Скажи, кто твой друг

      Хохоча без умолку, я пыталась спрятаться за сугробами снега от вездесущих снежков, которые запускал в меня Чонгук, словно у него было вовсе не две руки, а все десять. Он поддавался мне вот уже минут десять нашей перестрелки и ему это резко надоело, когда я обнаглела и наплевала на правила, попав снегом прямо в приоткрытый рот.       Гук, конечно, посмеялся вместе со мной, отплёвываясь и вытирая лицо рукой в перчатке, но после перешёл в яростную атаку. Смеясь, я прикрывала рот рукой, боясь, что он повторит мою проделку. Но, к его сожалению, я была слишком проворной и ловко уворачивалась от снарядов.       Спрятавшись за небольшой туей от очередного залпа, я поскользнулась и приземлилась на пятую точку. Несколько снежков пролетели в опасной близости от моей головы, лишь едва задев. Снег уже был повсюду: в капюшоне курточки, под рукавами, в сапогах, на волосах и шапке, даже на ресницы иногда попадал. Но у меня всё не выходило стянуть эту глупую широкую улыбку с лица. Наступило недолгое затишье, и я хотела было уже выглянуть из-за туи, однако Гук меня опередил. Он стоял позади меня, рядом с несчастным деревцем, что попало под обстрел, а в руках держал большущий ком снега, который, не долго думая, обрушил на мою голову. Благо, что снег был лёгкий и пушистый.       Смеясь, он тут же опустился на колени, начав протирать мне лицо и помогать отряхиваться от обжигающе холодного снега. Часть всё равно попала за шиворот, минуя шарф и воротник куртки.       — Давай-ка, пойдём в дом, чтобы не заболеть, — сказал Чонгук, подняв меня за подмышки и поставив на твёрдую поверхность.       Идти было недалеко, буквально пара шагов и мы на пороге. Гук арендовал небольшой А-образный домик в горах, недалеко от горнолыжного курорта. Там, помимо большой гостиницы для посетителей курорта, располагался городок, в котором находились и магазины, и интересные заведения для проведения досуга. Однако единственным местом, куда мы ходили, были горнолыжные трассы, магазин и подъёмник. Подъёмник мне в особенности нравился после попыток Чонгука научить меня кататься на сноуборде, которые не прошли зря. Во всём снаряжении, шапке, специальных очках нас никто не узнавал. Можно было почувствовать себя обычным человеком, обниматься и брать друг друга за руку.       Мы круто провели все эти десять дней и должна сказать, что подобной безмятежности я уже давно не ощущала. А сейчас она была мне нужна, как нельзя больше. Праздники прошли в спокойствии и неком уюте, не было напыщенных вечеринок, блестящих платьев и высоких каблуков, восхищённых поклонников и множества подарков. Были только мы вдвоём, да небольшая ёлочка в углу комнаты, кухня на двоих, просторное крыльцо, на котором можно сидеть, подстелив плед и попивая чашку чего-то горячего. Не хотелось танцев и веселья, пожеланий в микрофон, громкой музыки. Мне было достаточно тёплого большого Гука, к которому я прижималась в любое удобное время, когда только захочется. А если уж я не обнимала его, то подключался он, без навязчивости, просто присутствовал рядом, гладил по ноге или плечу, садился так, чтобы мне было удобно на него опереться.       В эти моменты я остро чувствовала разницу между ним и Джиёном. Как долго я прозябала в холоде и одиночестве, дожидаясь когда же он приедет, вернётся ко мне, обнимет, разделит постель? И тут же начинала грустить, отпугивая от себя эти мысли. Не здесь, не сейчас, не в объятиях Чонгука я должна думать о нём.       И вообще я свято надеялась, что мужчина рядом поможет мне избавиться от тяги к другому. И у него это, в большинстве случаев, получалось.       Сняв с себя всю мокрую одежду, я оставила лишь трусы, а сверху надела белый халат. В доме было тепло, и мы с Чоном ходили по полу босиком. Гукки в белой футболке и домашних чёрных штанах готовил нам какао. Аромат распространился по всем комнатам, призывая прийти и попробовать.       Я взялась за руку Гука, положив подбородок на плечо, и стала наблюдать, как кружится жидкость в кастрюльке.       — М-м-м… ещё долго? — спросила я.       — Присядь, скоро будет готово.       Я послушалась и, поцеловав мужчину за ухом, прошла к столу, расположенному у стеклянных дверей, ведущих на крыльцо. На столе лежал мой телефон и стояла большая ваза с фруктами и печеньем. Я взяла гаджет в руки. Последнее время тяга зарыться в новостной портал становилась всё сильнее. После того мероприятия, в котором мы с Гуком участвовали вместе, организовав больной девочке лучший день рождения в её жизни, мне так и не удалось взглянуть на то, что пишут об этом в сети. Дабы оправдать наше знакомство, нам пришлось засветить этот праздник и показаться вместе на одной фотографии.       После этого Сынхён забрал у меня телефон и попросил Ханбина следить, чтобы я не имела доступа в интернет. Я злилась и психовала, по большей степени все эти эмоции были напускными, направленными на то, чтобы добиться своего. Я понимала мотивы своего босса, но не любила, когда со мной обходились, как с девочкой, которая не вправе решать за себя. Мне впору бы самой прийти к тому, что не следует читать всякую грязь о себе и я активно над этим работала, проигнорировав психолога, который приходил по просьбе Топа.       Чонгук не лучше… Отказался давать мне пароль от интернета, объясняя это тем, что мне не стоит волноваться по пустякам. Он предпочитал рассказывать всё сам, избегая резких углов и замечаний хейтеров. За эти дни я стала намного спокойнее и научилась ценить то, что Гук делает для меня, занимая собою всё свободное время.       У меня было достаточно времени вспомнить, как бывало в ту пору, когда мы встречались, будучи влюблёнными друг в друга по уши. И в некоторые моменты казалось, что я не против встречаться снова, по-настоящему. Но, вспоминая, что эти отношения будут скрываться ото всех, желание отбивало напрочь.       Чонгук поставил две чашки на стол и удобно устроился напротив, вытянув обе ноги по бокам от меня. Я тут же удобно устроила свои ступни на его бёдрах, отчего мужчина улыбнулся и отпил какао. А я забрала свою чашку в руки. Она приятно грела ладони и источала приятный аромат.       — Надеюсь, твои родители не в обиде?       — Они успокоились тут же, как только я сказал, что проведу эти дни с девушкой. Мама уже давно ждёт от меня внуков, отец переживает, что дети Хосока и Хоа будут намного старше моих. Поэтому они притихли и затаили надежду на скорое знакомство с тобой. — Чонгук коротко улыбнулся и уткнулся взглядом в содержимое чашки.       А я молчала, не зная, как реагировать на такое откровение. Мне стало ужасно неудобно за то, что ему пришлось обманывать близких людей. Что-то жутко закололо изнутри, когда я подумала, насколько сама хочу ребёнка. Всё так сходится… Я хочу, его родственники тоже, Сынхён требует наследников. Но Чонгуку это вряд ли интересно. Появись сейчас у него жена и ребёнок, стал бы он скрывать их существование?       — Так… давай сделаем одного, — предложила я, поднимая глаза от своих рук, и в ожидании смотря на Гука.       — Кого? — аккуратно спросил он.       — Внука для твоих родителей, — уточнила я, загадочно улыбнувшись.       Он долго смотрел на меня, размышляя о чём-то, а потом спросил:       — Ты шутишь?       Конечно же, он не хочет. Чонгук только получил свободу и обременять себя визжащим отпрыском не намерен. Я поджала губы и отвернулась, смотря через стекло на улицу. Солнце уже собиралось садиться, освещая округу последними яркими лучами. С крыши немного капала вода из-за подтаявшего снега. Сейчас стемнеет и всё замёрзнет снова.       — Давай, — вдруг сказал Чонгук и я сразу повернулась лицом к нему, чтобы понять, почему он так ответил. Лицо открытое, без единой морщинки в уголках глаз или намёка на улыбку. Он серьёзен.       — Давай, — сказала и я всерьёз, но с толикой волнения и небольшой дрожью в голосе.       По хорошему, нам бы сперва всё обсудить, поговорить, как будем вести себя дальше, станем ли об этом объявлять или просто говорить кому-то из близких, взвесить все «за» и «против», да и вообще, будет ли кто-то знать, что Чонгук станет отцом этому возможному ребёнку. Но это сейчас было ни к чему. Словно обсуждение контракта перед браком, который начисто убивает все чувства и романтику. А само зачатие, возможно, и не случится вовсе.       Чонгук не спеша снова отпил из чашки, опустив одну руку под стол, дабы погладить мою голень. Его спокойный настрой только казался таковым. Мужчина избегал смотреть мне в глаза, а щёки покрылись румянцем, пока он подавлял явную радость из-за моего согласия. Это было неожиданно для меня, но так же приятно и волнительно. Я никогда не спала с мужчиной специально, чтобы забеременеть и вот этот первый раз настал, заставляя дыхание сбиваться и воображение работать на девять месяцев вперёд.       Сперва я хотела проверить Чонгука, насколько он серьёзен и чего хочет, а, вдруг что, просто отшутиться. Но в итоге вышло нечто совсем иное, отчего я теперь парила на крыльях в облаках, думая о том, что у меня, наконец-то будет ребёнок.       Когда стемнело, мы, как и всегда, поднимались на верх, в треугольную комнату, в которой спали и проводили вечера за разговорами или просмотром фильмов. Я включила электрокамин, чтобы не зажигать основной свет и портить этим атмосферу, а сама упала на удобный матрас, прикрывая глаза и улыбаясь от блаженства.       Чонгук вошёл немногим позже, неся пачку рисовых снеков. Устроив несколько подушек так, чтобы было удобно сидеть, он уселся на кровати, а я тут же выхватила у него упаковку и засмеялась, садясь рядом.       — Спорим, ты через минуту добровольно вернёшь мне её обратно? — с самодовольной ухмылкой сказал Чонгук и приподнял брови в ожидании.       — Хм, у тебя должна быть достойная замена этой вкусняшке, — кидая парочку штук в рот, ответила я.       — Есть кое-что…       Чонгук вытащил телефон из кармана и открыл папку с фотографиями. С тех пор, как мы встретились спустя столько лет, он ни разу не показывал мне свои фото. А я считала это ненужным, ведь его фотографии и так были повсюду, в какой угодно одежде, и каким угодно выражением лица…       Но ему удалось удивить меня, потому что я, бросая снеки и забирая телефон мужчины себе в руки, воскликнула:       — Это же Ендо! Гук, он же… не изменился ни капли! Только… подрос и возмужал. Это же ему должно быть… лет двенадцать?       — Уже тринадцать. Листай дальше, — предложил Чонгук, довольно улыбаясь.       Следующая фотография заставила меня плакать. Ведь на ней была запечатлена моя лучшая университетская подруга Хоа. Её ладони покоились на плечах Чонгука, который сидел на стуле и держал на руках мальчика лет пяти.       Я ушла от Намджуна как раз через несколько дней после свадьбы Хоа и Хосока. Оставила подругу, всегда нерешительную и кроткую, в самый неподходящий момент её жизни, но по другому просто не могла. Надеюсь, Хосок позаботился о ней, он всегда был намного надёжнее Чонгука, пусть они и братья.       — Эй, ну чего ты? — слегка наклонился Гук ко мне, заглядывая в глаза и хрустя закуской.       — Она, должно быть, обиделась на меня…       — Не припомню такого. Хоа святая, разве ты не знаешь? Вряд ли она бы стала осуждать тебя за твои решения.       — Это верно, — шмыгнув носом, сказала я, листая фотографии дальше. И с каждой новой картинкой я плакала всё сильнее и сильнее. Пока глаза не застлали слёзы, не давая возможности смотреть дальше.       — Всё в порядке, Карри, давай… иди ко мне, — попросил Чонгук, не дожидаясь пока я приближусь и самостоятельно прижал меня к себе за плечи. Он по-доброму тихо смеялся, поражаясь тому, насколько быстро моё настроение поменялось.       Успокоившись, я принялась смотреть дальше, уже не бросаясь в слёзы и улыбаясь каждому изображению. Чонгук рассказывал о каждой фотографии небольшую историю про то, где и когда она была сделана. Я смеялась с глупых усиков Хосока, которые он отрастил года два назад, но, убедившись, что это ему не идёт, сбривал всю растительность на лице. Было много фотографий из заграничного отдыха, когда Хоа с Хосоком навещали Чонгука в городах Европы или Америки, где он тогда выступал. Фотографии их родителей и слегка сумасшедшей матери Хоа, детских дней рождений, походы в аквапарки и аттракционы. Столько настоящих и простых эмоций, от которых на душе становилось теплее.       Но вдруг среди всего этого попалась фото иного типа. На ней Чонгук и девушка, делающие селфи вместе. Они казались счастливыми и улыбались, а с моего лица улыбку словно стёрли в один момент.       — Блять, — шикнул Гук и забрал у меня телефон, тут же входя в настройки и удаляя изображение.       — Зачем ты это сделал? — спросила, приподымаясь с подушек. — Если тебе эта фотография дорога, то не стоило из-за меня удалять её.       Пусть мне неприятно, но я не имела на человека, сидящего рядом, никаких прав. Сама же и поставила подобные условия.       — Это не из-за тебя и нет, мне эта фотография не дорога. Она лишь вызывает неприятные воспоминания.       В его голосе появились раздражение и металлические нотки.       — Я знаю её, — отозвалась я тихо. — Минси из G5. Похоже, хорошие воспоминания с ней у тебя всё же есть.       — Может были, но теперь нет.       — Вы встречались?       — Да… Зачем тебе это? Всё в прошлом. — Чонгук заблокировал телефон и отложил подальше.       — А когда? — спросила я, ловя на себе непонимающий взгляд мужчины? — Просто в прошлом году она заключала контракт с Топом. Я лично обсуждала с ней все нюансы…       — Какой контракт?       — Контракт об отношениях. Минси не захотела огласки и около пяти месяцев была любовницей моего босса. Но эту информацию нельзя распространять… — предупредила я его.       — Чёрт… я просто… она меня держала за идиота, — внезапно сдувшись и прекратив гневно смотреть на меня, сказал Чонгук. — Я подозревал.       — По всей видимости, не только тебя. — Ни смотря ни на что, мне хотелось поддержать мужчину. Мне прекрасно была знакома боль от измены. Я погладила его ногу, а он как-то странно посмотрел на меня, о чём-то думая. Возможно о том, что и я далеко не самая примерная девушка. Вздохнув, пришлось убрать руку, не найдя отклика в Чонгуке от этого касания. Стоит немного отвлечься… ведь я сама завела эту тему, нужно было молчать и ничего не рассказывать. В случае с Гуком просто необходимо иногда помалкивать. Слово за слово и можно рассориться в последний день нашего отпуска.       — Схожу… в туалет. Скоро буду. А ты пока найди что-то посмотреть.       На самом деле нужда меня не мучала, я просто придумала это, чтобы дать ему время остыть и подумать. С каких пор я такая предусмотрительная?       Спустившись вниз, чуть не оступилась на последней ступеньке, потому что свет повсюду был выключен. Благо, белый снег за широкими стёклами окон отражал лунный свет и давал мне возможность видеть очертания мебели. Включив настенный светильник, я надела ботинки на босую ногу, что стояли у батареи и сохли после нашей прогулки, схватила тёплый плед с дивана и завернулась в него, выходя на снежное крыльцо. Как и ожидалось, мороз сразу начал щипать за нос и кончики ушей. Я натянула плед и на голову, словно капюшон. Изо рта с каждым выдохом вырывался пар. Так красиво и тихо становилось ночью. Где-то внизине, вдали виднелись огоньки ночного городка. Там, наверное, время вечерних прогулок и поеданий вкусняшек из уличных лотков.       Слабый фонарь, висевший у входа в дом, мягко освещал небольшие, пригнувшиеся ели. Здесь, у верха горы, часто бывали сильные ветра, которые и заставляли их нагибаться в стороны.       — С ума сошла? — послышалось сзади.       Обернувшись я увидела Гука, вышедшего за мной в домашней одежде. Только на ногах, как и у меня виднелись зимние ботинки. Язычок расхлябано торчал, а не завязанные шнурки свисали по обе стороны ноги. Мужчина приблизился, взялся за плед, чтобы присоединиться к моему теплу. Мы встали рядышком, спрятавшись под надёжным укрытием плотной ткани.       — Не бери в голову, Минси в прошлом.       — Я и не брала… по моему это тебя немного напрягло.       — Тебе показалось…       Да уж, конечно, показалось мне. Он изменился просто на глазах, становясь сразу чужим и отстранённым. Вот как такое возможно? Вели себя так, будто самые близкие люди на этой планете и спустя минуту так запросто отстранились друг от друга. Наверное, это сказывается наше общее прошлое. Нам сложно доверять теперь.       Рука Чонгука как-то скромно коснулась моей талии, будто всё достигнутое нами аннулировалось и теперь требовалось нарабатывать всё сызнова.       — Хочешь, я расскажу тебе о ком-то ещё, кроме Хоа и Хосока?       — М-м-м… только если немного, иначе я снова буду плакать.       — Тэхён и Йонг…       — Поженились, это я знаю, — прервала я Чонгука.       — Откуда?       — Любопытство Сынхёна… Он знает обо всём, что было, поэтому иногда кормил меня некоторыми фактами о людях из моей прошлой жизни.       — Почему же прошлой? Я ведь тоже от туда…       Я пожала плечами и посчитала, что придираться к фразе не имело смысла.       — Чимин? — спросила я.       — До сих пор холостой, очень изменился. Похоже, отношений с него хватило на всю оставшуюся жизнь. Зато, кажется, ему нравится быть свободным, он всегда весёлый и оптимистично настроен. А Юнги, наконец, выдал Соён замуж и уехал в Америку.       — Это радует, — улыбнулась я.       — Намджун…       — Женат и имеет сына, знаю, — быстро проговорила я и замолчала, изучая наши хаотичные следы на снегу.       — Снова Сынхён?       — Нет, довелось случайно встретиться…       — Но ты всё же, кое-чего не знаешь.       — Чего же? — Я повернулась к нему лицом.       — Он всё это время навещал твою маму. — Повисла тишина. Наверное, он ожидал реакции от меня. — Как-то раз я с ним тоже ходил. Вы так похожи. И ей одиноко. Ты единственный родной человек, который у неё остался.       — Вот давай обойдёмся без нравоучений и упрёков! — резко выпалила я дрожащим голосом. — Она сама виновата в том, что я не связываюсь с ней. Я знаю, что она жива и с ней всё хорошо. Это всё, что мне нужно.       — Много прошло времени, пора бы и забыть. Она раскаивается и признаёт свои ошибки…       — А я простила её, в свою очередь. Думаю, этого достаточно?       Чонгук внезапно обнял меня крепко, отчего плед съехал с головы.       — Карри, я вспомнил это не для того, чтоб ты нервничала.       — Тебе легко говорить, над тобой не издевались целых семь лет…       Из глаз уже текли слёзы. Это была самая больная тема для меня, поэтому я старалась попросту не вспоминать о том, что у меня есть мать. Гук протёр моё лицо двумя большими пальцами, обещая больше не затрагивать эту тему, раз мне настолько больно из-за неё.       — Завтра мы уже уедем отсюда, — проговорил Чонгук, а мне от этих слов стало ещё тоскливее. — Но я хотел попросить тебя провести со мной ещё сутки.       — Зачем?       — Навестим моего брата с женой… Хочешь?       От такого предложения сложно было отказаться и моя короткая улыбка стала ответом.       — Если можно… Если они будут рады видеть меня.       — Уверен, что так и будет, — подбодрил меня Чонгук и подтолкнул к дому. — Пойдём… ты должна быть здоровой, чтобы без проблем выносить нашего ребёнка.       От этих слов я вспыхнула и жар в мгновение охватил щёки. Мне такого ещё никто никогда не говорил. Войдя в дом, Чонгук сбросил с нас плед и оставил его на спинке дивана. После чего подхватил меня за талию и слегка приподнял, целуя. Я дёрнула ногами, чтобы тяжёлые и ещё влажные ботинки спали с ног. Но в итоге снялся лишь один, второй же я сбросила уже своей босой ступнёй.       Мужчину же, казалось, вовсе не заботили его обутые ноги. Подхватив под ягодицы, он занёс меня наверх, медленно, убеждаясь, что ступает туда, куда нужно, чтобы не упасть. А, опустившись на матрас и нависая надо мной, снял с себя ботинки и отправил футболку на пол.       Оставшийся в одних штанах, которые в некоторых местах повторяли изгибы его тела, он лёг сверху, слегка придавливая своим весом. Мне нравилось, когда он так делал, поэтому я довольно улыбнулась, принимая поцелуи. Одно моё колено слегка упиралось ему между ног. Руками я гладила непослушные завитки волос на затылке Гука. Он отстранился и опёрся на руку, чтобы иметь возможность развязать пояс на моём халате. Ворсистая ткань поддалась и оголила участки кожи. Чонгук прикоснулся губами к пупку, отчего я слегка усмехнулась. Его ладонь, покоившаяся на лямке трусиков, гладящими движениями прошлась по талии вверх, задела еле заметный шрам у рёбер и снова вернулась обратно. Пальцы взялись за ткань, чтобы стянуть ненужную вещь.       За эти десять дней мы занимались сексом множество раз и по-разному, но вот так аккуратно и нежно было впервые. Я наблюдала за Гуком, удобно расположившись на подушке и, когда осталась без нижнего белья, потянулась, поворачиваясь на бок и прогибаясь в спине.       — Я пока не в положении, чтобы ты проводил церемонии нежности, — сказала я Чонгуку, пока он одаривал моё тело поцелуями, отдающими лёгкой щекоткой.       — Сейчас мы занимаемся не сексом, мы пытаемся зачать новую жизнь. Это совершенно разные вещи для меня.       Сказал так, словно уже пытался когда-то это сделать и знает наверняка как нужно себя вести.       — Как скажешь…       Чонгук снял с себя штаны, помог мне снова лечь на спину и развести ноги. Встав на колени он медленно входил в меня. Совсем не спешил, будто давал себе время на размышления. А может он и правда передумает?       — Иди ко мне, — шепнула я, когда самая трудная миссия была завершена, — хочу чувствовать тебя.       Мужчина аккуратно разместился поверх. Немного сгорбившись, он опустил голову, вбирая в рот один сосок, а второй ласкали его пальцы. Гук давал мне возможность отдохнуть и понежиться в его объятиях, пока сам он медленно двигался, приближая себя к самому главному.       В этот раз я слышала все посторонние звуки, они не затмевались бешеным стуком сердца, шумом в ушах, тяжёлым дыханием и стонами. Потрескивание ненастоящих поленьев в электрокамине, звук поднявшегося ветра за окном, постукивание висящего фонаря на крыльце, тиканье часов и лёгкий скрип постели, крепления которой мы достаточно расшатали за время отдыха. И это было приятно, чувственно и нежно. Ощущение единения с Чонгуком не покидало меня. Все его движения настолько интимны и властны…       Он подхватил меня за ноги, желая входить ещё глубже, горячо выдыхая мне в шею. Его пальцы касались татуировок на бёдрах, сжимая там кожу, но стараясь не причинить вред. Крепко сложенное тело напрягалось, покрывалось мелкой испариной.       Я услышала, как скрипнули чонгуковы зубы, когда он с силой толкнулся внутрь. Несколько секунд всё ещё пребывал в напряжении, но выдыхал уже свободней, дрожа. А после обмяк и опустился сверху всем весом. Я гладила его по спине, задумчиво осознавая, что дело начато, а мы так ни о чём и не договорились. Но всё потом, нельзя портить разговорами такой момент близости.

***

      Ближе к полудню следующего дня, я уже была готова к отъезду. Много вещей с собой мы не брали, прекрасно зная, что ничего толком и не понадобится.       — Не спускай сумки вниз! Я сам! — раздался громкий возглас снизу.       А я уже было собралась именно этим и заняться. Тут и веса всего ничего… Я бы и сама справилась, но спорить с Гуком — пустая трата времени. Он, как раз доготавливал для нас обед, а я была чертовски голодна. В животе аж скручивало от желания что-то съесть, но я терпела, не хотела перебивать аппетит.       Спустившись по лестнице, я отметила насколько некомфортно было до сих пор между ног. Даже прокладки не сильно спасали. Чонгук потрудился от души… и как у него ещё имелись силы на что-то другое? Мне хотелось обмякнуть на ближайшей мягкой поверхности и забыться сном. А он стоял у электроплиты и усердно что-то готовил. Зачастую получалось более остро, чем нужно, но, тем не менее, вкусно.       — Хотел уже звать тебя… — пояснил Чонгук, когда я неслышно вошла на кухню, скользя по полу тёплыми носками. — Когда готовить собираешься учиться?       — Никогда, — с улыбкой отозвалась я.       — Всегда готовить я не смогу, к тому же моя кухня очень примитивная и ограничивается всего тремя блюдами…       — Да? Я не заметила… Ты вкусно готовишь, не то, что я.       Мы сели за стол. Пахло замечательно. Не долго думая, я схватилась за палочки, принимаясь есть даже не дожидаясь, пока остынет.       Чонгук тихо посмеялся с меня и наклонился к своей тарелке, начиная трапезу. Я протянула ноги и поставила свои ступни поверх ступней мужчины, шевеля пальцами и выстукивая ими такт какой-то музыки.       — Ужасно вкусно. Я бы ела это всю жизнь, — произнесла я, толком не освободив рот от еды, чем вызвала у мужчины новую улыбку. — Я так волнуюсь…       — Не стоит. Уверяю, всё пройдёт хорошо.       — Убедил. Так… что мы скажем семье твоего брата? И вообще?.. — издалека зашла я, начиная разговор.       — Ты ведь окрестила нас дружащими любовниками…       — Предлагаешь так и сказать? — спросила, а после рассмеялась я.       — Нет, я предлагаю тебе выбрать что говорить, ты в этом мастер, — с иронией проговорил он.       — Нет уж, семья твоя и говорить будешь тоже ты. Поэтому этот груз ответственности будет висеть на тебе.       Чонгук вздёрнул бровями и покивал, не прекращая активно жевать. Даже интересно, что он скажет. Я дала ему волю выбора и скажи он хоть, что мы помолвлены, я буду не против.       Сынхёну позвонила с самого утра, пытаясь отпроситься ещё на сутки. Тот со скукой в голосе заверил меня, что я могу хоть ещё на десять дней пропасть с Чонгуком. До того момента, как нужно будет готовиться к интервью на одном канале. Но так надолго пропадать я не намерена.       Ехать было не сильно далеко. При хорошей погоде минут сорок, но на улице началась метель, она гоняла крупные хлопья снега между пригнувшихся елей. А я, спрятав пол лица под шарфом, пошла следом за Гуком, стараясь ступать осторожно по многочисленным ступеням.       Запрыгнув в арендованное авто, я завела его и включила печку, греясь и наблюдая, как Чонгук буквально откапывал машину из снега специальной щёткой.       Наконец, работа была окончена и мужчина открыл дверь со стороны водителя, снял с себя пуховик с перчатками и сел за руль. Я собиралась включить музыку и завести разговор на волнующую меня тему. Ведь ко мне пришло осознание того, что я повторяю свои ошибки. С Джиёном мы отмалчивались, не говорили прямо чего желаем, от того и оказались в таком положении. Нельзя снова так себя вести, думать, что Гук поймёт, догадается. Нужно просто озвучить и всё, а там, что будет, то будет…       Однако под размеренные звуки из радио, меня убаюкало и я продрыхла почти до самого конца поездки. Моё сидение оказалось опущенным, так что шея не затекла и не болела. Стёкла, помимо лобового, были тонированы, поэтому мы не боялись, что нас кто-то заметит вместе.       — Торговый центр? — спросила я, потягиваясь.       — Да, я обещал племянникам подарки, — объяснил он. — Можем рискнуть и пойти вместе. В бардачке есть маски…       При словах, «племянники», «подарки» и «пойти вместе», я загорелась просто диким желанием присоединиться к покупкам, поэтому потянулась к бардачку с довольной улыбкой.       В полной экипировке, дабы нас не признали в лицо, мы с час копались в магазине игрушек и ещё столько же искали подарки для остальных членов семьи.       Сбросив все покупки на заднее сидение авто, мы поехали дальше. Я никогда особо не вникала в мелькающие улицы и города за окном, когда ездила по делам Сынхёна, но сейчас смотрела во все глаза. Мне интересно было где и как теперь живёт моя подруга. Чонгук свернул в ближайший поворот с загруженной трассы, и мимо начали мелькать террасные дома, имеющие общие стены с соседскими домами такой же планировки.       Я надеялась, что у меня будет больше времени успокоиться и подготовить себя к встрече. Но, как только Гук припарковал авто у въезда в гараж, на несколько мгновений осветив фарами окна первого этажа, из одного из них выглянуло детское личико. Чонгук слегка просигналил, заметив младшего племянника и широко заулыбался. Мне же было как-то страшно… Страшно от того, что для меня там нет места, что мне там не будут рады. Поэтому я слегка отстала от мужчины, нерешительно передвигая ногами по притоптанному снегу.       Входная дверь открылась ещё до того, как Чонгук ступил на первую ступеньку. Хосок вышел помочь ему со всеми баулами, что он нёс.       — Даже не предупредил! Я бы решил, что ты просто мимо проезжал, но с таким количеством покупок, уверен, таки планировал ехать к нам намеренно не говоря…       Поток речей стих, когда Хо заметил и меня. Я вовсе остановилась и неловко обвела глазами дом, не зная что такое сморозить, чтобы хоть что-то сказать. Нам с Хосоком никогда не приходилось близко общаться. Я толком не знала о его увлечениях или роде деятельности. Знала, что он без памяти любил свой мотоцикл и Хоа в том числе. Сама же в ту пору была слишком привязана к Намджуну и единственный его друг, который со мной общался — Тэхён. Да и тот делал это сугубо ради того, чтобы изучить меня, как отдельный вид хомо сапиенс.       — Во-от, теперь я понимаю почему, — отозвался Хосок и поздоровался со мной.       — Хоа! — крикнул он тут же. — К тебе подарок приехал!       Хозяин дома своим радушием и дружелюбием растопил моё напряжение и я, теперь уже на гнущихся ногах, прошла следом за Чонгуком, который ощущал себя здесь, как дома.       Не успел он снять куртку, как младший с разгона запрыгнул к нему на руки. Старший тоже выскочил, но постеснялся бросаться в объятия, поклонился несколько раз и мне и Чонгуку.       — Ендо, помнишь тётю Карри? — послышался тихий голосок Хоа. Я не заметила её сразу. Она держала себя в руках, заботясь первым делом о том, чтобы сыновья должным образом повели себя с гостями. Отчитав младшего за не сдержанность и объяснив старшему, что я та самая девушка, которая следила за ним в её отсутствие, она отправила всех в гостиную, разбирать подарки.       С радостью я отметила в глазах Хоа счастливые искорки. Она быстро приблизилась, чтобы обнять меня крепко и сказать:       — Спасибо, что приехала! Это просто лучший сюрприз, который только может быть.       — Я… даже не знаю, что сказать, — засмеялась и Хоа меня в этом поддержала. Всю неловкость сняло, как рукой, будто и не проходило этих лет порознь, а я снова стала простушкой, далёкой от мира моды.       Пока мужская половина громко разговаривала и обсуждала что-то, мы ушли на кухню. Помогая подруге с ужином для незванных гостей, я рассказывала ей обо всём, что произошло со мной за всё это время.       — А как вы все эти годы жили? Расскажи, мне интересно, — попросила я.       — Должна признать, Карри, что ты была права. Мы с Хосоком быстро нашли общий язык, — сказала она полушёпотом. — Как-то всё закрутилось, появились другие проблемы, которые нужно было решать. Поэтому я даже не заметила, как мы стали чем-то единым…       Хоа не сильно изменилась внешне, всё также носила каре и пусть значительно повзрослела, немного прибавила в весе, но стеснялась, как и раньше. Она слегка разрумянилась и отвела глаза на свои руки, пока нарезала дайкон соломкой.       — Ты же знаешь… семейная жизнь не особо интересна. Всё, как и у всех. Дети растут, Хо работает с отцом, матушка до сих пор страдает сердечным заболеванием…       Хоа махнула рукой и улыбнулась.       — Вот у тебя есть что рассказать! Как вы с Чонгуком снова встретились? — спросила она.       — Эм… на дне рождении моего босса, в ноябре только, — пояснила я.       — Хоа, есть что по-быстрому съесть? Так кушать хочется. — Чонгук вошёл в помещение и начал открывать шкафчик за шкафчиком в поиске печенья или конфет, пока хозяйка не треснула его по рукам полотенцем.       — Сперва руки мыть!       Гук послушался, почесав живот в задумчивости, но вскоре снова вернулся к нам и принял из маленьких рук Хоа чайные тток поки.       — Вы же останетесь? — спросила она.       — Конечно, — с набитым ртом ответил Чонгук.       — Тогда я вынуждена спросить… Вы в каких отношениях? — Никогда ещё вопрос Хоа не заставлял меня робеть, но именно сейчас это случилось.       Гук кашлянул, прожевал и быстро ответил:       — Мы друзья. — Он глянул на меня и, кажется, тут же пожалел о сказанном.       — Друзья? — переспросила женщина, переводя взгляд с меня на Гука и обратно. — Точно?       — Разумеется, — развёл руками мужчина и потёр ладони о свитер, стряхивая крошки       — Хорошо, тогда ты, Чон, поспишь в гостиной на диване, а Енсо, наш младшенький, уступит свою комнату Кари, договорились?       Я с ухмылкой наблюдала за Чонгуком, но тот быстро справился со своим лицом и кивнул, соглашаясь.       — Дядя Чонгук, пойдём играть, — просяще протянул Енсо, цепляясь за руку Гука и тот не смог отказать. Махнув нам рукой, он проследовал за мальчиком.       — Извини, если надоедаю своими расспросами, но… Это правда? То, что он сказал?       — М-м-м… Всё так, как он и ответил тебе, — решила не разрушать объяснения Чонгука. В любом случае, ночь без него я смогу перенести, а большим мне это и не грозило. Если он решил промолчать, то пусть так и будет.       — Но мне не показалось… — снова заговорила Хоа и в её голосе зазвучали напряжённые нотки. — Мне нужно сказать тебе кое-что.       Она поманила меня рукой поближе, чтобы кто-либо, решивший ворваться к нам, ничего не услышал.       — Ты наверняка не знаешь, но Чонгук очень тяжело перенёс разлуку с тобой. Это не шутки и нельзя его обвинять в излишнем слюнтяйстве. Просто он всё принимает слишком близко, пропускает через всего себя. Тогда я не замечала этого, как и ты, потому что самой было плохо. Но потом… когда Гук вернулся из армии, стала замечать. Пусть он уже не выпивал, как раньше, не гулял, не пробовал наркотики, но тоска у него, буквально, на лице была нарисована.       Я слегка выпрямилась, переводя взгляд на пар, поднимающийся от кастрюли.       — Мы все старались ему помочь, поддерживали, но вот эта пустота, неприкаянность никуда не девалась. Музыка помогала ему какое-то время. Агенство налегало на Гука с Дэгу, хотели, чтобы их репертуар изменился, слова песен были другими. И со временем ему надоело со всем бороться.       С меня вообще слезли все краски радости, когда Хоа говорила это.       — Я очень рада снова видеть его живым. Это бесспорно твоя заслуга. — Она обняла меня за спину, соприкоснувшись со мной головами. — Но если ты уйдёшь, то не уверена, что ему снова удастся встать на ноги. Он пойдёт по наклонной и мы уже ни в чём не поможем.       Мне нечего было сказать. Я была поражена, потому что Чонгук в моём понимании сильный и волевой, независимый ни от кого. И вдруг оказалось, что именно я могу решить его дальнейшую судьбу.       — Я люблю вас обоих, но сильно переживаю за Чонгука, — шепнула Хоа. — Если ты не хочешь начинать с ним отношения, то будет лучше, если завтра же скажешь ему об этом и больше не встретишься с ним ни разу.       Хоа опустила глаза, сведя брови домиком. Ей неудобно было влезать в, по сути, не её дело и говорить такие вещи. Но Чонгук был для неё семьёй, она заботилась о нём, когда я про него и думать забыла. Ужасно приходить и портить то, чего они достигли общими усилиями.       Я легонько покивала Хоа и улыбнулась, понимая, что мне необходимо принять решение уже сегодня.       Остаток вечера прошёл спокойно, за поеданием вкусностей и рассказыванием историй. Все много смеялись, в особенности Чонгук. Я не подавала виду, что о чём-то размышляю, время от времени задерживая взгляд на мужчине. К концу вечера Хоа никак не могла отправить спать младшего сына, уж какими только обещаниями она его не заманивала — ничего не действовало. В итоге раскрасневшаяся и уставшая она пожелала всем доброй ночи и объявила, что Хосок теперь ответственен за обоих сыновей. Чонгук подсел ко мне ближе и взял за руку, шепча, что был очень рад привести меня сюда.       — Так и быть, мелкий… Залезай на лошадку, — сказал, сдаваясь и становясь на четвереньки, Хосок.       Енсо с победным видом умостился на спине папы и стал ожидать, когда его торжественно увезут в спальню старшего брата.       — Я, пожалуй, тоже пойду, — сказала, вставая и забирая свою руку из руки Чонгука. Тот сразу же снова перехватил меня за запястье и привлёк к себе, пользуясь тем, что мы на время остались одни. Его ладонь легла на затылок и слегка нажала, не давая мне отстраниться от настойчивых губ. К моему удивлению, Чонгук открывал рот шире и активнее вторгался языком, словно пытался слиться со мной на время.       Когда вернулся Хосок, настала уже моя очередь идти спать и оставить братьев наедине, чтобы они тоже могли поболтать о чём-то своём.       Детская комната была светлой, с рисунками на обоях, с различными устройствами для игр в машинки. Сперва я с интересом всё это рассмотрела, а после переоделась в спальный костюм, что дала мне Хоа.       Постепенно дом накрыла тишина, отчего стали слышны даже самые тихие звуки. Почему-то не хотелось спать, я всё рассматривала потолок и стены. Из небольшого расстояния внизу двери было заметно, что в гостиной мигают разными цветами новогодние фонарики, которыми была украшена ель. Послышался отдалённый храп Хосока. Спустя пару минут он стих и я тихо вышла из комнаты, чтобы сходить в уборную.       Выключив ослепительно яркий свет ванной комнаты, я не сразу привыкла к темноте, поэтому заметила, что Гук не спит лишь когда он окликнул меня шёпотом.        — Карри…       — Чонгук… ты чего не спишь?       — Не спится без тебя, — ответил он и приблизился. Мне тоже не спаслось, поэтому я позволила увести себя.       Мужчина лёг и пригласительным жестом махнул мне, чтобы я присоединилась. Кажется, уже довольно поздно сдавать назад и пользоваться советом Хоа. Внезапно для себя самой я приняла решение и улеглась рядом с Гуком на спину. Так можно было видеть его лицо, освещаемое разноцветными огнями.       — Чонгук, нам нужно поговорить…       — Я тоже хотел.       Повернувшись к нему лицом, я спросила:       — Что ты будешь делать, если я забеременею?       — Женюсь на тебе… — шепнул Гук, опираясь головой о кисть руки. Мы оба сделали вид будто всё это нас волнует меньше всего. — Ты загадывала желание на новый год?       Я прыснула со смеху и отрицательно покачала головой.       — А ты?       — А я загадал, — с таинственной улыбкой ответил он.       — И что же?       — Не скажу, иначе оно никогда не сбудется, — ответил мужчина, после чего наклонился, прикасаясь губами к моим. Мы одновременно засмеялись, отчего наши зубы цокнулись между собой. Чонгук снова лёг, обнимая меня, а я повернулась к нему спиной, чувствуя, что теперь готова была заснуть и видеть сны.