Танец Хаоса. Одинокие тропы

Мефнут ощутила Анкана – слабым биением родства в собственной грудной клетке. Будто оба они шагнули ей навстречу, распахивая объятия и больше совсем не юля и не пытаясь скрыть от всех свои мысли и чувства. Пока еще, как и всегда поначалу, эта связь была совсем слабой. Просто смутное осознание того, что они рядом, как ощущение чьего-то присутствия в соседней комнате. Но со временем эта связь окрепнет, станет более полной, более чистой. Мефнут уже знала, как это происходит, ощущала на себе, способная с закрытыми глазами указать в ту сторону, где находилась Данка, пусть она и была в этот момент на другой стороне мира. Это давало преимущества. И здесь Данка несомненно победила. Потому что связь не позволяла утаить что-то от того, с кем ты был связан, не давала возможности кривить душой. В таком случае верила ли теперь им Мефнут хоть чуточку больше, чем в самом начале? Она взглянула на задумчивые лица обоих Анкана и не смогла ответить на этот вопрос. Верю я только Авьен, Данке и Китари, больше никому. Правда всегда приходила угрюмой и жестокой, но лучше уж было так, чем когда тебя долго и упорно водили за нос, связывая по рукам и ногам сладкими обещаниями и посулами. - Пойдемте, поглядим, что там, - проговорила Данка, поднимаясь со своего стула и направляясь в сторону двери. Мефнут вопросительно взглянула на Авьен, а та покачала головой и кивнула на котел, висящий над огнем. Пахло из него восхитительно, и Мефнут вынуждена была согласиться, что губить такую еду просто нельзя, а потому и бывшую белую жрицу тащить за собой смысла не имело. Поразительно, и как она умудрялась уметь все от придворных интриг до приготовления вкуснейшей еды? Анкана тоже двинулись следом за Аватарой, но Мефнут не пропустила их, пристроившись прямо у нее за спиной. Эти люди могли сколько угодно клясться в верности, нуждаться в поддержке Данки, следовать за ней. Это еще не означало, что им можно было доверить ее жизнь, слишком уж много интриг они плели, слишком много ставок делали, и закладом в них могло оказаться что угодно. Яркое утреннее солнце ударило по глазам, заставив Мефнут зажмуриться. Воздух был свежим и бодрящим, густо пахло травами с окрестных полей, а еще – гарью пожарища на месте гостиницы. На пороге их встретил один из бессмертных, по собственному желанию отправившийся вместе с Данкой на юг, его звали Мириал, и Мефнут он по большому счету нравился. - Пойдемте, нерожденная! Дозорные заметили повозку, идущую с севера, лучше вам самим поговорить с возницами, - сказал он, вопросительно глядя на Данку. Нетерпение странно проявлялось в мимике всегда сдержанных бессмертных. Этот вот одеревенел всем телом, будто его к земле прибили, и голову склонил набок, напряженно глядя на Данку. Будь на его месте человек, он бы подпрыгивал от нетерпения, готовый в любой миг сорваться в бег. - Пойдем, - кивнула Данка, быстро направившись вперед по пустой улице. Мефнут и Анкана последовали за ней. Поразительно, какой мирной деревня выглядела при солнечном свете! На глянцевых листьях плодовых деревьев отражалось солнышко, смешливо скатываясь с румяных боков поспевших яблок. Цвели яркие и крупные цветы конца лета, из которых Мефнут признала совсем немного, слишком уж сильно этот край отличался от привычной ей суровой земли Данарских гор. Из-за приземистых деревянных изгородей виднелась густая зелень огородов. Мефнут огляделась вокруг себя, сумрачно шмыгнув носом. Что ж, еще немного, и эта деревня зарастет быльем и зачахнет, как та, в которой они укрывались, покинув Таахладан. Неумолимое время обглодает стены домов, высосав из них все тепло, ветра сорвут аккуратную краску с заборов, а дожди сожрут дверные петли, заставив их протяжно и тоскливо скрипеть на ветру, а затем и вовсе рассыпаться прахом. Одичают лозы винограда по заборам, полынь поднимется там, где до этого на грядках аккуратно торчали хвостики саженцев. И дикие, равнодушные ко всему цветы задушат буйство ярких красок садов, на своем пути к солнцу выбрасывая листья и венчики все выше и пятная всю землю вокруг густой черной тенью. Все, чего мы касаемся, рассыпается в прах. Все, что есть человек, лишь жалкая попытка урвать у безжалостного времени иллюзию крохотного беззаботного мирка красоты, которая есть лишь ложь. - Ты выглядишь усталой, Меф, - мягко проговорила идущая рядом Данка, заставив Мефнут вздрогнуть от неожиданности. Она слишком глубоко ушла в мрачные размышления, и с каждым разом такое случалось с ней все чаще и чаще. Данка взглянула на нее, сочувственно и нежно, мягко, будто за плечи обняла. – Если хочешь, возвращайся к Авьен. Я не чувствую опасности сейчас и управлюсь сама, не тревожься за меня. А вы хоть немного побудете наедине в тишине после всего этого хаоса. А еще более неприятным чувством, чем досада от чужой лжи, был стыд, и вот его-то Мефнут ненавидела всей душой, но поделать с ним ничего не могла. И наверное, и хорошо: он не давал ей забывать о том, кто она. Потому, сжав зубы, она отвела глаза, не в силах смотреть на Данку, и приглушенно ответила: - Я с тобой пойду, Дань. Не тревожься за меня. - Как скажешь, - кивнула та, наградив Мефнут долгим внимательным взглядом. Самая большая сложность состояла в том, чтобы продолжать видеть в ней Данку, ту самую Данку, от близости которой сердце Мефнут всегда наполнялось теплом. Слишком многое и слишком быстро менялось вокруг них в последние дни, и за этим калейдоскопом Мефнут теряла, все время упускала нить связи с ней, рябящую, то и дело гаснущую, такую слабую теперь. И не той связи, что установилась между ними после присяги, а той, гораздо более глубокой и искренней, что прорастала из их сердец навстречу друг другу в золотые дни их общего детства. Иногда Мефнут казалось, что потерять эту связь будет гораздо страшнее, чем связь между Аватарой и Спутницами. Куда страшнее. Деревня вокруг них будто застыла на самой границе излома, как умирающий человек, который еще не понимал, что его час пришел. Пустая и тихая она упивалась летним солнцем, и несколько человеческих фигурок на принадлежащей отныне лишь ветрам дороге казались странными и совершенно неуместными здесь и сейчас. Мефнут прищурилась, вглядываясь в них и переживая приближение того всепоглощающего неумолимого поворота, которое впервые пришло к ней на каменной террасе медленно заполняющегося водой Таахалдана. Старый мир безвозвратно уходил в прошлое, уступая место новому, смываемый прочь невозмутимо поднимающейся волной перемен, и ничто не могло уже обернуть это вспять. Ничто и никто. Они миновали сгоревшую гостиницу на городской площади, и Мефнут содрогнулась, припомнив, как всего несколько часов назад, ослепленная паникой, едва не потеряла разум, наткнувшись на Раба посреди темного коридора. Крыша здания просела и обрушилась внутрь, кривыми обугленными балками торчали из пролома стропила. Стены уцелели, - эльфы быстро потушили пожар при помощи Способных Слышать, - и теперь застыли мрачным напоминанием о минувшей ночи. Мефнут сжала зубы, вспоминая, с каким лихорадочным ужасом оглядывала все свое тело, как только выдалась минутка побыть одной. Больше всего на свете боялась она увидеть на коже черные пятна, но все-таки не увидела их, и с души как камень свалился. Клятва работала, по крайней мере, для нее, и это уже было большим утешением. Но Данку потерять она боялась не поэтому, и стыд оттого грыз и терзал ее день ото дня все сильнее. Они миновали разбитую телегу, застрявшую посреди улицы, и вот тогда и увидели пожаловавших в деревню гостей. Большая повозка, груженая дровами, стояла у самого въезда в деревню. Возле нее толпились люди, и среди них Мефнут сразу же разглядела Батару дель Лаэрт, как всегда подбоченившуюся, энергичную, что-то втолковывающую остальным. Был там и лорд Ликард, мрачно хмурящий брови, скрестив руки на груди. Возле него стоял нахмуренный Лайам до’Витор, глядя на Батару со смесью презрения и ярости. Громкий голос ведьмы был слышен на всю улицу, и расслышав обрывок ее тирады, Мефнут едва не застонала в голос. - … все здесь принадлежит Аватаре Создателя, низинник, все эти земли. Потому что она защищает их, а значит, у нее есть право на них, это же ясно как день. Место твоего царя занял самозванец, призвавший в страну врага, и ему уж точно нет ни малейшего дела до того, что происходит в его землях. Думаешь, он стал бы защищать тебя от Рабов? Разумеется, нет. А значит, он не царь, и прав у него здесь нет никаких. Потому и становище теперь принадлежит Аватаре и никому больше. - Ох, Артрена, дай этой женщине хоть крупицу скромности, - тихо пробормотала под нос Мефнут, качая головой. На это Данка лишь невесело усмехнулась и отозвалась: - Ты просишь у Нее слишком многого. Проще уж попросить одним махом закончить Танец. - Госпожа, мне нет дела ни до Аватар, ни до короля Мелонии, - усталым голосом объяснял мужчина, стоящий напротив Батары возле своей повозки с таким видом, будто собирался голыми руками защищать ее хоть от всех эльфов, что собрались вокруг него. – У меня уговор с Ленаром Гаданом, я привез ему на продажу дрова и хочу получить за них свои деньги. Где вы его держите? Дайте мне с ним переговорить, а если нет, то сами заплатите мне за дрова, мне все равно, кто деньги отдаст, лишь бы отдали. - Ты не понял того, что я тебе сказала, низинник? – возвысила голос Батара, и в нем появились угрожающие нотки. - Я все понял, женщина! – рыкнул на нее мелонец, и Батара фыркнула, едва не подпрыгнув на месте, словно вспугнутая резким жестом курица. – Но работа стоит денег. Я ее сделал, а ты – плати. Иначе я пойду к мэру, и вот он уже разберется, кто вы такие и на что право имеете, а на что нет. Данка прибавила шагу, как и Мефнут, ощущающая стойкое желание надавать Батаре оплеух, кем бы она там ни была, Способной Слышать или нет. Впрочем, в этот момент их заметили. Сопровождающий их эльф вскинул руку в приветственном жесте, и кто-то из его товарищей у телеги тронул Батару за плечо, тихонько проговорив ей что-то на ухо. Она резко обернулась в сторону Данки, окружающие ее эльфы расступились, и сердитый мелонец мрачно уставился прямо на Данку. Это был седоватый крепкий мужчина с большой залысиной и загорелыми разбитыми работой руками. Рядом с ним переминался с ноги на ногу молодой паренек, огромными глазами разглядывая эльфов и Батару, едва рот не раскрыв от удивления. При приближении Данки паренек вылупил глаза еще сильнее, да так и застыл, даже не моргая. - Светлого утра вам! Я – Аватара Создателя Ниера, - негромко проговорила Данка, подходя к собравшимся и совершенно спокойно разглядывая двух мелонцев. - Ну да, - хмыкнул мужчина, наградив ее презрительным взглядом с ног до головы. – А я – Первый Жрец Васхиля. – Улыбка растаяла на его губах, и взгляд, обращенный на Данку, стал тяжелым. – Я не знаю, в какие игры ты тут играешь, бессмертная, да и мне и дела до того нет. Я привез Гадану дрова и хочу получить свои деньги. Отведи меня к нему или плати сама, мне все равно. - Все жители этой деревни мертвы, - ответила ему Данка, и лицо мелонца медленно вытянулось, приобретая совершенно иное выражение. – Они обратились в Рабов, и ночью я зачистила деревню, уничтожив их. Боюсь, твой друг тоже погиб, и мне очень жаль, что так случилось. Если это как-то поможет тебе, можешь забрать деньги из его дома, если знаешь, где он хранил их. Мы ничего не тронули здесь, оставив как было. Несколько мгновений мужчина моргал, глядя на нее, будто не понял смысла ее слов, затем неуверенно хмыкнул и оглядел стоящих вокруг мужчин. - Это какая-то шутка? Если да, то она весьма неудачная. Я буду говорить с главным среди вас, а не с полоумной дурочкой, возомнившей себя невесть кем. - Ты совершаешь очень большую ошибку, низинник, - угрожающе начала Батара, нависая над ним, как скала, и он сердито зыркнул на нее, но тут сквозь толпу почти что протолкалась одетая в белое Способная Слышать Натаб дель Раэрн и остановилась прямо напротив него. Глаза ее сверкали, подбородок был вздернут вверх, и вся она источала праведное негодование. - Как ты смеешь говорить в таком тоне с Аватарой Создателя?! – почти что выкрикнула она ему в лицо, и Данка рядом с Мефнут зашипела, схватившись за грудь. Мефнут тоже ощутила это: острый укол боли под ребрами, будто к коже приложили раскаленную головню. И шло это ощущение со стороны Натаб. А та обрушилась с гневной речью на оторопевшего мелонца, не замечая ничего вокруг. - Ты должен преклониться перед ней и молить о прощении за свои грехи! Она – проводник воли Великой Мани на земле, она – сосредоточение силы, что бережет нас всех от смерти! И если ты немедленно не попросишь у нее прощения, глупец, то кара обязательно настигнет тебя!.. - Хватит! – резко приказала Данка, и Натаб осеклась, обернувшись к ней и глядя широко распахнутыми глазами, в которых не было ничего, кроме фанатичного блеска. - Но он посмел оскорбить тебя, нерожденная!.. – начала та, но Данка вновь оборвала ее, решительно мотнув головой: - Я сказала: хватит. Ты говоришь темные и дурные вещи, и я не желаю больше слышать всего этого. Никогда. Несколько мгновений женщина просто молчала, глядя на Данку и моргая, а затем вдруг соединила руки ладонями перед грудью и глубоко склонилась перед ней в поклоне: - Как ты прикажешь, нерожденная, так и будет. Я твоя Спутница и выполню любую твою волю. Мелонец громко фыркнул и опустил руки, рассержено оглядев собравшихся вокруг него эльфов: - С меня хватит! Я сюда приехал торговать, а не смотреть представления ополоумевших баб. В последний раз спрашиваю: вы пропустите меня к Гадану или расплатитесь сами? - Мы не будем чинить препятствий, но Гадана ты не найдешь здесь. Его больше нет, как и всех остальных, - с затаенной печалью в голосе проговорила Данка, а затем отступила в сторону, освобождая дорогу мелонцу. – Если знаешь, где он жил, забери в его доме положенную тебе плату и езжай с миром. Никто не будет тебе препятствовать. - Бхара бесноватая! - тихо и зло буркнул мелонец, поворачиваясь к своей телеге, и отрывисто приказал пареньку, что до этого молчал: - Лезь на козлы, Тавен. Давай закончим побыстрее. А эти скоморохи пусть и дальше кривляются. - Пропустите его, - скомандовала Данка, отходя в сторону, и Батара дель Лаэрт решительно направилась к ней, едва не сбив с ног молодого мелонца, который со вздохом отшатнулся к повозке. Глаза ее метали молнии. - Ты делаешь глупость, Данара! Это ничем хорошим не закончится! Данка только бесстрастно поглядела на нее, но ничего не ответила. Батара фыркнула, развернулась и направилась прочь, всем своим видом демонстрируя несогласие. Повозка начала медленно разворачиваться, кони, храпя и вскидывая головы, пошли в сторону центра деревни. Мефнут могла только наблюдать за тем, как косится на них мелонец, глядя зло и мрачно, погоняя лошадей вперед. Что он сделает, когда увидит пепелище гостиницы? О чем подумает? Наверное, со стороны они и впрямь выглядели, будто кучка буйно помешанных, не иначе, и уж точно не походили на Спутников Аватары Создателя. Не говоря уже об эльфах, на которых мужчина смотрел с почти нескрываемой ненавистью, будто они нанесли ему личное оскорбление. Лорд Ликард подошел вплотную к Данке и негромко проговорил, склонившись к ней так, чтобы посторонним его слова слышны не были. - Нерожденная, боюсь, этот человек сделает неправильные выводы из услышанного и увиденного и разнесет эти выводы по всей округе. Стоит ли нам просто отпустить его после всего этого? - А что вы предлагаете? Его убить? – слова прозвучали совершенно обыденно и тем произвели эффект гораздо больший, чем если бы Данка кричала. Но особенно Мефнут не понравилась возникшая на губах Лайама до‘Витора удовлетворенная улыбка, которой он проводил спину мужчины после предположения Данки. Этот человек желал дурного, будто чего-то сокровенного, и у Мефнут оттого мурашки по спине побежали. Она пришла следом за Данкой биться с Рабами, а не вырезать местных жителей только за то, что они не верили в Танец Хаоса. Она пошла за Аватарой, которая несла мир и жизнь, а не рознь и смерть. Но, видимо, не все руководствовались похожими принципами. - Убить – это крайняя мера, - покачал головой Ликард. – Я предложил бы задержать его здесь на какое-то время, пока мы не уйдем отсюда на достаточное расстояние, чтобы он уже не мог причинить нам вреда. Данка подняла на него глаза и поглядела, задумчивая и тихая, совершенно спокойная, будто ничего страшного сейчас вокруг них не происходило. - Я никуда не уйду отсюда, милорд, пока не буду точно уверена в том, что ни один из Рабов не покинул Дамеров Плёс. Если они разбрелись по окрестностям еще до нашего здесь появления, Мелония обречена. Пройдет месяц, и в стране не останется ни одного живого человека, два месяца – и Этлан падет. – Отвернувшись от нахмурившегося мелонца, она тоже поглядела на спину возничего. – Мы убедимся в том, что очаг потушен, а затем продолжим наш путь. Нет нужды удерживать здесь этого человека, пусть возвращается домой и несет весть о том, что Аватара в Мелонии. - Но он не верит в то, что ты Аватара, - Натаб поглядела на Данку таким взглядом, будто за одно подобное предположение человек уже заслуживал смерти. - Сейчас нет, - покачала головой Данка. – И даст Роксана, не поверит. Это будет означать, что Рабы до его деревни не добрались. В противном случае у него будет надежда. Мефнут поморщилась, ведь эти слова были откровеннейшей глупостью. Как и попытка Данки предупредить об угрозе войска под Аориэном. Тогда она тоже долго объясняла им, что в Мелонии появились Рабы, и чем ей ответили? Градом стрел, от которых ее уберегла лишь Авьен, уведя ее сквозь переход в пространстве. Чем лучше было то, что происходило сейчас? Разве был так высок шанс, что в миг беды этот человек вспомнит о ее предупреждении? Мефнут очень сильно в этом сомневалась. А вот Ликард задумчиво прищурился, поглаживая подбородок и глядя на нее. - Это можно будет использовать, - медленно проговорил он, кивая. – Можно будет сыграть на том, что Аватара спасает Мелонию от Рабов в то время, как король бездействует. В таком случае вас поддержат куда быстрее, чем если вы попытаетесь открыто бросить ему вызов в Латре. - Моя цель в том, чтобы уберечь людей, милорд, - ответила ему Данка. – Спасти жизни, а не перетягивать кого-то на свою сторону. - Я это понимаю, нерожденная, и это благая цель, - кивнул ей Ликард, - но не забывайте о том, что мы противостоим Эвилид. И если мы хотим выбить его из этой страны, нам придется плести интриги и пытаться переиграть его на дипломатическом поприще, нравится это вам или нет. Правитель, лишающийся поддержки своих людей, становится тираном, а тиранов рано или поздно свергают их бывшие подданные. Поднять Мелонию против Эвилид будет гораздо проще, если она поднимется не против короля, а за Аватару Создателя. Несколько мгновений Данки раздумывала над его словами, а затем все-таки кивнула, впрочем с таким видом, будто все это было ей не так уж и интересно: - Что ж, посмотрим, как все обернется в итоге. Сейчас меня больше волнует то, что происходит здесь. – Она повернулась к Ликарду с Лайамом и спокойно проговорила: - Милорды, пойдемте со мной. У этого человека возникнут вопросы, и мне хотелось бы, чтобы вы были рядом, чтобы ответить ему на них правильно. Я чужая здесь, вряд ли он меня послушает, а ваше присутствие может его успокоить. - Сомневаюсь, нерожденная, - покачал головой Ликард. – Мелонцы упрямы и горды. Этот человек уже сделал все свои выводы, и что бы вы сейчас ему ни сказали, вряд ли это его переубедит. - И все же, - мягко отклонила его протест Данка, а затем поглядела на Мефнут, и той показалось, что за этим взглядом скрывалось что-то большое. Данка слишком внимательно смотрела, почти настойчиво, будто Мефнут должна была услышать в ее словах больше, чем они подразумевали. – А ты, Меф, возьми с собой Спутницу Натаб, осмотрите сверху окрестности. Рабы могли разбрестись по округе. Я хотела бы остановить их до того, как они заразят окрестные деревни. Смотрела она и впрямь очень внимательно, и Мефнут прищурилась, пытаясь понять, что Данка сказала ей на самом деле. Чего она хотела. Увести отсюда Натаб, чтобы не мешала ей? Или еще чего-то, что Мефнут так и не смогла правильно услышать? - Хорошо, Дань, - согласно кивнула она, поколебавшись лишь мгновение и бросив взгляд на лорда Ликарда. Он стоял рядом с Данкой, сдержанный и спокойный, на поясе его висел кинжал, как и вчера ночью. Даже во время встречи с Рабами самообладания он, в отличие от Мефнут, не потерял, значит и сейчас мог защитить ее. Пожалуй, даже лучше, чем сама Мефнут. Сумрачно обернувшись к Натаб, она кивнула ей головой, а затем раскрыла крылья за спиной. Горячая щекотка побежала по плечам от ощущения их тяжести, и когда ноги оторвались от земли, Мефнут почти что с облегчением вздохнула. Она и впрямь не хотела быть здесь и сейчас, в окружении этих людей, злорадно ожидающих чужой боли или фанатично выкрикивающих лозунги, потому и приказ Данки ее порадовал. Хотела ли она того в том числе? Чувствовала ли, что Мефнут мечтает оказаться где-то в другом месте? Правда, Натаб никто не отменял, но по большому счету ее можно было и игнорировать. За последние месяцы по-настоящему в тишине и одиночестве Мефнут не бывала никогда, так что уже научилась отсекать от себя лишнее и не замечать чужого присутствия, коли не хотела того. Однако с некоторыми людьми это получалось хуже, чем с другими, и прежде всего потому, что эти люди просто не понимали, когда нужно оставить человека в покое. Так и Натаб почти сразу же догнала Мефнут и пристроилась рядом, глядя на нее светящимися интересом глазами, разглядывая, будто диковинку какую. Они взлетели над крышами деревни, оставив позади Аватару и окруживших ее мужчин, белую ленту дороги, сгоревшую гостиницу, и устремились к околице, за которой начинались поля. Мефнут помнила след, который оставляли после себя Рабы. Их прикосновение несло в себе смерть, потому все живое, чего они непосредственно касались, обращалось прахом. Нужно было просто внимательно смотреть вниз, туда, где под ласковым ветром медленно покачивалось море густых зеленых трав. - Я чувствую тебя, Спутница! - голос Натаб звучал как-то взвинчено, будто она готова была истерически расхохотаться от восторга в следующий миг. - Да, это природа связи, - буркнула в ответ Мефнут, надеясь, что такого ответа ей будет достаточно. Но надежды ее не оправдались. - Но я же присягала не тебе, а Аватаре, - заметила она, и Мефнут тяжело вздохнула. Наверное, нужно все-таки было хоть что-то объяснить ей. Природа связи была чересчур тонкой и сложной для понимания, она и Мефнут-то много раз ставила в тупик. А эта Раэрн отличалась характерной для Дочерей Земли фанатичностью, с такими всегда было сложнее, чем с остальными анай. Недаром же родная мани Мефнут сбежала в Рощу, отказавшись от кланового имени и предпочтя быть возле Великой Царицы, где дышалось гораздо легче. Собравшись с мыслями и продолжая следить за проплывающей под ними травой, в которой пока не виднелось ничего, похожего на пепельный след, Мефнут проговорила: - Мы все становимся связаны друг с другом после присяги. Аватары принимают нас в себя, а мы – их, и таким образом образуется что-то вроде сети между нами. С каждым днем она крепнет, давая нам защиту от мари, а Аватарам – силы сражаться с Рабами. - А низинники уже присягали Аватаре Ниере? – с любопытством спросила Натаб, и Мефнут поняла, что начинает сердиться. Ей не нравилось, как она формулировала свои вопросы, как строила их. Не нравилось, что она делила Спутников на анай и низинников, это было неверно. Авьен была самой преданной и сильной из Спутниц Аватар, и родилась она по эту сторону гор. Никто не имел права так отзываться о ней, пусть и не направлял удар конкретно против нее. - Жители Этлана присягали Аватарам, - цедя слова и не желая продолжать этот разговор, отозвалась Мефнут. – И их присяга ничем не отличается от присяги анай. Как и они сами не больно-то отличаются от нас. - А что, вторая Аватара – низинница? – на этот раз вопрос прозвучал еще хуже, и Мефнут не утерпела. Резко обернувшись к Натаб, она натолкнулась на совершенно пустой взгляд, в котором было лишь любопытство и ничего больше. У нее не было злого умысла, она даже не понимала, что слова, которые она говорит, могут кого-то ранить, не осознавала, как они звучат. - Почему ты спрашиваешь меня об этом? – вопросом на вопрос ответила Мефнут. - Потому что ты – Спутница Аватары Ниеры с самого начала Танца Хаоса, и ты знаешь о ней гораздо больше всех остальных, Мефнут дель анай, - с готовностью отозвалась Натаб. – А я не знаю ничего, но очень хочу знать. Мефнут скрипнула зубами, ощущая глупость этой ситуации. Что бы она ни говорила, все было как об стенку горох, все слова и раздражение отскакивали от этой женщины, будто она не понимала и не чувствовала настроения другой Спутницы, хоть и была теперь с ней связана. Но объяснить ей все действительно было нужно, иначе как она поймет, что заблуждается? А раз теперь они обе были Спутницами Аватар, Мефнут придется проводить в ее обществе много времени, и значит, взаимопонимание просто необходимо. Но это не означало, что ей вообще хотелось говорить хоть слово. - Вольторэ родилась и выросла в Ишмаиле, государстве у самого подножья Эрванского кряжа. Ее родители – люди. - Из какой она касты? Вопрос поставил Мефнут в тупик, и она недовольно буркнула: - У низинников нет каст. Проклятье! Теперь и я называю их так, и все из-за нее! Досада на себя смешалась с раздражением, вызванным Натаб, и Мефнут ощутила себя вконец плохо. Даже полет, ощущение ветра под крыльями и легкость собственного тела больше не радовали ее, и все это – благодаря Натаб. А та только с уверенностью покачала головой и рассудительно заговорила: - Как же нет? Смотри, в этом становище жили ремесленники, а в том, которое мы покинули, Аориэн, - воины. Мужчины мелонцы, что путешествуют с нами, тоже воины. Значит, у низинников есть касты, как и у нас. И вроде в словах-то ее был толк, а только Мефнут отчего-то все сильнее казалось, что она говорит с сумасшедшей. Будто правда на губах Натаб слегка искажалась, совсем чуточку, буквально на волосок, но этого было вполне достаточно, чтобы вся картина в целом выглядела совершенно иначе. Что-то очень опасное чуялось в этом Мефнут. Как и в образе мыслей Натаб. Потому что проследить логическую взаимосвязь между вопросами, ответами и реакцией на них в их разговоре Мефнут пока не могла. - У них касты наследственные, а не выборные, как у нас. Да это и не совсем касты. – Мефнут прокрутила в голове все, что узнала за последние месяцы, и поняла, что просто не сможет объяснить всего этого Натаб в двух словах. А распинаться и расписывать все это в подробностях у нее не было никакого желания. Так что она ограничилась фразой: - Отец Вольторэ был жрецом, но сама она к культу отношения не имела. - Жрецом? Местных богов? – уточнила Натаб, и вновь неприятное ощущение пробежало по спине у Мефнут, заставив ее передернуть плечами. Слишком будничным тоном был задан этот вопрос. Слишком обычным. - Да, но она не отличается особой религиозностью, - ответила Мефнут, внезапно понимая, что каждое ее слово Натаб толкует по своему и выводы из него делает свои, совершенно никакого отношения не имеющие к реальному положению дел. Может, и впрямь стоило вообще молчать? Не отвечать ни на один ее вопрос? Сделала ли Мефнут хуже, постаравшись объяснить ей хоть что-то и улучшить ситуацию? - А в Великую Мани она верит? – спросила Натаб, и Мефнут просто кивнула, уже не зная, что и как говорить или не говорить, чтобы спасти ситуацию. – Это хорошо, - задумчиво проговорила Натаб, будто разговаривала с самой собой. – Это правильно. Мефнут не знала, ждут ли от нее каких-то дальнейших комментариев и почти что молила Артрену Хлебородную, чтобы вопросов Натаб больше не задавала. Но тут глаза ее скользнули по траве под ними, и все это мигом вылетело прочь из ее головы. Потому что ровный четкий след вел по заросшей травой равнине на северо-запад, похожий на ожог. Будто кто-то приложил к груди степей раскаленную кочергу, оставив на ней широкий пепельный рубец. - Один ушел, - мрачно пробормотала Мефнут, глядя вниз, и Натаб рядом сразу же встрепенулась: - Что ты говоришь, Спутница Мефнут? Должен же был быть хоть какой-то толк от этой женщины, судя по всему, безумной и фанатичной? Ее же почему-то прислала сюда Держащая Щит, не сама же она по своей воле пришла, а значит, было в ней что-то хорошее, что могло послужить и помочь Данке. Да и с Черным Источником она соединилась одной из первых, а Авьен много раз говорила, что только очень гибкий и широкомыслящий человек способен это сделать. И вот ее слову как раз Мефнут верила больше всех. Так что она проглотила все свои претензии и неприязнь к Способной Слышать и указала вниз, на оставленный Рабом рубец. - Вон, смотри. Здесь прошел Раб. Они несут смерть и буквально сжигают все живое вокруг себя, так что их довольно легко выследить. Но это нужно сделать быстро, пока они не перезаразили всех, у кого нет защиты присяги. - Мы будем преследовать его? – с любопытством спросила Натаб, и Мефнут, на мгновение задумавшись, проговорила: - Я полечу за ним, прослежу, как далеко он ушел. А ты облетишь деревню и посмотришь, нет ли еще следов, а затем доложишь обо всем Аватаре. Я вернусь, как только смогу. - Хорошо, Спутница Мефнут. Великая Мани да убережет тебя. В первый раз в жизни Мефнут едва не поморщилась от этих слов, ощущая себя испачканной и не желающей принимать от этой женщины никаких пожеланий, пусть и самых светлых. Махнув ей рукой и выдавив вымученную улыбку, она развернулась и полетела на северо-запад, едва не бегством спасаясь от общества этой женщины. Может, Данка и хотела убрать ее от себя и надеялась, что Мефнут ей в этом поможет, но некоторые вещи она просто не могла сделать. И прежде всего – выдерживать все эти волны безумия и искажения, которые шли от Натаб. Ей с самой собой сейчас было не слишком легко, и чужие проблемы никак не прибавляли сил, чтобы продолжать сражение с собственными бесами. А бесы-то были тут как тут, и почти сразу же глубокое осознание собственных действий пришло к Мефнут вместе со следом, ведущим вперед через густое разнотравье. Нервы у нее и впрямь в последнее время шалили, раз преследование Раба она посчитала лучшим выбором, чем общение с одной из Спутниц Аватары. Потому что почти сразу же Мефнут осознала: как только она его догонит, нужно будет его уничтожить. Времени на то, чтобы возвращаться назад и докладывать Аватаре, у нее не будет, придется сражаться самой. При свете дня и на открытой местности это казалось уже не таким тяжелым испытанием, как посреди кромешной темноты в узком коридоре гостиницы, но Мефнут все равно не горела особым желанием это делать. Но разве ее когда-то спрашивали, чего ей на самом деле хотелось? Разнотравье сменилось сжатым полем, на котором частоколом топорщились в небо острые обрубки колосьев. Здесь след был уже не так хорошо виден, и Мефнут пришлось спуститься ниже, паря над самой землей и внимательно вглядываясь в следы под собой. Раб почти не петлял, уходя прямо на северо-запад, будто его туда на веревке волокли, будто он знал, куда ему двигаться. В который раз уже Мефнут задумалась о том, как же они все-таки находили своих жертв? По слепой случайности? По запаху или на слух? Или как-то иначе? Ведь те трое, которых Ниера уничтожила в безымянной деревеньке, занятой эльфами, тоже появились буквально из ниоткуда. Можно, конечно, было предположить, что они обратились уже по дороге, когда направились выслеживать лагерь Аватары, как говорили ей Анкана, но их все равно что-то должно было привлечь. Как и того, по следу которого шла Мефнут, слишком уж четко он направлялся вперед, будто знал, куда ему идти. И чем дальше следовала за ним Мефнут, тем более мрачные предположения терзали ее с каждой минутой. Потому что впереди, на горизонте, возникли очертания каких-то построек. Их было немного, всего несколько крыш да заборы вокруг, видимо, стоящая в отдалении от деревни ферма, но там жили люди, и след вел прямиком туда. А еще справа, в нескольких сотнях метров от Мефнут, просматривалась проселочная дорога, ведущая как раз к этой одинокой ферме. Но Раб пошел напрямик к ферме через поля. - Помоги, Хлебородная! – пробормотала тихонько под нос Мефнут, сжимая покрепче рукоятки катан на поясе. Она знала, что ей делать, и бояться не имело никакого смысла. Да и Огненная сейчас шагала по небу над ее головой со Своим сверкающим Щитом в руках, которым укрывала тех, кто взывал к Ней о помощи. Как-то так само получалось, что страхи Мефнут без конца скалились ей в глаза, куда бы она ни пыталась убежать от них, уйти, спрятаться. И видимо, наступало время, когда придется встретиться с ними лицом к лицу и победить. Готова ли она была к этому? Судя по тому, как бежали по спине морозные и липкие мурашки страха, нет. Вскоре она приблизилась к одинокой ферме достаточно, чтобы разглядеть детали. Большой двухэтажный дом стоял посреди расчищенного места, возле него виднелись три сарая. За ним начинались огороженные загоны для скотины, которая вся сбилась у дальнего забора, и даже на таком расстоянии Мефнут слышала тревожное мычание. Она прищурилась, разглядывая очищенный участок перед домом. Никого из людей на улице не было, во всяком случае на том участке, который просматривался отсюда из-за тенистых плодовых деревьев, окружающих дом. А потом в глаза бросилась пустая перевернутая тачка на полпути между сараем и загонами, валяющиеся с другой стороны грабли, опрокинутое ведро, возле которого темнело большое пятно мокрой земли, и Мефнут мрачно вздохнула. След Раба вел прямиком к ферме, и он совершенно точно успел до нее добраться раньше Мефнут. А еще через несколько мгновений, будучи уже в паре сотен метров от фермерского дома, Мефнут разглядела и его самого. Черная фигура стояла возле одного из окон первого этажа, глядя внутрь, нелепо и медленно царапая почерневшими кистями стекло. Даже с такого расстояния Мефнут разглядела густое облако мари, зависшее в воздухе вокруг Раба, как будто искажающее проходящий сквозь него свет, как бывает, когда воздух дрожит над раскаленным солнечным дыханием полотном дороги. Но это было хорошо, это давало надежду. Раз тварь настойчиво пыталась попасть в дом, значит, еще существовала вероятность, что жители фермы живы. На этот раз она успела. Да только рано она выдохнула. Потому что прямо на глазах Мефнут из-за сарая выбежали трое мужчин с вилами в руках и бросились бегом через пустой двор к царапающему стекло Рабу. И все мысли мигом вылетели из головы Мефнут. - Нет! – закричала она во все горло, бросаясь вперед и выхватывая катаны. – Назад! Не подходите к нему! Один из мужчин остановился, указав двум другим на нее рукой и что-то заговорив, но Раб уже почуял их, отвернулся от стекла и медленно побрел им навстречу, волоча пудовые ноги. - Назад! – не своим голосом кричала Мефнут, надрывая горло и колотя по небу крыльями так быстро, как только могла. – Уходите! Не приближайтесь к нему! Двое мужчин остановились в нерешительности, глядя то на нее, то на Раба возле дома. Мефнут изо всех сил замахала руками, надеясь, что они прислушаются к ней. Еще же был шанс! Еще был! И тут третий из них с громким криком бросился вперед, поднимая свои дурацкие вилы. - Нет! – во всю силу легких заорала Мефнут. Наставницы учили ее снимать трение с крыльев, чтобы они не цеплялись за воздух, чтобы можно было увеличить скорость движения. Но даже так она не успевала, катастрофически не успевала. Потому что молодой дурак уже ударил Раба вилами в грудь, крича что-то не своим голосом, и Раб в ответ лишь едва-едва пошатнулся назад, как пошатывается каменная колонна, на мгновение теряя равновесие и сразу же возвращая его обратно. А парень равновесие не удержал и упал вперед, прямо под ноги Рабу, прямо в облако черной мари. Тварь медленно двинулась к нему, он попытался вскочить, подхватывая свои вилы. Двое мужчин тоже бросились вперед, чтобы ему помочь… На этот раз времени не было, как не было и никаких мыслей. Мефнут стрелой метнулась вниз и сложила крылья, всем весом обрушиваясь на Раба и вбивая катаны в основание его черной, как уголь шеи. Она еще успела ощутить упругий ответ в рукоятках, перетряхнувших плечи, а затем лезвие правой катаны с громким характерным звуком переломилось, разбившись на осколки, а они с Рабом покатились по земле. Он был будто из камня, твердый и на ощупь шершавый, как короста на ране. Густое облако черной мари, будто споры трутовика, наполнило рот и нос Мефнут, но у нее не было и мгновения на то, чтобы испугаться этого. С ревом она пустила по крыльям пламя, пустила его по оставшейся катане и швырнула все это в Раба под ней, обрушивая на него град ударов. Сзади послышался вскрик, взволнованные голоса, но Мефнут не слышала ничего этого. Она рубила и била наотмашь, забыв, как дышать, вкладывая в каждый удар всю оставшуюся в руках силу. Раб откинулся навзничь на земле, Мефнут оказалась верхом на нем, двумя руками занося клинок над головой и вбивая лезвие в белоснежное жуткое лицо с черными глазницами, которое уже начало плавиться под ударами огненных крыльев. Вспыхнули пепельные патлы, осыпаясь золой, потекла, будто разогретый металл, бывшая когда-то плотью белизна лица. Твердые, как две каменные глыбы, руки Раба пытались неумело схватить Мефнут или оттолкнуть ее, она не знала. Она только била, втыкая острый кончик катаны в белоснежное лицо и оставляя на нем неглубокие зарубки, будто на старом задубевшем стволе дерева. Отскочил в сторону, будто каменный осколок, кусочек носа, со скрежетом кончик катаны застрял в глазнице, и Мефнут изо всех сил дернула на себя, вытаскивая ее рывком. И следующий удар все-таки достиг цели. С глухим хрупаньем голова Раба раскололась на две части, треснула, будто ваза, косой линией пополам, и огонь жадно обхватил ее со всех сторон, обращая в факел, как и все его тело. И густая марь обратилась алыми искрами, вспыхнув, как вспыхивает и моментально сгорает пушистый белый венчик одуванчика в реве степного пожара. Подавившись мерзкой вонью горелой плоти, она отшатнулась прочь, отползая от Раба, задыхаясь в кашле и кое-как волоча за собой оставшуюся катану. Черный дым валил в небо, и вонь стояла гораздо хуже, чем когда Каэрос сжигали тела своих сестер. Она была противоестественной и едкой, липкой, как прогорклое масло. Но времени не было, потому что трое мужчин бросились к ней с криками, поднимая вилы. - Стойте! - хрипло выкрикнула Мефнут, вскидывая руку и вновь заходясь в кашле. – Не подходите! Это Раб! - Раб? – пораженно спросил один из мужчин. - Что здесь происходит? Кто вы? – крикнул второй. Третий зашелся в кашле, и вот это было плохо, Мефнут всем телом это чувствовала. Надо было что-то делать, и времени на раздумья у нее не было. Кое-как поднявшись на ноги, сквозь застелившую глаза пелену слез от едкого дыма, продолжая кашлять, Мефнут побрела к троим мужчинам. Двое из них так и держали в руках вилы, направленные остриями теперь уже на нее, третий сгибался пополам, кашляя, тот самый паренек, что провалился в облако мари. - Отойдите от него, - хрипло скомандовала Мефнут мужчинам, и один из них сразу же наставил на нее вилы, едва не ткнув в грудь, из-за чего Мефнут пришлось остановиться и вскинуть руки. - Кто ты такая? – почти крикнул мужчина, дикими глазами глядя на нее. - Я – Спутница Аватары Создателя, - прохрипела Мефнут, уже не думая, как они воспримут ее слова, а затем устало указала катаной на горящее тело за своей спиной. – А это – Раб, и он только что заразил этого парня марью. Отойдите от него, он скоро обратится в такую же тварь. Мужчины переглянулись, кашляющий паренек разогнулся, продолжая глухо дохать, вид у него был перепуганный насмерть. - Но это же… это все же сказки… - неуверенно проговорил один из них, глядя на Мефнут и не опуская вил. - Это не сказки, вы сами видели эту тварь, - покачала головой Мефнут. – Она к кому-нибудь еще подходила? Кто-то ее касался? - Но это же… - начал один из мужчин, но Мефнут прервала его, почти что крикнув: - Кто-то еще контактировал с Рабом? Подходил близко, пытался оттолкнуть? Мужчины вновь переглянулись, и один из них, на вид самый старший, медленно опустил вилы и проговорил: - Ваден увидел, как оно бредет в нашу сторону, побежал к нему навстречу. Он очень доверчивый у нас, добрый мальчик. Оно… попыталось его схватить, и тогда Магда, его мать, подняла крик, и все попрятались в дом. Кроме нас, мы были в сарае, работали, увидели все это оттуда. - Это… не может… быть Раб, - давясь кашлем и хватаясь за грудь, выдавил из себя самый молодой паренек. – Это же… сказки… - Ваден – это ребенок? – уточнила Мефнут, чувствуя, как внутри нее все внезапно обращается льдом. - Да, мой племянник, сын моего брата, - кивнул мужчина, а затем, помедлив, спросил: - Это плохо? Ты шла сюда уничтожать Рабов, да? Нести жизнь и свет именем Аватар? А ребенка убить сможешь, чтобы он не заразил остальных? Мефнут сглотнула, чувствуя, как грудь пережали железные тиски, мешая дышать и говорить, пустая и совершенно безумная сейчас, хуже, чем все самые спятившие фанатички Рощи. А затем с огромным трудом прохрипела сквозь забывшее как издавать звуки горло: - Отделите всех, кто контактировал с этой тварью, от остальных. Иначе к завтрашнему утру здесь не останется никого живого.