Классные были деньки, я не забуду наверно В наших глазах огоньки, ярче всех звезд вселенной
Отлично они скрывались, никто ничего по сей день и не понял. Ни как внезапно, ярко и всепоглощающе вспыхнула эта страсть, ни как так же внезапно угасла, прожив чуть меньше года. Даже сами они не поняли по ходу. Просто в один прекрасныйпервая позиция
— Я же просил, бля, пацаны, как людей, давайте поедем хотя бы в «комфорте»! Мише двойной бонус на его любимую карту РЖД, моим ногам нормальное расстояние между сидениями, — бурчит недовольный Славка, обращаясь к своим спутникам. — Ай, ну не пизди, честное слово, нашлась тут Клаудия Шифер, — миролюбиво отбивает Андрей и с грацией молодого сайгака запрыгивает на переднее сидение подъехавшего такси. — Скажи спасибо, на апартаменты твои с ортопедическими матрацами согласились. — Хуибо! Может человек иметь свои маленькие слабости? Я длинный, когда сижу в три погибели свёрнутый, спина начинает болеть, а сейчас ещё и жопа квадратная просто, и ноги пиздец затекли. Мои, кстати, длиннее, чем у достопочтенной женщины, тобой упомянутой в суе, — продолжает нудить очевидно недовольный Гнойный. Андрей цыкает, в машине повисает тяжёлая, как спертый и душный московский воздух, тишина. Водитель, пожилой дядька восточной наружности, вежливо сообщивший в самом начале поездки, что кондей не работает, теперь опасливо помалкивает, бросая отрывистые взгляды в зеркало заднего вида и ожидая, чем закончится перепалка между пассажирами. — Ладно, чуваки, давайте замнём уже, — чувствуя разлившееся в салоне напряжение, просит Миша. — Спина! И ноги! — не унимаясь гундосит Слава. — Хорошо, — цедит Замай, — мы все поняли, что Сонечка девочка нежная, а не андер какой, из «патрулей» мочу хлебавший, и не довольна кондициями и условиями своего путешествия. Впредь согласны ехать, как ей заблагорассудится, только сам плати за наши билеты в бизнесе по тринадцать косарей! — наконец припечатывает Андрей, немного заебавшийся от капризов лучшего друга. Карелин в ответ демонстративно поднимает ладонь на уровень лица и показывает Андрею средний палец, после чего всю дорогу гордо молчит, отвернувшись носом в окошко. Миша радостно выдыхает, решительно приветствуя небольшое перемирие. По приезде на место временного проживания выясняется, что в районе садового кольца идут ремонтные работы и горячая вода отсутствует с десяти утра до пяти вечера. — Заебись! — цедит Замай с подозрительно знакомыми интонациями, затем, кинув на друга уничижительный взгляд, словно Слава самолично воду отключил, двигает в сторону кухни на поиски кастрюли побольше. Слава острой жаждой помыться «вот прям немедленно» не горит. Перекинувшись с Мишей парой ничего не значащих фраз и попросив толкнуть его через несколько часов, он заваливается в одну из спален, бросает рюкзак на стоящее у окна кресло, а своё бренное тело — на кровать. С ортопедическим матрацем. И стонет блаженно от того, насколько ему комфортно. «Хули, старость», — думает он про себя, а спустя несколько минут проваливается в крепкий здоровый сон, которому не мешают ни открытые занавески, ни белый день за окнами. Заглянувший к нему Андрей только диву даётся, как Карелин ухитряется отрубаться буквально на лету? Он осторожно ставит дорожную сумку на пол, прикрывает шторы и укрывает Славку пледом. Несмотря на небольшие разногласия, Замай всегда заботится о лучшем друге, зная, что тот мёрзнет во сне. В последнее время Славка как-то чрезмерно тянется к повышенному комфорту, и даже удивительно, что он не ныл по дороге, почему такси у них эконом-класса. Возможно, сказывается усталость от активной гастрольной весны, общей жизненной суеты и вынужденного ремонта, а может быть, настроение ему портит решение Ваньки наконец-то остепениться и связать-таки свою жизнь узами законного брака. Собственно, именно на это радостное и торжественное мероприятие их троица прикатила в столицу. Слава чувствовал себя откровенно неуютно. Худо-бедно смирившись с собственным разводом, он совершенно не одобрял Ванину поспешность, но как хороший друг не мог вывалить весь тяжёлый опыт своей рефлексии на Светло. Да и вываливать, если честно, уже было нечего. С глаз долой — из сердца вон. Законная жена, скрашивавшая его серые будни в течение двух лет, больше не беспокоила редкими явлениями во снах, а уж наяву и вовсе отгородилась, как от чумного. И за это ей тоже большое спасибо. «У поэта проблемы на личном? Он конвертирует это в наличку». Ох, как лирические любовные баллады и хмурые упаднические пасквили в его исполнении зашли всем девочкам страны. Они с превеликим удовольствием раскупали билеты, строили глазки на митах, радостно вторя его «пошёл на хуй» из первых рядов танцпола, обеспечив ему sold out во всех моноспектаклях и первую платину в Spotify. Внезапно вместо предсказанной ему на прощанье Сашенькой полной медийной ямы, деградации и/или скоропостижной кончины от передоза он взял да и поднял себя на новый уровень. Заработал нормально денег на честно, с драйвом и удовольствием, отыгранных концертах. И заодно прокачал свою самооценку, не мало потрёпанную когда-то любимой им маленькой стервой. Теперь-то девочкам всех возрастов он нравился настолько, что едва сдерживал истерический ржач, вежливо отбиваясь от хорошеньких фанаток, предлагавших весьма необременительные удовольствия. Слава КПСС и секс в гримёрке, омагад, кому скажи пять лет назад, все бы слезами умылись. Сколько ментальных лещей в панчах Гнойного именно за это схватил Мирон, не сосчитать. И вот теперь он сам в той же команде, прохлопаем поэту.вторая позиция
Мальчишник удаётся на все стотыщмиллионов процентов.
Ближе к полуночи они, памятуя об относительно раннем подъёме, всей кодлой загружаются в машины и едут домой. Полумёртвого от выпитого жениха парни тоже тащат к себе, в обжитые за день апартаменты, и укладывают на диван в гостиной. Неожиданно припозднившийся Букер увязался за ними следом, и теперь понятно, что не зря. Он ориентируется в чужой хате как рыба в воде, помогает сгрузить беспробудно уснувшего в такси Светло на диван в гостиной, притаскивает плед из соседней комнаты и заботливо накрывает Ваньку. Федя сам едва держится на ногах, но мужественно идёт во второй крестовый поход во имя комфорта, долго громыхая в шкафу на кухне, находит большую икеевскую миску, подсовывает её Ваньке под нос на случай блевашек. — Хуясе тебя Витон выдрессировал, моё почтение, — бросает Замай. — В зркло псмтри, — пьяно бормочет засыпающий уже Федя. Будь он потрезвее, конечно, ответил бы более развёрнуто, но на данном этапе тоже норм. Замай в последний раз оглядывает мизансцену, где среди дизайнерского ремонта на диванах с ортопедическими матрацами возлежат в рандомном порядке тела Миши, Федоса и Ванька. Наебенились эти трое, конечно, знатно. Сжалившись, он достаёт из кармана и бросает на журнальный столик пачку шипучего аспирина. Вода и стаканы, по счастью, стоят там ещё с обеда. Слава позаботился. Андрей выходит на балкон покурить перед сном, пьяно щурится и вдыхает загазованный столичный воздух. Сегодня весь вечер пили за любовь и счастье молодых. Замай задумывается, может ли он считать себя счастливым человеком? Наверное, да. Он занимается тем, что любит, не жалуется на здоровье, умеренно бесоёбит, отслеживая и держа рядом важных для него людей. Даже Славка, так долго находившийся в состоянии подвижного сознания, вроде успокоился. Теперь главное, чтобы вышедшая из «информационного детокса» Куромушка не дала повод… Впрочем, это, учитывая обстоятельства развода, маловероятно. И слава Богу. Возможно, пора заняться своими вопросами? Он достаёт телефон и, открыв мессенджер, набирает текст сообщения, но не отправляет, читает ещё раз и подумав отключает смартфон. Никто его ни к чему не приучил! Он не милый бестолковый Букер, которого СД выдрессировал, как комнатного спаниеля. Будут его ещё всякие высокомерные дылды игнорить. «Пусть на хуй сходит, отдохнёт, глядишь, одумается», — заключает сам с собой Андрей и уходит в спальню, под бок к безмятежно спящему Славке. — Мой малыш вырос, — шепчет Замай с глупой ухмылкой, думая о том, что Славке хоть всё ещё и нужна поддержка, решать свои проблемы он теперь способен вполне самостоятельно, даже если это такая ебала как поиск хаты с ортопедическими матрацами. А как ведь дохуя было именно об этом разговоров. Теперь уже никому и в голову не приходит пиздеть, мол, нахуя понадобились аж целая трехкомнатная квартира в центре столицы. Можно, конечно, было вписаться хоть к тому же Вите, и он никогда бы не отказал, но для чего вот такая котовасия взрослому адекватному человеку в будний день? Тут они хотя бы сами себе хозяева, даже заплатили страховку за порчу имущества. Ну, как заплатили. Слава за пять дней проживания в этой хате отвалил полтос плюс залог и накинул немного чаевых агенту лично сам из своего кармана. После чего они с арендодателем подписали договор, а Карелин пообещал вести себя максимально приемлемо для рэперов из культурной столицы. Миловидая риэлторка, очевидно узнавшая его, мило улыбнулась и прощаясь продиктовала ему свой телефон с просьбой «звонить в любое время, если возникнет необходимость», тщательно при этом проследив, чтобы номер он сохранил. Слава, конечно, пообещал всё так и сделать, подумав про себя, что очень вряд ли этот звонок случится, даже в случае реального ЧП. Ведь они оба понимали, какой подтекст на самом деле скрывается за предложением звонить в любое время. В глазах этой молодой женщины светилось неприкрытое влечение, а ноги, скрытые строгим платьем, заканчивающимся чуть выше колен, она закинула одну на другую прямо перед его носом, и это весьма показательно. Не сказать, будто девочка была совсем не в его вкусе, как раз в этом-то и заключалась вся прелесть ситуации: после разрыва с Сашей женщин он не хотел на ментальном уровне. То есть хер, когда возникала необходимость, вставал исправно, а вот кончить не получалось. Слава даже сходил по такому поводу на несколько сеансов к приятной девушке-сексологу, проработал вопрос. В течение нескольких сеансов они прошли долгий путь от бесконечного отрицания до объективного принятия ситуации. Ольга посоветовала проделать определённые практики, попробовать игрушки, расширив границы своей сексуальности, в том числе пофантазировать в различных условиях о вариациях соития и внимательно прислушиваться к своей реакции. «Оргазм рождается в вашей голове, Слава», — увещевала она спокойными мягким голосом. Подводя черту их встречам, специалист порекомендовала отыграть самый «успешный» сценарий из его головы с реальным человеком. Возможно, даже без предварительной договорённости, просто основываясь на внезапно возникшей симпатии. «Это может быть случайное знакомство, попутчик, кто-то из бара, неожиданная встреча или даже, напротив, знакомый человек, увиденный в новом свете. Попробуйте!» — совет этот Славе категорически не нравился, в основном из-за минимальной вероятности его реализации. В единственной фантазии, принёсшей мощный и уверенный оргазм, фигурировала одна случайная встреча и весьма определённый человек. И к нему обратного пути, как кажется, нет.третья позиция
— И чё, встречаемся сразу около ЗАГСа? И никаких смешных всратых конкурсов, чтобы выкупить невесту? Ну бляяя, так не честно, — тянет разочарованно Славка. — Помнишь, мы ещё мелкими были в Хабаре, год хер знает какой, Анька с шестого этажа замуж выходила? Так угарно было: жениха заставляли всякие штуки делать, а нам конфет насыпали и мелочи дали, чтобы мы лепестками роз и рисом молодых осыпали, когда с падика будут выходить. Мы тогда все конфеты сожрали и за чипсами пошли, а лепестки эти нахер выкинули. Эх, ностальгия… — Да ты смерти моей хочешь поди. Забыл что ли, как жених тот, Вован вроде его звали, обратно чуть не повернул, осознав, во что встрял с этой поебенью? Тут никакой любви не хватит с этим валандаться, — категорично заявляет Фаллен, потирая затылок. Аспирин отчего-то действует крайне медленно, а ещё отчаянно хочется пожрать горячего. — Слав, пока ты тут самый бодрый, закажи суп какой-нибудь мне, да и пацанам надо бы поесть с утра. Напоминаю, кстати: у ЗАГСа не бухаем, а то на старые дрожжи всю свадьбу мне профакапите, — хмуро вещает Ванька, с очевидным трудом собирая мозги в кучу. Он сейчас представляет собой весьма живописную картину: стоит в одних трусах посреди комнаты, взъерошенный и сильно помятый, пытаясь срочно обдуплиться. — Не, ну традиции же, — растерянно тянет Карелин, — хоть угарим нормально, раз ты бухать и драться заранее запретил. — Хуиции! Софья переживала очень, чтоб не набухались раньше времени. — Омагад, Ванюша, да ты нахер потерян для общества, «Софья то, Софья сё, Софья всё»! Кстати, вот Сонечка Мармеладова не такая капризная, отсосёт за мармеладку, — подмигивая ржёт Слава, но, поймав недобрый взгляд друга, быстро поднимает обе руки вверх, говорит, — да ладно, ладно, я всё понимаю. Девочки важны для нас, мы их любим и хотим делать счастливыми, а свадьба — это важно для девочек, они хотят, чтобы всё было красиво и благородно, без хуйни и мордобоя. Плавали — знаем. — А тебе типа самому было пофиг? — начинает было бормотать Ваня, но недоговаривает, обрывает себя, ругая конченым уёбком. У них не принято давить на больное, а развод, чтобы Слава не говорил, очень сильно повлиял и на жизнь, и на творчество. — Суп, прошу тебя, намути потерянному для общества человеку. И долбоёбов этих будить надо. Скоро букет и костюм привезут, пора как-то приходить в себя. Слава вздыхает, отгоняя непрошеные мысли, и послушно открывает приложение. Пока Светло расталкивает спящих ребят, Карелин изучает ассортимент, выбирает завтрак для себя, прикидывает, что бы могли съесть Миша, Федя и Андрей, спрашивает у проходящего мимо Вани: — Куриная лапша с яичком норм тебе, трупоед? — Ага, спасибо. И бургер какой-нибудь из Мака, после их булок почему-то всегда отпускает, — бурчит уже более довольный Фаллен. Раздаётся звонок в дверь, Ванька шустро натягивает спортивки и бежит открывать. На кухне свистит чайник, из ванной вываливается окончательно проснувшийся, бодрый и вошедший в режим надсмотрщика Андрей. Он говорит, что будет варить себе кофе, спрашивает, кто ещё хочет, тут же уточняет, какие планы на завтрак, и, услышав, что через полчаса привезут еду, скрывается с сигаретами и телефоном на балконе. Внезапно Федин мобильный разрывается проигрышем из нетленного «Du Hast», и Букер, сам ещё сонно дремавший, ожидая своей очереди в душ, едва не падает с дивана. Он тут же подрывается, хватает телефон и уходит в соседнюю комнату, тихим голосом лопоча в трубку что-то на гевиксманском. Ванька заходит в гостиную с большой коробкой и костюмом, упакованным в специальный чехол. Стоит как дурак среди комнаты, залипнув на несколько минут в одну точку. Вернувшийся с перекура Андрей забирает у Светло коробку и чехол, аккуратно размещает всё на свободном диване, даёт Ване лёгкого пинка и сетует, что им всем нужна нянька. Варит кофе себе и Славке, организует гладильную доску и утюг, достаёт из чемодана свою рубашку и обещает погладить ребятам тоже, если они вообще что-то подобное взяли. Один за другим приезжают курьеры с домашней едой, веганскими блюдами и фаст-фудом. Пацаны подтягиваются на кухню, и квартира наполняется звуками, запахами, разговорами. Много ругаются матом, ещё больше ноют, что вместо опохмела хоть пивком приходится глотать водичку с аспирином. Андрей, погладивший всем друзьям-охламонам их шмотки, пьёт кофе и внимательно смотрит на Ваню, пытаясь найти что-то в его лице. Он всё ещё чувствует ответственность за то, как легко без разговора по душам отпустил Светло в Москву. Замаю кажется, оба его друга идут одной и той же дорогой, но, если Славе в какой-то момент понадобилась помощь специалистов, Ваня справился как мог. Единовременно обрубил концы, сменил номер телефона, переехал в другой город, нашёл новую работу и почти сразу же начал встречаться с первой понравившейся коллегой Соней. Девушка была максимально далека от околорэповой тусовки, вообще не тащила в креатив, любила путешествия и сноубординг, занималась финансовым аудитом и знать не знала никах Фалленов и Рудбоев. Стройная блондинка, ни одной татуировки, ни одного прокола в неожиданном месте. Заслужила ли она такое счастье, как быть чьей-то заменой? Да разве кто-то вообще такое заслужил? Замай вздыхает, ещё раз пристально смотрит на хомячущего друга, но видит лишь немного отёкшее со сна ебало и ноль беспокойства. Значит прошлое в прошлом. Вот и замечательно. Он громко напоминает всем, что в одиннадцать надо быть готовыми и просит жевать чуть быстрее, потому что срач на кухне за собой тоже надо убрать. Все дружно шлют его нахер, но наращивают темп уминания продуктов. До выхода остаётся один час.четвертая позиция
Перед выездом Андрей лично проверяет всех и всё: на месте ли букет невесты, не забыли ли кольца, шампанское, воду, пластиковые стаканы для игристого, стеклянные бокалы, которые расколотят на счастье молодожены, приколота ли к Ваньке бутоньерка и тому подобное. Славка и поныне весьма искреннее недоумевает, как получается, что частенько разнузданный и похуистичный весельчак Замай во время важных мероприятий превращается в ебаного контрол-фрика? Хотя природные лидерские качества Андрея никто не отменял, да и в плане общего менеджмента в Ренессансе если кто и был лучше него, только Гевиксман, но такое оборотничество даже немного пугает. На выходе из подъезда их уже ждут Витя и Артём, приехавшие на своих машинах. Краем глаза Слава замечает, что Федя виновато смотрит в глаза Витону и расслабляется лишь после того, как Гевиксман, легонько приобняв, хлопает Букера по плечу, чуть прикасается губами к виску. Порой Слава жалеет о своей наблюдательности, ведь многие знания — многие печали, однако сейчас он внезапно даже чувствует себя лучше. Ему всегда комфортнее там, где нет недосказанности. Букер же не просто так домой ночевать не поехал, стопроцентно должен был за что-то опиздюлиться. Регистрация брака в ЗАГСе протекает чинно и благородно. Лимузин, в котором должна приехать невеста с подружками, прибывает в соответствии с планом мероприятия, девчонки, красиво одетые и смеющиеся, высыпают из салона машины, как весёлые глазированные горошины сладкого драже. Последней выходит невеста. Ванька подскакивает к ней, протягивая руки, помогает выбраться. Он радостно улыбается, целует будущую жену в щёку и отдаёт букет. Невестины подружки умилившись верещат, вокруг шастают толпы таких же нарядных и взбудораженных людей, сверху палит нещадное августовское солнце, в общем, благодать. Тем временем к месту событий подтягиваются родственники с обеих сторон. Родители Светло приезжают чуть раньше и успевают тепло поздороваться с ребятами из Антихайпа. После подъезжает мама невесты в сопровождении тётушек, дедушки и своего второго супруга. Слава помнит, что родной папа Софии погиб в результате несчастного случая, но не знает, как давно это было, впрочем, сейчас это вопрос незначительный. Витя и Андрей, как самые ответственные из тусовки жениха, дождавшись, когда все, наконец, наобнимаются и перездороваются, вновь берут дело в свои руки, приглашая собравшихся пройти непосредственно в здание, где состоится церемония. Слава вопреки своим ожиданиям не чувствует грусти или сожаления. Он быстро оказывается в фокусе пристального внимания нескольких подружек невесты. Девы как на подбор милые, смешливые и очень приятные внешне. Сомнительно, что хотя бы одна из них была в курсе, что он андеграундный рэпер, или вовсе, кто такой Слава КПСС, потому что ведут себя они очень просто и совершенно адекватно. Либо Софа, как и Ванька несколькими часами ранее, тоже провела подготовительные мероприятия с семьёй и близкими, побоявшись за неадекватный сценарий развития событий. Чего греха таить, достаточно хотя бы немного знать друзей Вани или всего лишь раз побывать на одной из традиционных российских свадеб, чтобы заблаговременно побеспокоиться о минимизации трагических для нервных клеток последствий. Всё проходит на удивление хорошо. Роспись занимает от силы десять минут, и под громкие аплодисменты собравшихся Ваню и Софью объявляют мужем и женой. Новоиспечённый муж тянется поцеловать супругу, раздаётся очередная волна аплодисментов и воплей «Горько», бессовестный Ванька натурально засасывает жену до гланд, пока толпа рэперков из гостей жениха, улюлюкая, считает до десяти. Наконец сцена достойная стать первыми кадрами тематического порно заканчивается, а видавшая и что похлеще девушка-регистратор приглашает друзей и родственников поздравить молодожёнов. Женская часть гостей утирает слёзы радости, мужская поддерживает своих дам. Всё это крайне мило и трогательно, но пока Ваня снова, теперь уже с явной нежностью целует жену, Слава ловит маленький яркий флешбек, но вовсе не о том, как надевал кольцо на палец и целовал жену. Он отчего-то вспоминает, как они холодной зимней ночью на вписке у кого-то из общих друзей они всей толпой по угару играли в фанты. Ванька Фаллен вытянул поцеловать первого человека, вошедшего в дверь квартиры. Кто бы мог подумать, что в дом, где проходила новогодняя вписка, завалится оказавшийся приятелем хозяина хаты Рудбой. У Славы на обратной стороне век до сих пор отражаются недоумение Евстигнеева и решительное, отчаянное: «А мне не зашквар», сказанное Светло. В ту ночь, когда от времени уже покрылась пылью и поросла травой его собственная рефлексия, Ванькина история только началась. И последующие полгода оба Ивана светили везде потрясающе счастливыми и раздражающе довольными рожами, а у Гришеньки в аккаунте прибавилось новеньких качественных фото его пушистой светлости. Думал ли об этом Ванька, решаясь сделать предложение своей девушке, вспоминал ли, сложно сказать. Но отношения с Рудбоем зацепили друга за живое. Не зря же, едва они разошлись, Светло ухватился за предложение поехать поработать в столицу, бросив налаженный быт и уютные выступления по барчикам, друзей, родителей, самого Славку и город, в котором двум бывшим стало внезапно тесно. Ведь Питер — городок небольшой, слишком уж часто там можно встретить кого-то, крутящегося с тобой в одной сфере деятельности, а пересекаться с бывшим парнем Ваня явно желанием не горел. Слава не знал, почему в итоге не сложилось у Ванечек, но и переезд, и скоропостижная свадьба, столь похожая на традиционный «клин клином», стали лишь результатом, к которому привели Светло тоска и отчаяние, накрывшие после расставания с Рудбоем. То, что было смешным в пьяном угаре, стало серьёзным и больным, когда закончился их яркий трип. Впрочем, всё та же тусовка донесла, что и Евстигнеев, промучавшись до июня в городе Петра, подался в Краснодар ловить тёплое солнышко и бесоёбить в компании своего старого дружочка Серёжи Трущёва, более известного под псевдонимом PLC. Говорили, что у них с Серёжей что-то было, и даже есть до сих пор, хотя пиздеть-то не мешки ворочать. С некоторых пор Карелин не углублялся, стараясь и вовсе не прислушиваться к тому, что доносится из обрывочных разговоров в курилках баров и на закрытых вечеринках. Так ведь и с ума можно сойти, а Славе ой как не хотелось бы. Тем временем торжественное мероприятие проходит своим чередом. Отказавшись от выкупа, прочими традициями пренебрегать не стали и дружной толпой поехали сначала гулять в музей-заповедник Царицыно с обязательными фотками у ниш и гротов, после зачем-то возложили цветы к могиле неизвестного солдата у стен Кремля и прямо через Красную площадь пешком направились в «Наутилус», где был забронирован банкетный зал. Фотограф, хрупкая блондинка с длинными дредами и туннелями в обоих ушах, улучив момент, подошла к Славе, стоявшему в стороне от бурно щебечущих подружек невесты и основной массы гостей, вежливо попросила разрешения сделать несколько фото, прямо сказав, что использует его образ в портфолио. Слава без лишних вопросов согласился, что ему стоит, в конце концов, почему бы и не дать кому-то немного подзаработать на не таком-то уж и медийном челе, как он. Его поставили, повернули, попросили прикрыть глаза и посмотреть исподлобья. Быстро глянув получившиеся фото, они оставили несколько наиболее удачных и обнявшись распрощались. Слава не мог не обратить внимания, что в общем и целом девочка была вполне в его вкусе и можно было бы предложить что-то большее, чем бесплатный хайп, но не хотелось даже думать о возможном сексе с кем бы то ни было. Ни трах, ни даже лёгкий флирт в его ближайшие планы не входили. Впервые за долгое время у Славы появился толковый концертный директор, нанявший до кучи менеджера, и теперь в его ежедневнике всё было расписано на месяц вперёд: послезавтра съёмка для магазина одежды, через неделю гостевой эпизод в сериале, потом озвучка клипа «Мы работаем на Кремль». Фан и угар остался в далёком прошлом, и, пока мог, он впахивал и сочинял без устали. Не то чтоб целенаправленно продвигая свой клёвый образ, а просто чтобы иметь почву под ногами и цель в жизни. Гастроли и творчество делали его действительно живым, а не той мрачной тенью, что отдыхала на территории частной клиники лечения психозов год назад. Из глубины раздумий его вытаскивает Андрюха, вырастающий перед ним держа под руки двух приятных девушек. Карелин очень надеется, что это не какой-то тупой закос под дабл дейт, тем более, что Замаевская крикливая и своенравная зазноба, даром что осталась в Питере, едва ли оценит такой пассаж. Андрей не подводит, новые знакомые оказываются админками чатика и канала «Пузцо Славули». Мысленно выдохнув, Слава с удовольствием проводит время в компании этих общительных и очень клёвых девчонок. В итоге так плотно втягиваются в общую беседу, что даже садятся рядом, продолжая болтать о его творчестве и их фанатском порыве, из маленького чатика превратившемся в целый канал. Даша и Аня на деле лёгкие в общении, очень весёлые, и потрясающе интересные девушки. Они не смотрят на Славку с обожанием, но даже невооружённым взглядом видно, насколько рады познакомиться лично. Говорят о планах, релизах, фанатах, вежливо не трогают личную жизнь, но спрашивают о маме, делах сестры, планах слетать в Хабаровск, отдельная порция внимания достается Филимону, куда без него. Аня шутит, что Слава мог бы пилить контент, выкладывая исключительно фото и видео котика, на что все дружно смеются, признавая воистину вселенскую любовь и поклонение человечества кошачьим. Общение отвлекает от происходящего вокруг и в реальность вся компания выплывает только в момент, когда Славе передают микрофон для тоста. Пожелав молодоженам всяческих успехов и зачитав лёгкий поздравительный фристик, Карелин, так и не успевший ничего съесть с самого завтрака, выпивает залпом бокал шампанского за счастье-здоровье мужа и жены, в очередной раз орёт традиционное «Горько» и под общие аплодисменты смачно чмокает сидящего рядом Замая в щёку. Со всех сторон раздается веселый смех, Андрей морщится, отфыркиваясь от славкиных волос, попавших ему в рот, их фоткают со вспышкой, слепя глаза. Славка тоже смеётся, выпивает ещё бокал шампанского, и дальше фокус теряется. Он болтает с парнями, танцует по очереди с мамой невесты, тетёй жениха и всеми желающими подружками, в какой-то момент участвует в конкурсе на лучший танец под нетленную Макарэну, с честью проигрывая его пятилетней красотке в розовом воздушном платьишке. После трогательного первого танца молодоженов, в котром Ваня удивительно легко кружит Софью под пускающую мурашки по спине «I don't want to miss a thing», выкатывают огромный торт. Слава с Андреем на двоих покупают первый кусок, в сопровождении удивлённых воплей гостей вываливая за него больше сотки. (Это было их общим решением, принятым заранее). Фаллен лишь качает головой, утыкаясь в локоны жены носом, чтобы не показать всей гаммы эмоций, пока Карелин и Замай, идиотничая в своё удовольствие, кормят друг друга с ложечки «красным бархатом». Всем весело и смешно, свадьба праздничное мероприятие, радостное, и, если Ванька наконец-то нашел себе человека по душе, что ж, это только к лучшему. Выпив ещё шампанского, Славка собирается выйти покурить и совершенно упускает из виду, что путь к нарисованному на пачке сигарет инфаркту лежит через танцпол. Он доходит до середины зала, вдруг вынужденный остановиться, вообще не понимая, каким образом ему в лицо прилетает букет невесты. Среди минуты общего удивлённого молчания слышится, как, опустив голову в ладони, истерически начинает ржать Андрюха, и его гогот подхватывают все рэперки из Антихайпа. Карелину нужно держать лицо и ему ничего не остаётся, лишь с гордым видом прижать к груди букет. Разыгрывая мечтательный взгляд, нужно прикрыть слезящиеся от совершено других эмоций глаза и, стоически проигнорировав ком, образовавшийся в горле, сообщить всем присутствующим, что Сонечка хоть и эмансипированная девочка, но готова рассмотреть кандидатов на руку и сердце. После чего, прихватив с чьего-то стола наполовину пустую бутылку шампанского, он всё же покидает зал. Уже выкурив две подряд и допив остатки шипучки, Слава понимает, что душный летний день сменился прохладным вечером, а светлое августовское небо заволокло тучами. Он не взял толстовку, да и ключи от квартиры остались в машине у Вити, а ему совершенно не хочется возвращаться обратно, в прохладу кондиционируемого зала, к разгорячённой счастливой толпе. Он пишет Замаю, что хочет пройтись и, выйдя из внутреннего двора здания, в прямом смысле идёт куда глаза глядят. Слава нормально знает центр Москвы, приезжая сюда с концертами, он любил прогуляться по историческим улочкам, но не держит в голове никакого точного маршрута. Будний день, вечернее время и, конечно же, ухудшившаяся погода снизили количество туристов до минимума. Его если и узнают, не подходят, а он чувствует себя от этого только чуть лучше. Проходит Никольскую, свернув в Богоявленском переулке, по памяти выходит на Ильинку и там, минуя Гостиный двор, к Зарядью. Сам парк ему неинтересен, но лента реки, подсвеченная огонёчками идущих по ней судов и отражающихся от столбов освещения ярких электрических звёзд, смотрится донельзя красиво, и Слава идёт вперёд, на набережную. Он минует модный панорамный ресторан «Восход», откуда гремит музыка, а сквозь стеклянные стены видна нарядная толпа, собравшаяся полукругом, рядом с режущими торт молодожёнами. Как будто в этом августе все решили пережениться, особенно двенадцатого, может этот четверг день каких-то счастливых цифр или совпадений? Лишь оперевшись бёдрами о гранитное ограждение, Слава понимает, что всё это время тащил под мышкой букет невесты, состоящий из небольших кремовых роз, серебристо-зелёной травы с листьями округлой формы и каких-то неведомых ему голубеньких цветочков. Улыбаясь про себя, он примиряется со всем произошедшем в его жизни, включая собственный развод и терапию, и думает позвонить Андрюхе, спросить, возвращаться ли ему к рестику или сразу ехать во временно ставшую их пристанищем квартиру, но тут Славино внимание привлекает человек, говорящий по телефону в нескольких метрах от него. Поднявшийся ветер доносит до Славы обрывки фраз, произнесенные потрясающе знакомым голосом. Повернувшись, он неверяще качает головой, закрывает глаза. Ему хочется сигануть в реку. Нет, ну надо же как символично, пока он раздумывал, не забросить ли ему букет в воду, отправив таким образом несколько лет своей рефлексии идти ко дну, жизнь подкидывает ему новый раунд. И ладно бы, он согласен встретить тут Президента, Папу Римского и даже свою бывшую жену, хули нет, но судьба не может быть настолько справедливой к нему. В десяти шагах от него в дурацком чёрном костюме, который, конечно же, ему очень идёт, и дебильной шапочке на макушке стоит Мирон собственной персоной. Слава фокусируется на этом человеке, размышляя, сходит ли он прямо сейчас с ума или всё-таки нет. Для Славы это слишком, ему просто надо затормозиться в развитии этого водевиля и ливнуть побыстрее. «Беги, дурачок, беги! У Л Е П Ё Т Ы В А Й!» — кричит внутренний голос, а словно в поддержку этого тезиса вдалеке слышится раскат грома. Мирон поворачивается, замирает, узнаёт. И Господи, какой же он красивый. Слава искреннее надеется, что в трубке у Фёдорова кто-то настолько важный, что тот не сможет прервать разговор, и, картинно отсалютовав букетом бывшему оппоненту, разворачивается, чтобы спешно покинуть место развития событий. Убедившись, что за ним никто не идёт, наконец, припускает со всей мочи. Притормаживает только у светофора, пропускающего нескончаемый поток машин, кажется, это всё-таки судьба привела его в этот день, спустя четыре года после баттла. Лёгкое касание плеча, вздох, клишированное, но сказанное таким родным голосом: «Слава, подожди минуту, пожалуйста. Нам нужно поговорить». И вроде им не о чем вовсе разговаривать, и по-хорошему сбросить бы этот неуверенный и некрепкий захват с плеча, словно надоедливое мерзкое насекомое, но нет же, нет. К чёрту советы врача и осознание себя, кому нужно самоуважение и здоровый спокойный сон, когда предмет его обсессии наконец-то подал признаки жизни? Уж точно не Славе… Как только светофор приветливо загорается зелёным, Слава делает глубокий вдох и вместо того, чтобы отчертив границу идти вперёд, вцепившись в букет, как в спасательный круг, разворачивается, впериваясь взглядом в глаза напротив.