Начать жизнь заново

Сам Евгений-как-его-там подхватил одной рукой учительский стул, поставил его перед партами спинкой вперёд и с довольным хозяйским видом уселся, скрестив руки на груди. Я же принялся писать. Первой алгебру, пока мозги не кипят и могут вполне сносно соображать. Перерыва, как я понял, никто давать не собирается. Но когда открыл и вгляделся в первый лист, офигел: да тут задания по одному баллу! Если посчитать: необходимый минимум — 240… ну, возьмём 250 и разделим на пять обязательных, это выходит по пятьдесят баллов каждый предмет. Однако, просмотрев остальную часть задания, облегчённо вздохнул, оказывается, всё не так плохо — всего 60 заданий. Из них 20 по одному баллу, 20 по два и 20 по три. Итого — 120 баллов. Не хило, конечно, только где доказательства, что я наберу их за полчаса? Хотя теперь можно было не удивляться, почему к нам не приставили какого-нибудь строгого надзирателя и не отобрали телефоны, у многих ведь тарифные пакеты с интернетом. Да за такое время найти ответы хоть на четверть вопросов просто нереально, и мегабайтов не хватит, у многих лимит в 20 Mb, а Opera Mini ого-го сколько жрёт даже за самый простой сайт. Эх, что-то я непозволительно надолго задумался, пора приступать. Мы решали задания, а через каждые полчаса брюнет безжалостно отбирал у всех по одному листу, подписывая нашими фамилиями и складывая их в одну стопку. Я же немного схитрил: сначала занялся дополнительными, быстро ответив на вопросы, на которые могу, а после недолгого перерыва принялся за обязательные, при этом отдавая записному надзирателю именно философию и психологию. В ответ на мои действия Евгений-как-его-там только ухмыльнулся. Время начало подходить к концу: оказалось, что только я был или дураком, или наоборот, и взял дополнительные предметы, а теперь усиленно пытался понять, что ж в этом проклятом инглише написано. Провожатый устроился на парте спереди и, повернувшись ко мне лицом, подпирал рукой щеку. — У тебя ещё десять минут в запасе, — весело сказал он мне, — так, может, сдашь лист, ты ж всё равно ничего не понимаешь. — Отвали, — отмахнулся, не отрывая внимательного взгляда от листа в надежде всё-таки понять, что там накарябано. — Да ладно тебе, — не сдавался он, — у меня тоже с инглишем проблема, а наш новенький препод-иностранец такое тебе насочиняет. Ну, давай хотя бы поболтаем. — Иди в баню, — краткий, но содержательный ответ. — Я там был недавно, очень расслабляет. Со вздохом я всё-таки поднял на него глаза. Ну что за наглый самонадеянный тип? Он задался целью помешать мне набрать несколько нужных баллов? — И? Чего тебе от меня нужно? — прямо спросил я, смотря в его глаза. Странно, но он не отвёл взгляд, только какие-то весёлые чертята заплясали в глубине аквамариновых глаз. А после бесстрашно выдал то, что верно и надолго обратило меня в далёкий-далёкий ступор: — Ты мне нравишься. Будешь моим парнем? Я даже остолбенел. В голове пронеслась туева куча мыслей, начиная от «Как он меня вычислил?» до «Мы же только пару часов знакомы». Пока бесстыжий нахал ржал над моей офигевшей рожей, я пришел к выводу, что вычислить он меня никак не мог, не зря же я столько лет вполне успешно шифровался, хотя был простодушным пацаном. Так как подходящий ответ в голову не пришел, я не придумал ничего лучшего, как дать ему по роже. Удар без замаха в глаз, но Женя по счастливой случайности в последний момент отклоняется, смотря на меня удивлёнными глазищами. На это я лишь хмыкнул — он что, думал, я возрадуюсь и начну стелиться перед ним красной дорожкой? Ошибся парень — можно сказать, «я не из тех», хотя это смотря в каком смысле. На его лице спустя секунду появляется весёлое хамоватое выражение: — Ты из гомофобов? Пытаюсь вновь сосредоточиться на заданиях, закусывая губу. — Эй, может, ответишь? — не унимается брюнет. Опять молчание. И тогда этот чокнутый провожатый начинает задалбывать меня самыми разными вопросами, типа: «А какой цвет твой любимый?», «Что ты делаешь в эти выходные?» «Где живёшь?» и т.д. и т.п. Терпеливостью я особо не отличаюсь, так что просто встаю, отдавая ему листок и направляясь к выходу. За дверями стояла моя группа. Видимо, за эти несколько часов они успели неплохо познакомиться. Когда вышел я, а за мной и Евгений-как-его-там, все взгляды обратились на нас. — Не парьтесь, ребята, — ответил провожатый, — вам ещё ждать и ждать. Перерыв где-то два часа, они пока всё это проверят. — Что, так быстро? — не поверила девчушка лет тринадцати-четырнадцати. Тот только пожал плечами: — Не думаю, что для них это «быстро». Каждый из преподов — гений в своём деле, да и детей не так уж много, человек 70-90, больше не наберётся. В прошлом году и того меньше было. Школа становится всё популярней, — напоследок усмехнулся он, поправляя стопки бумаг и относя их куда-то на второй этаж. — Как думаете, нас допустят к практической части? — поинтересовалась та же девчонка. — Я думаю, что допустят, мы же так старались, — подала голос другая, стоящая рядом с ней. — Кстати, а кто на кого пойдёт? Я на врача хочу. В ответ раздались самые разнообразные ответы, в которых я даже с удивлением различил четкое: «Парикмахер». Да ну? Это же несерьёзно, какой ещё парикмахер, здесь академия наук, спорта и искусства, а этому тут не учат. — А ты на кого хочешь? — очередь дошла и до меня. Я лишь улыбнулся, неопределённо пожимая плечами, мол, это великая тайна, которая обсуждению не подлежит. — Ну скажи-и-и, — попросила меня та самая девчушка. — И ты ещё даже не представился. Меня Лиля зовут, а тебя? — Миша, — я постарался улыбнуться как можно обаятельнее. Думаю, после многочасовых репетиций перед зеркалом в прошлом это получилось довольно неплохо. — Э-э-э?! А мне ты представился полным именем! Так нечестно! — послышался голос со стороны лестницы. Мы обернулись, увидев провожатого. Тот шел нараспашку, закинув руки за голову. До этого я не слишком рассматривал его внешность, зато теперь времени для этого предостаточно. Ну, во-первых, как ни досадно, он выше меня. Почти на голову, а… может, и больше, кто этих дылд разберёт. Лицо обычное — овальной формы, тонкие губы, немного курносый нос. Из-за улыбки появляются ямочки на щеках, при которых у меня мгновенно возникают ассоциации с Тёмой. Чисто черные, что сейчас редко встретишь, короткие волосы, причёска повышенной лохматости, хотя до разряда «220» вольт 50 всё-таки не хватает. В левом ухе серёжка в виде буквы «F» и ещё два гвоздика чуть повыше, в правом тоже один гвоздик. Хорошо хоть не тоннель, не люблю такие вещички. Но самыми необыкновенными и выделяющимися были глаза. Никогда не видел такого чистого аквамаринового цвета, даже как-то непривычно. При всём этом вид у него был как у самого настоящего раздолбая. Не удивлюсь, если на самом деле так и будет. Ну, прежде всего форма — обычная, классическая, такая же, как и у Ваньки. Но! Я раньше думал, что это у Вани она неаккуратно помято-пожёванная. Теперь же, на мой взгляд, по сравнению с этой, та выглядела свежепоглаженной и новенькой. А всё дело в том, что саму рубашку только частично заправили в штаны, да ещё и не застегнули. Штанины подкатаны, причём совершенно неравномерно — одна чуть ниже колена, а вторая едва-едва. Да и на ногах вместо стандартной переобувки, которую я мельком увидел у других провожатых и персонала, были какие-то непонятные то ли шузы, то ли гриндерсы, то ли вообще обычные кроссовки с разными шнурками, слава Богу, под цвет формы — тёмно-зелёные. А тому хоть бы хны. Про таких одна бабулька из соседнего подъезда любила говорить: «И как ещё таких свет носит?» — однако, если задуматься, про нас она и чё похуже говорила... Нет, я, конечно, не такой уж чистоплотный и определённо не педант, сам помню, таким же был, если не хуже (разве что дырки в ушах не проделывал), но всё-таки это ж вроде приличное заведение. И где все нормы поведения, обязательные для соблюдения такими вот чудиками? Пока я внимательно его рассматривал, парень успел подойти поближе. Но, опомнившись, я ответил: — Ты и не просил представиться нормально. Тем более, оно тебе не надо. Он, широко улыбнувшись, как-то с хитринкой на меня покосился и выдал: — Всё ещё злишься из-за того, что я предложил тебе встречаться? Так ты правда симпатич… Договорить он не успел, так как на этот раз я не сомневался ни секунды. Теперь реакция его не спасла, и я с удовлетворением услышал, как тот тихо ругается, сгибаясь пополам от нехилого удара в живот. Нда, и всё-таки приятно, когда твои удары попадают точно в цель. Угу, очень приятно.