Танец Хаоса. Одинокие тропы

Как выяснилось, могла. Потому что время шло, а розыски Ильяни не давали никакого результата. Ночь успела опуститься на горы, лечь густым черным полотном на все вокруг, и благодаря затягивающим небо облакам видимость сократилась до нескольких метров. Да еще и золотые крылья за спиной Вэйнэ мешали, создавая вокруг нее ареол света и не позволяя перестроиться на ночное зрение. В итоге она просто бесполезно болталась в воздухе, будучи в состоянии разглядеть только черные силуэты гор на фоне более светлого неба. Немного выручал световой спектр, на который могли перестраиваться глаза сальвагов, но у Вэйнэ все же в крови был не целый зверь, а только его половина. Так что она с грехом пополам видела какие-то тускло-красные пятна живых существ внизу, но чтобы отличить их от окружающей тьмы, все равно приходилось долго-долго вглядываться вниз, грозя зазеваться и врезаться в горный склон на пути. Зов пока никаких результатов не давал, и от этого Гайтан злился и нервничал все сильнее с каждой минутой. И впрямь было странно: Вэйнэ чувствовала, как расходится зов кругами на многие километры вокруг, но пропадает в туне, не получая никакого ответа. Не могла Ильяни не слышать его. Не могла она уйти так далеко, чтобы до нее не докатилось хотя бы слабое, отдаленное эхо. А это означало одно: что-то случилось. «Беда! Беда идет, Вэйнэ!» - тревожился Гайтан, поскуливая и торопливо перебегая от одного склона к другому, крутя головой и нюхая ветер в попытке учуять запах своей сестры. И его нервозность только увеличивала тревогу самой Вэйнэ, и без того чувствующей себя не слишком-то хорошо в этой темнотище, в одиночестве, да еще и с золотыми крыльями за спиной – раскаленной точкой на черном небосводе, которую видно за многие километры отсюда. И если в этих горах все же обитал хоть кто-то, кроме горных козлов, то вот теперь он точно был в курсе, что он здесь не один. Так что неудивительно, что Гайтан чуял беду. В конце концов, эта тревога стала такой сильной, что Вэйнэ не выдержала. «Я соединюсь и отправлю щуп, постараюсь найти ее», - без особого удовольствия сообщила она Гайтану. «Это может быть опасно?» - сальваг почуял неуверенность в ее запахе, и Вэйнэ поморщилась: порой подобная искренность была ей в тягость. Некоторыми своими мыслями и чувствами она не стремилась делиться, но с сальвагами общаться по-другому просто не получалось. «Если здесь есть ведуны, то да», - поколебавшись, призналась Вэйнэ. «Ну, или какие-то другие чувствительные к энергии Источников создания. И как только я создам щуп, я раскрою наше местонахождение для них». «Я не чую никого живого, Вэйнэ. Только опасность. Но решать – тебе». Вэйнэ тяжело вздохнула, в последний раз взвешивая все за и против. Да, они никого не встретили в горах за прошедшие дни, но она, все же, ощущала этот назойливый взгляд, что не отрывался от нее. Кто-то ведь смотрел, кто-то наблюдал за ней. Или она просто окончательно рехнулась из-за всей этой нервотрепки последних дней. К тому же, Вэйнэ не до конца была уверена в том, что вообще сможет соединиться. Если они находились внутри аномалии, это и впрямь могло привести к весьма плачевным последствиям. А могло и не привести. Она сестра Гайтана. Делать, и правда, было нечего, выхода у них не было. Гайтан отказался бы прервать поиски до утра, потому что сам шел по звуку зова и запаху, по световому зрению, и ночь ему совсем не мешала. К тому же, Вэйнэ чувствовала определенную долю собственной вины во всем случившемся. Если бы она не удрала из лагеря, если бы не отправилась на поиски края гор, сальвагам не пришлось бы выходить на ее след. Оставалось только надеяться, что Ильяни не погибла. Ей бы очень не хотелось, чтобы Гайтан обвинил в ее смерти Вэйнэ. Потому она сосредоточилась и сквозь неприятно теплые оковы усталости пробилась-таки к точке над макушкой, ахару, за которым лежал выход вверх, к ограниченной лишь возможностями ее физического тела мощи Источников Энергии Богинь. И с наслаждением приникла к ней, впитывая ее как губка каждой клеткой собственного тела. О, это было сладко, поистине сладко! Живительная сила, ослепительная, невыразимо прекрасная, хлынула по энергетическим каналам вдоль ее позвоночника, наполняя ее жизнью, наполняя ее ощущением всесильности, распахнутости наружу, всеохватности. Вэйнэ едва не застонала, позволив себе несколько мгновений просто наслаждаться этой ослепительной лаской, гораздо более тотальной и всеобъемлющей, чем объятия самой горячей любовницы, а потом все-таки распахнула глаза и огляделась. Теперь она уже видела иначе. Энергетический спектр добавил ей не только тепловые контуры существ, но и возможность увидеть тонких созданий – сущности, что обитали по ту сторону Грани мира твердых форм и объективной реальности. Только вот этих самых сущностей конкретно в этом месте было как-то меньше, чем Вэйнэ ожидала найти. Никаких парящих стаек золотых сгустков, похожих то ли на светлячков, то ли на светящийся изнутри снег, вокруг видно не было, как и густо-черных шариков клубящейся ночи. Один или два, разбросанные друг от друга на большом расстоянии, двигающиеся на высоте, а не над поверхностью земли, как обычно. Вэйнэ нахмурилась. Обычно даже в самых безлюдных местах Тени все равно клубились над самой землей, играя с солнечными лучами, обмениваясь энергией с живыми существами на ее поверхности. Почему же здесь их было так мало? Впрочем, ей было не до загадок этого странного места. Нужно было найти Ильяни и найти ее поскорее, чтобы вернуться уже в лагерь и спокойно уснуть до утра. Или хотя бы убедить Гайтана в том, что ее поиски в кромешной темноте – не самая лучшая идея. И, при этом, каким-то образом не дать себя обнаружить невидимым соглядатаям, которых Вэйнэ чувствовала все это время. Пока еще никакой опасности вокруг не было, горы лежали тихие, да и соединиться она смогла – значит, аномалия позволяла такие выкрутасы. Но сейчас она не была уверена вообще ни в чем. Выдохнув и взмолившись Роксане об удаче, Вэйнэ потянула на себя сладкую опьяняющую мощь серой энергии из обоих Источников одновременно и принялась плести рисунок поиска. Обычно этот узор давался ей не так уж и сложно, будучи не слишком заковыристым и относительно понятным. Он работал довольно просто: расходился от ведуна во все стороны все увеличивающимися концентрическими кругами и, когда натыкался на какое-то сознательное существо, отскакивал от него и возвращался назад, указывая направление и примерное расстояние. Но и тот, кого касался щуп поиска, тоже обычно прекрасно понимал, что его ищут. Что-то внутри Вэйнэ тихо-тихо шепнуло, что не следовало бы ей прямо сейчас в этих горах делать подобные вещи. Но тревога Гайтана накатывала на нее густыми вибрирующими волнами, и Вэйнэ не могла не помочь ему. Он был ей братом, а значит, для страха и сомнений просто не оставалось места. Один единственный удар сердца она еще колебалась, переживая всей собой острое-острое нежелание делать то, что сделать нужно было. А потом отпустила щуп на свободу, и он с молниеносной скоростью разнесся над горами во все стороны, все набирая скорость, словно несущаяся с горы лавина. Вэйнэ затаила дыхание, ожидая ответа. Ничего. Только тишина и скалистые склоны во тьме, острыми зубами торчащие в небо. Только ночь. Ледяная капля пота медленно скатилась между лопаток до самого ремня штанов, начав пропитывать ткань. Она и сама бы не могла сказать, почему ей так страшно. Но ночь будто приблизилась на шаг, внимательно разглядывая ее своими черными безумными глазами. Ответа на зов не было, он прокатился над вершинами на расстояние до километра и опал, откатывая обратно к ней, словно вытянутый из воды пустой бредень. Вэйнэ сглотнула, изо всех сил гоня от себя нехорошее предчувствие и страх. То, что она сейчас делала, очень напоминало человека, вопящего во всю глотку с вершины холма, голос которого ветер разносил на многие километры вокруг. Прекрати истерить! Ты висишь в воздухе с золотыми крыльями за спиной, как факел посреди ночи! Если тут кто-то есть, тебя уже заметили давным-давно! Молчаливое ожидание Гайтана, обращенное к ней и полнящееся надеждой. Вэйнэ сглотнула и вновь отпустила наружу щуп, на этот раз отправив его на расстояние трех километров во все стороны от себя. И вновь он раскатился волной, не встретив никакого сопротивления, словно в этих горах они были одни одинешеньки. Подождав несколько секунд, Вэйнэ выдохнула. Возможно, и впрямь здесь больше никого не было? Возможно, горы оказались необитаемы? Но куда тогда запропастилась Ильяни? Она была опытной и сильной волчицей, очень осторожной, гораздо более ответственной, чем ее непутевый брат. Она никогда не нарывалась на неприятности, предпочитая все хорошенько разведать до того, как лезть в пекло. Не то, что Вэйнэ с Гайтаном. Утерев рукой повлажневший лоб и благодаря Роксану за то, что Гайтан не видит ее на таком расстоянии, Вэйнэ вновь раскинула сеть щупов, на этот раз позволив им свободно разбежаться так далеко, как… На востоке щуп внезапно натолкнулся на что-то и откатился назад, принеся Вэйнэ ответ. Что-то живое, большое, что-то разумное, но как будто спящее. Что-то, что отреагировало на зов Вэйнэ пассивно, словно зеркало, отразив его. Если бы оно находилось в сознании, маркер был бы другим – дрожащим и несущим на себе слабое-слабое отражение эмоций носителя. Вэйнэ встрепенулась, пристально всматриваясь в ту сторону своим энергетическим зрением, хоть и не могла физическими глазами разглядеть хоть что-либо под собой. И на этот раз отправила щуп уже прицельно – не кругами во все стороны, но волной на восток, усилив его концентрацию, уточнив цель. Щуп ударился о что-то крупное, откатился назад, неся ощущение. Боль. Кровь. Страх. Вэйнэ очень внимательно прислушалась к нему, пытаясь вычленить отдельные эмоции, но послание было глухим и каким-то инертным. Значит, существо, от которого отскочил щуп, находилось без сознания. «Кажется, я нашла ее», - сообщила Вэйнэ встрепенувшемуся Гайтану, при этом добавляя к запаху острое ощущение страха. Он переполнял ее, потому сложности это не вызвало. «Восток, у подножия горы. Она без сознания, возможно, ранена, и до того, как отключиться, она испытывала страх. Будь предельно осторожен!» «Я понял», - от Гайтана запахло сосредоточенностью, и Вэйнэ разглядела маленькую, светящуюся радужным сиянием ауру его фигуры, которая двинулась четко на восток прямо под ней. «Пришли направление. Я приду так быстро, как смогу». «Я полечу вперед», Вэйнэ прикинула расстояние до цели с учетом гористой местности, и как бы ни противилась тому, а вынуждена была признать, что такое решение было более удачным. Особенно, если Ильяни находилась в опасности. Но она все же добавила, вложив в запах настойчивость. «Поспеши! Я понятия не имею, что нас там ждет». «Я побегу как ветер», пообещал Гайтан. Но и отговаривать ее действовать самостоятельно тоже не стал. Впрочем, оно и неудивительно было, это же его сестра. Вздохнув, Вэйнэ ударила крыльями по воздуху и направилась вперед. Почти сразу же она оставила Гайтана далеко позади, карабкающегося по горным склонам и выбирающего себе более удобный путь. И осталась наедине с собственным страхом, что глодал нутро тупыми гнилушками зубов. Поразительно, но сейчас он почему-то буквально сдавил ее со всех сторон, пробираясь неприятно холодными пальцами под кожу, щекоча ее сердце, заставляя воздух с трудом вырываться из груди. Всеми порами своего тела Вэйнэ ощущала смертельную опасность, какой никогда еще в своей жизни не чувствовала. Горы молчали, молчала ночь, глядя прямо в ее душу, придвинувшись к ней вплотную. Дрожа от страха, Вэйнэ направила еще один щуп, просто, чтобы проверить, что кроме Ильяни там больше нет никого живого. Щуп ушел прочь и не вернулся, не откатил назад. Может быть, она просто упала? Подвернула лапу и лишилась сознания от боли? Вэйнэ так хотелось в это верить, что аж зубы во рту дробь выбивали. Спустя буквально несколько минут она уже вплотную приблизилась к тому месту, которое искала. Вэйнэ уже даже видела Ильяни с высоты – тусклое радужное свечение у самого основания скалы, вытянувшееся во весь рост, будто волчица спала. Глаза ее искали и искали, шарили по черноте вокруг, но не находили ни следа возможной опасности. Зато ощущение ее усилилось в разы, и когда Вэйнэ начала снижаться, все ее существо буквально твердило ей, что нужно поворачивать обратно и улетать отсюда, улетать, как можно скорее! Сейчас же! Ноги коснулись холодного камня, золотые крылья выхватили из темноты полукруг пространства метра в три шириной. Вэйнэ сглотнула, чувствуя, как пальцы стискивают рукоять долора. Ночь была тихой-тихой, мертвенной, без единого звука, будто он вообще исчез из мира. Только чернота, из которой на нее что-то смотрело, не мигая, и от этого ледяной пот продолжал стекать по спине, а все тело превратилось в натянутую до предела звенящую струну, в любой миг готовую порваться от напряжения. Приказав себе собраться и не отпуская рукоять ритуального кинжала, Вэйнэ мягко двинулась вперед, стараясь не издать ни единого лишнего звука и прекрасно понимая при этом, как это глупо, учитывая ее энергетические щупы до этого и золотые крылья за спиной. Под ногами тихо-тихо поскрипывало мелкое каменное крошево, покрывающее склон. Обойдя Ильяни, Вэйнэ ощутила, как страх буквально сдавливает ее глотку, мешая дышать. Волчица откинула голову, расслабленно сложила лапы, будто спала. Но глаза Вэйнэ видели множество глубоких рваных ран на ее теле, из которых на землю сочилась бордовая кровь, образовавшая уже небольшую лужицу под брюхом Ильяни. Создавалось впечатление, словно ее полосовали ножами, рвали на куски, специально пытались раскроить каждый кусочек тела, и мех ее пропитался кровью насквозь, застыл мокрыми иголочками, а свечение радужной ауры на нем едва теплилось, как затухающая лучина. Вэйнэ судорожно втянула носом показавшийся внезапно острым на вкус ночной воздух и затравленно огляделась по сторонам, одновременно почти что крича во весь голос: «Гайтан! Она ранена. Кто-то пытался изорвать ее на куски!» «Я бегу во весь дух! Держись!» - пронеслось в ее голове, и Вэйнэ ощутила в послании сальвага ледяную целеустремленность выпущенной из лука стрелы. «Кажется, это следы от когтей», - лихорадочно добавила Вэйнэ, приглядевшись к ранам и вновь сглатывая клейкую слюну, заполнившую рот. «Только я понятия не имею, чьих когтей». «Моих когтей, сладенькая девочка! Показать их тебе?» Вэйнэ услышала собственный скулеж, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы. На мгновение ужас ослепил ее, едва не лишив сознания, и она устояла на ногах только благодаря бешеной мощи Источников, что сейчас распирала ее жилы, едва не разрывая их на части. Ноги инстинктивно отступили назад, ближе к растянувшейся на земле Ильяни, а трясущиеся руки выхватили из ножен долор. Мелькнула мысль, что она поступает нелогично, что в ее распоряжении вся мощь Источников, по сравнению с которой долор был всего лишь куском отточенного железа, способным защитить ее на расстоянии вытянутой руки, на ближней дистанции. Но с ним в руках было легче, он придавал ей сил, как память и душа ее народа. Как вереница ее предков, внезапно вставших за ее плечами и одним своим присутствием вселяющих в нее уверенность. Утвердившись на ногах подле Ильяни, Вэйнэ широко раскрыла крылья, чтобы создать себе обзор и завертелась на месте волчком, пытаясь смотреть сразу во все стороны. Но пока не видела ничего, никакого движения, ни намека на приближение врага. Только чернильная ночь вокруг нее, да тень золотых крыльев на земле. - Кто ты? – напряженно крикнула Вэйнэ во тьму, чувствуя, как задрожали под ней ноги. – Покажись! «Хочешь посмотреть на меня?» - негромко спросил голос прямо внутри ее головы. Отвратительный голос, вкрадчиво-сладкий, словно нотка гниения, острый, как отравленные иглы под мягкими лепестками. И звучал он прямо внутри головы Вэйнэ, словно незнакомец шептал ей в ухо, прислонившись холодными губами к теплой коже. «Давай поиграем, моя милая! Ты попросишь меня так, чтобы мне захотелось показаться тебе, договорились? Попробуй! Я верю, у тебя получится». Вэйнэ ощутила первозданный ужас, от которого сердце в груди раздулось, лупя так бешено, словно могло лопнуть в следующий миг. Она инстинктивно потянулась к Источникам, как к своей последней защите, единственной защите, и вобрала в себя столько мощи, сколько вообще могла удержать без посторонней помощи. Голове и энергетическим каналам стало неприятно горячо, она чувствовала, как ее колет, жжет изнутри, но уровня силы не снижала. Просто потому, что так было надежнее, так было спокойнее. Еще лучше было бы взлететь, но она не могла взлететь сейчас, не могла бросить Ильяни на растерзание этой твари. Решение пришло само, простое и топорное, но ни на что кроме него Вэйнэ сейчас просто не была способна. Стуча зубами, Вэйнэ создала огненное кольцо, обведя им себя и Ильяни, чтобы ни одна тварь не могла приблизиться к ним под прикрытием ночи. Мысли лихорадочно крутились в голове, не желая складываться до конца во что-то осмысленное. Наставницы говорили, что все твари Сети’Агона боятся огня и проточной воды. Воды у Вэйнэ сейчас не было, так что… «Какие славные фокусы ты мне показываешь, моя милая! А что ты еще умеешь?» Ледяной ветерок пробежал по затылку, словно мимо пронеслась ночная птица, едва не задев ее кончиком крыла. Вэйнэ взвизгнула, разворачиваясь на месте, кружась, оглядываясь во все стороны, будто затравленный зверь, выставив перед собой долор в трясущейся руке и сферу с огнем Роксаны во второй. Ответом ей был тихий мерзкий смешок, прокатившийся почти что изнутри по ее костям. «Ты такая сладкая, девочка, и такая сильная! Я буду пить тебя долго, очень дооолго! Так много силы в тебе», - прошелестел в голове голос, и Вэйнэ не выдержала. Она ударила огнем, просто с бессловесным криком швырнула во все стороны огненные сферы, которые рассыпались крохотными солнышками, шаровыми молниями, устремившись во тьму за огненным кругом, врезаясь и взрываясь на склонах гор или просто уносясь вдаль. Дикий хохот был ей ответом, хохот, что разносился сразу же со всех сторон, отскакивая от скал, словно от путаных стен лабиринта. - Покажись! – рявкнула она, с трудом управляясь с онемевшими от страха челюстями. – Выйди и покажи свое лицо! «Хочешь мое лицо увидеть? А какое именно, моя сладкая? То, что было первым, то, что стало вторым? Или, может быть, то, что скоро станет моим? Твое собственное личико, птичка моя?» - Роксана! – вскричала Вэйнэ, изо всех сил сосредотачиваясь на точке в своей груди. Источники не очень-то ей помогали, не прогоняли подкашивающий ноги лютый ужас. Нужно было что-то другое, что-то надежное, то, что ее еще никогда не подводило. – Роксана! – хрипло повторила она, лихорадочно восстанавливая перед внутренним взором облик Богини, каким видела его во время второго испытания, когда получала крылья в храме Небесных Сестер и Их Великой Мани. Стало как-то легче, чуть-чуть надежнее, чуть-чуть… «Какая нехорошая девочка!» - посетовал голос в ее голове. «Не стоит тебе этого делать». А потом оно появилось перед Вэйнэ, и скулеж страха вновь сорвался с ее дрожащих губ. Ветра не было, ночь стояла тихой, как разверстая могила, но над скалистым горным склоном, покрытым мелким каменным крошевом, прокатился порыв какого-то странного сероватого марева. Оно задело несколько мелких камешков, прокатив их по земле, взметнуло облачко пыли, потянуло их за собой, а потом поднялось, сплетаясь в странный, колеблющийся силуэт, состоящий из самой чернильной тьмы и серых нитей, похожих на дым от костра. Оно связалось из этих нитей, словно паутина, воссоздало свою форму прямо на глазах дрожащей от ужаса Вэйнэ. Высокое худое существо со странно прозрачными очертаниями тела, которые все время менялись, одетое в какие-то лоскуты, истлевшие обноски, тоже прозрачные и как будто нематериальные. Но самым странным было не это, а его лицо, на которое Вэйнэ уставилась, как завороженная, позабыв, как моргать. Черты этого лица бесконечно менялись, перетекали, ни на миг не оставаясь статичными. Только седые колкие лохмы на его голове, будто выбеленные пеплом, оставались одинаковыми, похожими на побитые зимой прошлогодние травы. А все остальное без конца перетекало, менялось, ни на миг не принимая окончательной формы. И Вэйнэ не могла бы сказать, кем являлось это существо: мужчиной, женщиной, ребенком, представителем конкретной расы. Но в том, что оно было тварью бездны мхира, она не сомневалась ни мгновения. В какой-то момент эта дикая чехарда прекратилась, и существо приняло статичный лик мужчины с правильными, благородными чертами лица и прямым носом, которые показались Вэйнэ странно знакомыми. Только глаза у него были серыми бельмами, как отгоревший пепел в костре, да губы обнажили острые, как у зверя, зубы, растянувшись в страшной улыбке, которой и в помине не было в бешеных глазах создания. «Смотри-ка, кто у нас здесь? Кто пришел поглядеть в твои глаза, девочка? Не его ли ты ищешь?» Вэйнэ сглотнула, вглядываясь в его черты и видя странное сходство, что-то очень знакомое ей, что-то, что она когда-то давно уже видела, вот только никак не могла припомнить, где. И внезапно в мозгу сверкнуло узнавание – она видела те же черты у его сына. Сотканный из пепельной паутины и обласканный тьмой, как любовницей, прямо перед ней вытянулся во весь рост Черноглазый ведун вельдов, глядя на нее бешеными мертвыми глазами. Но разве это мог быть он? Она же собственными глазами видела, как его тело сплелось из ничего, из какой-то серой дымной мути, взявшейся непонятно откуда. - Ты… ты вельд? – зубы стучали друг о друга, Вэйнэ с трудом пропихнула сквозь них слова. «Я – скаах, девочка. И совсем скоро ты тоже станешь скаах. Прямо сейчас». В следующий миг существо бросилось вперед, и Вэйнэ закричала во всю глотку, но все-таки смогла заслониться. Совсем не так, как следовало заслоняться одной из сильнейших Боевых Целительниц народа анай, обученной самыми сильными и опытными ведьмами, пережившими Великую Войну, не с помощью сплетенного щита или барьера против энергетических ударов, нет. Об этом обо всем она забыла напрочь и, казалось, навсегда, будто ее никто и никогда не учил обращаться с Источниками. Крича во всю глотку, Вэйнэ закрылась своими золотыми крыльями, завернулась в них, как в кокон, одновременно с этим лихорадочно уплотняя свою кожу, чтобы… Противный режущий ухо крик боли и ярости, смешанный со змеиным шипением, раздался откуда-то со стороны. Вэйнэ с трудом могла соображать, ослепленная собственным ужасом, но все-таки что-то разглядела. Этот жуткий скаах с лицом вельда с легкостью прошел сквозь созданное ею огненное кольцо и швырнул вперед что-то вроде липкой нити, какой иногда паук выстреливает в жертву. И нить эта пришкварилась к крыльям Вэйнэ, словно кусок мяса к раскаленному боку печи. Тварь дернула свою нить к себе, и та порвалась на части: кусок отдернулся к ней, тот, что остался на крыльях Вэйнэ, просто сгорел, осыпавшись черной перстью на землю. «Вот ты какая!» - злобно прошипело создание, глядя на нее и скаля острые зубы, но держась в стороне, кружа вокруг нее, словно хищник вокруг оказавшей сопротивление жертвы. Теперь уже у него вновь не было лица или были все лица одновременно, меняющиеся калейдоскопом, буквально мельтешащие на месте головы. «Солнцем целованная! Ну да ничего! Я все равно выпью тебя, девочка! Я все равно войду в тебя и стану тобой!» Боль внезапно расцвела в середине груди, прямо в точке под ребрами, где лежал дар Небесных Сестер, и Вэйнэ согнуло пополам, надломило, будто кто-то ударил ее туда тупым концом нагинаты со всей мочи. Она еще попыталась крикнуть, но боль была такой ослепительной, что звук буквально застрял в глотке без возможности вырваться наружу. И при этом – боль была не физическая, но такая ощутимая, словно ее и впрямь ножом резали. Слабость и жар растеклись по ее венам, ядом побежали по телу, протравливая каждую клетку, сминая волю, гася желание сопротивляться, ломая его, как ломают об колено сухую хворостину. «Погаси огонь!» - приказал неумолимый голос в ее голове, подавляющий ее, подминающий ее под себя. Перед глазами потемнело, и Вэйнэ больше не видела ничего, только два жутких глаза, черных, залитых такой непроглядной тьмой, что она падала в эту тьму, как в колодец, у которого нет дна, и только стены, ужасные обросшие лишайником, облепленные грязью стены, которые смыкаются, которые душат ее, которые… «Роксана!» - завопила она, едва не теряя разум от ослепляющего страха, цепляясь всем своим существом за это простое и надежное имя, которое всегда помогало, которое всегда защищало ее. Черные глаза пропали, давление отступило, и боль тоже стала слабее. Вэйнэ каким-то чудом сумела разогнуться, держась обеими руками за точку в груди и глядя сквозь золотистый перетекающий огонь защищающих ее от твари крыльев вперед. Создание медленно обходило ее по кругу, будто искало брешь в ее защите, какую-нибудь уязвимость, через которую можно было бы ударить ее. Теперь лицо у него было женским – хищным, острым и тонким, как у наставницы Рады, и Вэйнэ, совершенно очумевшая от всего происходящего, смутно узнала эльфийские черты. Только вот глаза у твари были почему-то золотистыми, как у высокогорных сумеречных кошек. «А ты сильная», - с хищной улыбкой признала скаах, крадучись заходя Вэйнэ за спину. Той тоже пришлось повернуться следом за ней на едва держащих ее ногах; от одной мысли, что тварь окажется у нее за спиной, Вэйнэ становилось физически плохо. «Сильная – это хорошо. Ей нравятся сильные. Она будет довольна!» «Кто она?» - спросила Вэйнэ скорее по инерции, чем и вправду желая услышать ответ. На самом деле она совсем не хотела его слышать. «Моя спящая хозяйка», - лицо скаах изменилось, став детским, еще совсем мягким и каким-то совершенно невинным, отчего хищная улыбка на его губах показалась еще страшнее, чем раньше. Вэйнэ вновь окатило горячей волной боли, но она каким-то чудом не позволила этой боли проникнуть внутрь, удержавшись за точку дара Небесных Сестер. Существо вновь заговорило, будто надеялось таким образом отвлечь внимание Вэйнэ, усыпить ее бдительность. «Сейчас она еще далеко отсюда, сомкнула свои ледяные глаза, лежит, скованная вечным сном. Но совсем скоро наступит ее время, совсем скоро, я чую это, девочка. Оно уже началось – с тех первых, кто пришли сюда до тебя, с тех, кого привела сюда ты, с тебя самой, сладкая моя. И ты тоже порадуешься его приходу совсем скоро! Разреши мне порадовать тебя им, погаси огонь! Позволь мне войти в тебя!» Вэйнэ содрогнулась от ужаса и омерзения, а затем все-таки каким-то чудом вспомнила о том, что до сих пор удерживает силу Источников. Первый ее удар был совершенно бездумным и таким же бессмысленным – столб огня величиной с человека, который ударил в серую бестелесую тварь, и который она с поразительной легкостью отклонила, разбив на два рукава, унесшихся вдаль за ее спиной. Губы скаах вновь раздвинулись в улыбке, от которой все внутри Вэйнэ перетрясло вверх тормашками, и она закричала, нанося второй удар, на этот раз – Воздухом, создав из него молот, который бы и быка превратил в лепешку, размазав по склону. Одно движение тонкой полупрозрачной когтистой руки, и молот распался на нити, которые отскочили назад и хлестнули бы Вэйнэ, если бы за миг до того она не уничтожила их. «Ничего не выйдет, девочка. Ты – моя», - как-то очень доверительно сообщил ей скаах, а потом ударил. Вновь лютая тяжесть навалилась прямо на малхейн, грозя продавить его, проломать ее грудную клетку, ввинтиться внутрь. На этот раз напор был таким мощным, что Вэйнэ даже вскрикнула, теряя дыхание и понимая, что вот сейчас-то игры кончились. Скаах пошел в атаку, и если она ничего не придумает, он и впрямь уничтожит ее. Нужно было что-то придумать и придумать быстро. Что-то, что работало против ментальных атак или атак бесплотных существ. Дух! Вэйнэ едва не застонала от собственной глупости. Ее же учили, не единожды учили отбиваться от тонких существ с той стороны Грани, ограждать свои сны от дурного влияния извне! Дух был составной частью даже такого любимого ею рисунка перехода, причем немаловажной его частью - именно Духом переход зашивали, чтобы он не сколлапсировал сам в себя. Выхватив из наполняющей ее энергии нить Духа, Вэйнэ заострила ее, как копье, а затем с силой швырнула в стоящего перед ней скаах, пронзая его насквозь. Он попытался еще выставить черный барьер, попытался отбить ее удар, но тот просто прошил его тонкое тело насквозь, оставив в центре его груди ровную дыру с быстро расширяющимися, буквально на глазах растущими краями. Давление сразу же спало, причем так резко, что Вэйнэ пошатнулась, едва не падая от неожиданности. Тварь перед ней взвыла омерзительным скрипучим голосом, хватаясь своими костлявыми прозрачными руками за грудь, пытаясь остановить расширение энергетической раны. Лица ее теперь менялись так быстро, что голова превратилась в размытое пятно, не имеющее никаких черт, а голос походил на рев штормового ветра в скалах, лишившись всей своей вкрадчивости. Позволив себе один только вздох, Вэйнэ ударила во второй раз, на этот раз создав клинок из Духа, который развалил скаах сверху вниз до самого пояса. Даже несмотря на то, что лезвие было энергетическим, тело твари и впрямь на глазах Вэйнэ распалось на две половины, и из них хлынула какая-то черная жидкость, похожая на нефть, густая и мерзкая на вид. Но до земли эта жидкость так и не долетела. Потому что скаах просто рассыпался на кусочки пеплом, разлетелся на части перстью и тленом, который черными хлопьями сажи устремился к земле. Но даже и они истаяли, так и не достигнув каменного склона. И ночь сразу же стала тихой, самой обычной густой ночью в горах, в которой больше не было ни намека на угрозу. Ноги под Вэйнэ подломились, и она рухнула на землю, в последний момент успев подставить ладони, которые смягчили удар и не дали ей врезаться копчиком в скалу. Долор со звоном откатился в сторону, блеснуло волнистое лезвие, поймав отблеск золотых крыльев. Вэйнэ только тяжело дышала, чувствуя внутри себя неистовую пульсацию Источников. Чувствуя, как сладок ночной воздух, как хорошо – просто дышать, дышать всей грудью зная, что ты в безопасности. Правда, продолжалось это недолго. Сзади из-за спины послышался какой-то шорох, и Вэйнэ в панике оглянулась, вновь закрывая себя со всех сторон коконом из золотых крыльев и готовя рисунок Духа на тот случай, если скаах был здесь не один. Только это была не жуткая, порожденная самой ночью тварь. Это была Ильяни, и она начала перекидываться в другое тело. Такое Вэйнэ видела всего один единственный раз в своей жизни, когда ману, прослышав о ее желании стать сальвагом, решила преподать ей урок. Тогда она вывела Вэйнэ за пределы становища Сол, разделась и перекинулась на ее глазах, наглядно демонстрируя Вэйнэ весь процесс. И ничего, кроме поднявшейся к горлу тошноты и отторжения, этот процесс в ней не вызвал. Ману потом еще и разъяснительную беседу ей устроила, рассказывая обо всех нежелательных эффектах такой трансформации, и Вэйнэ скромно молчала, не желая ее прерывать, кивала, соглашаясь с ее доводами. А сама думала о том, что помимо неприятных ощущений в подобной трансформации есть и свои плюсы. Прежде всего – раны, которые заживали сами собой при переходе из одного тела в другое. И именно это, похоже, делала сейчас Ильяни. Правда, в отличие от анай, сами сальваги довольно редко перекидывались в человеческое тело. Способность эта почти что выродилась среди них, прежде всего, из-за добровольного отказа жить в человеческом облике. Гайтан, правда, утверждал, что этот выбор не был добровольным, что это анай вынудили сальвагов не покидать звериных тел, когда начали завоевание Данарских гор, потому что в зверином теле прятаться и уходить от погони было гораздо проще, чем в человечьем. Но Вэйнэ считала этот аргумент слишком слабым и незначительным, чтобы учитывать его при окончательном расчете. Стоило ли винить грабли, которые стукнули тебя по лбу, когда ты сам на них наступил? Вот тут было то же самое. И уж она точно знать не знала, что Ильяни умеет перекидываться. И чем дольше смотрела на то, как это происходило перед ее глазами, тем большее смятение испытывала. Волчья шкура лопнула на спине волчицы, разошлась в местах порезов, буквально сползая с нее кровавыми лоскутами, обнажив выкручивающиеся в агонии мышцы, прорывающиеся через них кости, которые тоже меняли форму, истончались, уменьшались в размере. По всему телу Ильяни пробегали волны судорог, когти ее конвульсивно скребли камень под лапами, из глотки вырвался хриплый рык, постепенно сменившийся тонким надломанным женским стоном. Еще несколько мгновений, и на каменистом склоне перед Вэйнэ лежала обнаженная девушка, распластавшись и тяжело дыша, едва слышно поскуливая от боли. И вот тут-то Вэйнэ и не выдержала, потому что узнала эти черты. Тонкие, почти эльфийские черты, заостренные, как у наконечника стрелы. Ледяные глаза, будто два вымерзших кристаллика, поймавшие случайный блик солнца, глядящие с голодным безумием лишенного разума зверя. Спутанные пряди серебристо-белых волос, в беспорядке рассыпавшиеся по спине, длинные, ни разу не стриженные. Вэйнэ вскрикнула, узнавая женщину, что судорожно дышала на камне перед ней, узнавая ее, Роксана! Это была та самая женщина, которую она видела посреди Роура в позапрошлое полнолуние, аккурат в тот день, когда ее поймали разведчицы Магары, и вскрылся их с Ларой обман! Та же самая женщина, что напугала ее тогда до полусмерти среди тревожно шепчущихся камышей Роура! - Ты! – рявкнула Вэйнэ, глядя на нее и не веря своим собственным глазам. – Так это была ты тогда! Выходит, ты следила за мной, бхара?! Это ты виновата в том, что я попала сюда! - Не… кричи… - Ильяни говорила с трудом, слова ее звучали невнятно, челюсти двигались медленно, словно она не до конца овладела умением произносить слова. Ее ледяные глаза горели вызовом зверя, и смотрела она как-то не так, как обычно смотрели люди. Гораздо прямее, гораздо пронзительнее, буквально буравила взглядом Вэйнэ. – Не… говори… обо мне… Никто… не должен… знать… На несколько мгновений Вэйнэ просто остолбенела, глядя на нее во все глаза и не совсем понимая, что Ильяни имеет в виду сейчас. О чем никто не должен знать? О том, что она умеет перекидываться? Так это, выходит, было тайной? Так это же полностью меняло дело! Улыбка медленно растянула ее губы, и на этот раз Вэйнэ не стала сдерживать ее или скрывать своих эмоций от глядящей на нее зверем Ильяни. Сколько лет эта волчица подкалывала ее, без конца провоцировала, оскорбляла и унижала! Сколько раз они почти что клубком катались по земле, и только вмешательство Гайтана спасало дело. И вот теперь выходило, что Вэйнэ знает о ней что-то, что не должен был знать кто-то другой? Выходит, теперь проклятая всеми богами Ильяни становилась ей должницей за молчание? - Пожалуйста… - с трудом выговорили красивые тонкие губы, хоть глаза и обжигали лицо Вэйнэ настоящей яростью. – Не говори… никому… - А что мне за это будет? – склонила голову набок Вэйнэ, не торопясь давать никаких обещаний и наслаждаясь каждым мгновением своего триумфа. Есть же справедливость на свете, Милосердная! Есть она! Ильяни в ответ оскалила зубы и совсем по-звериному зарычала, и Вэйнэ продолжила, не обращая на это ровным счетом никакого внимания. Смысла больше не было реагировать. Теперь эта девочка была у нее в кулаке целиком со всеми потрохами. – Учитывая, что ты сохраняешь сознание и даже говоришь со мной, ты перекидываешься не впервые. Да и тогда, в Роуре, я тоже тебя видела, не отпирайся. А значит, ты учишься это делать целенаправленно в отличие от всех своих сородичей. И раз не хочешь, чтобы об этом знали, значит, не очень-то твои сородичи это жалуют. А теперь вспомни, сколько раз за эти годы ты вела себя неучтиво по отношению ко мне. И скажи мне, на моем месте стала бы ты молчать, а? «Вэйнэ! Что у тебя происходит? Я уже иду, держись!» - долетел откуда-то издали зов Гайтана. Судя по всему, ему оставалось еще пара километров до места, где они находились, но, учитывая длину его лап, речь шла о считанных минутах. И Ильяни тоже слышала его зов, не могла не слышать. Она навострилась, вскинув голову, как зверь, поймав пришедший образ, а потом вновь зло взглянула на Вэйнэ, неосознанно скаля зубы. С губ Вэйнэ не желала сходить улыбка, не желала и все тут. Да, такую развязку событий вполне можно было считать ее сокрушительной и безоговорочной победой над ними всеми. Окончательной победой. - Я… буду… на твоей… стороне, - с трудом проговорила Ильяни, опуская голову и глядя на нее исподлобья, не переставая скалиться. – Я… буду… поддерживать… тебя… теперь. - О, ну этого маловато, - капризно дернула плечом Вэйнэ, глядя на нее. – Как насчет вежливости? Чтобы не было этих вот оскаленных зубов? И еще, когда мы вернемся, ты скажешь остальным, а потом и царице Лэйк, что я спасла твою жизнь, и что ты теперь – моя должница. Будешь делать то, что я тебе скажу, когда я тебе это скажу. Не бойся, я обещаю быть милостивой и не унижать твоего достоинства. – Ответом ей было приглушенное угрожающее рычание, но Вэйнэ нисколько его не испугалась. – Я освобожу тебя от твоего долга, когда посчитаю нужным. Иначе и Гайтан, и остальные узнают о твоей маленькой тайне, моя дорогая. И вряд ли им это понравится. Несколько секунд Ильяни с лютой ненавистью смотрела на нее, и Вэйнэ всего на один короткий миг подумалось, что, возможно, она несколько перегнула палку на этот раз. Наверное, шок от пережитого был слишком сильным, вот и занесло ее чуть-чуть, надо же было как-то возвращаться в свое привычное состояние духа. Но в конце концов, волчица мрачно кивнула, и Вэйнэ вновь осклабилась, окидывая ее довольным взглядом. Надо признать, она даже была красива, острая, как клинок, опасная, совсем дикая. Разумеется, в человечьем теле. В следующий миг Ильяни вскинула голову и испустила крик, закрывая глаза. Тело ее вновь изломалось, повалилось навзничь на камень, выкручиваясь, выламываясь, скребя ногами и руками по камню под ней, размазывая ее же собственную кровь, которую выпустил из нее скаах. Еще несколько мгновений, и перед Вэйнэ вновь во весь рост растянулась серебристая волчица, не спуская с нее немигающего взора синих глаз. И во взоре этом было немое предупреждение. Вэйнэ только ухмыльнулась в ответ, поднимаясь и подбирая свой долор, неторопливо вкладывая его в ножны на поясе. Что ж, сегодняшний день сложился для нее не так уж и плохо. Она нашла Источник Рождения, в который намеревалась окунуться при первой же возможности, победила жуткую тварь из самых страшных ночных кошмаров, причем разделалась с ней в одиночку. А теперь еще и разжилась… помощницей? Или какое слово здесь лучше подходило? Наверное, все-таки союзницей, потому что у любого издевательства должны быть свои границы – это Вэйнэ знала едва ли не лучше всех. Разумеется, она не будет поручать Ильяни невозможных заданий или гонять ее по мелким поручениям, тут любой взбесится за несколько дней. Но вот голос в ее поддержку во время споров с более старшими разведчицами и ведьмами ей бы очень пригодился, особенно учитывая эту занозу Элану. Да и по возвращении неплохо бы разжиться кем-то, кто замолвит за нее словечко. Ильяни, какой бы стервой ни была, а пользовалась определенным уважением у соплеменников, так что царица Лэйк к ее слову прислушается. Тем более, что Ильяни всю жизнь дружила с ее младшей дочерью Нави. Да, Милосердная, сегодня Ты явила мне Свой самый красивый лик, довольно подумала Вэйнэ, усаживаясь на землю напротив мрачно наблюдающей за ней Ильяни и позволяя себе просто немного отдохнуть в ожидании Гайтана перед долгим обратным перелетом. Уж это-то она совершенно точно заслужила.