Танец Хаоса. Одинокие тропы

- Не подходите к ней! Будьте начеку! Вэйнэ только поморщилась, расслышав слова Дочери Воды, и отбросила их от себя прочь, будто ненужную ветошь. Любой, кто увидел бы женщину, стоящую перед ней, сразу бы с уверенностью сказал, что никакой опасности она не представляет. Оборванная, исхудавшая, грязная, больше всего незнакомка походила на растрепанную пичужку, с трудом пережившую долгую суровую зиму. Да, глаза у нее, и правда, были чудные, и немигающий взгляд слегка нервировал, но во всем остальном она совершенно не пугала Вэйнэ. Скорее, наоборот, заинтересовала. И прежде всего – тем, что могла общаться образами, так, как это делали сальваги. «Ты – тоже волчица?» - отправила в ответ Вэйнэ, приложив к вопросу собственный запах и образ, пристально рассматривая стоящую перед ней женщину. Вэйнэ всего несколько раз в жизни доводилось контактировать с анай-сальвагами, общаясь с ними при помощи образов, и этот контакт имел очень специфические особенности, довольно сильно отличающие его от контакта с сальвагами напрямую. Так, звери никогда не выстраивали преград вокруг собственного сознания, поэтому приходящие от них образы были доступны для восприятия всем, кто находился рядом и мог их читать: другим сальвагам или анай, имеющим в жилах волчью кровь. С людьми же было наоборот. Они замыкали свое сознание в собственном теле, огораживали его барьерами со всех сторон, и потому взаимный контакт получался очень интенсивным и строго направленным на конкретного человека. В такой момент Вэйнэ ощущала себя остро обнаженной, почти что настежь распахнутой навстречу тому человеку, с которым говорила образами. И это ей не слишком-то нравилось. Мало приятного, когда кто-то смотрит в твою душу и видит тебя насквозь, когда твое личное пространство и убежище перестает быть твоим. Потому поэкспериментировав несколько раз во время пребывания на летнем обучении в становище Ифо, Вэйнэ предпочла не повторять опыт. Но сейчас незнакомка обратилась к ней именно таким образом, и Вэйнэ вынуждена была ответить ей. Из этого можно было извлечь и выгоду определенного рода: Элана и Игдар не могли общаться образами, а значит, Вэйнэ становилась их единственным переводчиком для общения с местными жителями, что опять-таки наделяло ее определенной властью. Это не говоря уже о том, что незнакомка была интересна ей, и делиться ею ни с кем Вэйнэ пока еще не собиралась. Так что можно было и потерпеть немного неудобства от прямого контакта разумов. Внутренне подготовившись к этому чересчур интенсивному ощущению проникновения чужого сознания внутрь нее, Вэйнэ с ожиданием смотрела на женщину. Вот только та не спешила открываться перед ней или самой ввинчиваться в сознание Вэйнэ. Способ, которым общалась она, был иным и гораздо более приятным, надо сказать. Образы, что пришли в ответ на вопрос Вэйнэ, не вонзились внутрь ее головы, раскрываясь в ней диковинным цветком среди острых шипов. Они скользнули по самому краю сознания Вэйнэ, проплыли по нему, как осенние листья по поверхности воды, как перышко, что оставляет на ней лишь едва заметный отпечаток. «Я не волчица». Образ был наполнен отрицанием и заинтересованностью, пытливые змеиные глаза искали что-то на лице Вэйнэ, но не стремились проникнуть внутрь ее сознания, и это приятно удивило ее. Женщина вела себя крайне деликатно, никоим образом не стремясь нарушать личное пространство, что лишний раз доказывало то, что она совершенно не опасна, и Вэйнэ расслабилась, улыбнувшись ей в ответ. Лицо женщины не изменило своего выражения, но взгляд стал как-то острее. «А ты? Ты – волчица? Я чувствую зверя в тебе». «Во мне только четверть этой крови». Вэйнэ указала на замерших по обе стороны от нее сальвагов. «Я – анай, мое имя – Вэйнэ». Передать на языке символов имя всегда было особенно сложной задачей, но она справилась, заплетая в образ покачивающийся на ветру яблоневый цвет, терпкий вкус гречишного меда, ревнивые порывы молодого, рожденного весной ветра, узоры дубовой коры, изрезанной глубокими морщинами. Женщина медленно кивнула в ответ, не отводя взгляда. Кажется, она услышала ее и правильно поняла. Затем ее странные глаза скользнули за спину Вэйнэ, но вопрос все равно был адресован ей. «А кто твои спутники? Почему они боятся меня?» - Отойди в сторону, Вэйнэ! Пропусти меня! – словно в ответ на ее слова хлестнул голос Эланы, и мокроголовая бхара попыталась протиснуться между ней и сальвагами, чтобы выйти навстречу Асхэ. Только Вэйнэ не собиралась этого делать, а склон в этом месте не позволял Элане никак обойти ее. Так что той оставалось лишь таращить глаза из-за ее плеча и довольствоваться этим. Как и Игдару; Вэйнэ почти что кожей ощущала, как напряженно он замер за ее спиной, не сводя глаз со стоящей перед ними женщины. - Она может соединяться с Белым Источником, - тихо проговорил он, почти прошептал на ухо Вэйнэ. – Будь осторожна. - Спокойнее, Игдар. Она не опасна, - ответила ему Вэйнэ, полностью игнорируя Элану, и вновь поглядела на женщину. Та и впрямь могла соединяться с Источником, теперь Вэйнэ чувствовала это, хоть поначалу удивление от контакта отодвинуло на второй план все остальные ощущения. Стоило только чуть-чуть сосредоточиться, как Вэйнэ ощутила внутри женщины резонанс, проходящий вдоль по правому энергетическому каналу. Странное дело, в левом он тоже звучал, но гораздо слабее, и это удивило Вэйнэ. Обычно у ведьм развивались или оба канала сразу, или только один, над которым они усиленно работали. Никогда она еще не встречала кого-то, у кого способность соединяться с Источниками была развита по-разному для каждого из каналов. Все выглядело так, будто эта женщина могла соединяться с обоими Источниками, но с Белым делала это чаще и сознательнее, чем с Черным. Разве такое вообще могло быть? Положительно, эта женщина с каждой секундой все сильнее интриговала Вэйнэ! И уж точно не стоило позволять Элане перетягивать внимание незнакомки на себя. Потому Вэйнэ постаралась улыбнуться как можно приветливее и отправила Асхэ ответ: «Мы в этих горах уже несколько недель ищем хоть кого-то живого, и ты первая, кого мы встретили за все это время. Мы заблудились здесь и не знаем дороги назад. Возможно, ты сможешь подсказать нам, где мы находимся?» Женщина впервые за долгое время моргнула и как-то странно по-птичьи склонила голову набок. «Я и сама заплутала и нуждаюсь в помощи». Вэйнэ ощутила легкое разочарование. Она ждала другого ответа, хоть каких-то объяснений о том, где они оказались. Впрочем, женщина выглядела оборванной, замерзшей и голодной, хоть и смотрела без страха, так что ожидать чего-то другого было как минимум глупо. - Пропусти меня, девочка! – вновь потребовала Элана, едва не отталкивая ее плечом. – Мы должны выяснить, кто это… - Я прямо сейчас этим и занимаюсь, - бесцеремонно прервала ее Вэйнэ, даже головы не поворачивая. Взгляд ее не отрывался от новой знакомой. – Эту женщину зовут Асхэ, и она заплутала в горах так же, как и мы. Если вы не будете мне мешать, я смогу узнать больше. - Как ты говоришь с ней? – удивленно выдохнул Игдар. - На языке образов, как и с сальвагами, - ответила Вэйнэ. - Она сальваг? – сразу же встрепенулась Элана. - Нет, не сальваг, - со всем терпением мира проговорила Вэйнэ. - Тогда почему она может общаться образами? Это может быть опасно, Вэйнэ! – напряженно повторила Элана. – Пропусти меня вперед! Я должна считать ее ауру и понять, что она за человек. - Подождешь, - лениво сообщила ей Вэйнэ, а затем вновь взглянула на Асхэ и примиряюще улыбнулась ей. «Не тревожься, мы не причиним тебе зла. И прости назойливость моих спутников. Мы пришли издалека и совсем не знаем, где находимся. Быть может, ты сможешь подсказать нам, как называется этот край? Или хотя бы тот край, откуда ты родом?» - Вэйнэ, немедленно дай мне пройти! – настойчиво рычала ей в ухо Элана, а Игдар с другой стороны добавил: - Если она не сальваг, но общается образами, она действительно может представлять опасность. Ты сама на днях встретила кое-кого, кто тоже может так общаться. Да к тому же, она – ведьма. - Ты считаешь, она похожа на скаах? – фыркнула Вэйнэ, но додумать свою мысль не успела, потому что Асхэ вдруг встрепенулась, вскидывая голову и разглядывая их еще пристальнее, чем раньше. - Кажется, ей знакомо это слово, - пробормотал Игдар. Резкий толчок в спину едва не сбил Вэйнэ с ног, и она смогла только разъяренно зашипеть, когда Элана вылезла-таки вперед, протиснувшись между ней и отступившей в сторону Ильяни. Вид у нее был решительным, почти угрожающим, но Асхэ не растерялась, даже не отступила назад, хоть и вся как-то подобралась. И впрямь, как змея, подумалось Вэйнэ, вот только угрозы она все равно не чувствовала. - Что ты знаешь о скаах? – требовательно спросила Элана, вскидывая перед собой руку и ощупывая воздух, разделяющий их с незнакомкой. Змеиный взгляд Асхэ переместился на нее, теперь она не сводила взгляда с мокроголовой выскочки. «Скаах – это дикие духи из детских сказок. Но раз вы знаете, кто это, значит, вы лжете, что пришли издалека». В тоне женщины прозвучало недоверие, и Вэйнэ от расстройства чуть руками не всплеснула. - Проклятье, Элана, скройся, а? – поморщилась она, разглядывая Дочь Воды. – Ты мне мешаешь устанавливать контакт с местной. Теперь она думает, что мы лжем, когда говорим, что заблудились! И все из-за твоей подозрительности! Если ты не будешь мне мешать… - Эта женщина – опасна, - очень тихо проговорила Элана, и на этот раз голос ее звучал совершенно уверено и без колебаний. Вэйнэ ощутила резонанс в энергетических каналах, почувствовала, как Дочь Воды открывается соединению, пусть ее возможности были очень невелики. – Я вижу в ее прошлом смерть и боль, я вижу, как она убивает. Будьте готовы. Асхэ замерла, кажется, даже перестав дышать, и теперь ее взгляд буквально не отрывался от лица Эланы. Вэйнэ и в ней ощутила подъем и стремление соединиться, а потому решила больше не ждать. Вскинув руки, она вышла вперед, остановившись по середине между Эланой и Асхэ, и заговорила как можно громче, при этом переводя свои слова на язык образов и адресуя их женщине: - Давайте все сейчас успокоимся и перестанем друг друга подозревать! Это совершенно ни к чему никому из нас! Мы все здесь потерялись, мы не знаем, куда идем, и гораздо умнее будет вместе подумать, как выбраться отсюда, чем вцепляться друг другу в волосы! – Она оглядела замерших сальвагов, Игдара с Эланой, умоляюще взглянула на Асхэ. – Это ведь не так сложно – просто взять и поговорить, не правда ли? Несколько мгновений ничего не происходило. Элана исподлобья разглядывала незнакомку, та смотрела в ответ широко раскрытыми немигающими глазами. Затем череда образов зазмеилась в голове Вэйнэ, обращаясь словами: «Я готова говорить, Вэйнэ, если твоя спутница перестанет мне угрожать. Мне ничего не нужно от вас, я здесь не по вашу душу. Наша встреча – всего лишь совпадение и ничего больше. Мы можем разойтись точно так же, как и встретились, а можем помочь друг другу. Решение за тобой». - Вот и славно, - удовлетворенно кивнула ей Вэйнэ, опуская руки и переводя тяжелый взгляд на Элану, с которой уж точно не собиралась больше церемониться. – А теперь ты. Уймись уже, никто на тебя нападать не будет. Если тебе что-то не нравится, можешь катиться отсюда на все четыре стороны, искать Нити Памяти, эльфов, кого угодно. Я тебя не держу. Со своей стороны я собираюсь порасспросить эту женщину о том, что здесь происходит, собрать информацию и найти дорогу домой. И если тебя что-то не устраивает в этом плане, то скатертью дорога. Я ясно выразилась? - Вэйнэ, ты совершаешь очень большую ошибку! - настойчиво заговорила Элана, и взгляд у нее был тревожным, а в голосе прорезалось упрямство. – Эта женщина опасна. Она убивала и не раз, убивала при помощи своей силы. Я пыталась считать ее образы, они расплывчаты, хаотичны и полны ярости. Она безумна, Вэйнэ, и очень опасна! - Мы все здесь опасны, - пожала плечами Вэйнэ. Элана всплеснула руками, но она не позволила ей продолжить: - Я не собираюсь препираться с тобой, дель Лаэрт. И я уже озвучила твои варианты: или оставайся и молчи, или уходи и ищи свой путь. - Ох, поверь, я бы с радостью ушла и оставила бы тебя наедине с твоей глупостью, не испытав при этом ни капли сожаления! – криво усмехнулась Элана, качая головой. – Но у меня есть приказ вернуть тебя домой, который я получила от твоей царицы. И я не могу нарушить его. - Что ж, ты сделала свой выбор, - пожала плечами Вэйнэ, отворачиваясь от нее. – Так что теперь не мешай мне вести переговоры. Она еще краем уха уловила едва слышное проклятье, сорвавшееся с губ Эланы, но смилостивилась и на этот раз проигнорировала его. Не стоило на глазах у незнакомки демонстрировать разлад, это создаст о них дурное впечатление. А Асхэ смотрела внимательно, очень внимательно, подмечая каждое движение их обеих. Стоило Вэйнэ повернуться к ней, как змеиные глаза вонзились в нее, с какой-то лихорадочной жадностью ожидая ее слов. Странно, эта женщина гораздо больше походила на зверя, чем на человека, но при этом опасности от нее Вэйнэ не ощущала. И чего только за глупости там нагородила Элана? «Мы будем говорить, и она нам не помешает, Асхэ, обещаю тебе». Вэйнэ постаралась добавить в образ как можно больше уверенности, но женщина никак не прореагировала на это, даже не шелохнулась. «Давай присядем у огня, разделим пищу и отдых, и ты расскажешь нам свою историю, а мы тебе – свою. Должно быть, ты проголодалась и устала, ведь сюда добираться долго и тяжело». «Я разделю пищу с тобой, но не с ней». Что ж, ответ нисколько не удивил Вэйнэ. Того и следовало ожидать. Когда со злом идешь к человеку, жди, что и человек ответит тебе злом на зло. Вздохнув, она обернулась к своим спутникам и сообщила: - Я буду говорить с Асхэ. Игдар, дай мне вчерашнего мяса и флягу с водой. И уведи, пожалуйста, нашу нервную куда-нибудь, чтобы она не закатывалась больше. - Не беспокойся, я сама уйду, - прошипела в ответ Элана, одарив ее полным ярости взглядом. Поглядев на ведьму, она развернулась и решительно зашагала вниз по склону. - Ты уверена, Вэйнэ? – Игдар заколебался, недоверчиво поглядывая на Асхэ. – Может, стоило бы прислушаться к Элане? Мы ведь и впрямь за пару недель не встретили ни единого человека, и тут она… - Это потому, что Милосердная слышит молитвы Своих верных дочерей и отвечает на них, Игдар, - со всем терпением мира пояснила ему Вэйнэ. – Эта женщина – подарок судьбы, она укажет нам дорогу и все объяснит. Разве не этого мы искали все эти дни? А что до страдания, которое увидела Дочь Воды, так его у всех нас в прошлом было довольно. – Вельд нахмурился, недоверчиво качнув головой, и Вэйнэ поняла, что снова начинает терять терпение, а потому поторопила его: - Иди, Игдар, уведи ее и устрой лагерь неподалеку. Я все узнаю у Асхэ и позову вас. - Пусть хотя бы сальваги с тобой останутся, - проворчал вельд, все-таки неохотно стягивая с плеча ремешок вещмешка и принимаясь копаться в нем в поисках оставшегося с последней охоты мяса. – Гайтан приглядит, чтобы не случилось чего. - Хорошо, - торопливо согласилась Вэйнэ, лишь бы он поскорее перестал своим кислым видом портить и без того напряженную атмосферу. И почти что выхватила из его рук кулек, добавив: – Как только я все узнаю, сразу же расскажу вам. А ты пока попытайся убедить нашу одаренную в том, что можно не бояться собственной тени. Вельд поглядел на нее тяжелым взглядом, покачал головой и пошел прочь, всем своим видом выражая несогласие. Но Вэйнэ уже потеряла к нему всяческий интерес, разворачиваясь к новой знакомой. Уж точно от нее толку сейчас было гораздо больше, чем от остальных спутников. Да и сальваги вели себя совершенно спокойно. Гайтан улегся на землю, разглядывая Асхэ своими человечьими глазами и не проявляя признаков страха. Ильяни осталась стоять, принюхиваясь к запаху незнакомки, но и в ее эмоциональном фоне Вэйнэ не чувствовала ничего дурного. Подняв сверток с мясом и демонстрируя его Асхэ, Вэйнэ шагнула вперед и грациозно опустилась на камень, скрещивая под собой ноги и держа руки как можно дальше от долора на поясе. «Теперь мы можем спокойно поговорить. Нам никто не помешает». «Зверей ты своих, однако, не отослала прочь. Боишься меня?» В тоне Асхэ прозвучала тонкая-тонкая насмешка, но Вэйнэ постаралась не показывать виду, что ее это задело. «Мои спутники тебя боятся», - прямо поглядев в глаза женщины, отозвалась она. «Говорят, в твоем прошлом смерть и огонь». «О да, они там есть». Вэйнэ ощутила мрачное удовлетворение в тоне женщины, а потом она точно так же опустилась на камень напротив Вэйнэ, не спуская с нее глаз. Вблизи они оказались еще страннее, рыже-карие, будто и впрямь змеиные, разве что сеточки на радужке не хватало. От движения плащ на плечах женщины распахнулся, и из-под него показалось простое тонкое платье на тщедушном теле. Оно было настолько грязным и выцветшим, что Вэйнэ даже цвет не распознала: то ли темно-синий, то ли черный, изрядное время провисевший на солнце и выгоревший неаккуратными пятнами. Из неровно оборванных рукавов торчали тонкие косточки запястий, тоже покрытые то ли грязью, то ли запекшейся кровью, а под ней виднелись какие-то рисунки. Вэйнэ сморгнула, не понимая, что видит: уж не белые узоры шрамов ли? Только разве могли шрамы складываться в такие правильные узоры, будто кружевное плетение мастерицы, будто морозные рисунки на замерзшем до дребезга стекле? Асхэ проследила за ее взглядом и вновь улыбнулась, демонстрируя острые зубы. Она была красива какой-то совершенно дикой и необузданной красотой, от которой на мгновение у Вэйнэ по позвоночнику мурашки пробежались. «Нравятся мои узоры?» В вопросе была странная жажда услышать ответ, Вэйнэ ощутила ее, увидела на дне черных как ночь зрачков женщины. Асхэ смотрела чудно, прямо в глаза, не пряча взгляда, как смотрели анай, только при этом и впрямь жадно, как зверь. «Тебя пытали?» - вопросом на вопрос ответила Вэйнэ, осторожно разворачивая слои перевязочного полотна, которое стащила у гринальд, и в которое они теперь заворачивали жаренное мясо, чтобы не перепачкать изнутри походные вещмешки. «Не единожды. Люди злее зверей, Вэйнэ. Думаю, тебе это известно, коли ты дружишь с волками». Гайтан шевельнулся рядом, дернув правым ухом. Он не мог считывать образов, которыми общалась с Вэйнэ Асхэ, но он чуял ее эмоциональный фон и понял, что речь идет о нем. Асхэ в ответ на это улыбнулась своей диковинной улыбкой и протянула к нему руку, совершенно без страха и какого-либо стеснения. Вэйнэ затаила дыхание, не зная, что произойдет дальше. Никто из анай не пытался потрепать сальвага по голове, будто обычную собаку, признавая их равенство и сознательность. Да и вряд ли кто решился бы это сделать, учитывая размеры Гайтана: уже сейчас он был размером почти что с лошадь. Но тонкая белая кисть, изукрашенная белоснежными узорами шрамов, покрытая, - действительно! – запекшейся кровью, кисть с длинными тощими пальцами, кончающимися острыми почерневшими от грязи ногтями, без какого-либо страха властно легла прямо на нос сальвага, и он не отдернулся, не сделал какой-то попытки отстраниться или предупредить о своем нежелании. Он не сделал ничего, застыв и глядя этой змеиноподобной женщине в глаза, и Вэйнэ считала его глубочайшее замешательство, сменившееся опустошенной покорностью. А следом за ним – вспышку удивления Ильяни, которая, впрочем, тоже почти сразу же исчезла, замещенная равнодушием. «Это не совсем волки», - с легким удивлением констатировала Асхэ. Затем глаза ее вновь взглянули в глаза Вэйнэ, а хищные губы расплылись в улыбке. «Но и не совсем люди. Так, кажется, гораздо лучше». На этот раз Вэйнэ не нашлась, что ответить ей. И внезапно подумала о том, что очень благодарна проведению, что женщина общается образами именно так, а не сальважьим способом. Под ее пристальным взглядом Вэйнэ было не слишком уютно, пусть и страха не было. Но ей не хотелось бы испытывать такой пристальный взгляд и внутри собственного сознания. Пожалуй, в случае с Асхэ такой контакт был бы даже еще интенсивнее, чем с другими анай. «В тебе тоже древняя кровь», - глаза змеи изучали ее, обмеряли, осматривали со всех сторон, совершенно не стесняясь. Вэйнэ привыкла к тому, что на нее смотрели, она любила и умела показывать себя, вызывать восхищение и обожание. Но вот так на нее не смотрели еще никогда в жизни: будто на забавную диковинную штуку, которую можно повертеть в руках, потрясти, даже сломать. Которую можно изучить просто потому, что она интересная. И Вэйнэ просто не знала, как себя вести под этим взглядом. «Я вижу в тебе зверя, это правда. Но есть и еще что-то. Похоже на серебряные крылья стрекозы». Образ, пришедший вместе с этими словами, был таким же диковинным, как и сама Асхэ. Неожиданно ударивший среди ночи мороз, который разом стиснул маленькое живое тело, одним ледяным вздохом выдохнув из него всю жизнь. Покрылись изморосью тонкие хрупкие лапки, сетчатые глаза обратились льдом. Крылышки замерли, превратившись в тончайшее стекло: только тронь, и оно со звоном расколется на тысячи осколков, разлетится вокруг сверкающей пылью. И еще – тонкие острые иглы льда, которыми обросло маленькое умершее тело, пустая оболочка, скованная зимой. А за ней намек на то, что когда мороз разожмет свою хватку, когда смертельное дыхание отступит, что-то останется после него. Что-то, что, возможно, сможет снова жить. Или… Вэйнэ вздрогнула, разом вырываясь из образа, словно проваливаясь сквозь опутавшую ее со всех сторон паутину. Асхэ смотрела на нее и все так же улыбалась, она ждала ответа. Сбросив с себя непривычное оцепенение и списав его на усталость и близость Белого Источника, она попыталась сосредоточиться на беседе. «Я нимфа по крови. Это раса, когда-то давным-давно сотворенная эльфами». Взгляд Асхэ стал еще более острым, вырастая из ее глаз, как те иглы льда из тела стрекозы. Вэйнэ вздрогнула, приказав себе не надумывать больше ерунды. «Как интересно! Никогда не слышала о таких, как ты. О том, что эльфы творили плоть». «Но об эльфах ты слышала?» - уточнила Вэйнэ, и женщина кивнула в ответ. От этого простого жеста с плеч как будто камень спал, и она облегченно вздохнула. «Значит, они где-то здесь живут? Где-то поблизости?» «Я не знаю хода в их дом. Говорят, он под землей. Говорят, туда не проникнуть». Интерес исчез из глаз женщины, они погасли, став равнодушными, и Вэйнэ поймала себя на том, что очень хочет его возвращения. Лицо Асхэ было таким живым, таким нестерпимо распахнутым наружу, когда глаза ее выражали чувства, что видеть ее равнодушной было как-то неестественно. Неправильно. Гайтан растянулся во весь рост, уложив голову на лапы, и зажмурил глаза. Тонкая ладонь поглаживала его по носу, перебирая черно-серебристые волоски. Рядом с братом улеглась и Ильяни, широко зевнув и, кажется, засыпая. Сальвагам не было дела до их беседы, еще одно доказательство того, что Асхэ не была опасной. Вэйнэ внезапно вспомнила про мясо в собственных руках и спохватилась: «Ты, должно быть, голодна, да и замерзла тоже. Я разожгу огонь, чтобы ты могла согреться». Странное дело, отчего-то именно сейчас дар Роксаны в груди показался Вэйнэ тяжелым, как чугун, и раскаленным, будто расплавленный металл. А еще дозваться до него было сложно, так сложно, как продираться сквозь замерзшую в кашу воду после первых холодов. Должно быть, сказывалась близость Белого Источника, от которого все тело Вэйнэ дребезжало и дрожало, будто желе. Но она все равно упрямо тянулась и молила, и в конце концов рыжее пламя стекло с ее ладоней на землю, заплясав прямо на голом камне по благословению Огненной. «Это – сила твоей крови?» Глаза Асхэ вновь вспыхнули интересом, и Вэйнэ торопливо кивнула, стремясь рассказать ей больше, чтобы это выражение больше не покидало ее лицо. «Да, я ведь анай. По крови и рождению, пусть среди моих предков есть сальваги и нимфы». «Что такое анай?» Вэйнэ замялась, не зная, как ей ответить. И как объяснишь, когда тебя спрашивают, что такое – твой собственный народ? Наверное, нужно было найти какой-то признак, который как можно лучше описал бы их. Так же, как она сделала, когда говорила о сальвагах и нимфах. Догадка мелькнула в мозгу, и Вэйнэ с облегчением проговорила: «Мы рождены от Белого Источника. Мы вступаем в него и получаем возможность рожать дочерей друг от друга. Мы почитаем Четырех Небесных Сестер и Их Великую Мани, которые дают нам силы управлять всеми четырьмя стихиями, из которых состоит Энергия Источников». Глаза Асхэ вспыхнули, на этот раз так ярко, что Вэйнэ даже вздрогнула. Губы женщины растянулись в улыбку, и она захохотала, засмеялась так громко, словно Вэйнэ сказала ей что-то смешное. Ее остановившиеся зрачки не отрывались от Вэйнэ, глядя на нее, как на самое невиданное чудо на свете, а грудной раскатистый смех вырывался из ее горла, пересыпанный визгливыми нотками, словно сам звук резали на тонкие полосы ее острые клыки, пока он выходил наружу из ее рта. «Но это правда!» Вэйнэ ощутила, что сердится на незнакомку за то, что та смеется. «Смотри, я создала огонь с помощью своего дара. И раз ты ведьма, ты должна чувствовать, что я не использовала при этом Энергию Источников. Я не вру тебе, Асхэ!» «Я верю тебе», все еще посмеиваясь, женщина тряхнула черной гривой спутанных волос, словно ощущала удовольствие. Глаза ее не отрывались от лица Вэйнэ, жадно искали на нем что-то. «Но расскажи мне еще. У вас есть выход жилы Белого Источника. Но раз ты можешь соединяться с обоими Источниками, значит, есть выход и Черного. Вы и в него тоже окунаетесь?» «Нет, только в Белый. Черную жилу уничтожили двадцать лет назад, после Великой Войны», - отозвалась Вэйнэ. Капризные тонкие брови Асхэ изломались, нахмурившись. «Значит, его нет сейчас. Ну что ж, не беда, Белый-то остался». Она встрепенулась, вновь впившись взглядом в глаза Вэйнэ. «А что же ты делаешь здесь, Вэйнэ? Ты ведь очень далеко от дома». «Мы заблудились в аномалиях. Это что-то вроде колышущейся реальности вблизи выхода на поверхность Источников». Образ было составить очень сложно, но она справилась, сумев передать его Асхэ почти в неискаженном виде. Бледно-зеленое мерцание, вызывающее мороз на коже, размывающаяся реальность и время. Переход с одной стороны на другую. Когда она закончила, Асхэ вновь улыбалась, и вид у нее был восторженным. «Мы прошли через эту завесу случайно и оказались здесь. Мы даже не знаем, где это здесь. Так что если ты что-то знаешь об этом, если хоть что-то когда-то слышала, то молю тебя, расскажи». «Я знаю Занавесь, которую создает Анвэ-лин`этнэ, Туманная Сказительница. Плетет она сказки детишкам, баюльные песни вяжет да складывает, как иная кружевница петли да узоры. Я люблю кружева, Вэйнэ, очень люблю, я сама кружевница, лучшая из всех, поверь мне». Асхэ странно повела руками, испещренными белыми узорами, не отводя взора от Вэйнэ, а потом обхватила ладонями тонкие костлявые колени и вновь засмеялась. «Но я не знаю об аномалиях ничего, кроме того, что рассказала мне ты. И с твоих слов выходит, что это – переход». «Переход?» - повторила Вэйнэ, с жадностью глядя на ведьму перед ней. «Но куда он ведет?» «Сюда», - улыбнулась ей Асхэ. «Ты сама же сказала, реальность колышется возле Источников. А коли так, почему бы всем жилам не быть связанными? Почему бы им не быть одной жилой, а не многими? А всему остальному – выходами мира на поверхность Источника?» Видимо, вид у Вэйнэ стал совершенно сбитым с толку, потому что Асхэ вновь рассмеялась, потянулась вперед своей изукрашенной узорами рукой и похлопала ее по запястью. «Не думай о том слишком много, принимай как есть. Ведь только когда мы принимаем то, что дает нам мир, мы становимся поистине счастливыми, разве нет?» На руке Вэйнэ осталось ее холодное прикосновение, и точно то же самое она ощущала внутри себя, когда мысли Асхэ плыли по границе ее сознания, будто стремительные серебристые рыбы, разрезающие его спокойную тишину. Она говорила странные вещи, она думала иначе, и Вэйнэ требовалось цепляться за что-то привычное, чтобы сосредотачиваться на диалоге с ней и не терять нити разговора. А еще она внезапно осознала, что ни на один ее вопрос Асхэ так до сих пор и не ответила. Словно ощутив эту ее мысль, ведьма внезапно направила на нее целую череду образов, которая в первый момент едва не погребла под собой Вэйнэ. Ей пришлось сосредоточиться только на этом потоке в своей голове, отбросив от себя все остальное и перестав концентрироваться хоть на чем-то, иначе рисковала упустить общий смысл послания Асхэ. «Я покинула свой дом, но не оттого, что сама того желала, хоть и не без этого вовсе. Я была мастерицей, но не пришлась по душе другим людям, потому что талант мой слишком велик, мастерство слишком искусно. Я могу ткать тоньше, чем зима вырисовывает на поверхности замершей воды, чем выдыхает ветер в узоре падающего с неба замершего льда, что никогда не повторяется, знаешь? И они за то невзлюбили меня, за то терзали и жгли меня, били железом и колкой злобой своих сердец. Ну да теперь Анвэ-лин`этнэ хранит их всех, плетет им вместо меня тонкое кружево оборванной, да связанной в кольцо памяти. А я ушла прочь. По тропе меж ледяных скал, по зову, который разбудили в моем сердце первые осенние ветра. Ты же тоже слышишь тот зов, тоже чуешь его, правда ведь? Иначе бы не пришла, иначе не нашла бы меня. То тропы нашей судьбы свели нас здесь на самом краю Призрачного моря, на самом краю света, за которым лишь звездная колыбель, в которой нет дна. И ветер шепчет там, шепчет и плачет, сплетая самые прекрасные сказки, в которые не стоит верить, Вэйнэ, коли хочешь жить в яви, а не во снах, которые совсем не стоит слушать тем, у кого сила в сердце. А у тебя много силы в сердце, Вэйнэ, я чую то. Много силы и много красоты, много правды, больше, чем у спутников твоих. Потому ты мне сразу поверила, потому мои слова услышала и поняла, потому сейчас смотришь в глаза мне без страха, чуешь сердце мое под этой тонкой кожей и косточками, будто у птиц. И потому горько тебе за меня, за то, что сделали со мной злые люди, терзает тебя это и жжет, тревожит это тебя и ломает. Но только не болей о том, потому что и мне не было больно. А все потому, что защищают меня, Вэйнэ. Все потому, что я неуязвима под рукой, несущей правду и свет миру, несущей ему дивную красоту торжественной зимней стужи, ее упорядоченность и задумчивую тишину, ее строгую законченность черт и тончайшее кружево узоров. Оттого не больно мне, девочка, и нет тебе резона тревожиться за меня да сердечко свое теплое, живое на куски рвать. Не стоит оно того, милая, хорошая, поверь». Череда образов текла через Вэйнэ, словно ледяные воды осенней реки, неторопливые, но неумолимые, поднимающиеся все выше и выше от наполняющих измученное русло дождей, переливающиеся через край, расходящиеся широко, до подошв сухих стеблей степных трав, до острых граней белых голышей в холодных предгорьях. Широко открытыми глазами Вэйнэ смотрела в лицо Асхэ и чувствовала ее холодную, как льдинка ладонь, что поглаживала, медленно и как-то густо, ее щеку. И эти белые узоры на ее запястьях были теперь у самых глаз Вэйнэ, ускользая под темный шероховатый край дерюги ее платья, покоробленного грязью и засохшей кровью. Такие дивные узоры, тонкие, проработанные до мелочей, будто и впрямь наносила их самая талантливая из мастериц. Белые линии шрамов поверх синей беспорядочной паутины вен, проступающих под тонкой, почти прозрачной кожей. У нее не было возможности пошевелиться или сосредоточиться на чем-то другом, не было возможности отвлечься ни на что иное, кроме белой ладони с черными когтями, кроме змеиных глаз с почему-то кажущимся вертикальным зрачком, кроме мелькающих видений, что текли и текли по поверхности ее темных радужек, в которых сейчас отражалось улыбающееся острое лицо Асхэ в ворохе черных растрепанных кудрей. И она хотела бы спросить, хотела бы задать вопрос, да только… «Я ее ищу, моя славная, ее одну, о ком сердце мое поет, по кому болит и бьется, будто птица в клетке. Ее, тонкую, словно лунный свет, опадающий вниз острыми иглами сквозь обмерзшие ветви деревьев после обрушившегося с неба ледяного дождя. За ней, по ее зову и иду вдоль по этим склонам, бреду день за днем и не вижу даже, как солнце сменяет ночь и наоборот. Потому что все равно мне, потому что без нее мне нет разницы, то белый свет или черный, то ли нет света вовсе, потому что глаза мои голодные и жадные до ее образа и не видят ничего кроме. На внутренней стороне век моих она вышита, красной нитью вен по бельму белому, острой иглой по живому. И нет мне мира без нее, нет мне покоя, кроме нее, ничего нет…» Вэйнэ задыхалась, пока образы топили ее, заливали с головой, и ей оставалось только отстраненно наблюдать за тем, как смыкаются воды над ее лицом, и как сквозь них далеко-далеко вверху проступает солнечным диском, рассыпающим искры, ледяным зимним диском, чей-то образ, сложенный из кристаллов и льдин. Наверное, Асхэ любила ее… «О, я люблю ее, моя птичка певчая, я сужена ей с самого начала времен, ее я невеста, оттого и иду босая, простоволосая, оборванная ей навстречу, иду и тяну руки к ней, зову ее, вижу лишь ее. И она видит меня в ответ, моя девочка. Она смотрит на меня сквозь разделяющее нас расстояние, сквозь день и ночь, сквозь сам свет. Она так ждет, когда я наконец-то приду и разбужу ее! Когда коснусь лбом стоп ее ледяных, когда горячими своими слезами напою ее безжизненные ладони, когда наконец-то стану ее, а она войдет в меня и наполнит своей сладостью до последнего клочочка. Как сладко это будет, Вэйнэ! Знаешь, как? Хочешь узнать?» Асхэ говорила, а Вэйнэ видела, хоть и не хотела смотреть, потому что оно было слишком личным, слишком чужим, слишком откровенным. Асхэ брала ее за руку и тянула за собой к той самой, ледяной, сотканной из света, которая ждала ее… или их… И можно ли было вот так, чтобы она, пришедшая со стороны, такая чужая им обеим, непрошено вошла в их мир… «Можно, конечно можно, девочка, и нужно, и правильно. Смотри, как мы ждем тебя, как мы хотим тебя. Смотри, как она тянет к тебе руки издали, как заждалась она, как истомилась я, как мы обе ждали тебя. Просто иди за мной, иди за нами, иди к нам…» - Вэйнэ! – хриплый голос Игдара ворвался в наполненный холодом и светом мир, разбил его на осколки одним мощным ударом, и Вэйнэ вздрогнула, рывком возвращаясь в себя. Они сидели вдвоем с Асхэ напротив друг друга на скале, а вокруг них спали, тихонько посапывая, сальваги. Огонь Роксаны почему-то потух, а кусок мяса, которым она хотела угостить Асхэ, выпал из пальцев Вэйнэ и теперь испачкался в песке. Ойкнув, она спохватилась и быстро подняла его, оборачиваясь при этом с недовольством через плечо, на голос Игдара, который стоял внизу, у самого подножья скалы и махал ей рукой. Раздражение взметнулось внутри. И что ему понадобилось от нее сейчас? Вон, она даже мясо из-за него уронила и связь с Роксаной упустила. А ведь Асхэ что-то интересное рассказывала ей о себе. Только вот что? Игдар вновь закричал, настойчиво подзывая ее. Вэйнэ взглянула на женщину с глазами змеи и потерла пальцами лоб, чувствуя неловкость. «Прости, я нужна Игдару. Он весьма надоедлив, но не стал бы звать, если бы дело того не стоило. Мне нужно спуститься, но я сразу же вернусь, и мы продолжим беседу, хорошо? Я ведь так и не спросила, знаешь ли ты, как нам вернуться назад». «Конечно, знаю», - без тени промедления ответила Асхэ, и улыбка растянула ее тонкие губы, вновь обнажив белоснежные клыки. Вэйнэ даже вздрогнула от неожиданности, с жаром хватая ее за запястье свободной рукой. «Правда?! Ты расскажешь мне, что нужно сделать для того?» «Войти в Белый Источник и выйти с его помощью с другой стороны. Ведь он – один, разве же не с этого мы начали нашу беседу, Вэйнэ?» Рыже-карие глаза смеялись, и зрачок в них напоминал маленькую маковую семечку, что тонет в загустевшем меду. «Просто иди за мной».