If the Sky Could Dream / Если бы небеса грезили (они бы грезили о драконах)

От послания не остаётся и следа, когда Курт возвращается в сад на следующий день, и Блейн ни словом не упоминает о письме, когда говорит сесть в саду. — В чем дело? Блейн ждет, пока Курт сядет, прежде чем спуститься до его уровня, насколько это возможно, — он полностью опускается на землю, согнув шею так, чтобы находиться хотя бы на уровне глаз. — Близится твой день рождения, — начинает Блейн. — Ты знаешь, что это значит. Курт перестаёт улыбаться. — Да, в последнее время мне об этом довольно часто напоминали. Что из этого? — Я должен подготовить тебя, Курт, — говорит Блейн. — Тут нечто большее, чем просто отъезд. Что будет после, чего от тебя ждут… я должен уведомить тебя обо всём, насколько это в моих силах, чтобы ты был готов. Курт закусывает губы, стараясь подавить острое желание закричать от гнева. — Нет уж, увольте. — Курт… — Нет, — говорит Курт, вставая. — Я отказываюсь участвовать во всём, что связано с этим, Блейн. Блейн прищуривается, глядя на него. — Курт. Пожалуйста, будь благоразумен. — Думаю, я был настолько благоразумен, насколько это возможно. Теперь уроки позади. Если ты не собираешься меня чему-то учить, я позанимаюсь сам у себя в комнате. Курт уходит, больше ни слова не давая сказать Блейну. Приятно обойтись с ним так мелочно, как настоящая малолетка, чем Курт и наслаждается всю ту пару минут, которые требуются для того, чтобы подняться в его комнату. К тому времени, как он захлопывает за собой дверь, он чувствует себя незрелым ребёнком из-за того, как обошёлся с Блейном. Не Блейн ведь виноват. В течение всего пребывания Курта здесь Блейн поддерживает его, заботится о нём и добр к нему. Неудивительно, что Курт по уши, безнадёжно влюблён в него — он красив в обеих ипостасях, располагает к себе, весёлый и такой милый, и внимательный. Он всегда серьезно относится к Курту и обращается с ним, как с равным. Он никогда не затыкает ему рот и не ожидает от него ничего, кроме лучшего, и Курт чувствует, что благодаря этому может стать лучше. Блейн, конечно, понятия не имеет о его чувствах. Да и как иначе, к счастью, он, кажется, совершенно не замечает их, даже в те моменты, когда Курт наиболее уязвим, когда ползёт на подушку Блейна и сворачивается калачиком у него под боком. Но это не мешает Курту чувствовать. Это не мешает ему желать, чтобы его сказка закончилась Блейном, а не… кем бы то ни было, каким-то неизвестным незнакомцем, у которого на голове корона. Курт мимоходом задумывается об отце, но отбрасывает эту мысль. Он не слишком доволен отцом в этом году. Он просто… неправильно понимает. Нет, Курт хочет своего дракона. Он хочет тепла, огня и страсти, которые видит в Блейне. Хочет положить конец одиночеству Блейна, растянувшемуся на столетия, череде принцесс, которые, не задумываясь, оставили его пустому служению и затворничеству. Он хочет, чтобы Блейн увидел мужество Курта, который так хочет спастись от этой ситуации, но не знает, как. Он хочет, чтобы Блейн направил его, показал выход из затруднительного положения, а после хочет действовать, чтобы найти своё счастье, которое, как он знает, просто недостижимо, если рядом нет Блейна, если Блейн не подпустит его, если Курту для такой цели не хватит имеющегося мужества. Мужество. По сути, последние несколько лет он посвятил исключительно его выработке. Чтобы соответствовать этому самому слову, которое Блейн изрекает, не долго думая. Даже когда принц спотыкается во время безжалостной тренировки на мечах, даже когда он не в состоянии учиться достаточно усердно, даже когда он ютится, поддавшись желанию спастись от ночного одиночества, в тепле Блейна, по крайней мере, он может быть мужественным. Он может выполнить эту единственную задачу, даже если не может ничего другого. Но потребуется ли от него больше сейчас? Каким макаром ему хватит мужества столкнуться с самой ужасающей перспективой на его памяти? Ловушка, помолвка с тем, кого выбрал не он, принуждение играть роль барышни из-за анатомии, тогда как он знает, что последнее, в чём он нуждается, — это кто-то, стремящийся спасти его. Когда он станет королём, он покончит с этим пережитком: принцессы, принцы-носители и перерождённые члены королевской семьи, да любой гендер королевской семьи сможет искать себе возлюбленных наравне со всеми остальными, то, что у них между ног не должно отражаться на том, как их видят, равно как и любые другие случайные обстоятельства при рождении  больше не будут влиять на то, как будут относиться к людям. Он просто должен пройти через это испытание, а в будущем принять меры. Но как?

ℑℵℜ

Он абстрагируется от мучительных мыслей и решает проштудировать учебники в комнате. После этого он бездельничает и обдумывает, как сделать себе новый наряд, когда входит Блейн — в человеческом облике. — Курт… нам нужно поговорить, — начинает он. Курт, застигнутый врасплох, на мгновение без толку открывает и закрывает рот, не в состоянии собраться. — Не припоминаю, чтобы приглашал тебя сюда. — Курт, — говорит Блейн, глядя на него. — Это неизбежно. У тебя всего неделя. — Ну, а если я не хочу возвращаться через неделю? — Требует ответа Курт. — Что, если я вообще не хочу возвращаться? — Курт… — Ладно, — бросает Курт. — Хорошо. Если ты решил избавиться от меня, давай поговорим. Он садится за стол для завтрака и складывает руки, пристально глядя на Блейна. Блейн вздыхает и присоединяется к Курту за столом, положив руки на его полированную поверхность. — Курт. Через неделю отец отправит сюда конвой, который заберёт тебя домой. Ты должен будешь позволить ему поухаживать за тобой, и если всё пойдет хорошо, ты помолвишься и женишься. Так же ты должен будешь вернуться к придворным обязанностям, и я знаю, что проявлял небрежность относительно ​сохранения этих привычек. Поэтому на следующей неделе нам нужно будет перейти к надлежащему придворному регламенту и этикету, чтобы убедиться, что ты готов к принцу и обязанностям. Таким образом, просьбы Курта так и остались тщетны. Отец действует так, как, по его мнению, будет лучше для сына, но этого недостаточно для Курта: их отношения стали неловкими и напряженными и, как следствие, Курт только сблизился с Блейном. Но теперь Блейн перешёл на сторону отца. Блейн для него всё. А теперь он вынужден уехать к незнакомцу. Когда Курт ничего не говорит, Блейн снова вздыхает. — Курт, я знаю, что ты недоволен… — Я более чем недоволен, — произносит Курт. — Уже во второй раз у меня отбирают всю мою жизнь. Блейн становится ещё более грустным. — Мне очень жаль, Курт. Я бы хотел, чтобы тебе не приходилось проходить через это. — Зачем всё это? — спрашивает Курт. — В угоду традиции? Сколько принцев и принцесс нужно утащить отсюда, прежде чем люди поймут, что это не очень хорошая затея… — Все, кто был до тебя, были рады уехать, Курт, — тихо говорит Блейн. — Все принцессы, которых я воспитывал, привечали своих принцев и возможность вернуться ко двору. Курт усмехается, но хранит молчание. Блейн грустно улыбается. — Разве тебе не одиноко здесь? Курт чувствует взгляд Блейна, но не поднимает глаз. — Нет. Я думал, у меня есть ты. — О, Курт. Разумеется. — Очевидно, нет. Блейн тянется через стол к руке Курта. Курт долго смотрит на неё, прежде чем смягчиться и взять Блейна за руку. — Я всегда с тобой, Курт, — говорит Блейн. Он такой грустный, когда улыбается… с сожалением. — Но не в том смысле, как ты мог бы нуждаться во мне. Курт краснеет, и Блейн убирает руку. Блейн… Блейн знает? Он намекает… но мог ли он… пока… нет. Внезапно это перестаёт иметь значение. — Почему я не могу просто выбирать сам? — сердито спрашивает Курт, встав и начав нарезать круги. — Почему нельзя остаться здесь и… и самому устроить приём? Тогда все желающие принцы могли бы приехать ко мне, и я мог бы сам выбрать… — Курт, твой отец… — Мне всё равно, — говорит Курт, уже откровенно плача. — Блейн, пожалуйста, не заставляй меня уезжать. Блейн встает и раскачивается на ногах, прежде чем крепко обнять Курта. — Мне очень жаль, Курт. Иногда… — он тихо смеется, отстраняясь. — Иногда я хочу… я хотел бы быть тем, что тебе нужно, Курт. Хотел бы я дать тебе то, что ты хочешь. — Что я хочу? — спрашивает Курт, задыхаясь. Блейн пристально смотрит на него. — Своего собственного принца. Курт глубоко вздыхает. — Нет. — Нет? — Я не хочу принца, — признаётся Курт. Блейн не отрывает от него глаз. «Мужество», — думает он. — Я хочу тебя. Блейн моргает, широко распахнув глаза, а затем опускает взгляд. — Меня? Курт только кивает, и атмосфера становится неловкой. — Курт, — начинает Блейн. — Я… я в двадцать раз старше тебя… — Для меня это неважно, — откровенно говорит Курт. — Это важно для меня, — говорит Блейн. — Ты должен быть с кем-то… с кем-то вроде тебя, кто тебя понимает… — Ты меня понимаешь. — Но ты меня не понимаешь, — говорит Блейн. — Курт, драконы другие. Мы не можем просто… быть людьми. Мы не люди. Чтобы быть людьми, мы должны вступить в связь… — Я знаю, — и тут Курта охватывает ужас. — Значит… ты не хочешь вступать в связь со мной? Наступает затяжное молчание, и Курт чувствует, как земля вот-вот разверзнется под ногами и его затянет в ад. Когда он уже готов в считанные секунды навсегда сбежать из замка, Блейн отвечает. — Дело не в этом, — Блейн нервно закрывает глаза руками и снова садится. Когда он убирает руки, вид у него усталый и грустный. — Сядь, пожалуйста. Курт перепуган и слишком уязвим. — Думаю, я постою, — говорит он. Блейн лишь вздыхает. — Курт. Я не могу быть тем, кто тебе нужен. — Почему нет? — Потому что такое под запретом, — говорит Блейн. — Я здесь, чтобы защищать, воспитывать, заботиться и учить тебя вместо отца. Твой отец никогда не простит меня, если я воспользуюсь положением. — Но это не так, — протестует Курт. — Я больше не ребёнок. Я могу принимать собственные решения. — Не это решение. — Блейн, пожалуйста, просто… просто, пожалуйста, — говорит Курт, едва ли зная, что сказать, чтобы Блейн понял. — Ты мне нужен… — Курт… — Нет, — говорит Курт. — Мне нужно… ты мне нужен. Я… — Курт, — говорит Блейн. — Я бессилен в этой ситуации. На следующей неделе ты уедешь домой, хочу я этого или нет. Что-то в том, как Блейн говорит, поражает Курта до глубины души, и он понимает, насколько это реально. Он должен уехать. И этот отъезд — самое трудное, что Курту приходилось делать. Теперь остаётся только решить, отпустить Блейна сейчас или подождать неделю. Потому что в любом случае он должен отпустить, не так ли? — Отец что-то сказал? — спрашивает он, решаясь на последний шаг. — Это и ни к чему, — говорит Блейн. — Письмо от претендента говорит само за себя. Курт кивает. — Значит, у меня нет выбора. — Твой отец сказал, что ты можешь выбрать другого, если… — Нет, — говорит Курт. — У меня нет выбора. Потому что если бы был, я бы выбрал тебя. — Курт… — Блейн, я… Курт больше не может держать себя в руках. Он падает духом, разрыдавшись, одной рукой прикрывая рот и всхлипывая. Будущее… представляется таким мрачным, а ведь Курту не привыкать к трауру: он оплакивает потерю всего, чего хочет от жизни. Вскоре ему придётся довольствоваться бледной тенью истинного желания своего сердца, отдаться тому, кого он не хочет, сказке, которую ненавидит, покинуть этот замок, свой дом. Блейна. Блейна, чьи руки крепко обнимают Курта, прижимая к себе, пока он плачет. Блейна, который пахнет горящим тиковым деревом и мужчиной. Блейна, которого Курт очень любит и жаждет с той страстью, на которые способны только юные сердца. Блейна, который, успокаивая, шепчет «чшш» и гладит Курта по волосам, приподнимаясь на носочки, потому что где-то на пути взросления Курт обогнал его. Курт склоняет голову, когда осознаёт это, и заглядывает в лицо Блейну. Он… Боги, он сногсшибателен на таком близком расстоянии, и у него такая теплая кожа, и желания Курта сводятся к одному: поцеловать его. — Курт, — шепчет он. Курт не понимает, откуда берутся силы наклониться, но в любом случае их губы соединяются на кратчайший, самый сладостный момент. Но Блейн быстро отстраняется. — Курт, я не могу, — говорит Блейн. Курт кусает губы, как будто стараясь продлить покалывающие ощущения от поцелуя, и кивает. — Я знаю. Я просто… Хотел узнать… хотя бы раз… Блейну явно есть, что сказать, но он качает головой, закрывает глаза и отворачивается. Не говоря ни слова, он покидает комнату, громко хлопнув дверью.