ℑℵℜ
Курту остаётся разбираться с информацией, о которой он никогда и не догадывался. Как бы он мог такое вообразить? Теперь он так много знает о себе, о мире, и может представить, что испытает такой опыт, хотя эта мысль очень нервирует, он бы предпочёл просто поцеловать своего принца или что-то ещё… О Боги. Но, вероятно, однажды это случится. Тело говорит, что хочет этого уже сейчас. Однако тело… тело ошибается. Курт… Курт сомневается, что смог бы сделать что-то из того, что Эллиот описал во вполне себе тревожащих подробностях. Он… его руки и… и рты, и… Боги, Эллиот говорил о пальцах и предметах, и… и людях всех полов, он даже не ограничился носителями, а продолжал описывать и мужчин вместе, и женщин вместе, и их вперемешку, и Прочих, а так же… Курт сознательно не думает об этом в ту ночь. Нет, нельзя. Не стоит. Кто-то узнает. Но на следующее утро тренировка на мечах с Блейном в его человеческом обличье, и Курта подводит сила воли. Блейн — сплошные… мускулы и пот. Он пахнет, как мужчина, двигается, как мужчина, ходит, разговаривает и улыбается, как мужчина, а Курта очень сильно привлекают мужчины. И теперь, когда Курт знает, что может произойти между двумя людьми… особенно между носителем и мужчиной, Эллиот был особенно откровенен в этом отношении…он обнаруживает, что фантазирует о Блейне. Что, если… что, если бы Блейн поцеловал его? Что, если Блейн бы сделал… сделал кое-что из того, о чем рассказал Эллиот? Что-нибудь милое, романтичное. Нежные прикосновения и простые радости сплетения двух тел. Эллиот ответил и на такие невинные вопросы Курта; он пожал плечами, как будто это несущественно. Ну… это то, чего хочет Курт. И об этом Курт не может перестать думать, когда следует сосредоточиться на том, чтобы учитель не насадил его на меч. — Курт, ну же, — говорит Блейн. — Ты где-то витаешь. В чём дело? — Прости, — говорит Курт, быстро пытаясь придумать что-нибудь поубедительнее. — Я просто… не выспался ночью. Не лучшая отмазка, но в голову не приходит ничего удачнее. Теперь даже придётся смириться с тем, что эта ложь печалит Блейна. — Ты приболел? — спрашивает Блейн. — Или мешала какая-то неотвязная мысль? — Просто… просто приснился кошмар. Сейчас я его даже и не вспомню, — успокаивает Курт, пожимая плечами и смеясь как ни в чём не бывало. — Но я сейчас соберусь… обещаю. И он сдерживает слово… по большей части. Блейн по-прежнему куда лучший мечник, чем Курт, что раздражает — у этого мужчины есть когти, ради всего святого, к чему ему меч? Курт должен стараться лучше.ℑℵℜ
Тем же вечером, когда Курт в ванне начинает мыть интимные места, он снова вспоминает всё, что сказал Эллиот. Он думает о том, что это тело принадлежит ему, и он может использовать его, чтобы почувствовать себя хорошо, если захочет. Эллиот говорил обо всех замечательных вещах в… в мастурбации. Наверное, Курт может… попробовать? Он вылазит из ванны и вытирается, смакуя приятное ощущение от мягкого полотенца, касающегося кожи. Однако он не чувствует себя уверенно в собственном теле — он странно сложён и ещё не в полной мере вступил в стадию скачка роста, поэтому он неуклюжий, маленький и до сих пор пухленький из-за детского жирка. И у принца так легко появляются веснушки, что они усеивают лицо и плечи. И теперь в странных местах растут волосы, в подмышках и, более жёсткие, на ногах, не говоря уже о забавном пучке под пупком, и остаётся только надеяться, что всё будет выглядеть лучше, когда процесс развития завершится. Курт надеется, что когда-нибудь тело станет выглядеть лучше, лучше для кого-то, кто его захочет, чтобы Курт чувствовал себя комфортно. Но прямо сейчас в его распоряжении это тело, и он собирается трогать его. Поэтому он ложится на кровать, не надевая ночной одежды, и для начала кладёт руки на живот. И задумывается. Закрыв глаза, он видит Блейна. Сильные руки Блейна, плечи и кисти Блейна, обнимающие Курта. Губы Блейна мягко целуют его. Курт гадает, как целуется Блейн — как вообще целуются, у него же такого опыта не было, и… может, стоит попрактиковаться? Поцеловать изгиб локтя, что, помнится, проделывали девушки дома? Он мог бы… мог бы научиться таким же образом, нужно попробовать. Поэтому он поднимает руку к лицу и вытягивает губы, представляя напротив чьи-то губы, и прижимается к руке, а затем двигает губами, повторяя подсмотренные действия. Ощущения странные, на вкус и вовсе как мыло и, по мнению Курта, губы чувствовались бы не совсем так, но он теряется в этом контакте, высунув язык и пытаясь понять, как он бы взаимодействовал, двигает челюстью и губами, пытаясь сделать всё возможное. Это заводит. Продолжая и представляя лежащего на нём Блейна, он мгновенно вспыхивает, и начинается покалывание. Чувствуя слишком сильный жар, он извивается, испытывая необходимость двигать ногами. Он сжимает их, трет бедра друг о друга, и мурашки бегут прямиком вниз, вызывая зуд, что усиливается с каждым движением. Курт выдыхает и сдается, опуская ладонь вниз. Еще это странно. По большей мере, скользко и необычно: складки кожи, которые увлажняются все сильнее по мере того, как Курт концентрируется на мыслях о Блейне над ним, целующем его. Он осторожно проникает одним пальцем внутрь, но это ощущается всего лишь странно, так что он убирает его и продолжает орудовать снаружи, пытаясь распознать хоть какой-то знак, что вообще выбрал правильное место. Он находит его спустя пару минут: глубокая волна удовольствия прошивает его, когда он нажимает где-то сверху, прямо над маленьким бугорком, который буквально заставляет его вздрогнуть от прикосновения. Это его клитор, он помнит, что говорил Эллиот. Но прикасаться к нему приятно, так что Курт давит снова и снова, и снова, и, Боже, да, черт, это ощущается… это ощущается даже слишком, но он продолжает касаться, и кажется, что тот набухает прямо под его пальцами. Растет, увеличиваясь, вибрируя внутри, не давая руке, что двигается теперь по кругу, остановиться, а затем словно сжимается под ней и… Боже, да… Это не то чтобы взрыв, но что-то вроде того. Когда внутри тебя что-то растет, растет, а затем вырывается. Словно вытекает из переполненной посудины. Словно это все копилось внутри, а теперь излилось, и Курт тяжело дышит, стонет, отдаваясь этому ощущению. Рот приоткрывается, а пальцы продолжают успокаивающе скользить там же, расслабляя. Черт, он такой мокрый, но в то же время неудовлетворенный в некотором роде. Словно должно было быть что-то большее, что-то другое. Он поднимается с кровати и отправляется в ванную, набирает немного воды в руку, чтобы смыть всё там, а затем очень бережно вытирает, прежде чем вернуться в кровать голым, как и был, медленно погружаясь в сон. Ладно, даже если это было не совсем то, чего он ожидал, Эллиот был прав. Это было весело.ℑℵℜ
На следующее утро Курт ожидает, что будет чувствовать себя по-другому. Он вроде как… он чувствует себя более расслабленно, ощущает особую лёгкость в теле, но он чувствует, что должна измениться походка или что-то в этом роде. Разве подобное изменение не будет видно со стороны? Разве его расцветающая чувственность не должна как-то отражаться на нем? По идее, он должен… сиять или вроде того. Правильно? Но никто не замечает. Слуги просто улыбаются, как обычно, а Блейн — тот, чьего внимания Курт хочет больше всего на свете, — вообще не реагирует. Курт по-прежнему просто Курт. Ну, может и нет. Может, ему просто нужно подождать, пока он влюбится, и уж тогда со щёк не будет сходить румянец. Возможно, ему придётся дождаться сказки — своей собственной сказки, какой бы она ни была. Курт будет терпеливо ждать. А пока… «Мужайся, мой принц». Он должен помнить эти слова и надеяться.