Танец Хаоса. Одинокие тропы

В небольших покоях было безмятежно тихо. Кружились пылинки в золотом луче солнца, падающем на пушистый ковер на полу, на котором, поджав под себя ноги, сидела Вель. Жаркий воздух не двигался, застыв вместе с недвижимым летом, и легкий ветерок, едва-едва колеблющий листья за окном, совершенно не проникал в комнату. Лишь издали доносились отдаленные звуки городской жизни: голоса людей, какой-то стук, дробящийся эхом о желобы улиц топот чьих-то шагов, тихая мелодичная трель белогрудки, свившей себе гнездо на дереве неподалеку от распахнутого окна в покои Вель. Все эти звуки нисколько не мешали ей, даже помогали в своем роде. Все теперь помогало Вель, даже то, что спутывало руки, сбивало с ног, заставляло преодолевать препятствия, бороться, превозмогать себя. Все зависит лишь от угла зрения. От того, как смотреть на вещи. Мысль поколебала концентрированную тишину внутри, и Вель решительно отогнала ее прочь, не позволяя себе сбиваться. Медитация, которой научила ее Идиль, давала наибольшие плоды только в том случае, если была глубокой и всеобъемлющей, захватывающей все ее существо целиком. Тогда после выхода из нее мысли очищались, и ответы на самые сложные вопросы находились сами. Ей даже не приходилось ничего делать, достаточно было лишь спросить. Простой вопрос в полной тишине – и ответ раскрывался внутри нее золотистым цветком, таким простым, логичным и естественным, что и ничего придумывать не приходилось. И как она раньше могла считать, что подобный способ общения с миром ведет лишь к потере личности и порабощению со стороны небесных сил? Ведьма сидела напротив Вель, остекленевшим взглядом глядя перед собой. Одета она была в простое кремовое платье, свои темно-русые волосы переплела в косу, переброшенную через плечо. Худенькая, узкоплечая, не слишком высокая ведьма со стороны выглядела хрупкой и уязвимой, но стоило обменяться с ней всего несколькими словами, как это впечатление улетучивалось без следа. Характер у Идиль был железный, хваткий, бескомпромиссный, почти жесткий, и для того, чтобы иметь с ней дело, требовалось недюжинное терпение. Иначе человек рисковал быть скрученным в бараний рог за считанные мгновения и сам того не заметить. Но эти ее качества в последнее время несколько сгладились благодаря урокам, которые она брала у Марла Навина, прозванного Котом. Того самого, что убил Ярадана Эвилид. Вель не до конца поняла, какие отношения их связывали, но одно ей было совершенно ясно – Кот стал наставником для Идиль и натаскивал ее быстро, безжалостно и почти грубо. Идиль сильно похудела, постилась, ночи проводила в медитации, а дни – в бесконечных практиках, телесных и духовных. Щеки у нее ввалились, волосы потускнели, на щеках прорезались желваки. Зато и взгляд стал совершенно иным. Глаза ведьмы полыхали, будто доменная печь, и смотреть в них было физически сложно. Она копила энергию, собирала ее по капле и наращивала день за днем, чтобы начать развязывать верхние узлы – так она объяснила Вель. И сухо добавила, что в обычных обстоятельствах подобный процесс занимал несколько лет, а обучение было гораздо более щадящим и менее рискованным, чтобы сохранить здоровье и разум учащегося ведуна. Сейчас же времени у них не было, и Навин гнал ее вперед с предельно допустимой скоростью. Многие вещи из тех, что узнавала сама, Идиль передавала Вель. Далеко не все, разумеется. Вель нисколько не интересовали взаимоотношения с Тенями по ту сторону Грани, даже при том, что связь с Источниками она, судя по всему, потеряла навсегда. Тени были опасны, ей говорили это не раз, да и обрывочные воспоминания Энерион, начавшие просачиваться в ее собственную память, доказывали то же самое. В таком случае имело ли смысл вообще контактировать с ними? - Ты – Аватара Создателя, в твоем случае теоретически вообще нет никакой необходимости в посредниках, - подтвердила ее предположения Идиль на одном из их первых совместных занятий. – Ты являешься прямым истечением силы Истока, откуда берут свое начало и Тени в том числе. Если ты откроешь в себе этот Исток, если сольешься с ним полностью, весь мир должен перейти в твое прямое подчинение. В таком случае, какой смысл растрачивать свои силы на обучение контакту с Тенями, если можно попытаться овладеть всей силой, существующей в мире? Это было разумно, хоть в первый момент и показалось Вель совершенно неосуществимым. Но чем дольше она думала о том, тем увереннее становилась. Идиль ведь была права, весь предыдущий опыт слияния Вель с силой Великой Мани подтверждал это. Да и кто мешал ей попробовать? Энергии Источников в ее распоряжении больше не было, а коли так, нужно было искать другие варианты. И все они сводились к одному – открытию в себе Великой Мани, к слиянию с Ней, к обретению Ее уровня влияния на мировые события. Но одновременно с этим это было и очень сложно. Идиль сразу сказала ей, что способ добиться такого уровня единения ей не известен. Ее познания заканчивались растворением в абсолюте, выше которого, как говорили ведуны, не было уже ничего. Перед Вель же стояла задача еще более сложная: не просто подняться к этому самому абсолюту и каким-то образом не раствориться в нем, сохранив собственное «Я», но и спустить его вниз и раскрыть его силу в своем сердце. Фактически, как когда она передавала себя в руки Великой Мани, позволяя ей вести себя. Для этого нужно было полностью передать контроль над собой в иные руки, а сделать это просто так, сидя за столом, обедая, общаясь с другими людьми, решая проблемы и так далее - просто не получалось. И причина тому тоже была весьма разумной: на грани смерти инстинктивно все ее существо выбирало единственно возможный вариант развития событий и стремилось к нему просто потому, что иного выхода у него не было. А в обычной обстановке, когда прямой угрозы для жизни не было, и тот же самый процесс передачи себя требовалось взять в собственные руки, уже ничего не получалось. Мешал разум – так объяснила Найрин. - Твой разум ограничен твоими собственными рамками восприятия. Ограничен своими физическими возможностями. Ты учишься что-то делать, только пробуя раз за разом, ошибаясь, обжигаясь, находя опытным путем необходимое решение. И если, например, в случае с физическими вещами – вроде того, чтобы научить тело бегать, прыгать, плавать, - все довольно просто, то когда речь заходит о вещах тонких, ты натыкаешься на стену. Твой собственный разум начинает мешать тебе, потому что он просто не понимает, что ты от него хочешь, да еще и нашептывает тебе, что это невозможно просто потому, что он не знает, как это сделать. Твоя голова становится твоей тюрьмой и гирей на ногах, что тормозит тебя. Тебе нужно проломить разум и выйти за его границы. Что ж, звучало все это хорошо и просто, и Вель нисколько не оспаривала, что Найрин была права. Но совершенно иным вопросом становилось то, как это сделать? Как остановить мыслительный процесс и вырваться за рамки собственного разума? Этим они и занимались с Идиль, часами сидя друг напротив друга и пытаясь пробиться вверх, в точку выше головы, в ахар, через который Вель раньше черпала энергию Источников, а оттуда еще выше – туда, где тела уже не было. Звуки потихоньку расплывались, уходя прочь и сменяясь иными, странными, непонятными. Уши закладывало одно за другим, в них начинало звенеть или, наоборот, слух внезапно так обострялся, что Вель, кажется, слышала, что происходит на другой стороне улицы. То же было и со зрением. Она смотрела в лицо Идиль и видела череду других лиц, которые эта женщина когда-то носила, прорастающие сквозь ее черты. Или свет, идущий от ее головы. Или – еще страннее – отдельно ее физическую оболочку, казавшуюся совсем неживой, и отдельно – все ее тонкие тела, мерцающие и бессмертные, как само время. Иногда она и вовсе переставала что-либо видеть, перед глазами все темнело, и сознание и впрямь начинало перемещаться выше сквозь ее голову в ахар, отчего голова начинала кружиться, тело становилось удивительно легким, а мир вокруг как будто набрасывался на нее, лишенную кожи и воспринимающую каждым нервом непосредственно и прямо. Вдалеке над ее головой мелькали странные образы, Вель почти видела их, почти ощущала их смысл. Жуткие искаженные лица, от которых все ее существо продирал страх, золотые символы, наполненные светом и смыслом. Обрывки каких-то видений, звуков, ощущений, которые, возможно, обладали каким-то смыслом, а возможно, не означали совсем ничего. Идиль не была уверена насчет природы этих образов, хоть Вель не единожды спрашивала о том. - Они могут быть порождением твоего собственного сознания, воспоминаниями Энерион, чужими формациями, которыми буквально пронизана реальность, ощущениями твоих Спутников, Тенями из-за Грани, да чем угодно. Или всем сразу. Тебе самой придется ответить на этот вопрос, нерожденная, только ты можешь это знать. Что ж, такой ответ ей давали чаще всего. Расспрашивая окружающих ее ведунов, Вель день ото дня все больше убеждалась в этом. Несомненно существовали определенные правила и определенные действия для достижения конкретных результатов. Вроде того, чтобы исцелить больного или создать переход через пространство. Но когда речь шла о чем-то, гораздо большем и всеобъемлющем, о непосредственном контакте с Первоистоком всего, о слиянии с ним, тут все окружающие разводили руками. Она сама должна была искать путь, даже не до конца понимая, что именно она ищет. Впрочем, когда в их с Данкой жизни было по-другому? Перед глазами медленно разгорелось золото, и мягкая нежность обняла ее изнутри, просачиваясь сквозь ее кожу наружу. Так всегда было даже при слабом воспоминании о ней, достаточно лишь одной мысли было промелькнуть в голове Вель. Концентрация начала спадать, отступая прочь шаг за шагом. Первыми вернулись ощущения кожи – жар от раскаленного солнца за окном, невесомые прикосновения пылинок, опадающих на свободно лежащие на коленях ладони. В первый момент выхода из транса Вель всегда ощущала все, даже самые крохотные, самые незаметные в обычное время вещи. Следом вернулся слух, принесший с собой звуки города, а за ним в голову медленно влилось сознание, и она ощутила все свое тело целиком. Открыв глаза, несколько мгновений Вель еще просто сидела, размеренно дыша и позволяя духу освоиться в теле. Золото в груди пульсировало так, что буквально подкатывало к горлу свинцовым комком, голова была легкой и распахнутой наружу, будто окно в ветер. Вот в таком состоянии обычно и приходили самые лучшие мысли по поводу дальнейших действий, но во время уроков с Идиль Вель поступала иначе. Она восстанавливала в памяти собственный путь наверх и все образы, что ему сопутствовали, а затем обсуждала их с Идиль. Иногда толкования ведьмы и впрямь были полезны. Идиль ощутила изменение атмосферы в помещении и возвращение Вель в тело. Она вздохнула чуть глубже, ее широко раскрытые глаза засветились, разгораясь возвращающимся обратно сознанием. Теперь Вель тоже чувствовала, как ведьма возвращается в тело, - аура в помещении наполнялась напряжением, словно Вель всплывала на поверхность озера из плотных и тихих глубин, и ее встречал солнечный мир со всей своей суетой и действием. Ведьма моргнула, сфокусировала на ней взгляд, оценивая ее состояние, затем кивнула и приглушенно спросила: - Ну что? Как прошло? - Глубоко. И я не смогла полностью сохранить осознание, - отозвалась Вель. Констатировать собственные ошибки больше не было неприятно. Идиль сейчас была слишком сосредоточенна на собственной аскезе, чтобы ворчать и ругаться из-за неспособности Вель сделать какие-то вещи. А может, разрешившийся конфликт между ними тоже сыграл свою роль. - Образы были? – уточнила Идиль. - Я видела змея, высунувшего язык и шипящего на меня. Он выбирался из белой чаши. На поверхности чаши была трещина, и она могла лопнуть в любой миг, - начала перечислять Вель в полной тишине воскрешая в памяти пришедшие картинки. - Понятия не имею, что это означает, - задумчиво призналась Идиль. – Змей – символ витального. Он может обозначать как яд и разрушение, так и мудрость и эволюцию. Белый – цвет разума. Возможно, видение имеет отношение к победе витальных сил над ментальными, но я не уверена ни в чем. Вель кивнула, оставляя в покое видение. Она-то сама прекрасно знала, что оно означает. Но эту информацию пока еще рано было разглашать – еще один повод для того, чтобы спросить совета и помощи у той силы, что вела ее. - Были и другие, обрывочные образы. Голубое дерево, смахивающее на сосну, подрубленное почти что у самых корней. Реку видела, выходящую из берегов. Несколько лиц, но не знаю, кто эти люди. И на этом все. – Вель подняла глаза на Идиль, ослабляя концентрацию и позволяя себе отпустить череду образов, которые тут же потускнели в памяти, как расплывчатые сны. - Голубое дерево – это похоже на лавианы, которые растут в Лесном Доме. Насчет остального ничего не могу сказать. Сама знаешь, природа образов может быть любой. – Идиль дождалась, пока она кивнет, и спросила: - Что со снами? Кошмаров пока нет? - Нет, - с облегчением подтвердила Вель. Прошло уже несколько недель с тех пор, как они наконец-то закончились, а она до сих пор ощущала облегчение. – У меня все лучше получается удерживать концентрацию, поэтому если сны и снятся, то опасного в них ничего нет. - Уже хорошо, - деловито выдохнула Идиль, поднимаясь с пола. Вель встала следом за ней, дивясь тем переменам, что в ней произошли. Обычно Идиль не упускала шанса выудить из собеседника как можно больше информации просто для того, чтобы быть во всеоружии, тем более, если этим собеседником становилась Аватара Создателя. В последние же дни она вела себя иначе, став отстраненной, собранной, поглощенной своими собственными мыслями. Вот и сейчас ведьма бросила непроизвольный взгляд на дверь поверх плеча Вель и с явным нетерпением спросила: - У тебя остались еще какие-то вопросы, нерожденная? Я могу еще чем-то помочь? - Иди, - махнула рукой Вель, отпуская ее, и по лицу Идиль промелькнула тень облегчения. – У тебя и без меня сейчас дел полно. - Это точно, - криво усмехнулась ведьма и вздохнула еще раз, внезапно показавшись Вель смертельно усталой: - Кот из меня все силы выжимает. У него хватка, как у бойцового пса – не разжать. Но я сама о том просила, впрочем. Это все-таки мне надо, а не ему, так что и жаловаться не имеет смысла. - Постарайся хоть немного отдохнуть, Идиль. Иначе ты просто загонишь себя, - посоветовала Вель, мягко поглядев на нее. Уж она-то прекрасно знала, о чем говорит. Для нее такая гонка кончилось проигранной схваткой с Яраданом и в прямом смысле бездвижьем на следующие три недели. Понятное дело, что все сложилось ровно так, как и должно было сложиться, и понятно, что у ее травмы были внешние причины, но кое-что она поняла за последние полгода очень ясно. Какими бы ни были внешние проявления последствий, причина любой беды всегда была одна – собственная глупость, выражающаяся в итоге в самых разных формах. Так что если и было на кого злиться, то только на самого себя. Ведьма благодарно взглянула на нее и улыбнулась чуть теплее, даже руку ей на плечо положила, проходя мимо к дверям в покои. - Спасибо тебе за заботу. Но отдохну я, когда развяжу проклятые узлы. Не раньше. С тем она и ушла, прикрыв за собой дверь. А Вель, развернувшись к окну, рассеяно подумала о том, как сильно все они изменились за последнее время. Даже непримиримая ведьма, которую жестокая аскеза и пост удивительным образом сделали мягче и спокойнее, хоть все и должно было произойти как раз наоборот. Впрочем, мысли об Идиль почти моментально вылетели у нее из головы. Не имело смысла терять драгоценной чистоты собственного сознания, подготовленной медитацией. Потому она уселась обратно на ковер, скрещивая под собой ноги, прикрывая глаза и вновь сосредотачиваясь. Нужно было хорошенько обдумать множество вещей. Особенно с учетом того, что было сегодня увидено. Несомненно, змея, выползающая из белой чаши, обозначала опасность, таящуюся в Белом Источнике, о которой ей на днях сообщила Данка. Но чаша в видении Вель была растрескавшейся, а значит, шансы все еще оставались. Она очень внимательно прислушалась к своим ощущениям по этому поводу. Отчего-то казалось, что трещина в чаше не означает ничего хорошего, скорее наоборот. Поначалу припомнив образ, Вель думала иначе, надеялась, что трещина значит, что им удастся нейтрализовать угрозу. Но теперь уже уверена не была. И следовало решить, что делать дальше. Первым в голову приходило самое просто решение: уничтожить выход жилы Белого Источника на поверхность, тот самый, который здесь называли Оком Мегары. Да, терять столь ценный ресурс было жалко, но не прислушаться к словам Данки Вель не могла. Потому она вызвала к себе ильтонского жреца Каярди Варда, припомнив, что именно он уничтожил выход Черного Источника на поверхность, спрятанный за Семью Преградами. Выслушав ее, он обещал найти достойного доверия ведуна, который сможет проделать то же самое с Ишмаильской жилой; сам Каярди был Черным Жрецом и справиться с этой задачей не мог. Пообещав вернуться с докладом, он ушел, и пока еще вестей от него не было, но Вель привыкла за последнее время к тому, что форсирование событий было делом гиблым. Покой в руках Великой Мани позволял решать проблемы гораздо продуктивнее и быстрее, чем любая самая энергичная самостоятельная деятельность, как бы парадоксально это ни звучало. Потому Вель позволила событиям идти своим чередом и не стала торопить ильтонца с ответом. Тем более, что подумать ей было о чем. Не только выход Белого Источника, по словам Данки, теперь стал опасным. Под ударом оказались и все ведуны, использующие его энергию, то есть, фактически, примерно половина всех ведунов, бывших на данный момент в ее распоряжении. И что самое страшное – Боевые Целительницы анай в том числе, потому что они использовали оба Источника одновременно. И вот это по-настоящему тревожило Вель. Кое-какие мысли на этот счет у нее, разумеется, имелись. Самое потрясающее в окружающем ее мире заключалось в том, что обычно ответ на вопросы давался еще до того, как сам вопрос возникал. Нужно было лишь немного искренности и желания для того, чтобы этот вопрос отыскать, и концентрация медитации в этом ей очень помогала. Авьен была ответом на вопрос Вель о том, что делать дальше. Именно бывшая Белая Жрица Андозабара каким-то чудом умудрилась соединиться по собственной воле с Черным Источником, хоть такое всегда и считалось невозможным. Забавно, что сделала она это незадолго до того, как Белый Источник стал опасен для ведунов, что Вель трактовала не иначе, как единственный безопасный для всех выход из трудной ситуации. Но это же и означало, что ей придется каким-то образом заставить всех жрецов Белой Руки переучиться использовать Черный Источник, и для начала – доказать им необходимость подобного обучения. А вот для этого ресурсов у нее было маловато. Одного слова Данки, с которой Вель говорила во снах, было недостаточно, нужно было что-то более весомое, что-то, что переубедило бы упрямых жрецов Церкви Молодых Богов, которые и без того с огромной натяжкой признали власть Аватар и могли восстать в любой момент, стоило ей ошибиться лишь раз. И пока еще Вель не могла придумать способа это сделать. Для анай хватило бы и слова Великой Царицы и Держащей Щит, от которых Данке и пришла эта информация. Найрин подтвердила это, хоть и выглядела глубоко встревоженной пришедшими новостями. Но и она тоже посоветовала Вель не торопиться с публичным объявлением. - Они верят тебе, Вольторэ, не сомневайся в этом, - поспешила она заверить Вель, но серебристые ее брови все равно хмурились, а взгляд стал мрачным. – И они пойдут за тобой на Танец Хаоса, потому что дали слово, потому что Великая Царица провозгласила священный поход. Но они не знают тебя и не знают, на что ты способна. Они не знают и не верят низинникам. Великая Царица сама должна явить им свою волю, и как только она сделает это, у нас будут развязаны руки действовать. В противном случае ты рискуешь просто потерять их доверие. Сразу же по окончании этого разговора Найрин отправилась в Рощу Великой Мани с личным посланием от Вель. Она должна была уговорить Великую Царицу объявить об опасности Белого Источника прилюдно, чтобы эта новость исходила от нее. Впрочем, в успехе Найрин до конца уверена не была: священный Источник Рождения тоже представлял собой выход жилы Белого Источника на поверхность, а значит, и его тоже следовало уничтожить в сложившихся обстоятельствах. И как на эту новость отреагируют анай, даже Найрин предсказать не бралась. Была у нее и другая задача, тоже странным образом связанная с самой зрячей целой цепью совпадений. Ее дочь пропала в Эрванском кряже, в аномалиях, о которых рассказывал Вель Царь Небо Тьярд, подозревающий, что все это – дело рук немногих оставшихся гринальд, населяющих кряж. Правда, сколько бы разведчики ни прочесывали горы, а никого из них так и не нашли, как и ни единого следа их пребывания среди заснеженных вершин, что ставило Вель в тупик. У них должны были быть хотя бы поселения, хотя бы пещеры, в которых они прятались от непогоды. Но ничего подобного разведке обнаружить не удалось. Гринальд подстроили ловушку, причем, насколько Вель поняла из скупых пояснений Найрин, воспользовались созданным ее дочерью переходом для этого, и в результате погибло больше десяти тысяч кортов, которые как раз в этот момент перебирались по ущелью меж гор из Роура в земли Этлана Срединного. Вельды объявили траур и провозгласили кровную месть оставшимся гринальд, все их наездники были брошены на прочесывание горного массива едва ли не по всей его длине с севера на юг. Их ведуны пытались воссоздать рисунок, который задействовали гринальд для катастрофического удара по кортам, чтобы построить нейтрализующий его узор. Взрывом начисто снесло несколько десятков километров непробиваемой гранитной породы, и разработку защиты от подобного оружия Вель считала первоочередной задачей. Но от мысли провести кортов сквозь Эрванский кряж в Срединный Этлан она пока отказываться не собиралась, хоть Тьярд и признался нехотя, что среди кортов уже распространяются панические настроения и нелепые байки о проклятии, что падет на головы тех, кто попытается преодолеть Первую Преграду. Но для этого Вель должна была убедиться в безопасности перехода и том, что гринальд не подстроят им новую пакость. И об этом тоже Найрин должна была переговорить с Великой Царицей и Держащей Щит. Возможно эльфы Аманатара, с которыми заключила союз Роща, знали что-то о гринальд. Или, быть может, знали Анкана, которые и принесли анай весть о начале Танца Хаоса. Больше всего на свете Вель нуждалась в информации и надеялась на то, что Найрин принесет из Рощи хорошие вести, потому что все вести, которые она слышала за последние недели, были просто ужасными. Иногда она задумывалась об этом с отстраненной ровностью и спокойствием, головой осознавая, что стояла на грани катастрофы. Но отчего-то ее это совершенно не беспокоило. Вообще. Внутри установилась полная глубокая тишина, переполняющая Вель до краев, и в этой тишине все уже было решено. Просто для того, чтобы претворить это решение в жизнь, требовалось время. Она взглянула в окно, за которым по синему небу тянулись белые облака. Подумать только, насколько сильно изменилась ее жизнь за последние полгода! Насколько изменилась она сама. Встреча с Данкой стала водоразделом между чем-то смутным, путанным, неполным и неискренним, что лежало до нее, и ярким, многообразным, ослепительным проживанием каждого мига, пусть даже и со всеми страхами, ужасами и тревогами, что ежеминутно обрушивались на нее. И как бы короток ни был отмеренный ею путь, а Вель все равно не променяла бы его ни на какой иной. Сейчас она совершенно точно поняла и приняла это, без страха, без ропота, без сострадания к самой себе. Их с Данкой время было бесконечным, потому что только они сами наполняли и проживали его. И их ошибки не являлись больше фатальными и не приводили к окончательному и бесповоротному поражению. Потому что не существовало никакого поражения – лишь тысячи дорог и тысячи возможностей, которые сам мир выискивал для самого себя. И это было так красиво, что ей хотелось плакать. В тишине сидела она, опустошенная и наполненная одним единственным вопросом, почти ощущая, как облака на небе за окнами бросают свою тень на ее лицо и отводят ее прочь. Вопрос с Белым Источником решала Найрин в Роще, решал Каярди Вард в Ишмаиле, решала Авьен в Мелонии, и первые плоды этих решений скоро должны были проявиться. В их деятельность Вель вмешиваться не собиралась, но хотела бы знать, что ей делать дальше, что ей делать с другими жрецами Белой Руки, теми, что отказались принять ее власть. Теми, кто ушел в Васхиль, объявив их с Данкой самозванками. Следовало ли оставить их наедине с их проблемами и дождаться, пока они сами друг друга перебьют? Или следовало использовать эту ситуацию в своих интересах и постараться перетянуть на свою сторону жрецов Черной Руки? За окнами стояла тишина, и птицы щебетали в ответ тихому ласковому летнему ветру. Осень в Ишмаиле приходила поздно, гораздо позже, чем в других областях. Время на то, чтобы подготовить войска к зиме, еще было. Время на то, чтобы подготовить к зиме весь юг, который теперь оказался в ее руках. Это тоже было странно, и это тоже совершенно не затрагивало ее больше, хоть и должно было. Армия Андозабара впервые в истории вошла в опустевшую столицу Ишмаила, город Асфей, вошла с триумфом, трубами и знаменами, как освободители от ига Эвилид, под которым стонало мирное население. Но разместиться в этой столице Вель им не позволила, как не позволила сделать это анай и вельдам. Это решение пришло к ней вот так, в тишине, а значит, оно было единственно правильным. - МЫ ЗДЕСЬ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРАВИТЬ ЭТИМИ ЗЕМЛЯМИ. МЫ ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ В ТАНЦЕ ХАОСА И СОХРАНИТЬ ЖИЗНЬ, - говорила она им тогда, в первый день, когда представители жречества Андозабара, командующие армиями, пришедшие с юга на подмогу ильтонцы, ведуны, анай, вельды и Спутники собрались на открытой площади перед воротами Среднего Яруса. Это огромное человеческое море шевелилось внизу, на том самом месте, где когда-то, совсем недавно, их с Данкой едва не сожгли по обвинению в ведовстве. Где они впервые соединились и коснулись Источников, где началась их дорога. Это было так просто и так поразительно сложно, столько дорог сошлось для того, чтобы это произошло, столько крохотных мелочей, случайностей и закономерностей сложилось в один невыразимо сложный узор, который привел ее сюда, что у Вель голова кружилась от этого. Она смотрела вниз, стоя на той самой стене, которую они с Данкой когда-то разнесли на куски, восстановленной и отстроенной анай после штурма, и видела тысячи людей и тысячи глаз, которые все-таки пошли за ней, поверив ей. Плоды собственных рук, плоды собственных поступков и решений, щедрые плоды. И горло перехватывало от поднимающейся внутри блаженной легкости и бесконечной благодарности тому, кто вел и хранил ее. – МЫ ЗДЕСЬ ПОТОМУ, ЧТО ТАКОВА ВОЛЯ ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ, СОЗДАТЕЛЯ И СТОЛПОВ, НА КОТОРЫХ ДЕРЖИТСЯ МИР, КОТОРЫЕ ПРОВЕЛИ НАС СКВОЗЬ ВСЕ ПРЕГРАДЫ, НЕВЗГОДЫ И ТРУДНОСТИ, КОТОРЫЕ ВЛОЖИЛИ В НАШИ РУКИ СИЛУ, ЧТОБЫ ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ. И МЫ ПОБЕДИМ, ИНАЧЕ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. МЫ ЗАКОНЧИМ ТАНЕЦ ХАОСА РАЗ И НАВСЕГДА. Она не говорила ничего такого, чего не говорила бы раньше, но теперь толпа внизу бесновалась, оглушительным ревом встречая каждое ее слово. При том, что в самом начале никто ее и слушать не хотел, что бы она ни предлагала. Вель только улыбнулась. Идиль рассказывала, что вместе с прогрессом в освоении энергетических узлов будут открываться и садах – особые способности, свойственные каждому из узлов. Горловому, например, соответствовал садах убеждения, и сейчас Вель чувствовала, как это работает. Она говорила искренне и от сердца, и все внутри нее выстраивалось в золотую линию звука, выходящего из ее горла наружу и изливающегося на площадь внизу. И ей верили. Не потому, что она развязала узлы – ничего она не развязывала на самом-то деле, даже не пыталась это делать. Все открывалось само, и садах приходили к ней сами - достаточно было лишь открыться и позволить этой силе течь через себя. Все было так просто, когда она становилась всем. Проще в мире не было ничего. И вся власть нам миром сама ложилась в руки, стоило только перестать стремиться к ней. - МЫ НЕ ЗАХВАТЧИКИ И НЕ ХОЗЯЕВА. ВСЕ МЫ – РАВНЫЕ И СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ, - говорила она, ощущая, как колотится в груди под ребрами наслаждение правильности и чистоты, существования которого она даже и предположить не могла до встречи с Данкой, до встречи с самой собой. – ПОТОМУ ЭТОТ ГОРОД И ВСЕ ГОРОДА, КОТОРЫЕ МЫ ЗАЙМЕМ, НЕ БУДУТ РАЗГРАБЛЕНЫ И РАЗОРЕНЫ. И АРМИЯ АВАТАР НЕ РАЗМЕСТИТСЯ НИ В ОДНИХ СТЕНАХ, СОЗДАННЫХ ВО ИМЯ МИРА. АСФЕЙ ПРИНАДЛЕЖИТ ЖИТЕЛЯМ ИШМАИЛА ТАК ЖЕ, КАК ПРИНАДЛЕЖИТ АНДОЗАБАРЦАМ ЛУАС. И вновь громогласный рев был ей ответом. Стоящие рядом с ней командующие анай и вельдов одобрительно кивали головами, били себя в грудь кулаками и склоняли головы перед ней. Жрецы чинно кивали, ведуны хлопали в ладоши и улюлюкали, Спутники во главе с Гайдой вскидывали руки в салюте. И даже Алеор Ренон, окруженный своими эльфами, ухмылялся, пусть и мрачновато. Впрочем, это не все, что она собиралась им сказать. Сейчас это было так просто! Правда была такой простой по сравнению с ложью, что Вель просто не понимала, зачем люди врали. Ведь гораздо проще было жить с чистотой в сердце, чем в бесконечном страхе и сомнениях из-за необходимости искажать реальность. - ПОСЕМУ СЕГОДНЯ МЫ ПРОВОЗГЛАШАЕМ СЛЕДУЮЩЕЕ. НАМ НЕТ ДЕЛА ДО ГОСУДАРСТВ, ГРАНИЦ, НАЗВАНИЙ И ЧИНОВ. НАМ НЕТ ДЕЛА ДО ЦЕРКВИ, РЕЛИГИЙ, ГОСУДАРСТВЕННЫХ ИНСТИТУТОВ. НАМ НЕТ ДЕЛА ДО ВЛАСТИ, ДЕНЕГ, СЛАВЫ И ВСЕГО ТОГО, НАД ЧЕМ ВЛАСТВУЕТ СМЕРТЬ. НАМ ЕСТЬ ДЕЛО ТОЛЬКО ДО ЖИЗНИ И РАДИ НЕЕ ОДНОЙ МЫ СРАЖАЕМСЯ. НА ЗЕМЛЯХ, ЗАНЯТЫХ АВАТАРАМИ СОЗДАТЕЛЯ, НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ НИКАКИХ ГОСУДАРСТВ И ГРАНИЦ, КРОМЕ ЦАРСТВА ПРАВДЫ. НЕ БУДЕТ РАЗНИЦЫ МЕЖДУ НАСЕЛЯЮЩИМИ ИХ НАРОДАМИ, НЕ БУДЕТ ВОЗВЫШЕНА ТА ИЛИ ИНАЯ ВЕРА, ТА ИЛИ ИНАЯ ИДЕЯ. МЫ ВСЕ РАВНЫ И МЫ ВСЕ БОРЕМСЯ ЗА ОДНО ДЕЛО, И НАМ НЕЧЕГО ДЕЛИТЬ ДРУГ С ДРУГОМ В ЭТОЙ ВОЙНЕ. ЕДИНСТВЕННЫМ НАШИМ ЗАКОНОМ ОТНЫНЕ БУДЕТ ЖИЗНЬ ВО ВСЕМ ЕЕ РАВНОПРАВНОМ МНОГООБРАЗИИ. И СВИДЕТЕЛЕМ ТОМУ – ВСЕ ВЫ, СОБРАВШИЕСЯ ЗДЕСЬ, И ТА СИЛА, ЧТО ВЕДЕТ НАС. Они кричали. Они бесновались. Они бросали вверх шапки, руки и свои сердца, они выкрикивали имена, благословения и славу. И наверное, Вель должна была ощущать восторг, триумф, пьянящее чувство победы, наполняющее все тело блаженством. Но она не чувствовала ничего этого. Лишь покой и глубочайшее наслаждение неискаженной истины, являющей свой лик прямо сейчас, прямо в этот самый момент. Что ж, попробовать стоило. Сидя в тишине и медитации в своих покоях, она в который раз ощутила внутреннюю правильность этого решения. Анай жили без торговых отношений, основывая свое государство на натуральном обмене, и никаких социальных барьеров между ними не было – любой мог обратиться к царице за советом, любой мог бросить ей вызов, если не разделял ее взгляда на будущее всего народа. Естественно, применить подобную концепцию управления к обществу жителей Срединного Этлана в первоначальной форме Вель просто не могла. Но попробовать приспособить эту систему, изменить ее так, чтобы жители подконтрольных Аватарам земель приняли ее, было ей вполне по силам. Они уже потянулись в город после ее объявления, привлеченные отменой налогового бремени и опустевшими домами убитых Яраданом горожан, которые Вель разрешила безвозмездно заселить. Сначала по одному, а потом уже и целыми караванами шли и шли ишмаильцы в Асфей, и город постепенно начал заполняться жителями, а Вель без конца ощущала, как все новые и новые Спутники приносят ей присягу. Возможно, у нее действительно могло получиться. Начать с нуля, создать что-то, чего еще раньше никогда не знали на этих землях, что-то, далекое от пропитанных жаждой наживы людских государств. Что-то, что было бы чистым и прямым выражением той простоты, что наполняла ее сердце. И пока ишмаильцы с энтузиазмом поддерживали ее начинание. Командование анай тоже встретило ее заявление одобрением. Лед взаимного недоверия и осторожности тронулся, отношение цариц к ней смягчилось, она физически ощущала, как ослабло напряжение первого контакта. Магара дель Лаэрт долго хлопала ее по плечу и жала руку, говорила множество хвалебных слов, более сдержанно поздравила Аруэ дель Нуэргос. Руфь дель Раэрн только тронула вытатуированный полумесяц между глаз и пробормотала какую-то молитву, но морщины тревоги на ее лбу разгладились, да и взгляд стал более спокойным. Одна только Лэйк дель Каэрос задумчиво потирала подбородок, хмурясь и поглядывая на окружающих ее жителей Срединного Этлана. На Вель она смотрела прямо, долго, с ожиданием, пристально разглядывая ее единственным глазом и оценивая, почти что взвешивая на невидимых весах. И не спешила радоваться, как все остальные. Эта женщина зачаровывала Вель. Никогда она не встречала подобных ей, никогда даже не думала, что они существуют. Лэйк была железной, выкованной из чистой стали, звенящей и непобедимой. Лэйк была прямой, будто пронзающий небеса и землю солнечный луч, и под ее взглядом невозможно было покривить душой, схитрить, слукавить. Лэйк была надежной как скала, и подле нее Вель впервые в жизни всем существом ощутила себя крохотным ковыляющим на неслушающихся ногах щенком подле матерого волка. У нее хотелось учиться, хотелось быть такой, как она. Естественно, что Вель никогда бы не озвучила чего-то подобного вслух в присутствии Лэйк: слишком глупо и по-детски это звучало. Впрочем, наверное, царица Каэрос и так прекрасно видела все это. Она просто молчаливо смотрела и слушала, и один ее кивок одобрения теперь значил для Вель гораздо больше, чем все крики и рев многотысячной толпы, собравшейся на городской площади, чтобы поприветствовать ее. При всей своей железной собранности и силе Лэйк умудрялась быть еще и очень проницательной, читать людские сердца по глазам, по незначительным жестам, случайно брошенным фразам. Она уже не единожды демонстрировала эту свою способность за последнее время, и Вель нисколько не сомневалась в том, что Лэйк прекрасно видит ее к себе отношение. С анай и впрямь было проще, гораздо проще, чем с ее соплеменниками, потому что они не придавали значения множеству бессмысленных вещей, волнующих обитателей Ишмаила и Андозабара. Им не было дела до богатств и власти, они не понимали, что такое мародерство, обогащение, церковь. Они жили очень просто, так просто, что каждый раз при мысли об этом душа Вель начинала стонать от нестерпимого желания стать частью их мира. Быть может, когда-нибудь потом, когда война закончится, с легкой грустью подумала она. Почти все изменилось с их приходом. И прежде всего – самоощущение Вель и ее уверенность в себе. Лэйк не торговалась, не юлила, ничего не требовала. Она просто сказала, что анай помогут, и они пришли помогать. Простота этого слова и этого действия заворожила Вель, поймав ее в золотой капкан. Будто анай жили в какой-то иной реальности, гораздо сильнее приближенной к тому единению, которое она искала сейчас, чем все, что она знала до этого. Анай дали слово, и это слово было незыблемым в отличие от всего, что окружало ее сейчас, это слово имело вес. Они встали вокруг Вель каменной стеной, закрывающей от всего остального, непоколебимой опорой под ее плечами, и она впервые за всю свою жизнь ощутила себя в безопасности. По-настоящему. Но они не принесли присягу. Это было так смешно, что она готова была за живот хвататься, но при этом поразительно правильно. Как и тогда, когда отказался клясться Алеор Ренон, и наверное сейчас, через них, она наконец-то целиком и полностью осознала, почему он не стал этого делать. Им не было дела до клятв и присяг, они не были нужны анай, чтобы оставаться подле нее. Анай следовали за Аватарами не потому, что боялись смерти, а потому, что хотели помочь. И это простое осознание стоило гораздо больше, чем все самые высокопарные слова и обещания, которые она слышала в Андозабаре и Ишмаиле. Легкий стук в дверь прервал плавно текущий поток мыслей, прошелся по обнаженным нервам Вель неприятным давлением, заставившим ее поморщиться. Медитация погружала ее в себя, но и делала гораздо более восприимчивой. И из-за этого любое вторжение извне напоминало ожог. - Войдите, - возвысила она голос, глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы быстро восстановить сердечный ритм, замедлившийся во время транса. Дверь приоткрылась, и Вель обернулась через плечо, ощутив удивление – не его она ожидала сейчас увидеть. Худой, словно жердина, гибкий, как хлыст, злой, как поднявшаяся на хвосте змея, в ее комнату энергично вошел одетый во все черное Алеор Ренон. Его бледное длинное лицо, обрамленное прямыми волосами цвета воронова крыла, казалось мрачнее обычного. - Аватара, - натянуто произнес он вместо приветствия и вскинул подбородок вверх. Он никогда не утруждал себя иными способами приветствия и никогда не кланялся ей, разве если только хотел унизить. Вель поднялась на ноги – она не собиралась сидеть в его присутствии, позволяя ему смотреть на себя сверху вниз. В последнее время эльф почти не заходил к ней, и у нее уже начали закрадываться подозрения, что он специально избегает ее после того, что произошло в казематах под Небесным Дворцом. Когда он почти сломался под влиянием Отчаянья в то время, когда Вель каким-то нечеловеческим образом все еще продолжала бороться. Выпрямившись, она заложила руки за спину и повернулась к нему. - Светлого дня, Алеор. - Я уезжаю, - без каких-либо предисловий сухо сообщил он, глядя ей в глаза. Взгляд у него был тяжелым и обвиняющим, словно Вель нанесла ему оскорбление, и она не могла винить его за это. Многим в последние недели было очень тяжело находиться рядом с ней. Слишком могущественной была сила, что плескалась половодьем под ее ребрами, слишком невыносимой. И многих, кто не готов был принять ее и сдаться ей, эта сила гнала прочь. – Возвращаюсь в Лесной Дом. Я получил известие от Илиона касательно наших восточных границ. Годваг Гивир очнулся от спячки, в ближайшее время можно ожидать вторжения. Вель смутно припомнила, что Годваг Гивир называлась область, когда-то принадлежащая Лесному Дому и расположенная между его границами и Бреготтом. Говорили, что в тех чащобах, отравленных прикосновением Сета, обитает древнее зло. Мать пугала ее в детстве страшными историями об этом месте. - Тебе нужна моя помощь? – без обиняков спросила она, и в ответ эльф жестко усмехнулся. - И да, и нет, нерожденная. Я бы поставил вопрос иначе: мы оба можем помочь друг другу. Если, конечно, договоримся. - Я слушаю, - кивнула Вель. - Годваг Гивир не всегда был владениями Сета, - начал эльф, разглядывая ее холодным обвиняющим взглядом стальных глаз. Теперь он всегда смотрел так: будто она в чем-то перед ним провинилась, будто не оправдала его надежд. Но Вель не было до того дела. – Раньше эти земли назывались Рощей Паломников, потому что именно там, в самом сердце чащи, располагалась могила Первопришедших Аллариэли и Налеана, которые привели четыре эльфийских рода в земли Этлана на заре времен. А вместе с ними покоился и обломок Фаишаля. – Вель не удержалась, удивленно вскинула брови, и эльф не преминул отреагировать на ее жест. – Он принадлежал одному из потомков Налеана, эльфийскому князю Имлаэну, убитому во время войны с Кроном, и похоронен был в могиле его пращура, укрытый силой Первопришедших от чужих глаз. Так укрытым с тех пор и остался – Сет не сумел им завладеть. Зато завладеть им можем мы, и мне понадобится твоя помощь, чтобы это сделать. - Какого рода помощь? - спросила Вель, гадая, что именно знает эльф. О том, что Белый Источник отравлен, она поставила в известность лишь двоих: Каярди Варда и Найрин, и оба клятвенно пообещали ей молчать. И если в нимфе она была уверена, то в случае с ильтонцем возникал вопрос. Промолчал ли он или все-таки проболтался старому другу? - Годваг Гивир – проклятое место, соваться туда – гиблое дело, еще хуже, чем в Серую Топь, - продолжил Алеор. – Его охраняют твари гораздо опаснее лотрий, и коли не было бы нужды, я бы предпочел вообще не лезть туда. Но время нас не ждет, и если мы хотим опередить Сета, нам понадобится преимущество. А преимущество – это Лепестки Фаишаля, который рано или поздно будет собран воедино наследниками Ирантира. И раз уж я имею к этому непосредственное отношение, то хотел бы в этом участвовать. - Чего же ты хочешь от меня? – уточнила Вель. - Ведунов, которые помогут мне быстро добраться туда. Сильных спутников, которые вместе со мной дойдут до центра леса. - С каких это пор Тваугебиру понадобились сильные спутники? – скептически вздернула бровь Вель. – Насколько я помню, ты предпочитаешь работать в одиночку. - С тех самых пор, как всеми ведунами начала заправлять Аватара Создателя, - осклабился эльф. - Я пытался договориться сам, напрямую, но все они указывают на тебя и говорят, что без твоего разрешения покинуть Асфей не могут. Говорят, сочтешь их дезертирами. Так что мне приходится просить тебя о содействии, Аватара. Я бы мог и сам поехать, но потеряю слишком много времени, а сейчас оно чересчур дорого стоит, чтобы им разбрасываться. - Лепесток ты, несомненно, намерен оставить себе, - констатировала Вель. - Несомненно, - кивнул эльф. – Но, у меня к тебе есть другое, не менее выгодное предложение. - Какое? – уточнила она. - Ниера, - губы эльфа расплылись в победной улыбке. – Ты хочешь, чтобы ей сохранили жизнь, а я – единственный, кто действительно может это сделать. - С ней Мефнут, - заметила Вель, но эльф безжалостно напомнил: - А против нее – Эвилид. И Сагаир, - глаза Алеора сощурились, полыхнув огнем. Этот факт, как и разрушение Таахалдана, Вель скрывать от своего окружения не стала. – Только я могу справиться с ним, ты знаешь это. Никому больше не хватит сил. Дай мне ведунов, которые быстро переправят меня в Годваг Гивир, а оттуда в Мелонию, и я обещаю тебе защитить Данку от Сагаира. Да и Провидца верну, пока с ним не случилось ничего дурного. Вот все и встало на свои места. Возможно, дело было и не в Фаишале. Возможно, Алеору нужен был Сагаир, и ради этого он готов был прикрываться какими угодно обещаниями. С другой стороны Данка не раз говорила, что единственным человеком, которого любил в этом мире Алеор Ренон, была ее ману, Рада Черный Ветер. Быть может, он и вправду хотел защитить ее детей. Но еще вероятнее был один единственный простой факт. Вель не дала Алеору того, чего он так хотел: не объявила войну Сету и не повела против него войска. Быть может, он надеялся, что Данка это сделает, раз уж в Мелонии обосновался один из Эвилид, да и до Хмурых Земель оттуда было рукой подать. А может, ему просто было невмоготу находиться здесь и смотреть в глаза своему собственному поражению – Вель, так и не разделившей его взглядов. Да и важна ли была причина? - Завтра на рассвете к тебе придут отобранные мною Спутники, - пообещала Вель, и Алеор кивнул, заметно расслабляясь. – Обещай мне, что убережешь Данку, - добавила она, и эльф прямо взглянул в ответ. - Обещаю, Вольторэ. Он протянул ей руку, и она пожала сухую узкую ладонь, покрытую шершавыми мозолями. - Спасибо тебе за все, - поддавшись порыву, тихо проговорила она. - Тебе спасибо, нерожденная. Постарайся, пока меня нет, не разбазарить все завоеванные земли. Это твое «отсутствие границ» - дело, конечно, хорошее, но вряд ли вся эта ватага поддержит тебя, когда протрезвеет. А от одних крылатых баб толку мало будет, - почти не скрывая насмешки, посоветовал ей эльф. - Я разберусь, - мрачновато отозвалась Вель, отпуская руку. Шутливо поклонившись ей, Алеор выпрямился и все-таки напоследок добавил: - Своих ребят я оставлю здесь. Можешь делать с ними все, что вздумается. Их старший – Нивиран Хелев, - смекалистый парень и ему можно доверять. Я знаю его достаточно давно, чтоб поручиться за него. – Мгновение он смотрел на нее, а затем ухмыльнулся и махнул рукой. – Увидимся в Бреготте, Аватара. Постарайся дожить до этого. - До встречи, Алеор, - тихо ответила Вель закрывающейся двери. Странное дело, сейчас она ощущала что-то, похожее на грусть. Хоть никогда и не думала, что будет скучать по его бесконечным едким замечаниям, насмешкам и оскорблениям. И уж тем более – по навязчивым попыткам натравить ее на весь окружающий мир. Но все же в чем-то он был очень похож на нее саму, в чем-то глубинном и очень-очень знакомом ей, чему Вель и имени дать не могла. И ей было грустно, что он уходит. В одном Алеор был прав: кто еще, кроме него, смог бы по-настоящему защитить Данку? Об этом она тоже без конца думала, сомневаясь и не понимая, как поступить дальше. Отправить армию анай ей на подмогу она не могла – тогда Эвилид в Латре с легкостью выследили бы Данку. А от пары человек вряд ли был бы толк, какими бы сильными эти люди ни были. Да и некого ей было отправлять, пока Алеор не предложил свою кандидатуру, пока Крол с Китари были слишком увлечены своей бедой, чтобы реагировать на весь окружающий мир, пока Гайда вела в Асфей армию… Глубоко вздохнув, Вель вновь уселась на пол и закрыла глаза. Нужно было выбрать достаточно верных людей, чтобы отправить их с Алеором, достаточно сильных, чтобы от них был толк, тех, кто пригодился бы Данке в дальнейшем. Нужно было решить что-то с уничтожением выхода жилы Белого Источника на поверхность и жрецами, которые использовали его энергию. Нужно было протащить армию кортов через Эрванский кряж и переловить всех гринальд, засевших там. Нужно было восстановить разрушенный Ишмаил и создать жизнеспособное государство Спутников, построенное на принципах равенства, справедливости и свободы. Нужно было… Она гнала прочь все мысли, пытаясь сосредоточиться на своей необходимости и сформулировать вопрос, на который можно было бы получить прямой ответ. А в голове вместо этого крутилось лишь одно: Убереги ее, Алеор, молю тебя. Убереги мою девочку.