Хлебное зерно и мука на 35 суток Крупа и макароны на 30 суток Мясо и мясопродукты на 33 суток Сахар и кондитерские изделия на 60 суток
Снабжение моих людей, хранение продуктов, их учет и тем более расход не отвечали требованиям создавшейся обстановки. Коммерческая сеть столовых и ресторанов, где продукты продавались без карточек, продолжала функционировать. Некоторые виды продовольствия исчислялись условно, точного наличия их власти не знали. Мяса на 10 сентября значилось в остатках на 33 дня, фактически же его на холодильниках и в торговой сети имелось на эту дату на 20 дней, а остальное количество падало на живой скот, принадлежавший подсобным хозяйствам предприятий, пригородным совхозам, столовым. Соль и спички в первые месяцы осады продавались без ограничения. В декабре в порядке предосторожности стали отпускать на карточку 400 граммов соли и четыре коробки спичек, что было вполне достаточно, и нужды в этих товарах в начальный период блокады население не испытывало. Зато остро нуждались жители моего города в керосине. Много перенесли они горя и немало потеряли здоровья в поисках этой жидкости, чтобы осветить жилище и сварить скудную пищу. Наступил ноябрь. Сухие ясные дни октября сменились пасмурными, холодными днями с обильным снегопадом. Рабочие и служащие, проживавшие в отдаленных районах города, шли на работу пешком несколько километров, пробираясь по глубокому снегу с одного конца города на другой. По окончании трудового дня, усталые, они едва добирались до дому. Недостаток пищи, наступившие холода и постоянное нервное напряжение изнуряли рабочих. Люди слабели, передвигались медленно, часто отдыхали. С начала блокады прошло 53 дня. Жесточайшая экономия в расходовании и небольшой завоз хлеба через озеро позволили сохранить на 1 ноября небольшие остатки продовольствия. Все понимали, что продовольствия оставалось мало, так как нормы выдачи сокращались, но истинное положение знали только семь человек во всем городе. Поступление продуктов по водному пути, по воздуху и позднее по ледовой дороге учитывалось и обобщалось двумя специально выделенными работниками. Хлеб был почти единственным продуктом питания в это время. Урезка пайка за короткий срок более чем на одну треть пагубно сказалась на здоровье людей. Рабочие, служащие и особенно иждивенцы стали испытывать острый голод. Мужчины и женщины на глазах друг у друга блекли, передвигались медленно, говорили тихо, их внутренние органы разрушались. Жизнь покидала истощенное тело. В эти дни смерть вытянулась во весь свой безобразный рост и насторожилась, готовая массами косить приближающихся к ее тропе людей, не считаясь ни с полом, ни с возрастом. Чтобы пополнить пустые желудки, заглушить ни с чем не сравнимые страдания от голода, жители прибегали к различным способам изыскания пищи: ловили грачей, яростно охотились за уцелевшей кошкой или собакой, из домашних аптечек выбирали все, что можно применить в пищу: касторку, вазелин, глицерин; из столярного клея варили суп, студень. Тяжело было подросткам, перешагнувшим порог одиннадцатилетия. На двенадцатом году жизни детская карточка заменялась иждивенческой. Ребенок становился взрослее, принимал активное участие в обезвреживании зажигательных бомб, брал на свои неокрепшие плечи часть тяжелых работ и забот по дому, помогая родителям, а паек уменьшался. Лишая себя куска хлеба, родители поддерживали их слабые силенки, но наносили тяжелые раны своему организму. Ещё одним важным фактором роста смертности стал холод. С наступлением зимы в городе практически кончились запасы топлива: выработка электроэнергии составляла всего 15 % от довоенного уровня. Прекратилось централизованное отопление домов, замёрзли или были отключены водопровод и канализация. Остановилась работа практически на всех фабриках и заводах. Часто пришедшие на рабочее место горожане не могли выполнить свою работу из-за отсутствия подачи воды, тепла и энергии.Тихвинская стратегическая наступательная операция.
Основной нашей целью был разгром тихвинской группировки немецких войск. К 10 ноября соединения немецкой 16-й армии группы армий «Север» глубоко вклинились в оборону моих войск на тихвинском направлении и перерезали последнюю железную дорогу, по которой шли грузы к Ладожскому озеру для снабжения блокадного Ленинграда по единственной транспортной магистрали - Дороге жизни. Я отдал приказ немедленно перейти в контрнаступление на этом направлении, разгромить главную группировку Рейха, восстановить линию фронта по правому берегу р. Волхов и захватить плацдарм на её левом берегу. Подготовка к нему началась ещё в ходе Тихвинской оборонительной операции Общий перелом в сражении под Тихвином наступил 7 декабря, когда я и мои войска перешли в контрнаступление под Москвой. В этот день левофланговые соединения 4-й армии прорвали оборону противника западнее Тихвина на линии железной дороги и подошли к Ситомле (40 км юго-западнее Тихвина), создав угрозу перехвата единственной коммуникации, связывавшей тихвинскую группировку противника с тылом. С целью предотвращения этой угрозы немецкое командование спешно сняло часть сил с фронта из-под Тихвина и перебросило их в Ситомлю. Воспользовавшись ослаблением вражеской группировки под Тихвином, войска 4-й армии решительно атаковали противника и сломили его сопротивление севернее и восточнее города. 9 декабря в упорном ночном бою мы овладели городом и перешли к преследованию врага. В целом противник к концу декабря оказался отброшенным в исходное положение, с которого он 16 ноября начинал наступление на Тихвин. В то же время мои войска, участвовавшие в наступательной операции, не смогли до конца выполнить поставленной задачи, встретив на рубеже р. Волхов организованное и упорное сопротивление врага.