Камикадзе

…Фран плёлся позади Антонио Неро, который едва не подпрыгивал не то от холода, не то от волнения, не то от всего одновременно. Несмотря на позднее время и холод, по улицам Италии передвигались не только машины, но и редкие пешеходы. Однако вскоре Неро повёл иллюзиониста какими-то окольными путями, где все прохожие исчезли, и не осталось более никого, кроме Франа и взвинченного журналиста, воровато озирающегося по сторонам и успевающего курить на ходу. Фонари горели через один. — Нам туда, — сказал журналист и резко свернул в проулок, выбросив окурок в подвернувшуюся урну. Фран всю дорогу молчал, потому что говорить ему с журналистом было не о чем, да и не хотелось, в принципе. Обычно болтливый Антонио Неро тоже утратил свойственную ему словоохотливость надолго. — Может, тебе стоит карту с собой носить? — нарушил молчание Фран, которому уже надоело бродить. — Я плохо понимаю в картах, — пожал плечами Неро, идущий впереди. — Тяжело, наверное, жить с топографической дезориентацией, — нарочито сочувственно протянул иллюзионист. — Так же тяжело, как быть язвительным умником, — парировал журналист. Он остановился и принялся смотреть по сторонам. — Красный дом справа, кондитерская на углу… Нам налево, и мы на месте. — Ориентируешься по предметам? — приподнял бровь Фран. — Да, мне так легче. Свернув налево, Фран и Антонио Неро вскоре действительно вышли к нужному месту. Клубами иллюзионист не интересовался, так что и в этот раз он даже не обратил внимания на название, однако общая обстановка снаружи показалась ему неожиданно знакомой. Немного подумав, он понял, что уже видел это место на фотографии, которую показывала Джи. Фран изучающим взглядом окинул местность и текущих к входу людей: легко ли понять, кто из них наркоман? Антонио Неро у входа в клуб стал будто бы спокойнее и расслабленнее, подойдя к охраннику, он по-дружески обменялся с ним приветствиями, после чего тот без вопросов пропустил Неро и Франа внутрь. Заведение явно не для высшего общества, однако место однозначно дорогое, о чём можно рассудить исходя, как минимум, из общего интерьера. Впрочем, окружающая мебель и люди мало интересовали Франа, которого напрягал только излишний шум, присущий всем подобным местам. Кроме того, иллюзионист не успевал следить за Неро, который в толпах людей ориентировался просто прекрасно и вообще чувствовал себя в клубе, как рыба в воде. Журналист искусно лавировал между людьми, всё дальше и дальше пробираясь в известном для него направлении. У него был отличный шанс сбежать, но Неро не спешил им воспользоваться; он периодически оглядывался, а иногда даже останавливался, чтобы Фран окончательно не упустил его из вида. К удивлению иллюзиониста, многие люди в клубе знали Неро, из-за чего приходилось постоянно останавливаться, чтобы журналист мог обменяться приветствиями с всякими личностями, которые варьировались от сомнительных типов со зрачками размером с блюдце до утончённых итальянцев и их элегантных спутниц. Фран даже стал свидетелем драматичной сцены, пока ждал, когда по-щегольски одетый высокий итальянец и его миниатюрная спутница наговорятся с журналистом. — Тони, кажется, у тебя проблемы… — итальянец с неловкостью на лице заглянул за спину Неро. Фран проследил за его взглядом, а журналист обернулся. От барной стойки в их сторону направлялась невысокая шатенка с длинными волосами, одетая в короткое чёрное коктейльное платье без бретелей. Вся её левая рука украшалась татуировками. С горящим взором и поджатыми губами она твёрдой походкой направлялась прямиком к компании, смотря, кажется, исключительно на Антонио Неро… Уверенно подойдя, шатенка остановилась напротив журналиста и одарила его звонкой пощёчиной, от которой с головы Неро чуть не слетела фуражка. Он схватился за щёку и чуть виновато улыбнулся: — Привет, Аличе. — Здравствуй, Тони, — не скрывая обиды в голосе, ответила девушка. — Просто невероятно, что ты додумался появиться здесь. Ты ведь прячешься от меня. — С чего ты взяла? — Ты мне так и не позвонил! — лицо девушки прибрело такое расстроено-обиженное выражение, что казалось, будто она вот-вот заплачет. — Я ведь предупреждал, что это не лучшая мысль, у меня много работы, и вообще я тебя не достоин… — Ой, не начинай, Тони, — шатенка встряхнула своими волосами и скрестила руки. — Я большая девочка и сама решу, кто кого достоин, понятно? — Понял, excuse-moi (извини), — журналист поднял руки вверх в примирительном жесте. Аличе фыркнула и демонстративно отвернулась, гордо вскинув подбородок, как бы решая, снизойти ли ей до продолжения разговора с Неро или гордо удалиться. Знакомые журналиста, стушевавшиеся при появлении девушки, перешёптывались. Несмотря ни на что, происходящее их забавляло. Сам Антонио Неро тоже не слишком переменился в лице: он не выглядел обиженным или виноватым. Фран мельком взглянул на него, а потом снова перевёл взгляд на девушку. Невысокая, с точёной фигурой и аккуратным маникюром, Аличе была довольно ярко накрашена, но при этом не выглядела вульгарно. Татуировки на руке, создающие завершённую композицию, только подтверждали наличие у девушки хорошего вкуса. Фран резонно подумал о том, что Неро ей мог понравиться в первую очередь тем, что, несмотря на некоторую неряшливость, он всё же оставался модником. — С кем это ты? — всё-таки заговорила девушка, повернув голову на Франа. — Знакомый, — неопределённо мотнул головой Неро. — Мы здесь по делам. — Ты к Сэмми? — Да… И, наверное, стоит поторопиться. Журналист быстро попрощался со своими знакомыми, ещё раз виновато, но обаятельно улыбнулся Аличе, после чего кивнул головой Франу и сдвинулся с места. Пробираясь сквозь танцующих в полумраке людей, журналист и иллюзионист пересекли весь танцпол и вскоре оказались в другом конце клуба. Антонио Неро зачем-то воровато оглянулся по сторонам, после чего открыл не особо приметную дверь, и они с Франом прошли дальше. Перед ними возник коридор со слабым освещением, создаваемым висящими на стенах бра. Коридор шёл далеко вперёд, по обе стороны виднелись двери, совершенно не отличающиеся между собой. Но Антонио Неро выбрал конкретную. Немного помедлив, он прошёл за неё. В воздухе витал дым, табачный запах резко ударял в нос. На столе возвышалась переполненная пепельница. В правой части комнаты стоял небольшой столик и два дивана, на которых расположились мужчины и женщины, играющие в карты. Примечательно, какой контраст складывался между женской частью обитателей комнаты: одни — серьёзные, «свои», играющие в карты вместе со всеми, другие — «подруги», жмущиеся к кавалерам или и вовсе ерзающие у них на коленях. Антонио Неро демонстративно прочистил горло, и все взгляды обратились в его сторону. — Надо же! Кто к нам пожаловал! — раздался мужской голос. Голос принадлежал среднего роста коренастому мужчине с широкими плечами и редкими волосами, убранными назад. Он улыбался воистину голливудской улыбкой, а верхние клыки при этом отливали золотом. Белая рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц сверху, немного обнажая волосатую грудь, которая наверняка считалась предметом гордости. Мужчина с радостным нетерпением пожал руку Антонио Неро, после чего поспешно уселся за письменный стол в левой части комнаты. Остальные гости совершенно перестали обращать внимания на пришедших. — Итак, выпьешь с нами? — предложил, очевидно, тот, кто и назначил встречу журналисту. Тёмные глаза его хитро прищурились: — Или ещё чего предложить?.. — Merci (Спасибо), Сэмми, я здесь не за этим, — вежливо отказался журналист, вставший напротив стола. — На самом деле, мне нужна твоя помощь. Мужчина достал откуда-то сигару и закурил. Фран наблюдал за ним, стоя чуть в стороне, и думал о том, что этот человек похож на мафиози больше, чем половина Вонголы. Тем временем мужчина выпустил дым изо рта и, прекратив пытливо смотреть на журналиста, вдруг звучно расхохотался: — Ну ты даёшь, Тони… — постепенно прекращая смех, покачал головой он. — Большой Сэмми всегда рад помочь своему другу, но ты уже несколько раз ставил под сомнение нашу дружбу. Мне это не нравится. — Мне жаль, что так вышло. Подобного больше не будет, даю слово, — серьёзно ответил журналист. — Слово… — хмыкнул Большой Сэмми. — Что мне твоё слово? Вы, журналисты, разбрасываетесь ими только так… Ты даже не заходил ко мне. В чём дело? Разве Сэмми тебя чем-то обидел, а, Тони? — речь мужчины звучала снисходительно, но весело и беззлобно, а сам он при этом улыбался, но почему-то от него всё равно пробегал мороз по коже. — Я был занят. — Может, у тебя были проблемы? — Не исключено. — И теперь тебе нужна моя помощь? — улыбнувшись, мужчина подпер рукой округлую щёку. — Что ж, скажи мне, приятель, кого это ты привёл? Антонио Неро обернулся на Франа. Тот уже равнодушно рассматривал интерьер, демонстрируя свою отчуждённость и тотальное нежелание вмешиваться в чужие разговоры. — Обойдёмся без имён, — ответил журналист. — Вот как, — Большой Сэмми с интересом посмотрел на Франа. — Я тебя услышал, Тони… Я ведь читал твои последние статьи. Уж не из-за мафии ли твои проблемы? Привёл с собой мафиози? Большой Сэмми — человек, который общается только со своим доверенным кругом. Каким образом в этот круг смог просочиться журналист — неизвестно, но Неро сохранял такое спокойствие, будто и правда говорил со своим хорошим другом. Хотя дружба между Сэмми и Тони больше условность, ведь такая «дружба» — это взаимовыгодное существование, практически бизнес… Антонио Неро хмыкнул и не стал отвечать на вопрос о мафии. — Ладно, пацан, что тебе от меня нужно? — Сэмми откинулся на спинку стула. — Некромант, — не размениваясь на мелочи, заявил журналист. — Ты про девочку? — Да. Мне нужно её точное местоположение. —Да? — протянул мужчина. — И насколько точное? — Вплоть до этажа и номера квартиры, Сэмми, — чуть приподнял уголки губ Неро. Мужчина ясным и проницательным взглядом тёмных глаз внимательно посмотрел на совершенно серьёзного и собранного журналиста, который больше не дёргался, как во время пути в клуб, теперь его словно подменили. Фран даже удивился, что придурковатый журналист может вести себя настолько серьёзно. Большой Сэмми вновь рассмеялся: — Ты не вспоминал про своего друга, а теперь думаешь, что я тебе помогу? — Нет, — быстро, но равнодушно ответил Неро, пожав плечами. — Говори, что тебе нужно. Это сделка. — Мне нравится твой подход, — одобрительно кивнул Сэмми. — Ты толковый парень, Тони. Но одним делом ты не обойдёшься… Ты помнишь Манетти? — спросил он. Журналист кивнул в ответ. — Этот кусок дерьма обидел мою женщину, представляешь? — мужчина вскинул брови в нарочито сильном удивлении. — Нет, ты не представляешь, Тони. Она пришла ко мне в слезах и не прекращала плакать в течение часа. Никто — никто не может обижать мою женщину и, тем более, доводить её до слёз. Скажи мне, Тони, тебе разве нравится, когда твоя женщина плачет, а? — Это риторический вопрос? — журналист склонил голову набок. — Сэмми рад, что ты его понимаешь, — посмеялся мужчина. — Твоё первое задание — найди Манетти и заставь его приползти извиняться. Я хочу увидеть раскаяние, понимаешь? Чтобы этот ублюдок на коленях утирал свои сопли и целовал туфли моей женщины… — лицо Сэмми помрачнело. — Я понял… Антонио Неро тоже становился всё мрачнее и мрачнее с каждым словом, которое произносил Большой Сэмми. Тем не менее, журналист старался сохранить серьёзность. А мужчина продолжил говорить: — Во-вторых… этот гомосек из твоей конторы, — Сэмми сделал невнятный жест рукой в воздухе. — Он задолжал мне. А теперь угрожает статьёй, изобличающей мои грехи. Смешной, да? Не люблю связываться с журналистами из-за этого… Избавься от материала, который он там насочинял. Заставь уничтожить, уничтожь сам, — мне плевать. Затем убеди этого придурка отдать должок. У тебя язык хорошо подвешен. Справишься, а, Тони? — мужчина прищурился и перегнулся через стол, подавшись вперёд. — Или кишка тонка за такие дельца браться? Учти, что тебе нужно вернуть моё доверие. — Я… — журналист осёкся, — что-нибудь придумаю. — Отлично. И твоя последняя задача — моя сестра. — Что?.. — Ты обидел её, — Большой Сэмми пожал плечами. — Найди способ загладить вину. Если она не скажет мне «Да, Сэмми, я не держу зла на Тони, ты можешь помочь ему», все твои предыдущие задачи аннулируются независимо от результата. Лицо журналиста в шоке вытянулось, предыдущие условия не взволновали его так сильно, как перспектива разбираться с сестрой Большого Сэмми. И всё же Антонио Неро взял себя в руки и усмехнулся: — Ты не веришь, что я всё сделаю. — Честно, нет, — согласился мужчина. — Но я найду для тебя информацию на случай, если всё-таки ошибаюсь. Господь тому свидетель, я мог бы узнать для тебя цвет трусов этой девки, будь она совершеннолетней. — В это я верю. Сколько времени ты мне даёшь? — спросил Неро. — А сколько ты хочешь? — Неделю, — пожал плечами журналист. — Три дня. — Слишком мало. Пять. Большой Сэмми и Антонио Неро выдержали паузу и принялись сверлить друг друга глазами. Фран со скрытым интересом наблюдал за происходящим. В конце концов, Сэмми благодушно развёл руками: — Пять и ни днём больше. Время сообщу позже. Я буду один… — Увидимся, Сэмми, — журналист попрощался, приподняв фуражку. — Удачи, Тони. Антонио Неро кивнул Франу, и они покинули прокуренную комнату, после чего в молчании тем же путём вернулись в основное помещение клуба, где громкая музыка и вспышки света давили на голову. Журналист более ни с кем из своих знакомых не пересекался и на месте не останавливался, стараясь держаться ближе к стене. В какой-то момент он неожиданно вцепился в руку Франа и быстро потащил его за собой в неизвестном направлении, не туда, откуда они пришли, а совсем в другую сторону. Фран даже не успел опомниться, как журналист всё-таки вывел его на улицу, только почему-то через чёрный ход. Снаружи сразу стало холодно от ночного воздуха. Даже в темноте оставалась возможность разглядеть бледного журналиста, который снова вдруг вцепился в рукав куртки Франа, причём даже неясно, осознанно ли. — Что ещё? — равнодушно уточнил иллюзионист, хотя странности Неро уже начинали его раздражать. — Ничего, просто… — журналист резко повернул голову и посмотрел на Франа. — Я сейчас упаду. — А?.. И Неро действительно тут же потерял опору под ногами и начал заваливаться на землю, отцепившись, тем не менее, от Франа. Теперь иллюзионисту пришлось проявить инициативу самому и не дать Неро свалиться, иначе, Фран был уверен, журналист отбил бы себе последние остатки мозга. С головы Неро на землю свалилась его фуражка, а Фран вдруг подумал, что он какой-то… лёгкий. Не то чтобы журналист выглядел как борец сумо, но что-то всё равно было не так. Антонио Неро выше Джи (кто угодно был выше Джи, честно говоря), но одного роста или даже немного ниже Франа. И при этом иллюзионист готов поклясться, что сам он, несмотря на субтильное телосложение, как часто отмечала Джи, гораздо тяжелее этого журналиста с французским акцентом. Голова журналиста, лежащего на земле, безвольно повернулась набок. Фран присел на корточки возле Неро и пощупал его пульс на запястье, после чего в некоторой растерянности посмотрел на бледное лицо журналиста… Однако уже через несколько секунд тот открыл глаза и моргнул, увидев перед собой несколько озадаченное, а не привычно-отчуждённое лицо иллюзиониста. — Ты выбрал не самое удачное время и место для отдыха, — сказал Фран. Антонио Неро не ответил сразу. Он медленно и аккуратно, не делая резких движений, сел на холодной земле, потёр лоб, посмотрел по сторонам… Протянув руку и взяв фуражку, Неро нацепил её обратно на голову и потянулся в карман пиджака, откуда выудил пачку с сигаретами. — Я предупредил, — теперь лицо журналиста выглядело непривычно равнодушным. Он зажал во рту сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. — Это тоже было не вовремя. — Ты как будто никогда в обмороки не падал, ô dieu (о боже), — журналист закатил глаза, а в его действия начала возвращаться нервозность. Фран ещё немного посмотрел на журналиста, пытаясь высмотреть неизвестно что в его лице, после чего едва заметно поморщился от запаха сигарет и поднялся. Неро вдруг извинился. Фран чуть удивлённо приподнял брови вверх: — За что? — иллюзионист посмотрел на курящего парня. — Тебя бесит, что я курю, — тот принялся загибать пальцы, — ещё я не вовремя теряю сознание и вообще привёл тебя чёрт знает куда посреди ночи. Но за последнее спасибо, кстати. — Всё-таки головой ты ударился, какая доса-а-ада… Журналист язвить в ответ не стал, просто молча продолжил курить, кажется, не собираясь вставать с земли. Фран терпеливо подождал какое-то время, но, понимая, что Неро с места не двигается вообще, начал разговор первым: — Долго сидеть собираешься? — Ещё чуть-чуть. Если я сейчас встану, то могу опять упасть, — спокойно просветил журналист. — Не тащить же тебе меня обратно. Фран мысленно прикинул, что Неро гораздо легче того же Мукуро, например, так что в крайнем случае можно было бы и дотащить, но тогда Джи ещё долго выслушивала бы жалобы, которыми Фран доставал бы её просто так, потому что ему нравится препираться с ней. Сидящий на земле журналист стряхнул пепел и заметно приуныл, после чего вдруг начал что-то бормотать себе под нос, неосознанно перейдя на французский. — Боже, я просто в дерьме… — подытожил свои невнятные рассуждения журналист и потёр переносицу. Но Фран, естественно, прекрасно понял весь тот монолог, который пробубнил Антонио Неро, и даже в диалог вступил всё на том же французском: — Мне было несложно убедить этого Сэмми найти информацию за «спасибо», — сказал иллюзионист. И, надобно заметить, не соврал, ведь действительно мог, но посчитал, что это не его проблемы. — Тебе можно просто показать на него Джи. Или Мукуро... Даже не знаю, кто из них страшнее… Учитель в теле Джи, наверное… — Нет, я не буду дурить Сэмми, — помотал головой журналист, совершенно не удивляясь, что он беседует с Франом на французском, словно так и надо, — мне нужен такой человек. Если вам это нужно — пусть Джи или Мукуро мне помогают с заданиями от Сэмми, но вот что делать с его сестрой… — Неро выглядел крайне озадаченным. Он поднял практически печальный взгляд на иллюзиониста: — Это Аличе. Фран почти проникся сочувствием к положению Антонио Неро.