Хэвистон-корт

Народу на улице, несмотря на ранний час, было довольно много. Не очень опрятные люди с одутловатыми, нездоровыми лицами куда-то тащили многочисленные тюки и корзины. Вероятно, это были разносчики съестных припасов и прочего. Мимо прошаркал, обдав нас невыносимой вонью, одетый в грязные тряпки мужчина неопределённого возраста, с мешком за спиной и мотыгой в руке. Из влажного мешка по его хламиде стекало нечто, внешним видом и запахом весьма напоминавшее нечистоты. Ночные страхи обуяли меня с новой силой, и будь я одна, наверняка бы сбежала, куда глаза глядят, но Уолтер, почувствовав нахлынувшую на меня панику, намертво вцепился в мою руку. Мне стало стыдно – неужели я на какую-то секунду допустила мысль бросить профессора? Если бы я побежала, догнать меня у него точно не получилось бы. Конечно, он был взрослым и гораздо более опытным, чем я в деле избавления из всяких передряг, но детское тело делало Уолли беззащитным перед любым, кто захотел бы его обидеть. Я успокаивающе пожала руку «брата», и он ощутимо расслабился. Поспевать за расторопной тёткой было не так-то просто. Башмаки цеплялись за неровный булыжник, ноги путались в непривычно длинном платье, да и плащ был жутко неудобным. Особого тепла от него не было, одна тяжесть. Как и от чепца. Из низких облаков на головы прохожих сыпалась мелкая противная морось, и очень скоро мы с Уолтером отчётливо стучали зубами. Улица, ещё улица, перекрёсток. В боковую улочку, в конце которой виднелись фабричные трубы, вползала вереница серых, невыспавшихся, изредка лениво переругивавшихся между собой людей. Один из рабочих вдруг схватил другого за грудки и, прижав того к стене, начал выкрикивать ему в лицо какие-то оскорбления. Никто из окружающих не обратил на происходящее ни малейшего внимания. Видимо, уличные драки здесь были в порядке вещей. Мне уже стало казаться, что грязные каменные и кирпичные стены, тянувшиеся по обе стороны улицы, никогда не закончатся, когда мы вышли, наконец, на небольшую площадь. Перед низким зданием с распахнутыми настежь дверями стояла громоздкая карета с красными колёсами, запряженная четвёркой лошадей. Кучер с вислыми сивыми усами проверял сбрую. Жилистый мужчина в алой ливрее и чёрном цилиндре важно стоял возле открытой дверцы. У него на поясе висело аж два пистолета. Ух ты! От такого зрелища я проснулась окончательно. – Ишь, богачка выискалась, – недовольно пробурчала служанка. – Почтовой каретой паршивцев отправлять, да на хороших местах! И на крыше бы доехали, с хабаром – невелики баре. Небось и господам с ними неприятно рядом сидеть будет. Деньги девать некуда! Судя по всему, тирада была обращена к неведомой миссис Мортон, которая и оплатила наш проезд. Мне очень хотелось сказать, что почтенная леди имеет право тратить собственные деньги по своему усмотрению, но я сдержалась даже без напоминания со стороны Снейпа. Делаю успехи. Служанка же явно завидовала. Ей, скорее всего, путешествие с таким комфортом не грозило, так что бубнёж мерзкой бабы можно было бы и понять. Если бы она не была настолько мерзкой. Вот интересно, миссис Мортон на самом деле щедрая и добрая женщина или просто не знает цену деньгам и любит пускать окружающим пыль в глаза? К карете одновременно с нами подошли пожилая дама в тёплой накидке и мужчина в военном мундире. К начищенной пуговице кителя на цепочке из жёлтого металла крепилась металлическая же дудочка, завёрнутая смешным бубликом. Кажется, я видела такие на картинках, изображавших морские сражения. Красиво и дорого одетые, наши потенциальные спутники составляли разительный контраст с основной массой голытьбы на улицах. Да уж, такие господа могли и возмутиться соседству с нами. Впрочем, это их проблемы. – О, какие у нас попутчики! – ухмыльнулся джентльмен, который, похоже, не преминул за ранним завтраком пропустить рюмочку-другую. Служанка почтительно поклонилась. – Вот, – сказала она, – едут в Девоншир, до Торки, кажется. Там их встретят. Сэр, вы уж извините за помеху. – Такие маленькие и едут одни? – добродушно удивился военный. – Вот молодцы! Присмотрим за ними, присмотрим! Как вас зовут, а? – Я – Мэгги Уоллес, сэр, – ответила я, – а это – мой брат Уолтер, сэр. – А меня зовут капитан Доусон, – ответил мужчина, и на самом деле оказавшийся моряком. – Вот и познакомились. Пожилая леди рассматривала нас с интересом. – А где ваши родители? – продолжал расспрашивать моряк. – Мы сироты, сэр, – ответила я, – едем к мачехе. Пожилая леди покачала головой, её лицо смягчилось. – Время, господа! Время! Отправляемся! – поторопил нас охранник, демонстративно глядя на большие карманные часы. Капитан Доусон помог своей даме забраться в карету, потом схватил Уолли под мышки и посадил на обитый зелёным бархатом диван. Удостоверившись, что мальчик устроился, галантный капитан предложил руку и мне. Менее состоятельные пассажиры занимали места снаружи – сзади, рядом с кучером и даже на крыше, среди привязанных там вьюков с почтой. Когда все места были заняты, раздался сигнал трубы, гортанный крик кучера, и карета со скрипом двинулась. Уолтер тут же, дрожа от холода, прижался ко мне, я охотно обняла его. Пусть, пусть это – вредный Снейп, но мне с ним было теплее – хоть так укрыться от сквозняков, просачивавшихся из всех щелей. Сиденье было довольно мягким, но, вспомнив об украденной в доме Престонов думочке, я всё-таки вытащила её из недр плаща. – Привстань на минутку, – шепнула я на ухо «брату». Он оперся руками на моё колено и немного приподнялся над сиденьем. Я подсунула под него подушку, получив в ответ признательный взгляд. Карета, стуча колёсами, переваливалась по неровной булыжной мостовой, под ногами шуршала рассыпанная по полу солома. Я отвела в сторону плотную занавеску, украшенную нитяными бомбошками, и выглянула в окно. За окном тянулись всё те же тёмные дома и заборы. В какой-то момент убогие жилища расступились, образуя круглую площадь с высоким столбом посередине. У столба прямо на земле сидел человек, ноги которого были закреплены в деревянной конструкции. Мамочки, да это же те самые колодки! Бедняга, каково ему там в такую холодину! Пробегавший мимо мальчишка на ходу поднял комок мёрзлой грязи и запустил им в сидящего. Бедолага дёрнулся. Я прикрыла глаза. Я буду молчать, буду молчать, даже если мне будет потом стыдно. Ведь случись что – нас разлучат, а этого никак нельзя допустить. Уолтер вдруг погладил меня по руке, и я была благодарна ему за эту небольшую поддержку. Дома вдоль дороги становились всё ниже и беднее, и наконец вокруг потянулись желтоватые поля. Мы покинули город Глазго. Впереди лежала почти вся Англия. Разговаривать под стук колёс было неудобно и, обменявшись несколькими незначащими репликами, наши попутчики задремали. Пейзаж за окном оставался однообразным – поля, домишки небольших деревенек, снова поля. Время от времени мимо громыхали встречные экипажи, пару раз мы догоняли кого-то тихоходного, тогда охранник, ехавший сзади, трубил в рожок, и нам уступали дорогу. Карета не останавливалась, лишь иногда чуть замедляла ход – охранник сбрасывал мешки с почтой и ловко ловил те, что бросали ему. Ужасно хотелось есть, пить, в туалет и вымыться. И при этом меня грыз дикий ужас, что мы можем отстать от кареты: этот экипаж казался единственным безопасным островком в чужом и враждебном мире. От деревни до деревни нас провожали стаи бродячих собак, тощих, с репьями и колтунами в облезлых шкурах. Кое-где виднелись виселицы. На одной, стоявшей совсем близко к дороге, болталось на ветру нечто тёмное, но прежде чем я успела рассмотреть это «нечто», Уолтер быстро накрыл мои глаза ладошками и не отпускал, пока мы не отъехали достаточно далеко. Я не сопротивлялась – мне и самой не очень-то хотелось видеть, что из себя представляют трупы, провисевшие на обочине несколько дней, а то и недель. Въехав в одно из селений покрупнее, карета остановилась у станции. Тут же набежали конюхи, молниеносно выпрягли нашу уставшую четвёрку и привели свежих лошадей. Я выглянула наружу и спросила у кучера: – Сэр, нам с братом нужно выйти, мы успеем? – Бегите, – ответил тот. – Мы ещё почту ждём. Я вам покричу. Я спустилась с раскладных ступенек, поймала спрыгнувшего мне в руки Уолли, и направилась было к открытым дверям местного трактира, но «брат» неожиданно резко затормозил, упершись ногами в землю. – Куда тебя несёт, с ума сошла? – прошипел он в ответ на мой вопросительный взгляд. – За мной! Он завёл меня в закоулок между дощатыми заборами, скрытый раскидистым кустом и, повернувшись к серым доскам, расстегнул штаны. – Что смотришь? – огрызнулся Уолтер, глядя на мою растерянную физиономию. – Быстро делай своё дело и бегом обратно. Краснея, я подобрала юбку и присела рядом с ним. – А почему мы не пошли в нормальный туалет? – Ты хоть что-то соображаешь? – вздохнул он, застёгивая пуговицы. – Двое детей без взрослых в деревенском притоне – прямая дорога в батраки на какой-нибудь ферме. Или ты думаешь, нас будут искать? Деньги за места уплачены, а едем мы или нет – наши проблемы. Я даже вспотела от ужаса. – Эй, малыши! Отправляемся! – раздался зычный голос нашего кучера. Мы наспех поправили одежду и побежали назад. Одна проблема разрешилась, но есть и пить хотелось по-прежнему. Уолли покопался в карманах курточки и выудил два побитых червивых яблока, видимо, успел подобрать, когда мы бегали в туалет. А я даже не догадалась посмотреть по сторонам. – Держи, – он обтёр добычу о полу моего плаща и протянул мне то, что побольше. И добавил: – Даже не думай смущаться. Ты – домашняя девочка, а моё детство не сильно отличалось от этого. Ешь. – Спасибо. Уолтер вгрызся в своё яблоко, мрачно глядя в окно. Яблоко быстро закончилось, даже не приглушив голод. Я смутно помнила, что пассажиры дилижанса получали горячий обед. Но ведь это была почтовая карета, они, в отличие от дилижансов, не останавливались на ночь. Неужели нас не покормят? Хотя кому мы могли пожаловаться? Даже если миссис Мортон и прислала достаточную сумму, это не значило, что служащие о нас вспомнят. Снейп был абсолютно прав – проще присвоить деньги, чем беспокоиться о чужих детях. Во время остановок, которые, судя по верстовым столбам, следовали теперь через каждые восемь миль, к карете моментально подбегали мальчишки с постоялого двора с лотками пирогов, жареной рыбы и кружек с элем, но у нас не было денег. К счастью, мистер Доусон, не забывавший каждый раз приложиться к кружке, в конце концов расщедрился и купил нам по пирожку с требухой, а пожилая дама, которую, как выяснилось, звали миссис Бенсон, покидая карету, подарила нам на прощание по серебряному пенни. По моим подсчётам нам предстояло путешествовать три дня. Продержимся. В Карлайле охранник пересадил нас в другую карету, передав с рук ни руки толстому улыбчивому кучеру. Один из пассажиров попытался устроить скандал, требуя убрать цыганёнка, то есть Уолли, но охранник пресёк зарождавшуюся свару в зародыше: – Они раньше заплатили за место, так и едут. Если вам, сэр, неудобно – подождите следующей кареты. После того, как сошёл капитан, нас не подкармливали, но деньги, подаренные доброй миссис Бенсон, мы тратить боялись. На одной станции я, не сдержавшись, жадным взглядом проводила лоток с жареной рыбой. – Хочешь есть, малышка? – подмигнул мне богато одетый толстяк и похлопал себя по жирной коленке. – Иди-ка сюда! – Благодарим вас, сэр, моя сестра не голодна, – влез Уолтер. – А ты, малыш? – толстяк окинул мальчика таким липким взглядом, что меня затошнило. Мамочки, мне же на вид десять лет! А Уолли вообще пять-шесть, у него ещё молочные зубы, кажется, все на месте. Как они могут! – Я тоже не хочу есть, сэр, спасибо, – вежливо ответил «брат» и добавил себе под нос: – Старая добрая Англия. Почти всю дорогу Уолтер молчал, открывая рот только в исключительных случаях. Один из пассажиров даже поинтересовался у меня, не немой ли мой братик. Только иногда я слышала неразборчивое бурчание, что-то вроде: «Троллев идиот Блэк». В этом я была полностью солидарна с профессором. Я была готова проклясть Сириуса, Дамблдора и даже Гарри, второпях сорвавшего нас с места и неизвестно зачем потащившего в Министерство. Им-то хорошо сейчас в Хогвартсе. Стоп, а что если они погибли тогда? Да нет же, не может быть! Там остался Дамблдор, фениксовцы, авроры. Может, они нас ищут? А вдруг нам нельзя было уезжать из Глазго? Но теперь думать об этом было уже поздно. На второй день, во время пересадки в Бирмингеме, мы потратили один пенни и наконец поели. Спать приходилось на ходу – карета действительно нигде не задерживалась более получаса. К середине третьего дня мы проехали Бристоль, запахло морем. Наше путешествие близилось к концу. На станции Торки нас высадили из почтовой кареты. Мы остались стоять на обочине, крепко держась за руки и провожая взглядом удаляющийся экипаж. – И куда теперь? – спросила я. После относительной безопасности кареты стоять посреди незнакомой деревни было страшно и неуютно. Сразу вспомнились слова Снейпа на первой остановке. В кармане курточки Уолли оставался ещё один пенни, но вряд ли кто-нибудь согласится нас подвезти за такую мелочь. И куда? Адреса-то мы не знаем… – Пойдём, спросим у кого-нибудь, где живёт миссис Мортон? – обратилась я к Уолтеру. Тот кивнул. Нервно вцепившийся в полу измятой в дороге курточки, он тоже выглядел растерянным. Я открыла рот, собираясь задать вопрос толстому дядьке, стоявшему у ограды постоялого двора, но тут нас окликнули: – Это вы – дети по фамилии Уоллес, девочка? – услышала я низкий мужской голос. – Вы приехали из Шотландии? Ох, нас всё-таки встречают! Мы дружно обернулись. С противоположной обочины на нас смотрел невысокий коренастый мужчина лет сорока в глухом сюртуке, расстёгнутом тёплом плаще и мягкой шляпе. – Это вы? – переспросил он, несколькими широкими шагами пересекая разделявшую нас дорогу. – Да, сэр, – ответила я, сжимая руку «брата». – Мэган и Уолтер Уоллес. Мужчина оглядел наши жалкие фигурки. – Ну тогда поехали. Где ваш багаж? – У нас ничего нет, сэр, – ответила я. Мужчина ещё раз недоверчиво осмотрел нас с головы до ног и покачал головой. – В самом деле? Да садитесь уже! – Он махнул рукой в сторону небольшой открытой повозки, запряжённой лошадью вороной масти. – Давай подсажу, малец! Мы уселись на продольные скамейки для пассажиров. Уолтер встал на коленки и схватился за спинку сиденья, крутя головой во все стороны. – А нам ещё далеко, сэр? – спросила я, когда мы тронулись. – До Хэвистона пять миль, – ответил незнакомец, – так что надо поторапливаться, чтобы успеть до темноты. Держи парнишку, чтоб не вывалился. Я послушно обхватила Уолли за талию. Надо сказать, предупреждение было не лишним – лошадь пошла резвой рысью, и коляска сильно подпрыгивала на ухабах. Около десяти минут мы ехали в молчании, потом я осмелилась спросить: – А как вас зовут, сэр? Наш возница обернулся. – Меня зовут Патрик О'Грейди, мисс. Я – помощник управляющего в Хэвистон-корт. Н-но, милая! Лошадка прибавила ходу, затрясло сильнее. Уолли слез со скамейки, и мы уже привычно прижались друг другу. Здесь было намного теплее, чем в далёкой теперь Шотландии, но нервная дрожь, бившая обоих, не имела отношения к температуре воздуха. Что-то ждёт нас на новом месте?