If the Sky Could Dream / Если бы небеса грезили (они бы грезили о драконах)

— Это что ещё за новости? Курт шевелится и понимает две вещи: он неплохо наклюкался, и его несёт кто-то хорошо пахнущий. — Он… он не очень хорошо перенёс путешествие, Ваше Высочество, — слышится голос Адама, отдающийся вибрацией на правой руке Курта, которая прижата к груди Адама. — В каком это смысле? Что с ним случилось? — теперь уже раздаётся голос его отца. Курт замирает и отказывается открывать глаза. Он не может столкнуться с ним сейчас. Он не хочет его видеть. — Он излишне баловался вином, — тихо объясняет Адам. — Ваше Величество, Вы вполне уверены… — Теперь он дома, — прерывает нежеланные домыслы Берт и крепкой рукой убирает волосы со лба Курта. — Давайте поместим его в его покои, а после Вы объясните, как он до такого дошёл. Курт всю дорогу, что Адам несёт его, продолжает свой спектакль, пока принца не укладывают в мягкую тёплую постель. Но стоит голове коснуться подушки, в горле образуется ком, и Курт больше не может сдержать рыданий. — О, Курт, — шепчет Адам, зачёсывая назад волосы Курта, намного более шелковистые, чем у отца, и нежно целует его в висок. — Постарайтесь немного поспать, дорогой. Вам станет полегче утром. Курт безудержно рыдает, когда Адам покидает его. Всё кончено — он вернулся во дворец отца, в свою старую комнату, которая снова станет его комнатой. Он никогда не увидит свою комнату в башне и никогда больше не увидит Блейна. Именно от этой мысли слёзы снова и снова окропляют подушку, пока принц не засыпает.

ℑℵℜ

Поутру у Курта так стучит в висках, что, едва проснувшись, он откидывается обратно на подушку, осознавая, что напрасно переоценил свои силы и способность двигаться. — Ой. Даже от собственного голоса режет уши, и вырвавшийся от дискомфорта стон тоже совсем не улучшает ситуацию. — Рад видеть тебя бодрствующим, Курт. Курт вздрагивает, приподнимаясь на локтях и проклиная головную боль. Отец сидит на стуле, приставленном к краю кровати, и смотрит на сына с лёгкой иронией. — Что такое? — безэмоционально спрашивает Курт. — Здравствуй. Вкратце? Ты невероятно перебрал с вином, уж не знаю, как тебе это удалось. Курт раздражённо потирает глаза. — Тебе ещё что-то нужно, папа? — А что, я уже не вправе навестить собственного сына после многомесячной разлуки? — Я не знаю, сколько месяцев прошло. — Эй. Что это с тобой? — Не знаю, пап, и с чего это мне расстраиваться? — бросает Курт. — Может, оттого, что меня просто утащили из дома против моей воли? — …Здесь твой дом. — Неужели? — спрашивает Курт. — Потому что я здесь шесть лет как не был. Берт досадливо трёт лицо рукой. — Курт, я принимал решения исключительно ради твоего блага… — И всё же ты не подумал, как для меня будет лучше, когда заставил меня вернуться сюда, — бушует Курт. — Что бы ты там себе ни надумал, я всё делаю только ради твоего блага, Курт. Ты мой наследник — ты мне нужен здесь. — И все же ты отослал меня прочь. — Курт, мы это уже обсуждали. — В одностороннем порядке, — упрекает Курт. — Ты не слушал меня. — Ты заблуждаешься, — пытается урезонить Берт. — Я лишь не послушался твоей прихоти. Курт даже не знает, что на это ответить. Так ещё и вдобавок голова раскалывается, как от ударов мечей. — Я велел слугам принести тебе завтрак, — говорит Берт. — Подкрепишься, и тебе полегчает. Он встает и тянется к волосам Курта, но тот, морщась, уворачивается от демонстрации привязанности. Король вздыхает. — Послушай, малыш, я надеюсь, рано или поздно ты сменишь гнев на милость, — откровенничает Берт. — А пока ты мне нужен здесь. У тебя есть обязанности, ответственность. Мне нужно, чтобы ты озаботился ими. — Хорошо, — соглашается Курт. — Как? — Я поручаю сподручному разъяснить тебе всё, — поясняет Берт. — Я уже кое-кого присмотрел — да ты его, в общем-то, и сам знаешь. Полагаю, уж он-то тебя порадует. — Кто? — Узнаешь при встрече, но только после того, как откушаешь, — изворачивается Берт. — Так что вставай, не отлёживайся. Сегодня дел невпроворот. Как только затихает эхо шагов ушедшего Берта, Курт встаёт и принимается за трапезу, стремясь положить конец мучительным спазмам в животе. От вкусной пищи становится намного лучше. Но он прерывает завтрак, услышав стук в дверь. Принц неохотно оставляет еду и, открывая дверь, ахает от удивления. — Эллиот! — Ваше Высочество, — с почтением произносит Эллиот, склоняя голову. — Отец назначил тебя моим сподручным? — О, не буду отрицать, что приложил к этому руку, — проясняет положение вещей Эллиот, входя к Курту без разрешения. — После нашей встречи я искал работу здесь, во дворце. Начинал как помощник одного из дьяков вашего отца и постепенно поднимался всё выше. Я попросил эту должность, когда узнал о месте, и ваш отец одобрил мои притязания, узнав, что я был вашим… наставником, — он ухмыляется, и Курт в ответ улыбается. — Значит, у тебя снова есть работёнка, — говорит Курт. — Я вообще не знаю, что делаю. — Не волнуйтесь, Ваше Высочество, — успокаивает Эллиотт. — Мы позаботимся о вас.