Новый Ритуал

      Ютины глаза были мокрые и огромные, как блюдца. А ей так даже идёт, подумал мимоходом Арман. Она сначала кинулась ему на шею, но потом отпрянула, набрала в грудь побольше воздуха и затараторила:       – Тебя не было два дня! Ты где шлялся? Я… я думала… Да чего я только не думала! Тебе лучше даже не знать, до чего я могу додуматься, если у меня есть повод и куча свободного времени! Где тебя носило, змея ты подколодная?!       – Я, вообще, это... как бы... ящер... – растерянно поправил Арман.       – Да хоть земляной червяк! Ты представить себе не можешь, как я тут одна, без тебя! Да я уборку сделала, я маяк тебе зажигала всю ночь, ногу ушибла – вот, смотри, синяк какой, и мне приснилось черт знает что...       – Я не видел маяк, я, наверное, был слишком далеко... – Он избегал ее взгляда. Она вдруг заметила это, внутренне сжалась, но решила не отступать:       – Что-то случилось? Может быть, опять твои видения?       – Нет… – выдавил он из себя, мучительно придумывая уважительную причину уйти от допроса.       – Тогда что? Может быть, я что-то снова сделала не так?       – Нет…       Он ничего не сможет ей объяснить. Он поступает правильно, как настоящий мужчина. Это всё ради неё. Всё, что он делает. И пусть ему тошно сейчас – зато потом будет все хорошо. Юта будет счастлива. Просто она об этом ещё не знает.       – Всё будет хорошо, Юта, – сказал он хрипло.       – А сейчас, – спросила она подозрительно сощурившись, – сейчас всё плохо, да? Хочешь поговорить об этом? Может быть, ты просто не понимаешь, как бывает, когда всё действительно плохо? Если бы ты видел мой сон...       Он отвернулся.       – Послушай, я устал… Мне бы поесть и отдохнуть… А потом, если хочешь, мы поговорим, – с уважительным предлогом не сложилось, правду ей лучше не знать, она вон и так нервная, поэтому Арман выдавил первое, что пришло в голову.       – Потом, значит… – отозвалась она, выдохнув. И, обиженно засопев, стала собирать ему ужин.       Он лежал на сундуке, забросив руки за голову, и смотрел в потолок. Сил ему придавала только мысль, что когда-нибудь она оценит его добровольную жертву. И будет благодарна.       Осталось несколько часов. Возможно, рано утром…       Ночь застала его в небе.       Тяжело взмахивали перепончатые крылья. Время от времени из широкой глотки бил столб пламени, и тогда освещались низкие тучи и вздрагивали от ужаса обитатели моря и суши.       Дракон ревел, и во всех хлевах ближайшей деревни, скотина, услышав его, выдавала тройную норму навоза.       Войдя на рассвете в свою комнату, он застал там Юту. Принцесса сидела на сундуке, прямая и тощая, как жердь. Скрещённые на груди руки и поджатые в нитку губы не предвещали ничего хорошего. Девушка явно решила добиться от него разговора любыми средствами. Он подошел и опустился перед ней на пол. Протянул к ней руку – и машинально поправил прядку волос, упавшую на худое, бледное лицо. Юта сразу расслабилась, словно этим простым движение он сломал ледяной стержень внутри. Она поймала его ладонь и прижалась щекой.       Арман смотрел на неё с нежностью и вдруг его мозг пронзила резкая, как вспышка, мысль: что я наделал? Зачем...       Принцесса спросила:       – Ты… отдохнул?       – Что?       – Ну, ты сказал, что мы поговорим, когда ты отдохнешь… – Её слова доходили до него будто бы с опозданием. Он тряхнул головой, сгоняя неожиданное раскаяние, и попробовал думать о другом: если принц выехал, как и собирался, вчера на рассвете…       – А о чем ты хотела бы говорить?       От обиды она не могла вымолвить ни слова, так и сидела беззвучно открывая и закрывая рот, часто моргая широко открытыми глазами. Лишь через несколько минут Юта превозмогла обиду. Набрала воздух в легкие, досчитала про себя до десяти, выдохнула.       Тихо начала:       – Прошлой ночью, когда тебя не было… Я представила, что ты не вернешься.       – Представила… что я не вернусь? – повторил он тупо.       Она подняла глаза на потолок и терпеливо продолжила:       – У меня было много времени на размышления, Арман… Мне показалось, что все-все ночи на свете слепились в одну… И я решила, что когда ты вернешься, то я обязательно тебе это скажу, если ты сам первый мне не скажешь. Хотя, конечно, было бы правильнее, если бы начал ты. Потому что каждая девушка, даже самая некрасивая, всё равно верит, что где-то есть принц или, на крайний случай, дракон... Арман, ты меня не слушаешь, что ли?..       Она внезапно замолчала. Он смотрел в пол и не видел того, что увидела она.       Магическое зеркало вдруг прояснилось и от рамки до рамки показало взмыленного боевого коня, белой масти, изнывающего от жары под кольчужной попоной, прогибающегося под немалым весом нагроможденного на него смертоносного железа и доспехов с рыцарем внутри. Конь ехал по извилистой дороге, и зеркало тут же показало эту дорогу целиком – такую знакомую, до мелочей изученную Ютой во время бдений на Западной башне.       Какое-то время принцесса снова изображала рыбу, выброшенную на берег. К замку скакал освободитель.       – Арман… – Юта двумя руками повернула его голову к зеркалу.       В ту же секунду рыцарь, пытавшийся и на коне усидеть, и не растерять ничего из добра, выданного ему под расписку оружейником, смог наконец справиться с забралом. Он поднял его и осмотрелся. Раскрасневшееся лицо было суровым и отчаянным. Глаза сузились в две голубые щелки. Светлые волосы, закудрявившиеся от пота, облепили лоб. Этот человек, похожий на злобного купидона, сбежавшего из парной, ехал драться. Возможно, даже насмерть.       – Остин… – выдохнула принцесса. – Остин, горгулья его побери! Арман, да посмотри, это же Остин!       Он был героем ее детства. Он был мечтой ее юности. Сколько раз она молила судьбу, чтобы за праздничным столом их посадили рядом! Сколько раз она сладко замирала, касаясь его рукава! Сколько раз, забывшись, выводила чернилами и грифелем, мелом и палочкой на песке его имя! Имя, которое сейчас Юта произнесла со странной смесью негодования и ужаса. Зачем он едет сюда? Он хочет убить дракона, освободить её и взять в жены, чтобы потом приковать к скале и скормить морской твари?!       Юту бросило в жар, потом в холод, потом снова в жар. Он хочет убить дракона?! Её дракона?!!       Арман стоял рядом. От него не ускользнули эмоции Юты. Правда, расценил он их по-своему. Несмотря на приступ горечи, он был уверен, что все-таки правильно поступил.       – Остин, значит… – в который раз процедила Юта сквозь зубы, сжимая кулачки.       Белый принцев конь тем временем взобрался на возвышение, и остановился, явно сомневаясь в необходимости идти дальше.       Арман с трудом стряхнул оцепенение. Он поднял с пола открытую бутылку вина и судорожно допил её одним глотком. Вот теперь он точно готов, теперь он справится с тем, что задумал. Арман взял Юту за острые плечи, напряжённо расправленные сейчас, будто это она собиралась вступить в бой. Ему показалось, что принцесса, чью теплую кожу он ощущает под грубой тканью балахона, разом отодвинулась от него за горы и моря, за сто лесов и сто озер. Вино на пустой желудок часто перенимает способности магического зеркала...       Но убежденный в правоте своих решений и поступков, он не замечал, что в её реакции среди всего разнообразия чувств не было ни радости, ни счастья...