If the Sky Could Dream / Если бы небеса грезили (они бы грезили о драконах)

— Не желаете выпить? Курт поднимает взгляд со своего места в карете. Адам улыбается, предлагая бурдюк. Курт поднимает бровь. — Очевидно, Вам не помешает, — приветливо продолжает Адам. Курт фыркает и берёт тулук, основательно присасываясь к содержимому. Вино хорошее, в отличии от того, которое Блейн держит в замке. И Курт за это благодарен — он не знает, смог бы попробовать такое же вино, не думая обо всех обедах, проведенных в доверительном молчании, или за тихим обсуждением разнообразных тем, начиная с уроков и до частностей жизни Блейна, как при служении королевству, так и вне его. Нет, это вино в самый раз. Курт выпивает ещё, и сидящий напротив Адам грустно улыбается ему. — Мне жаль быть тем, кто Вас огорчает, — приносит извинения он. — Мне меньше всего хотелось бы приносить разочарование в Вашу жизнь. — Уж как есть, — говорит Курт. Адам слегка вздрагивает, и Курт чувствует себя неблагодарным. — Хотя… полагаю, у Вас тоже особо нет выбора. — Что же, в разумных пределах есть, — признаётся Адам. — И я его сделал. Я попросил возможность просить Вашей руки. Конечно, я предпочёл бы иную встречу, но… я в любом случае рад знакомству, пусть и не в идеальных условиях. Курт не может ответить взаимностью. Чем больше они удаляются от своего замка, тем больше у Курта болит сердце, призывая вернуться. У принца непреодолимое желание выпрыгнуть из экипажа, бежать обратно и просить Блейна позволить ему остаться, и к чертям чувство собственного достоинства. Вот как следует поступить. Он не может… он не может так поступить, он не может позволить себя забрать. Он ведь почти не боролся? — Адам, простите меня, — говорит Курт, пересаживаясь, бросая бурдюк и протягивая руку к двери. — Я так не могу… Адам хватает его за руку и пересаживается к нему. — Курт, я не могу позволить Вам… — Мне всё равно, — спорит Курт, вырывая руку. — Я возвращаюсь… Адам хватает его за талию, останавливая безумный прыжок. Курт продолжает борьбу, царапая дверь. — Курт, пожалуйста! — просит Адам. — Не делайте этого… — Отпустите меня! — требует Курт, изворачиваясь. — Я должен вернуться… — Курт, Вам не удастся, — говорит Адам. — У сопровождающей нас стражи наказ доставить нас обоих к Вашему отцу. Они не отпустят Вас, а лишь запрут здесь. Пожалуйста, просто… пойдите навстречу, и сохраните свободу. Курт отталкивается от него, жёстко приземляясь на свое место, и пронзает Адама взглядом острым, как кинжал. — Какую свободу? Адам вздрагивает и тоже садится. — О, Курт. Я Вам так сочувствую. У Курта дрожат губы. Это правда. Он заключённый. Родной отец послал этого мужчину в качестве его тюремщика, а не спасителя. Он хватает бурдюк и делает глубокий глоток, вопреки жгущему горло алкоголю. — Курт… — Не смейте, — говорит Курт и продолжает глотать. — Не смейте. Адам вздыхает, так и не опустив протянутую к Курту руку, умоляющую о прощении. Он тихо отступает, выглядя таким же опустошенным, как и другой принц. — Хорошо, — говорит он. — Просто… знайте, мне бесконечно жаль. Искренне. — Если бы только это что-то значило, — огрызается Курт, выпивая ещё. Он намерен больше ничего не запомнить об этом путешествии, если получится.