Новый Ритуал

      Отдав последние приказания оружейникам и конюху, принц Остин вошёл в покои отца.       Старый король сидел в кресле у окна, его крупные руки со вздувшимися синими жгутами вен нервно сжимали резные подлокотники. Принц, повинуясь внезапному порыву, бросился перед отцом на колени.       — Благословите меня на ратный подвиг, Ваше величество! Отец…       — Сын мой, что ты наделал? — слабый и глухой голос короля был наполнен такой болью, что принц отшатнулся.       — Вы не верите, что я могу победить? –обиженно спросил Остин и с поспешной горячностью стал сыпать объяснениями: — Но, отец, вы же знаете, что я считаюсь лучшим среди рыцарей нашего королевства! Я неоднократно побеждал в турнирах, я много тренировался. И потом, не Вы ли учили меня, что добро всегда побеждает? Я не чувствую страха, мое сердце…       — Твоё сердце занято, сын мой, вот что тревожит меня. Оно занято, но отнюдь не принцессой Ютой. — Слова давались королю с трудом, но тревога за сына придавала ему сил. — Я не сомневаюсь в твоей доблести и чистоте твоих помыслов. Я буду молиться о твоей победе. Но именно победа принесёт тебе несчастье. Разве ты забыл древний ритуал: «Коль доблестный герой спасёт девицу, на ней немедля должен он жениться»? Жениться, Остин! На Юте! А не на Оливии, с которой, если я не ошибаюсь, у вас все давно решено.       — Отец, но как Вы узнали?       — Разве сейчас это важно? В случае твоей победы сваты Контестарии, так долгожданные Акмалией, вынуждены будут отправиться в Верхнюю Конту! Я горжусь твоей смелостью и отвагой, мой мальчик, твоё чувство долга делает тебе честь. Но мне тяжело будет умереть, зная, что мой сын несчастлив!       Короля утомила долгая тирада, он прикрыл сморщенные покрасневшие веки и вздохнул со свистом. На самом деле ему нравилась принцесса Юта. Непосредственная, любознательная, неглупая и бойкая, эта девочка смогла бы стать надёжной опорой и достойной спутницей доблестному рыцарю без страха и упрёка или справедливому правителю. Но не Остину. Да, он гордился сыном, его успехами в ратных и государственных делах, но уж слишком тот был… принцем! Дворцовые ритуалы и этикет не вызывали у него скуку, лесть придворных доставляла ему удовольствие, а о красоте своего камзола он беспокоился не меньше, чем о чистоте оружия. Остин был истинным сыном своей покойной матери, которая даже на смертном одре, отдавала распоряжения о порядке подачи блюд на предстоящих собственных поминках! Она была настоящей королевой, бриллиантом в драгоценной оправе. Красотой и гордостью с ней могла бы соперничать разве что акмалийская принцесса. Жаль только, что Оливии недоставало чуткости, нежности и такта матери Остина. Король был счастлив в браке, именно поэтому он обещал умирающей жене, что их сын будет иметь возможность сделать свой выбор сердцем юноши, а не долгом сюзерена.       Король открыл глаза, взглянул внимательно на принца и тихо спросил:       — Что ты станешь делать после своей несомненной победы, мой мальчик?       Остин задумался: конечно, сейчас он вспомнил старинный рыцарский ритуал, но тогда на площади слова незнакомца больно задели его, он устыдился своей бездеятельности, хотя дело было не в страхе перед драконом. Ему просто в голову не приходило, что единственная Ютина надежда на спасение — это он. Сердце и мысли Остина были поглощены собственными нежными чувствами. Потому что в день похищения Юты, его самого взяла в вечный плен принцесса Оливия.       Надменная красавица испугалась, что дракон не удовлетворится несчастной дурнушкой и прилетит за новой жертвой, более соответствующей канону. Она быстро пораскинула мозгами – во всем, что касалось комфорта её высочества, принцесса отличалась исключительной сообразительностью. Решение пришло молниеносно: Оливия перестала жеманничать и, пылко признавшись контестарийскому принцу в своей искренней и глубокой привязанности, попросила стать её защитой и опорой. Остин, давно восхищавшийся прекрасной акмалийкой и тешивший себя надеждой когда-нибудь назвать её своей королевой, был настолько польщен, что совершенно перестал адекватно воспринимать окружающую действительность. Трагедия отошла на задний план, пропуская вперёд счастье любовной взаимности. Так, день шляпного карнавала стал незабываемым не только для Юты и дракона.       За эти полгода чувства Оливии и Остина заметно окрепли и давно переросли в нечто большее, чем служение рыцаря прекрасной даме. Во всяком случае в любви принца сомневаться не приходилось. Весь двор Контестарии помнил, как метался несчастный, узнав, что виллу на острове Мыши смыло во время шторма. Он был похож на бьющегося в предсмертной агонии дикого зверя. И как же принц был счастлив получить известие, что его возлюбленная избежала смертельной опасности! Он буквально не мог сдержать слез. А ведь Остин никогда не был особенно чувствителен. Были ли чувства Оливии также сильны? Кто знает. Иногда закрадывалось сомнение, что она вообще способна любить кого-то, кроме себя. Надменная, эгоистичная принцесса, не упускавшая случая самоутвердиться за счёт других, могла только позволить обожать себя. Но, несомненно, она дорожила любовью Остина и всячески поощряла его, понимая, что красивый, полный достоинств будущий правитель процветающей страны — лучшая партия для неё. Король Акмалии уже приказал смазать механизм подъёмного моста своего замка в ожидании матримониального посольства Контестарии. Такой династический брак был более чем выгоден для обоих королевств. А учитывая отсутствие наследников мужского пола в Верхней Конте и амбиции и властолюбие акмалийки и контестарийца, этот союз обещал стать началом великой империи.       Но теперь перед принцем Остином возникла непростая задача: как не потерять доверие подданных, которым он заручился, пойдя на провокацию незнакомца и публично пообещав спасти несчастную Юту, совершить ставший уже традиционным в их роду подвиг перед вступлением на престол, и избежать женитьбы на верхнеконтинской принцессе, вызывающей у него разве что сочувствие и тёплые воспоминания о далеком детстве?       — Я дал слово, отец! И не могу его нарушить. Это относится и к освобождению Юты, и к женитьбе на Оливии. Мне предстоит нелегкая битва. А когда я выйду из неё победителем, в чем, я надеюсь, Вы не сомневаетесь, тогда и буду решать, как поступить дальше. Я всегда считал Юту своим другом, уверен, она поймёт меня. И с присущими ей умом и изобретательностью, а так же в благодарность за спасение, поможет найти наилучший выход из сложившейся ситуации. Мне остаётся только уповать на свою счастливую звезду, верный меч и Ваше благословение, отец!       Старый король смотрел на сына пристально. Гордость и надежда были в его взгляде. Он поднял бледную руку и тяжело опустил её на голову преклонившего колени принца.       — Ступай, мой мальчик! Возвращайся с победой. Пусть всё задуманное свершится согласно твоим чаяниям. Да прибудут с тобой моя любовь и молитва!