If I Lay Here

Каждый раз после пробуждения Шон на мгновение забывал о том, что у него теперь был только один глаз. Сначала шла попытка открыть оба глаза, она сменялась паникой, и лишь потом приходило осознание; именно в этот момент он снова лишался половины своего зрения. Интересно, думал он, всегда ли это будет так. Всегда ли ему придется просыпаться и заново понимать, кем он был теперь. Шон заерзал под одеялом, все еще находясь в полуобъятии Финна. Почему-то его движения не разбудили парня. Шон лежал с Финном лицом к лицу, он находился так близко к нему, что чувствовал, как медленно вздымалась грудь Финна. Финн выглядел младше во время сна. Морщинки под глазами разглаживались, а круги не казались такими темными. Он выглядел настолько очаровательно, что Шон попытался запечатлеть его в своей голове именно таким. Однако сейчас, когда часть его лица утопала в подушке, а один из его глаз был зашит, Шону казалось, что он подсматривает за Финном сквозь замочную скважину. Он почувствовал, как в его крови закипела злоба. Это чувство нарастало как снежный ком. Его глаза стали очередным пунктом среди тех вещей, которые раньше он воспринимал как данность. Такой же «данностью» была его комната. Отец. Дэниэль. И тут вспыхнувшая искорка ярости разожгла в нем настоящий гнев, сменившийся чувством вины. Все тело Шона превратилось в один комок из страданий и боли. Все это… Его слепота… Это не должно было случиться с ним. В отличие от его чувств к Финну. То, что он испытывал было для него чем-то новым, но в то же время настоящим, естественным, подобным тому, как крохотные цветы пробивают свой путь к свету сквозь толщу земли. Семена уже давно были брошены, и для того, чтобы они дали всходы, нужно было всего лишь обеспечить им нужный уход. Но слепота… Это должно было случиться с кем-то другим. С кем-то, кто ворвался в сад и истоптал всю землю, превращая только что выросшие цветы в отвратительную компостную кучу. Финн еле заметно шевельнулся. Он приподнял руку, но совсем ненадолго. Его ладонь коснулась лба Шона, и подросток почувствовал, как большой палец Финна погладил его таким знакомым успокаивающим движением. Грудь Финна опустилась от длинного выдоха. Шон ощутил его теплое дыхание на своих щеках и носе. Глаза Финна были все еще закрыты, хотя он уже проснулся. Шону было интересно, почувствовал ли Финн тот страх, который исходил от Шона, и заметил ли, как быстро билось его сердце. - Я рад, что ты тут, солнышко, - прошептал Финн. Шон не знал, значило ли это «тут» «здесь, со мной в кровати» или просто то, что он был жив. В любом случае, Шон ответил: - Да. И я. Поцелуй Финна был приятным и теплым, мягким и медленным. Ни он, ни Шон не сдвинулись с места, уступая губам право медленно исследовать друг друга. Финн придвинулся ближе и прикусил нижнюю губу Шона, не позволяя ему ни на секунду закрыть рот. Шон попытался повторить это движение за ним, но как только ему начало что-то удаваться, Финн усмехнулся и закинул ногу на бедро Шона. Дыхание сперло. Финн крепко держал Шона, и Шону было так хорошо. Хорошо от ощущения того, что с ним обращаются как с чем-то дорогим, чем-то, что Финн не хотел бы потерять. Едва ли Шон мог вспомнить, когда он в последний раз столько значил для кого-то. Он углубил поцелуй, ну, или по крайней мере попытался. На самом деле, он толком не знал, что делать, кроме как сильнее впиться в губы Финна. Финн снова усмехнулся, и Шон почувствовал его довольное сопение. Шон попытался придумать что-нибудь, что могло бы быть еще лучше. Сексуальнее. Он дотронулся до ноги Финна и провел рукой вдоль всего его бедра, а затем крепко сжал его ягодицу. На этот раз Финн выдохнул ему в рот, а затем прервал поцелуй. Шон почувствовал тянущее ощущение, которое он ни с чем не мог спутать. У него встал. Адреналин ударил в голову. Шон падал. Его засасывало вниз, словно в водоворот. У него никогда так не кружилась голова, когда он просто лежал и не двигался. Сейчас они… Сейчас что-то произойдет. Шон ждал продолжения. Он ждал, что Финн прикоснется к нему, сожмет его бедра в ответ или… или сделает хоть что-нибудь из того, что обычно делает парень, с которым ты трешься промежностями, и который по совместительству является первым парнем, с которым ты когда-либо целовался. Но Финн не двигался. - Ну, с добрым утречком, - сказал он. – Проснись и пой. Он легко поцеловал Шона в лоб и отодвинулся от него. Затем он встал с постели и надел лежавшие до этого на полу штаны. Казалось, что кто-то словно вылил ведро воды в костер. Огонь вовсю полыхал, но через мгновение вместо тепла Финна Шон почувствовал лишь холодный воздух. - Д-да, само собой, - ответил Шон, попытавшись улыбнуться, словно он понял шутку. Только он не понял. Он снова споткнулся в темноте. Он был потерян. Он был один. Он свесил ноги с кровати и надел свои изношенные джинсы. Стояк мешал нормально застегнуть молнию. Что, блять, только что произошло? Неужели то, что он схватил Финна за задницу было чем-то плохим? Очевидно, да. Это было неловко, глупо и нахуй убило всю атмосферу. Шону хотелось стечь на пол лужицей и исчезнуть под кроватью. Ему хотелось упасть в глубокую яму и закопать себя в ней живьем. Их завтраком были хлопья, которые они ели прямо из коробки. Шон держал ее между ног, пока их пикап ехал по шоссе. Финн то и дело зачерпывал очередную горсть, а затем отправлял ее в рот, закинув назад голову. Финн постоянно вел себя так за рулем: постоянно отвлекался, его руки то и дело рыскали по всему салону. Если он не перебирал диски Большого Джо, то он рылся в рюкзаке. Он замечал каждый знак и лоток с овощами, каждый камень необычной формы у дороги. Он чуть ли не сворачивал шею, пытаясь разглядеть то, что не успел. «Следи за дорогой», - раздался в голове Шона голос, который очень походил на голос отца. Однако вслух он так ничего и не сказал. Что ж, хотя бы Финн не садится за руль, когда он под травой. Они заехали на заправку, и, пожалуй, эта заправка была самой большой из всех, что Шон когда-либо видел в своей жизни. К ней даже прилегал настоящий магазин. Когда они вошли вовнутрь, раздался обычный для магазинов звон дверных колокольчиков, но то ли никто не заметил этого, то ли всем было плевать. Финн тут же отправился в дальнюю часть магазина к вращающемуся стеллажу с книжками за девяносто девять центов. Губы Шона изогнулись в улыбке. То, как Финн брал сразу несколько книг в руки, казалось очень милым. Ему нравилось читать аннотации, написанные на обложке, отбирать из этих книг те, которые казались многообещающими, а затем читать куски из середины каждой из них. - Почему бы не начать сначала? – спросил Шон. - Потому что движ начинается именно с середины, - ответил Финн, не отрывая взгляда от страницы. Пока он был поглощен этим занятием, Шон отправился исследовать заправку, попутно пытаясь найти зацепки о Дэниэле. Он просмотрел кипы газет, но не нашел никаких заметок о паранормальщине или взрывах без причин. От этого Шон почувствовал одновременно и облегчение, и разочарование. Он так отчаялся увидеть хоть что-то, что говорило бы о том, что Дэниэль жив, но в то же время был рад, что его брат хотя бы не попал на передовицу. Послышался шепот. Тихий, но в то же время довольно эмоциональный шепот, от которого по телу Шона побежали мурашки. Ему захотелось броситься к двери. Его узнали и сейчас вызовут копов. Он поднял взгляд. Теми, кто шептался у него за спиной, оказалась пара мальчишек возраста Дэниэля. Один из них показал пальцем на свежую повязку Шона, на что второй из них шепотом произнес «Фу-у-у». К ним тут же подбежала женщина и увела их в сторону. - Прекратите пялиться! Простите, - добавила она, стараясь не смотреть на лицо Шона. Ему хотелось ответить, что все в порядке, но у него не было на это сил. Из него словно выжали все соки, и он чувствовал себя пустым. Он не чувствовал потрясения, он просто чувствовал себя выжатым. Вот таким теперь он будет казаться Дэниэлю? Финн стоял на кассе, оперевшись на прилавок обеими руками, из-за чего его спина выгнулась дугой. Он разговаривал с кассиршей, та пошутила, и Финн рассмеялся, хотя Шон не понял юмора. - Да, дети бывают тупыми, - сказал Финн, когда Шон подошел к нему. Финн оперся локтем на плечо Шона, и Шон почувствовал, как в его голову закралась какая-то неприятная мысль. Что-то, от чего у пса дыбом шерсть встает на загривке. Кассир просканировала книжки одну за одной. У всех них были темные обложки с заголовками красного цвета. Что-то про убийства, предположил Шон. Его бровь приподнялась от удивления. Это была немаленькая стопка. - Пять? – спросил он. Он тут же подсчитал, сколько это будет стоить: пять книг по девяносто девять центов каждая. Вместе с налогом – один доллар и семьдесят центов. Добавить это к тому, сколько они уже за сегодня потратили и вычесть из того, что осталось… - Да, надо бы уже начать читать их, - усмехнулся Финн. – Я в принципе понял, кто убийца, но хочу проверить, насколько я прав. Это было настолько жалкой отговоркой для того, чтобы выкинуть деньги на ветер, что Шон вдруг понял, что хочет тоже потратить их на что-то. На что-то безответственное и эгоистичное. Что-то, что он не мог бы сделать, будь Дэниэль рядом. Что-то, чем он не должен был бы делиться с Финном. - Я возьму пачку сигарет, - произнес он, кивая на стеклянный шкафчик за спиной кассирши. Сначала она посмотрела на его руки, а затем – на лицо. Ее взгляд задержался на левой половине. Несколько секунд она колебалась, но затем ее губы как-то странно искривились. - Я не могу продать их несовершеннолетнему, - наконец, сказала она. Шон почувствовал, как к горлу подступил ком. - Я заплачу, милая, - сказал Финн, уже роясь в бумажнике. Он протянул ей водительские права и десятидолларовую купюру через прилавок. Пока кассирша выбивала им чек, Шону ничего не осталось делать, кроме как стоять, словно он был пиздюком, которому покупали новую игрушку. Они почти не говорили, сидя в машине. По крайней мере, не Шон. Финна же было не заткнуть, он говорил обо всем: о книгах, которые он только что купил, о биллбордах, маячивших впереди, о том, какой у Большого Джо дерьмовый музыкальный вкус, о том, как ему хотелось накуриться. И хотя Шон вставлял всякие хмыканья и угуканья в нужных местах, мысленно он был в другом месте. Он снова оказался в их номере под одеялом. Под Финном. Их тела снова переплетались, сердца бились в такт, члены терлись друг о друга, но затем все резко прекратилось. Финн отодвинулся от него. Дети бывают тупыми. Шон, наверное, казался Финну еще таким ребенком. Таким неловким и незрелым. У Финна не было времени для новичков, ему была нужна середина, когда начинается весь движ. Но Шону еще было далеко до этого, он не знал, как и что делать. Как целовать, как двигаться, как прикасаться. Нет, у него были какие-то представления об этом, он не был полным идиотом. Однако теория и практика – две разные вещи. Как это было бы унизительно, если бы он облажался в процессе - Ау-у! Земля вызывает Шона! - А? Шон тут же распрямил плечи, внезапно слыша шум колес и помехи, доносившиеся из радио. Финн рассмеялся. - Я говорю: остановка нужна? Тут скоро будет место для отдыха. - Да, - Шон потер висок. Голова начинала болеть. – Мне нужно запить таблетки. - Ваш каприз - мой закон. Общественный туалет на этой стоянке оказался маленькой и относительно чистой бетонной коробкой. Возле него, привалившись к стенке, сидел бездомный. Он зарылся в мусорный мешок, в котором лежали все его пожитки. Кажется, он даже не заметил того, как они прошли мимо него. Он что-то пробормотал себе под нос и хлопнул себя по лицу, словно какой-то жучок хотел залезть к нему в ухо. Если бы Дэниэль был с ним, то Шон сказал бы ему держаться от бездомного подальше, и от этой мысли на него снова навалилось чувство вины. Шон понимал, что не ему было его судить. Он ведь и сам был бездомным. Он был бездомным уже долгое время. Он сам спал в коробках и ел еду из помойки. Единственная разница между ним и этим мужчиной – количество лет, проведенных на улице. Шон зашел в туалет, не поднимая взгляда. Он посмотрел перед собой только тогда, когда понял, что место над раковиной пустовало. Он наполнил водой бутылку и принял таблетку. Затем он какое-то время постоял над раковиной, уткнувшись лбом туда, где должно было быть зеркало. Когда он вышел на улицу, он увидел, что Финн сидел на земле и разговаривал с бездомным. Шон почувствовал дискомфорт, хотя он понимал, что не должен бы удивляться. Финн разговаривал со всеми. Финну нравились все. - Эй, Шон! – крикнул ему Финн и помахал рукой. Шон попытался выдавить из себя улыбку. - Хэй. Ну как… - он неловко повел плечами, - ты готов? - Почти, - ответил Финн. – Мы просто тут болтали про конец света. Бездомный медленно моргнул, и его голова потряхивалась словно двигатель развалюхи, который никак не мог завестись. - Настанет судный день! – вдруг воскликнул он. - Эм… Ну да, - на губах Шона появилась невеселая улыбка, - и это может быть любой день, наверное. Мужчина окинул Шона быстрым взглядом перед тем как в очередной раз дернуться. - Избранный среди нас. Я знаю это. Я видел его. Я видел мальчика. И тут тело Шона застыло. Вдруг ему стало страшно двигаться, ему было страшно даже говорить, как будто любой звук мог спугнуть этот момент. - Какого мальчика? – спросил Финн. Бездомный повернулся к нему. Казалось, он видел в Финне что-то, чего не видел в Шоне. - Мальчика, который исполнит Его волю! – Шон чуть ли не видел эту заглавную «Е» в слове «Его». – Чьи руки, управляют ветром! Чьи шаги подобны буре, а крик – раскату грома! - Вы видели его?! – криком вырвалось у Шона. – Этого мальчика? Вы его видели? Здесь? - На этой святой земле, - пальцы мужчины дотронулись до бетона. От облегчения у Шона даже закружилась голова. Дэниэль был здесь. Прямо тут. На этом самом месте. - Когда Вы его видели? Он был с кем-то? Вы знаете, куда он пошел? Мужчина покачал головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее вопросы Шона. - Полегче, hombre*, - сказал Финн, взяв мужчину за плечо. Его взгляд встретился со взглядом Шона на долю секунды. – Можешь описать мальчика? - Он подобен гигантской волне, что отмоет этот мир. Финн кивнул. - Ну, это само собой. Но я спрашивал типа там… Какого у него цвета волосы..? Больше ничего толкового мужчина им не сказал. Но все же из этого разговора они узнали больше, чем за все то время, что они были в пути. Шон отблагодарил мужчину банкой бобов и несколькими смятыми купюрами. Финн предложил подвезти его до соседнего города, но мужчина не хотел покидать «святую землю». - Да ладно, блин. И все это ради грязи под ногами Дэниэля? – удивился Финн, когда они снова оказались в машине. – Прикинь, что бы с ним было, если б мы отдали ему один из носков Дэниэля? Да у него б просто взорвалась башка! – он издал звук взрыва. В соседнем городке, как и в следующем, они слышали одно и то же. За несколько дней им стало понятно две вещи: Дэниэль стал еще более безрассудно использовать свои силы и его путь лежал точно не в Аризону. Наоборот, он шел на восток, уводя Шона и Финна все дальше и дальше в сторону Невады. Шон не знал, почему, и кого Дэниэль мог бы искать там. Шон понимал, что, как только его след остынет, у него не останется ни малейшей идеи, где искать дальше. - Ну и куда, он, блять, прется? – уже не в первый раз задался этим вопросом Шон. Он прислонился ближе к карте, висевшей на заброшенной стоянке, но под слоями граффити едва ли можно было разглядеть хоть что-то. Шон издал разочарованный звук и резко развернулся, черкнув ногой по земле. - Твою мать, нам нужна карта из этого века! – пробубнил он. Финн ничего не ответил, и Шон повторил то же самое чуть громче. – Нам нужна карта Невады, чувак. Финн удостоил его лишь негромким «ага». Он сидел в кузове, держа в одной руке книгу, а в другой – косяк. Казалось, что они пробыли здесь как минимум час. Финн называл это перекуром. - Эм… Так кто убийца? – спросил Шон, забравшись в кузов к Финну. Они сидели, прислонившись к заднему стеклу и вытянув ноги перед собой. Финн сделал очередную затяжку и медленно выдохнул. - Невестка, - ответил он. – как я и думал. Шон уклончиво хмыкнул. Он не понимал, должно ли это было впечатлить его или нет. - Ты в порядке, солнышко? - О чем ты? – нахмурился Шон. Финн оторвал взгляд от книги, но не закрыл ее. - Просто показалось, что что-то не так. - Я потерял брата и глаз. Вся моя жизнь сейчас идет не так. - Справедливо, - ответил Финн, вернувшись к книге. Однако его голос прозвучал так, что разговор не казался оконченным. Шон обвел взглядом стоянку. Был приятный вечер, место тоже было неплохим: стоянка была маленькой, но в то же время укромной. Судя по убогим стикерам с названиями древних рок-групп, которыми были обклеены все столы, Шон и Финн были единственными, кто приехал сюда за последние лет десять. Теплый ветерок шевелил ветви деревьев. Шон искренне хотел насладиться всем этим, но едва ли хоть что-то приносило ему удовольствие в последние дни. Чистое небо, шумящие листья деревьев – все это было лишь сухими и безэмоциональными фактами, как звук без музыки или еда, не имевшая вкуса. Он попытался придумать себе занятие. Что он привык делать? Присматривать за Дэниэлем. Разговаривать с Дэниэлем. Спорить с Дэниэлем. Его жизнь была настолько тесно связана с желаниями и нуждами Дэниэля, что, оставшись без них, Шон не знал, что вообще у него теперь было. Он мог бы покурить или… или… - Может, нарисуешь что-нибудь? – предложил Финн. - Не хочу, - коротко ответил Шон. - Чувак, ты даже не притронулся к своему скетчбуку после… ну, ты понял. - Да что ты! – огрызнулся он, - ты хоть раз пробовал рисовать с одним глазом? Ты просто, блять, не можешь. Умение различать расстояние между объектами, чувство перспективы – все это полетело к чертям, когда Шон лишился глаза. Рисовать без него было также бессмысленно, как рисовать другой рукой: линии были уродливыми и незнакомыми. Прямо как его отражение в зеркале. Финн опустил книгу, все еще держа в руке косяк. Он долго молчал и думал, изредка выпуская изо рта облачка дыма. - Шон… Ты рисовал не ради красивых картинок. Ты пытался понять, что… здесь, - он легонько ткнул указательным пальцем в ту часть толстовки Шона, которая закрывала сердце. То же самое место, к которому он прикоснулся до того, как они впервые поцеловались. – Это было как математика или тип того. Складываешь кусочки и получаешь то, из чего состоишь. В горле Шона появился ком, который он не смог проглотить. Он посмотрел на свои руки, впившиеся в колени. - Я… Я не могу, Финн. Я… я пока не готов увидеть, на что это будет похоже. На мгновение мир вокруг погрузился в полную тишину. Даже ветер стих. Но тут Шон услышал шорох где-то в стороне: Финн полез за своим рюкзаком. После недолгих поисков он протянул Шону черный маркер. - Рисуй на мне, - сказал он. - Ч-чего? - Рисуй на мне, - повторил Финн. Он положил руку на колени Шона. – Скетчбук для тебя это что-то типа дневника, так? То, что волнует тебя, малыш. И когда ты начинаешь делать что-то, что тебе не хочется делать, то приходится вырывать страницу, комкать ее. Но если ты нарисуешь что-то на мне, - продолжал Финн, снимая кольца и браслеты, тем самым создавая для Шона пространство для рисунка, - все смоется. Никакого давления. Чисто творчество. Шон повертел в руках маркер и уставился на раскрытую ладонь Финна. Мысленно он вернулся в свой дом в Сиэттле, на освещенное закатным солнцем крыльцо, на котором они с Лайлой проводили целые вечера. «Не дергайся!» - сказала она, не отпуская его ладонь, - «ты мой человек-блокнот». Сначала Шон решил обвести контуры татуировок Финна. Он в точности повторял их, маркер оставлял свежие линии там, где чернила уже давно выцвели. Финн оторвался от своего косяка и откинул назад голову, прикрыв глаза. Тут начали появляться новые узоры, маркер заполнял пустоту между каждой татуировкой. Шон нарисовал спираль в центре ладони Финна. Эта спираль обвилась кольцами вокруг пальцев парня; толстые петли закрасили его ногти черным. Затем он нарисовал цепь, обвившуюся вокруг запястья Финна. Он чувствовал его пульс: равномерный, живой. Когда Шон протянул эту цепь выше по предплечью Финна, линии стали толще и ярче, и их было бы уже не так легко смыть. Когда он достиг сгиба локтя, цепь превратилась во вьющийся стебель. Стебель разделился на десятки побегов, усеянных шипами. Эти побеги переплелись между собой, поднимаясь к плечу Финна. Дойдя до него, Шон закатал рукав его футболки, но этого было недостаточно. Ему было нужно больше. Ему был нужен больший холст. - Сними футболку, - сказал Шон. Финн подчинился и снял с себя ткань. Чернила смазались в тех местах, где футболка коснулась кожи, но это было не страшно. Шон не собирался оставлять этот рисунок. Он залез к Финну на колени и уселся, широко расставив ноги так, что они обхватили бедра парня с обеих сторон. Финн не двигался. Он просто продолжал сидеть с закрытыми глазами. Голова была запрокинута, а рот слегка приоткрыт. Если бы он периодически не подносил ко рту косяк, то можно было бы подумать, что он спал. Когда он затягивался, дым уходил вверх словно пар из гейзера или трубы паровоза. Лоза протянулась вдоль всего плеча Финна и остановилась возле шеи. Шон снова почувствовал пульс, и спустил стебель вниз, обвивая им ключицу Финна, а затем, наконец, протянул ее к его сердцу. Здесь Шон остановился. Маркер завис в нерешительности. Он слегка отстранился, окидывая взглядом то, что только что нарисовал. Спирали на ладони Финна. Цепь и переплетающиеся побеги ежевики. Горло Финна, его рот, голая грудь. Джинсы, которые сползли настолько, что Шон видел выступающие косточки таза. А еще очертания его члена. Шон уставился на него. Стояк Финна был настолько мощным, что Шон явно мог различить его размер и форму. Ткань шевелилась будто бы сама по себе, и это было так горячо – настолько, блять, горячо – что Шон почувствовал движение в своих собственных джинсах. «Успокойся, чувак. Постарайся в этот раз не облажаться». Шон осторожно поцеловал Финна в шею. Финн одобряюще хмыкнул. Осмелев, Шон оставил на его шее, щеках и подбородке цепочку из поцелуев. Наконец, он дошел до губ Финна, и его рот тут же наполнился вкусом травы. Шон уронил маркер. Он закатился… куда-то. Не имело значения. Его ладони исследовали гладкую светлую грудь Финна, которая была так похожа, но в то же время так сильно отличалась от его собственной. Его пальцы почувствовали изгибы торса Финна, его усиленное сердцебиение, мягкие соски, покрывшиеся мурашками от его прикосновений. Там было столько всего, чему Шону еще предстояло научиться. Он отчаянно пытался запомнить все, набивая мозг информацией словно готовясь к тесту в ночь накануне. Его рот не останавливался, оставляя на губах Финна поцелуй за поцелуем. Рука Финна скользнула на затылок Шона и осталась там, удерживая его. Он отвечал на каждый поцелуй с таким же энтузиазмом, так что, видимо, Шон делал все правильно. Он позволил себе спуститься ниже – к ремню на брюках Финна. Шон попытался расстегнуть пуговицу. Он разочарованно выдохнул, но не прекратил целовать парня, боясь упустить момент. Он теребил ткань возле молнии Финна, но чертова пуговица никак не поддавалась. Он потянул еще сильнее. Она, блять, не… - Прости, - произнес Шон, прервав поцелуй, чтобы посмотреть вниз. Все его лицо просто пылало. Его глаз сосредоточился на этой идиотской пуговице, пока она, наконец, не расстегнулась. Из груди Финна вырвался раскатистый смех. - Ну, ты почти дошел до финиша, - сказал он, и лицо Шона покраснело еще сильнее. - Не смейся надо мной. - Над тобой никто не смеется, золотце. Шон покачал головой, вырываясь из-под пальцев Финна. - Я знаю, что я… - он неловко повел плечами. Он не мог смотреть Финну в глаза, поэтому он просто уставился на пуговицу, зажатую между пальцев. – Блять. Я знаю, что я отстой в этом. У него не было ни малейшего представления о том, что он делал. Куда он двигался. Вся его жизнь была окутана туманом. Он никогда не мог сказать точно, в какой момент под его ногами будет твердая почва, а когда он сорвется вниз со скалы. - Шон, - Финн наконец потушил косяк об пол кузова. Обе его руки лежали на бедрах Шона. – Ты будешь у руля. Все время. Мы будем двигаться в твоем темпе, хорошо? Что-то в голосе Финна заставило Шона посмотреть на него. Его лицо было… уставшим. Почти что грустным. Морщинки под глазами казались еще глубже, а круги – темнее. Это отрезвляло. Разочарование и смущение Шона превратилось во что-то похожее на понимание, только это чувство было более теплым. - Ты когда-нибудь… Эм… Ты занимался чем-то таким? – осторожно спросил он. Финн не сразу ответил на этот вопрос. Он провел рукой по спине Шона, чертя пальцами круг на его талии. - Угу, тип того. Никогда не мутил с кем-то младше себя, но я, кхм… Я был с теми, кто был старше. Шон помедлил, перед тем как спросить. - Насколько старше? - Не важно, - слишком быстро ответил Финн. – Я не таскаю с собой воспоминания. Разве? Его руки были слишком напряжены. Финн покачал головой. - Я вот о чем: ничего нормального не выйдет, если тебе кажется, что тебе нужно успевать за кем-то, быть быстрее и т.д. и т.п. Я не хочу быть одним из твоих сожалений. - Поэтому ты тогда ударил по тормозам? В мотеле? – Шон посмотрел на свои ладони, упиравшиеся в голую грудь Финна. Он видел, как линии, оставленные чернилами, смазывались от каждого движения. - Оу… да. Поэтому. Ну, я тип почувствовал, что ты… Не знаю. Будто бы ты делал это, потому что ты думал, что должен был это делать, а не потому что действительно хотел. Черт. Шон опрокинул назад голову, крепко сомкнув глаз. - Нет, это не так, чувак. Я хотел. Я просто… не знал, как. - Это нормально не знать. И это нормально двигаться в своем ритме, пытаясь понять, что к чему. Шон сделал вдох. Медленный и глубокий. Когда он, наконец, открыл глаз, он вновь встретился со взглядом Финна. - В моем ритме? - Все время, солнышко. Рука Шона спустилась ниже ремня на штанах Финна. Его член тут же отозвался пульсацией, и Финн тяжело задышал сквозь зубы. Шон нежно погладил его яйца и сам член. Его движения были такими же неуклюжими, как и раньше, но уже далеко не такими осторожными. - Так хорошо? – спросил он. - Блять, золотце, - лоб Финна уперся Шону в плечо. – Да все, что бы ты ни делал – хорошо. Шон снова провел ладонью вдоль члена, но он никак не мог выбрать правильный угол из-за мешающегося ремня. - Так, помоги-ка мне… Они приподнялись вместе, помогая Финну снять с себя джинсы и боксеры, чтобы высвободить его член. Дыхание Шона стало обрывистым. Он никогда не видел член другого парня. По крайней мере, не так близко. И не настолько возбужденным. Он был розовый с красноватым кончиком, на котором поблескивала смазка. Шону нравилось ощущать его вес, тепло и то, как он пульсировал у него в руке. Это в каком-то смысле вселяло в него ощущение собственной силы. Он растер пальцами смазку, и почувствовал горячее дыхание Финна на своей ключице. - Черт возьми, - простонал он. – Черт, именно так, крошка… Крепко сжав пальцы, Шон еще раз провел рукой по всей длине члена Финна. На кончике появилось еще больше смазки, и несколько капель попало ему на запястье. И вдруг Шон понял, что должен узнать. Должен попробовать. Он нагнулся ниже, склонив голову прямо к промежности Финна и выгнувшись идеальной дугой. Член Финна был у него прямо перед лицом, и Шон дотронулся до него рукой, а затем лизнул головку. - Чер-рт, - выдохнул Финн, и это заставило Шона еще сильнее захотеть сделать то, что он собирался сделать. Он снова лизнул его, а затем полностью взял его в рот. Он не был уверен в том, что он ожидал почувствовать. Наверное, он думал, что это будет чем-то соленым, но все, что Шон почувствовал оказалось лишь потом и кожей. Член Финна гладко скользил по его языку. Шон открыл рот еще шире, позволяя ему целиком оказаться во рту. Он поднял наверх взгляд и увидел, что голова Финна запрокинута от удовольствия. Шон настолько был возбужден, что внизу все горело. Свободной рукой он обхватил свой член и начал дрочить в одном ритме с движением своей головы. Шон двигал ртом сверху вниз, медленно, находя нужный ритм, и, найдя его, он начал сосать. - Черт! Пальцы Финна впились в волосы Шона так, словно хотели остаться там навечно. Шон ускорил ритм. Наверх – чуть быстрее. Затем чуть медленнее вниз. И снова наверх, ускоряя движение. Быстрее и быстрее. Рука, держащая его собственный член тоже начала двигаться в такт. Как же это было горячо. Все это. Член в его рту. Стоны, раздававшиеся из груди Финна. Воздух вокруг и небо над ними. Шон никогда бы не подумал, как это может быть сложно – отсосать парню в кузове пикапа. Быстрый вдох Финна – единственное предупреждение, которое Шон получил перед тем, как его рот наполнился горячей горьковатой жидкостью. Он поперхнулся от неожиданности. Член Финна выпал у него изо рта, издав чпокающий звук и оставив на его губах сперму. Он сплюнул и откашлялся, ему должно было быть стыдно – и ему было стыдно – но он продолжал дрочить. Он был так близко… Так близко! Шон в спешке кончил, он не мог не сделать этого. Он дрожал всем телом, хватая воздух. Его сперма стекла лужицей между его коленей и на пол машины. Сперма Финна все также капала с его подбородка. А вот и тот соленый вкус, которого он ожидал. Шон не был уверен, что он ему понравился. Но что ему точно понравилось, так это румянец на щеках Финна и едва заметная пульсация у него между ног. Финн поднял снятую с себя футболку и обтер лицо Шона. - Ты привыкнешь, - усмехнулся он. - О да, - Шон взял в руки предложенную Финном футболку и обтер ею член и ладони. – Это уж точно. Шон сел возле Финна, прислонившись к нему. Тяжелая рука обвилась вокруг его плеч. Шон не сразу понял, что Финн внимательно смотрел на него, он также не сразу понял, что Финн так пристально уставился на него, потому что он – Шон – улыбался. - Кто-то горд собой, - на губах Финна снова появилась усмешка. Шон легко пихнул его локтем. - Ну, вообще-то, я имею на это право, - сказал он. – Видимо, минет – это мое призвание. Я просто кладезь премудростей, как правильно сосать хер, ну, или типа того. Финн рассмеялся и поцеловал Шона в голову. Лишь поздно вечером – совсем поздно, когда солнце уже село – Шон решил пролистать свой скетчбук. Он все еще не был готов рисовать, но… уже то, что он смог посмотреть на свои старые рисунки было маленькой победой, шагом в правильном направлении. Финн спал возле него, свернувшись калачиком внутри палатки на том месте, где раньше спал Дэниэль. Шон разглядывал каждый из рисунков по очереди, освещая их фонариком. Он начал с самых последних скетчей. С банды бродяг. Кэссиди. Ханна. Пенни. Редвудский парк. Этот старый вонючий пес. И где он сейчас? Возможно, Финн знал. Шон надеялся, что собака осталась с Ханной. Конечно, он никогда не смог бы заменить Пирата, но возможно он мог хотя бы заменить эту пустоту. Разумеется, дальше шли скетчи с Финном. То, как они любовались закатом. То, как Финн вырезал по дереву. На губах Шона появилась грустная улыбка. Ему бы хотелось добавить деталей к этим скетчам, деталей, которых он не замечал в Финне, пока не застал его спящим. Но сейчас он не мог этого сделать. Пока что не мог. Сложнее всего было смотреть на рисунки, на которых был изображен Дэниэль. Шон провел рукой по черным линиям и подумал о том, как сильно мог измениться Дэниэль. Стал ли он выше? Отросли ли у него волосы? Или он обстриг их? Появились ли у него… шрамы? Шон заставил себя перелистнуть страницу. Он продолжал вспоминать. Перед ним были скетчи с бабушкой и дедушкой – Стивеном и Клэр. Что бы они подумали о Финне? Финну бы они точно понравились, а от макета железной дороги у него бы просто снесло крышу. Если бы Клэр его пустила на порог их дома, конечно же. Шон перевернул еще одну страницу. На этот раз он наткнулся на скетч с рождественской ярмарки, атакованной пришельцами. «Ого!» - раздался восхищенный возглас мальчика. Вокруг его голубых глаз по-детски неумело было нарисовано подобие супергеройской маски. «Ты мог бы рисовать комиксы! Про невероятные приключения… Капитана Призрака и Суперволка!» И тут Шон подскочил. Его глаз широко распахнулся, он ошеломленно уставился на рисунок. Он знал, куда направлялся Дэниэль. *(исп.) человек, мужчина.