И ничто души не потревожит, И ничто её не бросит в дрожь…
Санька тянет Славку за руку к следующей картине и бодро вещает об отличительных чертах художественного стиля Мунка, характерного для позднего периода творчества, а он только кивает да улыбается в ответ. Хорошая девочка ему попалась. Активная. Влюблённая. Очаровательная. Умненькая. Она. Его. Не прячет. Симпатичная, ладная, хотя внешность для Славы всегда была вторична, привлекает его совсем другое: заинтересованность в нём как в человеке. Ни в Гнойном или Славе КПСС, снискавшем сомнительный хайп и имеющем определённую популярность, а в Славе Машнове, пареньке из Хабары. Для него также очень важно искреннее желание девушки показать бойфренда всему миру: с нежностью представить маме, папе и сестре, с видом познавшей истину мудрой женщины подружкам и подружкам подружек. Девочки улыбаются и пялятся на него, не скрывая интереса, их мальчики корчат кислые мины. А Куромушка гордится Славкой. Без дураков, сама тащится от того, какого уникального парня отхватила. Для самого Славы, конечно, ещё одним дополнительным плюсом Саши Мироновой становится тяга к активному участию во всех его начинаниях, бескорыстное желание делать его лучше (ну, по её мнению, лучше). Последние доводы в пользу присутствия девушки в его жизни не новы, но полностью отражают суть: живая мимика, пухлые губы, яркие глаза, креативные идеи, творческие порывы, общий стиль, манеры, непосредственная искренность и созидательное желание сделать что-то хорошее, талантливое, оригинальное. Для него. Только ему. Характер не сахар, но с этим Славке вообще не везёт, достаются ему, как бы это помягче, вспыльчивые да своенравные? Поэтому сейчас для него отдельное удовольствие — наблюдать, как врождённая стервозность и резкий нрав, свойственные Сашке, всё чаще уступают желанию приласкаться, потереться носом о шею, укутаться в его объятия, проявить чуть больше откровенности во флирте и прикосновениях, чем следовало бы позволить себе хорошо воспитанным, интеллигентным людям в общественном месте. Она признает в нём цельного, талантливого человека, уважает и ценит как своего мужчину, который та самая стена, что закроет от жизненных невзгод. Она хочет с ним, как жена декабриста, переживать вместе и фееричные взлеты, и эпичные падения. Она смотрит на него так, словно он луну на небо повесил! И пусть сейчас Санька — его самая главная фанатка, она, в действительности, понятия не имеет, что ни жертвы, ни слепое обожание ему не нужны вовсе. Для Славы достаточно***
Уже под конец их образовательного похода в кармане девушки тренькает звонком смартфон, и Славка отходит чуть в сторону, давая Саше возможность спокойно пообщаться. Он перемещается к следующей картине, желая оценить экспрессию полотна со стороны, пятится назад. Чуть поворачивает голову, и в его поле зрения попадает знаменитый «Крик» и весьма знакомая лысая макушка. Этот затылок Карелин не перепутает ни с чьим другим, тем более что приметная татуировка на шее и вовсе не оставляет сомнений. Парень усмехается, качая головой. Жизнь не перестаёт подсовывать ему сюрпризы сомнительного содержания. Стоило так долго избегать встречи, чтобы наконец-то пересечься в картинной галерее за восемьсот километров от их общего города. «Наверное, это не будет слишком уж невежливо, — думает он, — если просто проигнорировать. А лучше взять Сашку под мышку и предложить поехать дальше, она ведь хотела ещё куда-то заглянуть сегодня». Карелин разворачивается в сторону, прямо противоположную внезапной «находке», и с высоты своего роста пытается высмотреть в толпе разноцветные локоны своей девушки. Однако, вместо розовых кудрей Куромушки, боковым зрением видит, как справа от него останавливается Мирон. Они молчат с минуту, и это супернеловко, но Слава вообще не знает, что принято говорить в такой ситуации. Каков протокол этикета в случае, ежели на художественной выставке встречаешь мужика, с которым у вас было разное-всякое: творческая вражда, искра, буря, безумие, крышесносный секс, и недостаточно смелости, чтобы поставить красивую точку? Пока он заходится в морально-этических терзаниях, Фёдоров решает всё, как всегда, сам. — Здравствуй, Слава, — спокойно произносит Мирон, протягивая ладонь для рукопожатия. И разворачивается всем корпусом в его сторону. — Не ожидал тебя здесь встретить. Карелин больше автоматически, чем осознанно подает руку и уверенно, твёрдо жмёт тёплую сухую ладонь. — И вам не хворать, Мирон Янович. Внезапно Вас тут, конечно, наблюдать. А я вот просвещаюсь потихонечку, расширяю кругозор, так сказать, чтобы соответствовать… Окси смотрит в глаза извечного оппонента, поднимает бровь в известной двум миллионам фанатов и подписчиков гримасе, очевидно желая съязвить, но отчего-то вдруг смягчается, растягивает пухлые губы в улыбке: — Не замечал раньше в тебе тяги к изящным искусствам. Всё больше простирония, скабрёзность да нецензурщина проскальзывала. Славку вальяжным видом не обманешь. И положа руку на сердце хамить не хочется, но и делать вид, что между ними мир-дружба-жвачка сил тоже нет.***
Вечером уставшие, разморённые тёплым душем и горячим чаем Слава и Санька валяются в её комнате, мягко и сонно прижимаясь друг к другу. — Сань, а что за девочка с тобой стояла сегодня в Третьяковке? Тёмненькая такая, с немного восточной внешностью? — начинает Карелин издалека. Куромушка, если вопросу и удивляется, виду не подаёт. Славка вообще любопытный, как и его кошак, мало ли, что вызвало в нем интерес. Она сворачивается удобным клубочком под боком и, положив подбородок парню на грудь, отвечает: — Это Диляра. Она дизайнер одежды, очень крутая, кстати! Идеи у неё потрясающе концептуальные, замысловатые, и достойные вещи из них получаются. Вместо ответа Славка хмыкает и чуть кивает, показывая, что интерес исчерпан. Останавливает себя и не задаёт ни одного из множества интересующих его вопросов. Ему и так всё ясно. Симпатичная, не переделанная, миниатюрная. Не его дело. Диляра так Диляра.***
Саша переворачивается во сне, и Карелин, уже порядком утомлённый попытками уснуть, воспользовавшись возможностью, выскальзывает из-под одеяла максимально осторожно, чтоб лишний раз не беспокоить девушку. Хочется пустить никотина в лёгкие и на несколько минут перестать думать. Его Саня пока что живет у родителей, а дымить в их квартире запрещено. Карелин выходит на лестничную клетку и, подкурив сигарету, крепко затягивается, обдумывая, надо ли ему? Ну было и было. Подумаешь, Аксиминог его позвал… Кому-то из них это нужно? И если да, то зачем?! Ему самому-то, чё, разве встряли эти грустные танцы? Слава, алло!!! Куромушка же есть, прямо здесь, за дверью в спальню. Девочка такая уютная и сладкая, и она не отшвырнёт, как щенка беспородного, не нажмёт спусковой крючок, снова запуская рефлексию по кругу… Разум когда-нибудь победит, что-то заставит взять себя в руки. Он обещает себе, что непременно (и)справится