Танец Хаоса. Одинокие тропы

Ее разбудил холод, промозглый и сырой, подобравшийся со спины и запустивший ледяные пальцы под давно переставшую быть белой шерстяную куртку Спутницы. Груди было тепло, как и животу – Мефнут прижимала к себе сжавшуюся в комочек Авьен, и тепло тела бывшей белой жрицы согревало ее, не давая окончательно продрогнуть. Но промозглая сырость все-таки взяла свое, отогнав прочь сон, и Мефнут очнулась от тяжелого забытья, чувствуя себя слабой, разбитой и больной. Только в темноте вокруг было мало что видно. Ночь легла на холмистые предгорья, дождливая, холодная, ненастная ночь из тех, в которые так хорошо спится за бревенчатыми стенами дома, когда дождь лупит по занавешенным окнам, шуршит по крыше, да потрескивают угольки в прогретом боку печи. Мефнут же лежала в луже на раскисшей земле, тщетно пытаясь как-то накрыть собой Авьен, чтобы той было теплее. И у нее не было даже простого одеяла – скатка соскочила с плеча, когда она бросилась в ледяную воду вытаскивать незадачливого паренька, не сумевшего удержаться на скользких ступенях. Как позже выяснилось – родного сына Владыки Валадара и наследника трона ушедшего под воду Таахалдана. Невидимая энергетическая сфера над их головами, созданная ведьмами, отводила прочь ледяные капли дождя, но одежда все равно отсырела из-за висящей в воздухе взвеси. Да и земля была сырой – силы ведунов не хватило бы, чтобы надолго вытянуть из нее влагу. Но даже за это она была благодарна сейчас. Все их вещи, вся еда и припасы, все ценности, которые с таким трудом пытались спасти эльфы, - все это пропало в затопленных тоннелях глубоко под землей. А вместе с ними пропала и возможность укрыться в старой эльфийской каменоломне, куда они и направлялись, которую тоже затопило вместе с тоннелями. Мефнут заморгала, привставая и оглядываясь по сторонам. В темноте было плохо видно, да и смотреть было особенно не на что: только холмики тел окружали ее со всех сторон, да местами между ними горбились темные силуэты скальных обломков. Вчера все повалились спать вповалку, изможденные настолько, что искать более достойное укрытие от дождя уже не стали. Да и где ему было взяться? Мейра Тан’Элиан утверждала, что ни один из предгорных фортов эпохи Аватар не уцелел, и Валадар мрачно подтвердил это, добавив, что поблизости на многие километры не осталось ни одного селения, в котором можно было бы укрыть почти восемь сотен эльфов. Это не говоря уже о том, что кормить и согревать их тоже было нечем. Среди камней теплилось несколько огней – там, где дозорные поддерживали пламя костров. От одного взгляда на них у Мефнут непроизвольно выбили дробь зубы. А следом пришло и запоздалое решение, на которое вчера вечером у нее просто не хватило сил. Сосредоточившись на точке в груди, она призвала крылья, и ночной мрак осветился мягким золотым светом, несущим надежду и тепло. От блаженства Мефнут едва не застонала, уже совершенно не беспокоясь о том, что окружающие ее эльфы подобной роскоши лишены. Все эти дурацкие мысли о епитимье выколотил из ее головы своими холодными струями дождь. Поерзав, Мефнут привалилась спиной к скальному выступу, за которым они вчера вечером вместе с Авьен пытались укрыться от ветра, а затем аккуратно потянулась к бывшей белой жрице. Будить ее совершенно не хотелось; в тоннелях Авьен довела себя практически до изнеможения, или, вернее было бы сказать, Данка ее до того довела. Хандра вернулась вместе со стучащими зубами и холодом, и с каждым часом тревога за тонкую, будто тростинка, первую жрицу Андозабара все сильнее терзала сердце Мефнут. Аккуратно подхватив ее под плечи, Мефнут попыталась переложить ее себе на руки так, чтобы она не проснулась, но не смогла. Авьен поморщилась, вздохнула, забормотала что-то во сне, а затем сонно заморгала, жмурясь от яркого света. - Тише-тише, спи, - ругая свою неловкость, прошептала Мефнут. Аккуратно подхватив Авьен, она подтянула ее к себе, уложила себе на грудь, обняла крыльями, согревая и баюкая. – Сейчас ты согреешься. Потерпи немного, светлая моя. Авьен была совсем хрупкой и такой легенькой, будто у Мефнут на груди свернулся котенок. Лишающая сил нежность заставила ее еще бережнее обнять бывшую белую жрицу, прижать ее к себе, закрывая от всего остального мира золотым коконом крыльев. Они пускали волны света бродить по ее алебастровой мягкой коже, и это было так красиво, что у Мефнут дыхание перехватило. И ровно в той же мере усилилась и тревога за нее. У них ведь даже не было еды, чтобы поддерживать силы. На восемьсот человек насчитывалось всего шесть котелков, случайно прихваченных эльфами с собой во время бегства из тоннелей. Воды, конечно, было в достатке, но разве наешься одной лишь водой? - Мне так хорошо здесь, на твоей груди, - сонно пробормотала бывшая белая жрица, обнимая ее и поуютнее устраиваясь в ее объятиях, и сердце Мефнут вновь сладко ёкнуло. – Так тепло… - Спи, моя милая, - прошептала Мефнут, покрывая невесомыми поцелуями ее висок и чувствуя под губами мягкую шелковистую прядь ее волос. – Отдохни еще немного, до утра далеко. - А ты? – тихонько спросила Авьен. - А я подремлю с тобой, - соврала Мефнут, поглаживая ее волосы и вдыхая запах ее кожи. И ей было совершенно не стыдно за эту ложь, зато так тепло. И вовсе не оттого, что крылья сейчас грели их обеих. Это ведь и впрямь было сладко и так хорошо, что не описать словами. Даже несмотря на ситуацию, в которой все они оказались по вине обстоятельств. Авьен затихла в ее объятиях, уютная, родная, такая желанная, что от ее близости голова кружилась, и Мефнут всем своим телом наслаждалась впервые в жизни этим неописуемым ощущением – любимой женщины, отдыхающей на ее руках. Пила его огромными глотками и все никак не могла напиться. И пусть даже придется не спать – во сне-то она не могла поддерживать крылья открытыми, - пусть так, все равно. Это не имело значения, потому что наградой за ее труды служило вот это вот самое дорогое и единственно важное сокровище, посапывающее тихонько у самого ее сердца. Откинувшись головой на камень за спиной, Мефнут прикрыла глаза, и мысли лениво потянулись одна за другой. Мысли о том, что им делать дальше, о том, что случилось вчера. Упорно она раз за разом твердила себе, что не нужно тревожиться о том, нужно просто верить Аватаре. Она ведь сказала, что они выберутся из тоннеля, и они выбрались. Данка ощутила приближение помощи задолго до того, как эта помощь подоспела. Это немного смахивало на предсказание, и вот это уже не укладывалось в голове Мефнут совсем. Данка, которую она знала всю жизнь, начала предсказывать какие-то вещи? Но с другой стороны, она и изменилась за последнее время так сильно, что Мефнут почти не узнавала ее. Выражение ее лица, ее взгляд, ее способ держать себя, все это неуловимо переменилось, как и эмоции, которые она испытывала. Или – не испытывала, так было сказать точнее. Чем больше Мефнут прислушивалась к течению ощущений Ниеры в собственной груди, тем сильнее понимала, что и они тоже изменили природу, став гораздо глубже, мощнее, бестрепетнее. Будто река, что из бурливого, скачущего по камням беззаботного ручейка, в конце концов, превратилась в широкий могучий поток, бестрепетно несущий свои воды за горизонт. Волны могли волноваться на самой его поверхности, раздуваемые ветрами перемен, но это никак не влияло на его толщу, в которой медленно танцевали донные травы и преломлялось солнце. Мефнут многое отдала бы за такую же уверенность и спокойствие, с сожалением понимая, что они у нее и были какое-то время, всего лишь недели назад. В том же Ишмаиле, тогда, когда она вытаскивала Авьен из лап одной из Эвилид, эта тишина переполняла ее такой же глубинной мощью, как сейчас – Ниеру, но потом куда-то ушла. И без нее было пусто и неприютно, и тысячи мыслей набросились на нее, терзая, тревожа, причиняя боль, будто стая голодных псов. Почему Анкана явились именно сейчас? Они так и не ответили на этот вопрос вчера, когда вывели всех до единого эльфов из заполнившихся водой тоннелей. А ведь Ниера задавала его не единожды, и каждый раз Истель’Кан, эта маленькая женщина с удивительно властным взглядом, невозмутимо уклонялась от прямого ответа, называя какие угодно причины кроме одной единственной, которую Мефнут нюхом чуяла под всеми этими словесными нагромождениями. Им что-то надо было от Ниеры, вот этим-то двоим точно. Она узнала их в первый же миг, как увидела, слишком много рассказывали о них наставницы, когда все они изучали историю Великой Войны. Высокий черноволосый вельд, низенькая холодная чужеземка подле него. Рольх и Истель’Кан, Дети Ночи, что когда-то всеми правдами и неправдами заставили царицу Лэйк и Сына Неба Тьярда прийти в Кренен и узнать правду о прошлом своего народа. Дети Ночи, которые спасли все народы Роура, а может, и всего мира, от уничтожения. Ведь тогда Сети’Агон почти завладел выходами на поверхность Белого и Черного Источников, и только чудо и отвага уберегли мир от его стремительного и катастрофического возвращения. И если бы Дети Ночи тогда не использовали всю свою смекалку и хитрость, чтобы убедить Лэйк и Тьярда, то ничего этого не случилось бы. И интриганами их называли далеко не за красивые глаза. Мефнут сама, хоть и была вчера вечером в ужасном состоянии, сумела убедиться в этом. По большому счету Анкана не ответили Ниере ни на один из ее вопросов, ограничившись туманным заявлением о том, что время обсуждать их приход еще не пришло. Как не ответили и Способные Слышать Рощи, пришедшие вместе с ними. Их появление поразило Мефнут особенно сильно, окончательно лишив ее дара речи. Может, дело было в том, что за последнее время она чересчур привыкла к чужакам и вовсе перестала надеяться когда-нибудь вновь увидеть лица своих соплеменников. Они так часто и много говорили о том, что рано или поздно придет помощь, что анай приведут войска и поддержат Аватар, что когда эти войска пришли, Мефнут просто оказалась к этому совершенно не готова. Разбитая, промокшая до нитки, трясущаяся всем телом от изнеможения и холода, она могла только хлопать глазами и смотреть, как одетые в белое анай решительно направляются к Данке, представляют себя, что-то втолковывают ей, едва ли не отодвигая в сторону недовольных Детей Ночи. И внезапно ощутила себя подле них совсем не так, как представляла себе много раз в своих раздумьях. Не было почему-то облегчения оттого, что наконец-то пришли свои, на которых можно во всем положиться, которым можно безоговорочно доверять. Потому что этими «своими» оказались Способные Слышать, отстраненные, сосредоточенные на чем-то, одним лишь им видимом, ведьмы, умело скрывающие свои секреты. Все они были гораздо старше Мефнут, все они смотрели на нее не то, чтобы с осуждением, но уж явно без приязни, и она вдруг всем своим телом ощутила собственное место, о котором уже успела позабыть: Младшей Сестры, удравшей из становища задолго до последней инициации на поиски приключений, нарушив этим все законы и правила Рощи, пойдя против воли Великой Царицы и Держащей Щит. По хорошему, за это ей полагалось очень суровое наказание, несмотря на причины, которые ею двигали. И Мефнут внезапно неприятно осознала, что с приходом анай никакие ее проблемы не останутся в прошлом, скорее уж наоборот. Способные Слышать игнорировали присутствие Анкана и смотрели только на Ниеру, сразу же заявив ей, что пришли по поручению Великой Царицы, чтобы поддержать Аватар Создателя. Их было шестеро, и двух из них Мефнут знала – молчаливую задумчивую Элию дель Нуэргос, славящуюся своей рассудительностью и умением принимать взвешенные решения, и Батару дель Лаэрт, женщину энергичную и деятельную, горячо поддерживающую инициативы Великой Царицы по расширению сотрудничества с чужеземцами из Низин. Эти две сразу же насели на Ниеру, но Мефнут уже была настолько вымотана всем произошедшим, что сил вникать во что-то у нее не осталось. Она успела еще подметить, что остальные ведьмы были молодыми, скорее всего принявшими посвящение уже после окончания Великой Войны, но по ведьмам вообще-то сложно было судить об их возрасте. Доступ к энергии Источников замедлял старение, и его внешние признаки у ведьм проявлялись на порядок позже, чем у остальных анай. Впрочем вряд ли можно было наговорить что-то толковое под дождем в окружении продрогших до костей перепуганных эльфов, какие-то мгновения назад лишившихся всего своего прошлого. Для начала их нужно было хотя бы согреть и накормить. Об этом тоже Мефнут все думала, и так, и эдак вертя в голове мысль и пытаясь найти решение, которого ни у кого не было. Что им делать дальше? Допустим, вопрос с едой еще с грехом пополам можно было решить: они находились в диких предгорьях, где многие сотни лет не видели человека, а в таких местах дичь обычно кишела. Укрытия от дождя тоже можно было построить, да и временный щит из энергии, отводящий в сторону льющую с неба воду, тоже помогал. Но что дальше? Под защитой Мембраны и мелонского закона эльфы оставались в безопасности, пусть даже этот закон и был составлен не в их интересах. Но теперь Мембраны не было, провинция Рамасан опустела, а во главе мелонцев встал один из Эвилид, ненавидящий бессмертных. И по большому счету это означало, что эльфы обречены. Пока еще они не понимали этого, оглушенные и ослепленные чередой потерь, обрушившихся на них в последние дни. Пока еще они тревожились только о том, где найти кров над головой и пищу для своих детей. Но оставались считанные часы до того момента, как к первому из них придет полное осознание того, в какой ситуации они на самом деле оказались. Посреди враждебно настроенной страны, без средств к существованию, без защиты и связи с другими эльфийскими родами. Без всего. Наверное, так ощущали себя первые анай. Мефнут никогда раньше не задумывалась об этом, и сейчас мысль буквально парализовала ее. Когда-то ведь и ее народ тоже испил до дна всю горечь лишений. После падения Кренена и уничтожения расы гринальд Крол увела бескрылых женщин за собой в бескрайнее травяное море Роура. Легенды повествовали, что сначала они скитались по болотистым берегам Внутреннего Моря, а оттуда направились на юг и нашли приют на склонах Данарских гор, огнем и мечом вырывая у населяющих эту местность сальвагов право на существование. Во что превратила ее предков необходимость выжить в негостеприимной среде? Из миролюбивых философов гринальд в безжалостных воинов, вырезающих все живое на своем пути для того, чтобы расчистить место для себя и своих детей. И еще тридцать лет назад подобная метаморфоза вызывала у ее сестер уважение и восхищение, чувство гордости и превосходства над другими народами. У Мефнут это в голове не укладывалось. Мысли растревожили, окончательно прогнав прочь сонливость. Она открыла глаза и рассеяно огляделась по сторонам, чувствуя себя совершенно не отдохнувшей и разбитой. Рядом тихонько захныкал сквозь грезы маленький пепельноволосый мальчик, и мани прижала его к себе покрепче, тихонько нашептывая ему сквозь забытье какие-то нежные слова, разглаживая пальцами его пшеничные брови. Мальчонка успокоился, затих, пригрелся в ее руках. Мефнут долго смотрела на него, не отрываясь. Ждало ли его такое же жуткое будущее, как когда-то – ее прамани? Или, возможно, еще более худшее? Потому что бескрылые женщины народа гринальд скитались по пустому Роуру, единственным соперником для них в котором были сальваги. А эльфы Таахалдана потеряли свой дом в самом начале разворачивающегося вокруг них Танца Хаоса, в сердце страны, уже перешедшей под контроль Эвилид. Ты должна что-то с этим сделать, Данка. Мефнут ощутила горечь, сжавшую нутро и превратившую ее позвоночник в стальной холодный прут. Ты должна дать им что-то взамен того, чего они лишились. Мы ведь так похожи с ними и просто не можем оставить их одних в этой беде, как когда-то оставили все остальные нас. Авьен в ее руках нахмурилась, пошевелилась, едва слышно бормоча что-то неразборчивое сквозь сон. Мефнут укорила себя за мрачные мысли: они ведь все теперь воздействовали друг на друга через связь Спутников, и, коли так, то именно она вполне могла быть причиной прерванного сна своей любимой. А ей нужно было отдыхать после вчерашнего, набираться сил. Мефнут обняла ее покрепче, принялась легонько гладить по волосам, тихонько покачивать, надеясь, что это поможет. Только эффекта это не возымело. Бывшая белая жрица вновь нахмурилась, зашевелилась в руках Мефнут, неразборчиво что-то бормоча. А потом вдруг резко села, растеряно оглядываясь по сторонам перепуганным взглядом и хватаясь руками за горло. - Как давит!.. Почему так давит?.. – сипло вскрикнула Авьен, и Мефнут мигом позабыла обо всех своих размышлениях. - Что случилось? – испуганно спросила она, занося руки над плечами Авьен и боясь дотронуться до нее, боясь ненароком причинить ей вред. - Я не знаю, Мефнут!.. Я задыхаюсь!.. И голова!.. Она такая тяжелая, так виски давит!.. – Авьен согнулась вперед, сжимая пальцами голову. Страх за нее скрутил все внутренности Мефнут в один ледяной, мерзко дрожащий узел. Мысли лихорадочно понеслись вскачь, сбрасывая прочь последние остатки сна. Голова, у нее болела голова! Обычно, когда поблизости оказывались Рабы, начинала болеть голова. У Мефнут так было в Луасе, да и у Аватар, еще до этого, по дороге туда. Но почему тогда сама Мефнут не чувствовала сейчас никакой боли? Ответа на эти вопросы у нее не было, и она совершенно не понимала, что делать в этой ситуации конкретно ей. Авьен застонала, сипло дыша и запрокидывая голову так, будто ей не хватало воздуха, без сил обваливаясь на землю, и вот тут-то страх взял Мефнут по-настоящему. Ни разу она не видела бывшую белую жрицу в таком состоянии. Да и кого-либо еще тоже. Нужно было что-то делать, ей нужна была помощь! Кто-то должен был знать, что с ней! Другие ведуны должны были знать, Ниера, Анкана или Способные Слышать! Не раздумывая больше, Мефнут нагнулась и подхватила Авьен на руки. Крылья открылись за спиной, и она с силой вытолкнула себя в воздух, прижимая к себе ведьму и выискивая в темноте глазами тот костер, у которого вчера уснула Ниера. Проще было так, чем перепрыгивать через холмики тел отдыхающих эльфов, спотыкаясь о них и рискуя уронить Авьен. Глаза у нее закатились, приоткрытые губы посинели, пальцы продолжали вяло хвататься за горло, верхнюю часть груди, будто это могло как-то помочь. - Потерпи! Потерпи, родная моя! Я сейчас помогу! – лихорадочно бормотала Мефнут, спеша так, как никогда раньше. Она рванулась к ближайшему костру, расположенному в той стороне, где накануне улеглись отдыхать нашедшие их ведьмы. Мефнут специально увела Авьен подальше от них, ощущая желание оказаться как можно дальше от неодобрительных, осуждающих взглядов и оттянуть на как можно более долгий срок объяснение того, почему она без спроса покинула Рощу. И конечно же, еще и для того, чтобы просто побыть с ней вдвоем, потому что в последние дни у них было так мало времени друг для друга, времени, которого Мефнут так отчаянно хотелось! И теперь проклинала себя за все это последними словами. Если бы она не была такой эгоисткой, то сейчас Авьен бы уже помогли, сейчас бы ее уже осматривала Ниера или кто-то из ведьм. Теперь же она теряла драгоценные мгновения на то, чтобы найти их. Хорошо хоть, долго искать не пришлось. Внутреннее чутье безошибочно привело ее к лежащей на земле и грезящей Ниере, а возле нее обнаружились и Анкана со Способными Слышать. Дочь Ночи спала, завернувшись в плащ возле маленького танцующего на земле пламени. А вот Рольх’Кан бодрствовал, сидя напротив огня и негромко беседуя с Элией дель Нуэргос. Остальные Способные Слышать спали в стороне, разложив свои одеяла неподалеку от Ниеры. При приближении Мефнут разговор прервался, и оба ведуна вскинули головы, тревожно разглядывая ее. - Скорее! – хрипло вскрикнула она, в два мощных удара крыльев подлетая к костру. – Мне нужна ваша помощь! От звука ее голоса зашевелились на земле остальные ведуны, полуприкрытые веки Ниеры дрогнули, и она моргнула, возвращаясь из грез. Но Мефнут было уже не до того. Она почти что упала с неба на раскисшую землю, закрывая крылья за своей спиной и торопливо, но осторожно укладывая Авьен подле костра между Рольх’Каном и Элией, сразу же протянувшими к ней руки. Глаза обоих в темноте вспыхнули: у мужчины серебром, у женщины – белизной. - Что случилось? – резко спросил Сын Ночи, водя над задыхающейся бывшей белой жрицей раскрытой ладонью. С другой стороны Элия сжала в пальцах ее запястье, вглядываясь в ее лицо. Авьен хрипела, закатывая глаза и кашляя, изламываясь всем телом. На одно мгновение оттесненную в сторону ведунами Мефнут окатил животный ужас от промелькнувшей, будто удар молнии, мысли, что прямо сейчас она может умереть. Подавив силой воли едва не сорвавшийся с губ скулеж, она заставила себя ответить ведуну: - Я не знаю! Она вдруг проснулась, хватаясь за горло, сказала, что ей нечем дышать. Что с ней, зрячие? Что это такое? - Я не знаю, - нахмурился в ответ Рольх’Кан, а Элия и вовсе не ответила, неотрывно вглядываясь в черты Авьен. Ночь внезапно стала еще чернее для Мефнут. Сердце в груди сжалось, боль побежала по грудной клетке, мешая дышать и ей. – Я не чувствую чужого воздействия, - тем временем быстро продолжил Сын Ночи, не сводя напряженного взгляда с Авьен и продолжая водить над ней ладонью. – Не вижу ни Теней, ни инородной силы. То, что душит ее, воздействует на нее изнутри, а не снаружи. - Артрена Хлебородная, да что же это? – голос Мефнут дрогнул, и она ощутила злые слезы бессилия, стиснувшие горло. Ей больно, а я ничего не могу сделать! А что, если она прямо сейчас умрет у меня на руках?! - Я тоже не чувствую ничьего вмешательства, - отрывисто сообщила Элия дель Нуэргос. – Эта женщина совершенно здорова, и ничто не угрожает ей как со стороны тонких миров, так и со стороны физического мира. - Так почему же она тогда задыхается?! – вскричала Мефнут, запуская пальцы в волосы и теряя последние остатки спокойствия. - Отойдите, я погляжу, – голос Ниеры прозвучал тихо и удивительно мягко, в нем не слышалось ни паники, ни страха. Аватара легко опустилась на колени возле головы Авьен и кивнула обоим ведунам, которые, поколебавшись, отодвинулись от бывшей белой жрицы. Мефнут вскинула на нее глаза, трясясь всем телом и неистово надеясь на то, что она поможет. Она же была Аватарой! Она не могла не помочь! Она должна была понимать, что происходит! Ниера осторожно положила тонкие маленькие руки на виски бывшей белой жрицы. Странные у нее были руки: такие изящные, плавные, очень осторожные, испещренные глубокими-глубокими прорезями линий. Наклонившись над содрогающейся от удушья жрицей, она тихо и уверенно заговорила: - Авьен, ты слышишь меня? Слушай мой голос. Я рядом, я с тобой, и тебе нечего бояться. Расслабься и дыши. Просто расслабься. - Ав…атара… - запинаясь, выдохнула Авьен, закрывая глаза и все еще продолжая дрожать. - Тише, - Ниера наклонилась над ней, с нежностью мани поглаживая ее голову, целуя лоб между красиво изогнутых бровей. Что-то внутри Мефнут дрогнуло, слегка разжалось, и тревога начала отступать. Ниера баюкала Авьен, как собственное дитя, и та и впрямь успокаивалась, затихала в ее руках. – Все в порядке, Авьен, все хорошо. Дыши спокойно, не торопись, давай. Вдох-выдох, вдох-выдох. - Что тут происходит? – послышался за спиной Мефнут громкий требовательный голос Батары дель Лаэрт. Ниера поморщилась и отрицательно покачала головой в ответ, а Элия отвернулась к Батаре и что-то тихо проговорила ей, но Мефнут было не до них. Она не сводила напряженного взгляда с женщины, ставшей для нее вместилищем всего мирового света. Женщины, которая сейчас отчаянно нуждалась в помощи, и Мефнут ничем ей помочь не могла. Постепенно Авьен затихла, перестав хрипеть и дрожать. Закрыв глаза, она лежала на руках Аватары, маленькая и такая изможденная, что сердце в груди Мефнут кровью обливалось. Сделав несколько глубоких вздохов, она заговорила. - Я что-то чувствую, Аватара. – Голос ее звучал так тихо, что Мефнут пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать ее слова. – Что-то… как будто раскрывается в моей груди, в моей голове… Как цветок. - Что это, Авьен? Ты знаешь? – также тихо спросила ее Ниера, не переставая гладить ее лоб и перебирать волосы. - Мне кажется… это женщина… - прошелестела Авьен дыханием затихающего осеннего ветра. - Очень добрая женщина. Мать. Элия дель Нуэргос оторопело выпрямилась, глядя во все глаза на Авьен, кто-то что-то тихо пробормотал за плечом Мефнут. А та даже вздохнуть боялась, изо всех сил прислушиваясь к слабому голосу своей любимой. - Мать? – повторила Ниера, и это слово на ее губах показалось Мефнут каким-то странным, поразительно непривычным, но удивительно правильным сейчас, пусть анай и называли по-другому. – Зачем она пришла к тебе? - Говорить с тобой. - Улыбка облегчения внезапно осветила лицо Авьен, и она совсем расслабилась, обмякнув в руках Ниеры, словно засыпающий котенок. – Я отдаю себя в ее руки, нерожденная. Твоим именем. Мефнут только беспомощно моргала, совершенно не понимая, что сейчас происходит. Впрочем, ответ пришел сам собой, когда в груди буквально полыхнуло солнце, и все ее тело внезапно стало таким легким! Будто весь груз, вся тяжесть, все в одночасье рухнуло прочь, обнажив ее душу, прозрачную, будто снежный шлейф над горами, легкую, как крыло бабочки над рассветной долиной. Лицо Авьен неумолимо изменилось, расслабляясь. Глаза ее расфокусировались, потеряли выражение, глядя на что-то недостижимое, невидимое другим. И взгляд их стал таким мягким, таким нежным, таким бережным, что Мефнут ощутила побежавшие по щекам слезы. Она знала этот взгляд, видела его так много раз на протяжении всей своей жизни. Он обнял ее, будто самые добрые на свете руки, шершавые и теплые, пахнущие домом, хлебом, улыбкой мани, золотым детством, обнял бережно и мягко, снимая с нее, сбрасывая прочь ненужный теперь груз, бесполезные оковы, пудовые гири на ногах. Он подарил ее небу, поднося на раскрытых ладонях распахнутым объятиям бескрайней шири и властной ласке всепобеждающих солнечных лучей. - Светлой ночи тебе, дитя мое, - тихо заговорила Авьен своим обычным голосом, но позади него Мефнут сердцем своим слышала другой голос, и его не могли заглушить даже ее собственные всхлипы, потому что сейчас он звучал и у нее внутри тоже. - Светлой ночи, Великая Мани Небесная на земле, - прошептала Ниера, склоняя голову в благоговении, хоть Держащая Щит народа анай и не могла этого видеть. Но разве можно было не сделать этого сейчас, когда прямо на их глазах Она вершила это чудо? Мефнут и сама поняла, что клонит голову к земле, упираясь ладонями в мокрую грязь и стоя на коленях, клонит все ниже, испытывая пронизывающее тело освобождение, очищение и немыслимую благодарность, которую невозможно было выразить ничем. Потому что в одно мгновение Милость снизошла на нее, смахнув прочь весь тот неподъемный вес, который она сама не могла и на волосок сдвинуть. Который почти раздавил ее, переломив хребет, в последние, невыносимые дни, полные ужаса и отчаянной борьбы за следующий вдох. Прямо сейчас Держащая Щит просто стерла все это, как стирает прибой следы на песке, легко, непринужденно, не задумываясь о том, какую титаническую работу проделывает, какую всеохватную благость дарит. Будто всего этого и не было. Мефнут ощутила, что смеется, переполненная восторгом, и плачет, задыхаясь от благодарности. - Я пришла к тебе таким способом, чтобы ты услышала это от меня, - проговорили губы Авьен, но Мефнут слышала в своих ушах глубокий звонкий голос Держащей Щит, подрагивающий от внутреннего напряжения немыслимой силы, будто она с трудом удерживала внутри рвущуюся наружу громогласную песнь вселенной. – Потому что то, что я скажу тебе сейчас, очень важно. Ничего нет важнее этого на самом деле, пусть тебе и будут твердить обратное, пусть будут называть это безумием. - Я слушаю, Мани моя, - повторила Ниера, еще ниже нагибая голову и почти что шепча. - Что здесь происходит? – послышался за спиной Мефнут голос Истель’Кан, но кто-то шикнул на нее, и она замолчала. Во вновь установившейся тишине слова Держащей Щит народа анай прозвучали едва ли не оглушительным громом среди ясного неба, хоть Авьен и говорила приглушенно, почти шепотом. - Ты должна уничтожить выходы на поверхность Белого Источника. – Рядом охнул кто-то из анай, зашептал молитвы, Рольх’Кан удивленно вскинул брови. Мефнут, будто оглушенная, замерла, не понимая, что слышит сейчас. Не понимая смысла этих слов. - Очень скоро они станут опасны для всего мироздания. Потому что Враг уже протянул над ними руку и совсем скоро сможет коснуться их, исказить их природу, изменить ее и подчинить своей воле всех, кто пьет из них свою силу. - Уничтожить выходы Источника?.. – повторила Ниера, и даже ее голос дрогнул от потрясения. Рядом с ней зашевелились потрясенные до глубины души ведуны, и губы Авьен вновь дрогнули, выговаривая слова: - Да. И навсегда отказаться от использования энергии Белого Источника. Потому что более она не будет безопасной для всех нас. - Это как раз будет проще всего, первая первых, - внезапно широко улыбнулась Ниера, и Мефнут в оцепенении уставилась на нее, не понимая, почему она так спокойна. Судя по виду, Аватаре было смешно. Она смеялась! В такой момент! – Я больше не могу использовать энергию обоих Источников, что-то не позволяет мне этого сделать. - Вот и хорошо, моя девочка, вот и славно, - умиротворенно проговорила Держащая Щит через Авьен. – Ты делаешь все правильно, знай это. Мы с Великой Царицей стоим за твоей спиной и всегда поддержим тебя, если ты оступишься. Наше благословение, наши молитвы и вся наша сила – с тобой и твоей душой. - Спасибо, мани, - сипло прошептала Ниера, склоняясь еще ниже, и Мефнут увидела, как слеза скатилась по ее щеке, срываясь с подбородка и капая вниз. – Я чувствую вашу помощь, - добавила она. – Я чувствую вас рядом. И я никогда не забуду, что вы сделали для нас с Вель. - Пусть вся Милость пребудет с тобой, мое дитя! Ничего не бойся и иди вперед. Ты не одна, вся вселенная на твоей стороне в этой борьбе. Весь мир молит о том, чтобы ты сделала то, что должно быть сделано. Он для того и родился, чтобы однажды вы освободили его от оков, дочери мои. А мы подготовим для вас дорогу и пробьем путь сквозь скалу. – На мгновение голос Держащей Щит стал настолько всеобъемлющим, что Мефнут ощутила, как задрожало сердце в ее груди. – ДЕЛО БУДЕТ СДЕЛАНО. ТАК РЕШЕНО. - Спасибо, мани! Спасибо тебе за все! – едва слышно прошептала Ниера, жмурясь и уже не сдерживая бегущие по щекам слезы. А затем Авьен моргнула, и лицо ее вновь изменилось, возвращаясь обратно, становясь таким же, каким Мефнут привыкла его видеть. Она часто заморгала, оглядываясь вокруг так, будто не понимала до конца, где находится. Но при этом рассеянная улыбка все также продолжала освещать ее губы. А вот все остальные молчали, пораженные и оцепеневшие от услышанного. И все глаза смотрели на Ниеру, пытаясь осмыслить произошедшее. Смотрела и Мефнут. Задыхалась от ощущения головокружительной легкости, сделавшей ее тело прозрачным и невесомым, наполнившей грудь золотым смехом, кристальной чистотой - мысли, звенящей силой – каждую клетку. Смотрела и почему-то вот прямо сейчас ничего не боялась, целиком и полностью вверяя себя без остатка этой силе, этой воле, этому невыразимому переживанию. Потому что в нем не было даже намека, даже самой слабой и неуверенной тени лжи. - Это… весьма неожиданно, - первой опомнилась Истель’Кан. Голос ее звучал удивительно сухо и разрезал сокровенную плотную тишину, накрывшую Мефнут с головой, словно острый холодный нож. - Да! – рассмеялась Ниера, стирая ладонью слезы со своих щек. – Но, Роксана, как же это хорошо!.. Она как будто светилась изнутри от нежности и облегчения, и Мефнут невольно улыбнулась ей в ответ, встретив ее взгляд. Это была та же самая Данка, с которой они вместе росли под сводами Рощи. Точно та же самая, это просто Мефнут отчего-то перестала смотреть прямо в ее душу и видеть внутри нее столь знакомый ей свет. И вот это стоило считать бедой, а не трепать себя бесконечными размышлениями о том, что являет собой Аватара для всего остального мира. Авьен пошевелилась, и Ниера помогла ей сесть, поддерживая под локоть. Бывшая белая жрица тоже улыбалась, неуверенно, растеряно, приложив тонкие пальцы ко лбу. Больше больной и разбитой она совсем не выглядела. - Это ведь была Великая Мать, о которой вы мне все время говорите? – выдохнула она, в восторге перебегая взглядом с лица Ниеры на лицо Мефнут, оглядывая остальных окружающих их ведунов. - Да, это Мани Небесная на Земле, Держащая Щит народа анай, - ответила ей Данка, укладывая ладонь на ее плечо и легонько сжимая его. – Она и есть Великая Мани. Теперь я это вижу. - Но если это была она, то почему в качестве своего голоса она выбрала эту женщину? – голос Батары дель Лаэрт звучал энергично и слишком громко для этой мягкой тишины, обнявшей самое сердце Мефнут после долгих дней бесконечного шума мыслей в ее же собственной голове. Она обернулась через плечо и бросила взгляд на Способную Слышать, высокую, широкоплечую, фигурой больше похожую на Воина, чем на ведьму. Крючковатый нос придавал ей сходства с хищной птицей, черные волосы были туго зачесаны в сложную косу, закрепленную на затылке. Черные глаза Батары щурились, пристально разглядывая Авьен, и никакого тепла или тишины в них и в помине не было. – Почему Мани Небесная обратилась не через кого-нибудь из нас? - Да и ее слова… - одна из более молодых Способных Слышать, рыжеволосая зеленоглазая женщина с холодными, почти восковыми чертами лица, неуверенно поцокала языком. – Они слишком абсурдны, чтобы быть правдой. - Ничего подобного Мани Небесная нам не говорила перед нашим отбытием, - поддержала ее Элия дель Нуэргос, согласно кивая. – А инструкции ее были очень точны и недвусмысленны. - Боюсь, все дело в том, что эта женщина столкнулась с каким-нибудь тонким созданием с той стороны Грани, которое легко смогло обмануть ее и завладеть ее разумом, - удовлетворенно кивнув, заключила Батара дель Лаэрт, глядя на Авьен, улыбка на лице которой начала медленно таять, сменившись непониманием. Шлепнув одну из Способных Слышать по плечу, она приказала: - Давай-ка, уступи мне место, Шиала. Я хочу еще раз осмотреть ее. Возможно, враждебная сущность еще не до конца покинула ее тело, и мне понадобится выкорчевать ее с корнем. - Что вы говорите? – почти что вскричала Мефнут, не успев себя остановить. Все ведьмы дружно уставились на нее так, будто она вслух оскорбила одну из Небесных Сестер, но Мефнут сейчас была слишком возмущена, чтобы подобные взгляды могли заткнуть ей рот. – Вы же сами все видели, сами все чувствовали! К Авьен пришла Мани Небесная на земле! - Это мог быть кто угодно, девочка, - снисходительно сообщила ей Батара, поджимая губы. – Вряд ли твоя подруга сумела бы распознать подмену, она ведь никогда не общалась с первой первых в живую. - Для этого достаточно искренности и внутренней чистоты! Для этого достаточно веры! Не этому ли Она учила всех нас? – Мефнут обвела их лица глазами, находя на них лишь неуверенность и скепсис и буквально задыхаясь от непонимания того, как можно быть такими слепыми. – Неужели же вы не ощутили сейчас Ее присутствия? Неужели не почувствовали? - Любой мало-мальски сильный паразит способен обмануть неопытного человека, вызвав у него яркие переживания, - со всем терпением мира поглядела на нее Элия. И как она раньше могла казаться Мефнут симпатичной? Эти голубые глаза были холоднее промерзшего до самого дна горного озера, а тонкие губы поджались в невыразительную, осуждающую нить. - А эта девочка вряд ли сталкивалась с подобными созданиями больше пары раз в жизни. - И тебе, Мефнут дель анай, неплохо было бы помнить свое место и не лезть в разговор старших, пока твоего мнения никто не спрашивал, - напутствовала ее Батара. Глаза ее неодобрительного сверкнули. – Даже в том случае, если эта девочка тебе дорога. Это не дает тебе никакого права… - Как Первая Жрица церкви Молодых Богов Андозабара, я контактировала с Белым Источником на протяжении последних двадцати пяти лет. – Неожиданно заговорила Авьен, прерывая пустившуюся в рассуждения Способную Слышать на полуслове. Мефнут вскинула голову, глядя на нее во все глаза. Бывшая Белая Жрица говорила совершенно спокойно, без тени раздражения, она просто констатировала факт. В ее чертах внезапно прорезались те неуловимые властность и сила, что впервые поразили Мефнут в столь молодой женщине. Только теперь они стали гораздо виднее, гораздо глубже. Бестрепетно оглядев собравшихся ведунов, Авьен продолжила: - Долгое время я также находилась под наложенным на меня одной из Эвилид рисунком контроля разума. Я прекрасно осведомлена, как ощущается чужое присутствие в моем сознании, и сейчас я могу различить даже самую искусно замаскированную сеть принуждения, будь она наложена ведуном или сущностью с той стороны Грани. Поэтому я могу с уверенностью заявить: несколько минут назад я контактировала с существом, имеющим гораздо более высокую природу, чем простые смертные, существом, в котором проявлено начало всего. В традиции церкви Молодых Богов мы называем ее Матерью Мира, Мегарой, супругой бога-творца Громовержца Грозара. Полагаю, что ваша Держащая Щит народа анай является своеобразным вместилищем этой силы. - Что?! – вытаращилась на нее во все глаза Батара, похоже, окончательно выбитая из колеи последними словами Авьен. Мефнут они, признаться, тоже кольнули, но она понимала, что та имела в виду. Дело было не в именах. Дело было в универсальности силы, которая стояла позади этих имен. Но разве же можно это было объяснить тем, кто свято верил в единственно возможное существование Небесных Сестер и Их Великой Мани? - Ты сейчас пытаешься сравнить Мани Небесную на земле, первопричину и первосуть всего, с кем-то из своих низинных божков, которые… - зашипела было, словно разъяренная кошка, зеленоглазая рыжеволосая ведьма, но договорить ей не дали. - Хватит! – голос Ниера не повышала, но он звучал достаточно властно для того, чтобы ведьма осеклась и захлопала на нее глазами, явно не ожидав подобного обращения. Остальные Способные Слышать потемнели, глядя на Аватару так, будто та нанесла им смертельное оскорбление. Наверное, они еще не до конца понимали, кто перед ними. Наверное, они все равно продолжали считать Данку всего лишь Младшей Сестрой, на плечи которой неожиданно свалилась огромная власть, неопытной несовершеннолетней девчонкой, которую нужно было наставлять, вести, подталкивать в нужном им направлении. Мефнут не сдержалась и фыркнула, подумав о том, какой их ждет сюрприз. О, это будет поистине огромный сюрприз, способный в одно мгновение разрушить все, что они знают о себе и мире, также легко, как сейчас Держащая Щит народа анай разрушила мрачную беспросветную тень шепотов и боли, окутавшую Мефнут за последние недели. Ниера осмотрела всех собравшихся и твердо проговорила, так и не сняв ладони с плеча сидящей рядом с ней Авьен. - Устами бывшей белой жрицы, ставшей моей Спутницей, с нами говорила Держащая Щит народа анай, и все вы слышали ее волю. Если эта воля пришлась вам не по душе, это еще не означает, что ее слова – лживы, или что с вами говорил кто-то другой. - Но, Данара, ты же должна понимать, что это сущая бессмыслица… - начала было дель Лаэрт, но Данка посмотрела ей в глаза и почти что по слогам тихо отчеканила: - Я – Аватара Создателя Ниера, и я говорю вам – устами моей Спутницы только что к нам обратилась Держащая Щит народа анай. Она явила свою волю, и искренние сердца эту волю ощутили и пережили. Для меня нет причин сомневаться в ее словах. Как нет и причин доказывать другим очевидные вещи. – Анай не нашлись, что ей сказать. Рольх задумчиво склонил голову набок, приглядываясь к ней, будто видел перед собой сложную головоломку со скрытым смыслом. Батара сложила руки на груди и недовольно пошевелилась, всем своим видом демонстрируя, что так просто признавать ее волю не собирается. Вот только Ниера не обратила ни на кого из них ни малейшего внимания. На мгновение задумавшись, она заговорила вновь, и взгляд ее был направлен в пространство перед ней. - Господин Лжи способен извратить любое слово и любую мысль, заставить сомневаться любое сердце, даже самое храброе и стойкое, достаточно лишь позволить ему это сделать. И здесь, сейчас он в самой силе, он пристально следит за мной, потому я не виню вас за вашу реакцию и понимаю ваши опасения. Но есть вещи, судить о которых мы можем только благодаря нашей вере, благодаря тому сокровенному и чистому внутри нас, что шепчет – это истина. Спутники и Спутницы идут за мной по своей воле, по своему выбору, потому, что чувствуют то же, что и я, верят в то же, во что и я. Это путь, который позволит нам пережить Танец Хаоса и закончить его раз и навсегда. И на него я зову с собой только тех, кто разделяет мою веру. Я понимаю, как страшно может быть – просто поверить во что-то всей своей душой вопреки всему остальному миру. Но только тогда вера начинает творить чудеса, когда человек разрешает ей стать его собственным чудом. Этому научила меня Держащая Щит. Этому она учила всех нас. – Ниера поглядела в глаза Мефнут, и та вновь склонила голову, на этот раз непроизвольно. Странное дело, сейчас ее взгляд был почти таким же пронзительным, как мгновения назад у Авьен, когда в ней присутствовала Держащая Щит. Сейчас разницы между ними почти что и не было, и не заметить этого мог только слепой. – Те, кто не хочет следовать за мной, вольны уйти сейчас же. Их помощи я не приму – толку от нее не будет, а терять время на споры я не могу. - Мы пришли сюда за тем, чтобы следовать за тобой, Аватара, - терпеливо, но уже без того запала, что был минутами ранее, проговорила Элия дель Нуэргос. – Не стоит гнать нас прочь только потому, что мы не согласны с твоим мнением. - Я вас не гоню. Я предлагаю вам выбор: остаться или уйти, - спокойно сказала Ниера, глядя на нее. – Но если вы останетесь, вы будете делать то, что я вам скажу. Иначе от вашего присутствия здесь не будет никакого толку. - Ты считаешь свое мнение настолько значимым и непогрешимым, что даже не примешь советов от людей опытных? От людей, которые за тебя и на твоей стороне? – с презрением вскинула подбородок вверх Батара. - Если этим людям не хватает искренности, чтобы разглядеть явление Великой Мани, произошедшее прямо на их глазах, то и хороший совет они дать мне не могут, - пожала плечами Ниера, спокойно глядя ей в глаза. - Это возмутительно! – тряхнула кудрями рыжеволосая безымянная ведьма, вскакивая на ноги и сверху вниз глядя на Аватару. – Это переходит все границы! - Я остаюсь с тобой, Аватара, - внезапно проговорила еще одна из Способных Слышать, совсем молоденькая темноволосая и темноглазая женщина, до этого молчаливо наблюдающая со стороны за диалогом. Заинтригованная Мефнут поглядела на нее, как и все остальные, но это нисколько не смутило молодую ведьму. Подавшись вперед, она уперлась ладонями в колени и склонила голову перед Ниерой. – Я последую за тобой и исполню любую твою волю. Потому что Мани Небесная на земле благословила тебя. - Благодарю тебя и с радостью принимаю твою помощь, зрячая, - сердечно улыбнулась ей Ниера. - Я тоже пойду за тобой, первая первых, - присоединилась к первой ведьме еще одна – кареглазая Каэрос с широкой челюстью и темными бровями. Дочерей Огня легко было узнать по напористой манере выражать свои мысли и готовности действовать без особых раздумий. - Мы обещали выйти на Танец Хаоса, и мы пришли сдержать свое слово. Оставшаяся сестра, - Лаэрт по имени Шиала, - поспешно выразила свое согласие следом за двумя ведьмами, и ей тоже Ниера тепло улыбнулась и поблагодарила. А потом перевела взгляд на мрачно застывших Батару, Элию и ту самую, рыжеволосую холодноглазую зрячую. - Что скажете вы? – просто спросила она. - Нас сюда направила Держащая Щит анай, и мы выполним ее волю, - сквозь зубы процедила Батара, набычившись и мрачно рассматривая Ниеру так, будто та была ей врагом. Но, все-таки не удержавшись, добавила: - Тем более, что кто-то должен остаться и удерживать тебя от непродуманных опрометчивых поступков, совершенных под влиянием эмоций. - Только потому, что вас направила Держащая Щит, я принимаю вашу помощь, - бестрепетно встретила ее взгляд Ниера, и Батара вновь в неверии покачала головой. – Великая Мани выбрала вас среди всех остальных, и ее выбору я доверяю, пусть даже сама и сделала бы другой. – Рыжеволосая ведьма издала горлом какой-то протестующий звук, но Ниера уже отвернулась от них, обводя взглядом всех собравшихся. – Держащая Щит явила свою волю и сказала нам, что мы должны сделать. Теперь нужно понять, как нам это сделать. Предложения? И вот тут-то до Мефнут и начал потихоньку доходить смысл всего происходящего. Она была настолько ошарашена явлением Великой Мани Небесной на земле, той тишиной и покоем, что сошел на нее после долгих недель мучений, недоверием Способных Слышать словам Авьен и Аватары, что как-то даже и не до конца осознала, какой приказ отдала им Держащая Щит. А вот сейчас его смысл начал медленно-медленно доходить до нее, примерно с той же скоростью, с которой отступало прочь дарящее покой и свет ощущение присутствия. Уничтожить выходы жил Белого Источника на поверхность земли. Уничтожить… Источник Рождения? Больше никогда не соединяться с Белым Источником, потому что он заражен влиянием Сети’Агона? Мефнут проморозило с ног до головы, и она во все глаза уставилась на бывшую белую жрицу Андозабара. А Авьен внезапно пожала плечами и широко улыбнулась Ниере: - Что же в этом сложного, нерожденная? Нужно просто начать использовать Черный Источник вместо Белого, вот и все. - Вот и все?! – взорвалась Батара дель Лаэрт, всплескивая руками и принимаясь уже почти что орать в голос. – Эта женщина не ведает, что говорит! Любой ведун знает, что невозможно выбрать, какой Источник использовать. Можно только родиться с этим даром и нести его всю жизнь, но никак не выбирать, с чем соединяться! Авьен легко засмеялась, качая головой, без всякого бахвальства, похвальбы или злости. Она лукаво взглянула на пышущую гневом Батару и предложила: - Смотри! Мефнут не была ведьмой и не могла видеть энергетические потоки, но того и не требовалось. Белки глаз Авьен вспыхнули ослепительной белизной, отчего зрачок стал черным провалом в бездну, и перед ней в воздухе возник треугольник, направленный вершиной вверх и сотканный, казалось, из самого света. В следующий миг глаза ее полыхнули чернильной тьмой, и одна из молодых ведьм, поддержавших Ниеру, охнула и принялась молиться в голос, когда поверх белого треугольника лег чернильно-черный, направленный вершиной вниз. Теперь в воздухе между Авьен и Способными Слышать висел черно-белый символ анай, и мертвая тишина установилась вокруг них, такая глубокая, что у Мефнут от нее в ушах зазвенело. А потом Авьен глубоко втянула носом воздух, содрогнувшись всем телом, и белки ее глаз засияли серебром. И прямо в середине черно-белой шестиконечной звезды расцвел серебристо-серый прозрачный цветок, распуская тысячи лепестков и роняя с них вниз сотканные из самого света звезды. - Достаточно просто поверить, - лучезарно улыбнулась Авьен, глядя в глаза ошеломленной Батаре, которая смотрела на светящийся узор в воздухе так, будто узрела перед собой саму Артрену Хлебородную во плоти. – Разве не этому учит вас Великая Мани?