головой об пол, чтобы не попытался что-нибудь сделать, но меч со стены снял и отбросил в другой конец помещения. Солвейг присела возле Вальгарда. — Дай-ка мне кинжал… — попросила она. Антарес передал ей оружие.       Девушка достала из сумки чёрный камень душ, прочитала какое-то короткое заклинание и вонзила клинок в сердце отца по самую рукоять. Некая энергия отделилась от бездыханного тела и втянулась в камень душ. Даже Антарес, плохо учившийся магии и никогда не занимавшийся некромантией, почувствовал это. — Что ты сделала? — спросил он. — Отправила его в Каирн Душ. Он будет скитаться там, пока не исчезнет. Не знаю до конца, как это происходит, только в общих чертах. В общем, это достойное наказание для него: из Каирна нет выхода, — пояснила Солвейг. — Ничего в этом не понимаю, но ладно.       На улице послышался странный шум. — Нужно уходить, — прошептал Антарес.       Они бросились к двери, но выйти из дома не успели: снаружи их уже ждали.