Камикадзе

…Рико бежала. Дыхание довольно быстро сбилось, в боку закололо, для своих лет девочка отличалась довольно слабой выносливостью, зато могла видеть. Но, кажется, не слишком хорошо, ведь за всё время на её пути не встретилось никого из Варии, совершенно никого, ни один солдат из отряда не проходил мимо, что было странно. И Рико довольно быстро сообразила, что её всё равно одурачили, что она увидела не всё, что она попала в ловушку и действует чётко по вражескому плану. Это неприятно, ужасно больно било по самолюбию: без Мэтта и какой-либо поддержки Рико — пустое место, ничтожество, не способное даже себя защитить. Пока все вокруг рассуждали об её силе и перспективе развития способностей, сама девочка совершенно не понимала, зачем кому-то возиться с таким бесполезным грузом, как она. Всё, что оставалось, — бежать, пока впереди не появилась стена. Рико остановилась и обернулась. Её преследовательница рассеяла главную иллюзию, но эту девушку Рико всё равно не знала. Блондинка в чёрном платье. — Не так быстро! — раздался голос за спиной осклабившейся Акселины. Обернувшись, иллюзионистка увидела за своей спиной Людмилу Ширяеву с огромным деревянным молотом в руках. Это в планы девушки не входило, но и не слишком усложняло задачу. В руках иллюзионистки вдруг возникла небольшая, изящно украшенная позолоченная сабля. — Надо же, как аристократично, — усмехнулась Людмила, обратив внимание на чужое элегантное оружие. Акселина обворожительно улыбнулась сомнительному, но всё же комплименту. Быть частью знатного рода — это не только внешность и манеры, но и серьёзное обучение, в которое часто входит и владение оружием, так что способности к фехтованию у девушки были. Впрочем, слишком злоупотреблять холодным оружием Акселина не любила, она всё-таки иллюзионистка. Людмила напала первой, высоко подпрыгнув и занеся огромный молот, но иллюзионистка, само собой, легко увернулась. К этому моменту к месту развернувшегося сражения прибыл и Верде, которому чуть ли не на голову свалилась коробочка Грозы. Без лишних раздумий, учёный открыл её своим кольцом, выпустив Гадюку Грозы Людмилы. Змея взметнулась вверх, где обвила ногу подпрыгнувшей следом за Людмилой Акселины и ударила током, из-за чего иллюзионистка зашипела, дёрнулась и едва не выронила из рук своё оружие. Воспользовавшись секундной задержкой, Людмила ударила девушку ногой, оттолкнув назад. Ударившаяся об землю Акселина быстро поднялась на ноги, но её тут же схватил Верде, заломив руки. Иллюзионистка пнула его по ноге, но особого эффекта это не возымело, учёный только насмешливо фыркнул. Тогда Акселина начала злиться, а Верде вдруг замер, а лицо его исказилось в странной болезненной гримасе. Его руки, впрочем, только сильнее сжали иллюзионистку, почти до боли, что заставило скривиться и её. — Не хочешь поддаваться настоящей боли, почувствуй иллюзорную, — прошипела Акселина, всё же высвободившись из захвата. Девушка тут же повернула голову к бегущей на неё Людмиле и хлопнула в ладоши, из-за чего буквально из ниоткуда посыпались камни: небольшие камешки, крупные булыжники и настоящие валуны, которые своим потоком просто сбили Людмилу с ног, обрушившись сверху. Учёная чудом увернулась и откатилась в сторону от огромного камня, который наверняка переломал бы ей рёбра, но вот мелкие и средние продолжили бить. Как можно быстрее поднявшись на ноги, Людмила оттолкнулась от стены сзади и снова подпрыгнула для удара, но в последний момент ей открылось, что в нужном месте стоит не Акселина, а Верде. Широко распахнув глаза, женщина успела затормозить в самый последний момент, когда учёный уже сам схватился за её молот, хотя это вряд ли могло бы остановить удар. Даже с учётом того, что Людмила затормозила и опустилась на землю, задержав своё оружие, Верде, перехвативший молот, ступнями проехался чуть назад, не устояв перед оставшейся силой непроизведённого удара. — Очень извиняюсь, — сказала Людмила. — Никогда не любил иллюзионистов, — поморщился Верде. Позади Людмилы возникла Акселина. Она схватила женщину за плечи и с неожиданной силой оттянула назад, заставив выпустить из рук молот, тяжело грохнувшийся возле Верде, после чего практически пинком отправила вперёд, заставив проехаться по земле и удариться о бордюр. Сама иллюзионистка быстро обернулась к Верде и взмахнула саблей, и тот не смог увернуться, лезвие полоснуло по руке, разрезало халат, рубашку и кожу. — Неприятная ситуация… — учёный посмотрел на рану. — Халат испорчен… Верде схватил Акселину за руку, которой она держала саблю, намереваясь её как минимум свернуть. Девушка боковым зрением увидела надвигающуюся гадюку, поэтому грохнулась на землю, повалив за собой мужчину и в очередной раз выбравшись из чужого захвата. Акселина презрительно поморщилась: синяки явно останутся. Лёжа на траве, она вдруг увидела перед собой чёрные туфли. Тут же Людмила намотала на кулак чужие длинные белые волосы, мягкие и блестящие на солнце. Подняв таким нехитрым способом голову иллюзионистки повыше, женщина с едва уловимым раздражением на лице ударила её об землю. А потом ещё пару раз. Верде с равнодушным лицом посмотрел на это, после чего сел и отвлёкся на что-то более важное (на рану на руке, например). — А теперь ты пояснишь, кто ты такая и кто тебя послал, — Людмила присела на корточки возле Акселины, не выпуская её волосы из рук. Иллюзионистка подняла голову и с ненавистью во взгляде уставилась на учёную. Из носа Акселины обильно лилась кровь, оставившая отпечаток на зелёной траве, верхняя губа, которая была немного больше верхней, тоже оказалась разбита. — Ладно, хватить играться, — сплюнув кровавые слюни, чтобы избавиться от отвратительного металлического вкуса во рту, прошипела Акселина. Правой рукой девушка вцепилась в руку Людмилы, держащую её за волосы. Длинные острые ногти впились в чужую кожу, но Людмила только поморщилась. Сидящий рядом Верде заметил, что левой рукой Акселина потянулась к сабле, лежащей рядом, но он быстро пресёк это поползновение… Однако Акселина вдруг отпустила Людмилу и схватила точно такую же саблю с другой стороны! Реальные иллюзии при должном мастерстве иллюзиониста способны ранить так же, как настоящие предметы. Использовала ли Акселина данный приём, или же сабля с другой стороны была иллюзией для трюка с отвлечением внимания — неизвестно. Да и думать было уже некогда, потому что иллюзионистка замахнулась, и удар саблей пришёлся Людмиле в бок. Учёная издала странный свистящий звук, выпустив изо рта воздух, но даже не вскрикнув. Пошатнувшись, она упёрлась рукой в землю, чтобы не упасть. Акселина почти подпрыгнула и твёрдо встала на ноги, занеся саблю для финального удара. В этот момент её оттолкнул Верде. Упавшая на землю снова, Акселина призвала на помощь иллюзии: ветви стоящей рядом ивы зашевелились. Одни стали хватать Верде, чтобы не дать ему скрыться, другие же пытались ударить, словно хлыстом. Сама же иллюзионистка снова поднялась на ноги, но к тому моменту встала и Людмила. Акселина пылала гневом и источала обиду, но зловещая аура Людмилы, которая к тому же была прилично выше девушки, выглядела куда более устрашающе, расползающееся кровавое пятно на белом халате только добавляло эффектности. Гадюка из коробочки вынужденно вернулась обратно, но вот молот учёная себе вернула, легко подняв это огромное оружие с земли. Последующий за этим удар вызвал ужасный болезненный вопль Акселины, у которой в лучшем случае вывихнулось плечо, хотя скорее девушка заработала сразу несколько переломов. Ярость ли или выброс адреналина заставили её продолжить атаковать, но иллюзионистка тут же ответила новым шквалом ударов, один из которых всё же достиг цели, на этот раз нанеся учёной уже не резаную, а колотую рану. Обнаружить себя насаженным на чей-то клинок — занятие, мягко говоря, не самое приятное, к тому же крайне, до шока болезненное. Закончив с Людмилой, Акселина обернулась, чтобы убедиться, что Верде досталось не меньше. Учёный задыхался, тонкие ветви-прутья обвили его шею, в удушающем захвате впиваясь в кожу. Акселина бы усмехнулась, но она не могла почувствовать сладость своего триумфа из-за кошмарной боли, огнём охватившей всю её левую руку после столкновение с деревянным молотом. Почувствовав неладное, иллюзионистка обернулась назад. Истекающая кровью Людмила Ширяева упрямо поднималась с земли, опираясь на одно колено и корчась от боли. Тяжело дыша, она натужно закашлялась. Акселина брезгливо наблюдала за тем, как изо рта её соперницы на траву вылетела кровь, и уже сделала было шаг вперёд, чтобы добить, наконец, эту докучающую, упрямую женщину… Но Людмилу вдруг загородило нечто. Акселина впала в такой шок, что даже не обратила внимание на то, что учёная всё-таки упала, закрытая пятью телами, ставшими ей живым щитом. Хотя «живым» — слово не подходящее… Это были не люди, но трупы, разлагающиеся, источающие зловоние, без какой-либо осознанности во взгляде, но уверенно стоящие, одетые в истлевающую уже одежду. Акселина с пониманием дела повернула голову в сторону, но живой ребёнок напугал её больше восставших монстров. Чёрные волосы и платье девочки развевались так, словно был ветер, её окутало тяжёлое, чернильное, распространяющееся вокруг, словно щупальца, пламя. Во взгляде Рико виднелась та осознанность, которой не доставало тем созданиям, которым она диктовала свою волю. Акселина испуганно попятилась…

***

Джи в Париже была впервые, Фран — нет, но помнил он этот город плохо, да и за столько лет многое поменялось. Ни Облако, ни Туман Варии эмоциональной восприимчивостью и впечатлительностью не отличались, так что до культуры, архитектуры и всего прочего им не было совершенно никакого дела. Оказавшись там, куда их отправил Хибари Кёя, по своим каналам выяснивший место встречи Ямамото Такеши и Жан-Поля Д’Альбона, Джи и Фран не выказали даже минимального интереса к окружающей местности. Ровно до тех пор, пока не наткнулись на суровых дядек в чёрных костюмах, рыскающих по всей площади. Джи оперативно схватила Франа и затянула за собой в первый подвернувшийся тёмный угол. Иллюзионист без лишних вопросов встал, прижатый спиной к стене, и молча ждал развития событий, пока Джи выглядывала из-за угла, но время шло, а девушка больше ничего делать, кажется, не собиралась… — Слушай, если твой план — затащить меня в тёмный угол, то тебе удалось, поздравляю, — заговорил иллюзионист. — Но что-то сомневаюсь, что Бэл-сэмпай это одобрит… Джи вернула голову обратно, с суровым видом шикнула на парня, после чего резко вернулась в исходное положение. Фран закатил глаза и вздохнул: — Можешь хотя бы головой так резко не вертеть? Мне твои волосы в рот попали, фу… Это как-то негигиенично, тебе так не кажется? — Фран, заткнись. Иллюзионист послушно (казалось бы) замолчал, но долго это не продлилось, и он снова продолжил разглагольствовать: — Джи, каким шампунем ты пользуешься? Или что это? Маска для волос? Бальзам? Не могу идентифицировать этот запах… У тебя так много волос, как много денег приходится тратить на шампунь? Бо-о-оже, — ужаснулся Фран, — знаешь, о чём я сейчас подумал? Ты видела, какие волосы у капитана? В смысле, они такие длинные, но выглядят подозрительно хорошо и даже не секу-у-утся… Он же явно их чем-то помимо шампуня мажет. Наверняка у него там в ванной целый арсенал косметических средств… Хм-м… А сколько же денег у него уходит на всё это?.. Мне даже страшно представить такие цифры… Теперь тяжело вздохнула Джи. Она вернулась за угол и недовольно уставилась на Франа: — Ты издеваешься надо мной? — Да. Мне очень лестно, что ты наконец заметила, спасибо. — Всегда пожалуйста. Короче, — девушка ещё раз мельком глянула в сторону угла, — следов Ямамото тут нет, так что… ну, либо он жив и ушёл своим ходом, либо его труп доставили в какой-нибудь морг. — Или сожгли, если его нашла мафия, — дополнил Фран. — Да. Но это странно, ведь труп Жан-Поля никто не трогал… — А как же вариант «он жив, но ушёл не своим ходом»? — Хм, действительно… Фран, да ты гений, — Джи вскинула брови. — Я в курсе. — Но, в любом случае, я понятия не имею, где Ямамото может быть, так что предлагаю свалить отсюда осторожненько, окопаться где-нибудь и ждать дальнейших указаний. В принципе, других вариантов у нас и нет, так что идём. Начинал мелко накрапывать дождь. Джи и Фран максимально незаметно покинули старые руины на окраине города, где единственной зацепкой оставалась кровавая лужа с кусками мозгов, разметавшимися рядом.