Покои Валиде Султан
После объявления о беременности Баш-кадины Повелителя прошло два дня. Айше Хафса Султан сидела в своих покоях в компании верной Дайе-хатун. Они занимались подсчётами гаремных убытков за последние пару недель. Столько праздников в столь короткий срок привели казну гарема в упадок. Заканчивая подсчёт, крымская султанша всё же начала разговор на тему, которая беспокоила её уже два дня. — Дайе, ситуация с изумрудным кольцом так и не разрешилась? — Нет, моя Госпожа. Кольцо всё ещё у Махидевран Султан. К моему удивлению, Хюррем Хатун не подняла переполох в гареме и не требует вернуть ей подарок. Сидит, учится себе, как ни в чём не бывало. Ситуация не накалилась, пока Повелитель не вызвал к себе свою любимицу. Боюсь, это произойдёт сегодня. — Какая ирония, Дайе, — Валиде тяжело вздохнула. — Обычная фаворитка ведёт себя умнее и благоразумнее, чем главная супруга Падишаха. Где это видано? — Вы же сами не хотели вмешиваться. — Дайе непонимающе посмотрела на свою госпожу. — Я хотела поговорить с Махидевран о том инциденте и узнать, в чём дело. Новость о беременности обескуражила меня, совсем из головы вылетел этот случай. Когда я об этом вспомнила, было уже поздно ворошить данную ситуацию. Но эта проблема не даёт мне покоя, Дайе. — Айше-Хафса грустно посмотрела в окно. — Как бы Сулейман не начал отворачиваться от Махидевран с её выходками. Отношения Повелителя и главной наложницы должны быть крепки, как наш османский престол. В свою очередь и главная наложница должна себя вести степенно и благоразумно, а не как наглая рабыня. Мне не нравится, как ведёт себя Махидевран в этой ситуации. И как она воспитывает Мустафу, честно говоря, его поведение наставляет меня на нехорошие мысли. — Вы хотите забрать у неё сына? Валиде, Махидевран Султан этого не переживёт! Она же ещё и беременна! — Только это и спасает её, Дайе… Если она продолжит совершать такие необдуманные поступки, я не смогу её защитить. Не буду лукавить, я даже хотеть не буду этого делать. Если бы на месте Махидевран была Гюльфем… Времена, когда Гюльфем была фавориткой и главной супругой у Сулеймана — были самыми спокойными за всю мою жизнь в гареме. Махидевран не хватает мудрости и степенности Гюльфем. — Валиде вновь задумчиво погладила невидимые складки на своём платье. — Присматривай за Хюррем, Дайе. Такая хатун нужна этой династии.***
Этим же утром Хатидже Султан неспешно прогуливалась по закоулкам главного сада дворца Топкапы. Девушка надеялась столкнуться с Ибрагимом — Хранителем Султанских покоев, и наконец-то разобраться в их назревающих отношениях. Хатидже давно себе призналась, что неровно дышит к названному брату Повелителя, но в то же время она ясно осознавала — будущего у этих отношений нет. Она — Госпожа великой династии, он, к её сожалению, — раб их государства. Если бы им позволили пожениться, Хатидже была бы самой счастливой невестой на свете. Только в тот момент её совершенно не интересовал факт отсутствия ответных чувств к ней. Молодая Султанша свято верила во взаимность своей любви и что Ибрагим давно не мог устоять перед её красотой. К её сожалению, у Хранителя Покоев была голова на плечах, которую он не хотел терять из-за временного увлечения сестрой Падишаха. Но к её счастью, она всё же наткнулась на Паргалы, когда тот бесшумно направлялся к Падишаху с отчётом о только отлитых пушках для предстоящего похода. — Ибрагим. — Хатидже мягко улыбнулась, смотря на своего неудавшегося возлюбленного, который тут же учтиво поклонился, как только увидел её. — Моя Госпожа, рад вас видеть. Надеюсь, вы в добром здравии? — Ибрагим уже несколько дней надеялся не пересекаться с сестрой Султана. Увы, он не мог прятаться от её внимания вечно. — Слава Аллаху, Ибрагим. У меня всё в порядке. Как вы? — она пропевала свои фразы словно нежный цветок, только раскрывшийся на солнце. — Я в полном здравии и в состоянии служить нашему Падишаху, мне большего и не надо, Моя Госпожа. — он благоразумно держал дистанцию от этой опасной темы и не думал сворачивать. — Госпожа, простите меня, мне следует вас покинуть. Повелитель ждёт меня, я несу ему важные документы. — Да, конечно, Ибрагим. — Хатидже расстроенно провожала взглядом уходящего Хранителя Султанских покоев. Не на такую встречу она рассчитывала. Она надеялась увидеть, что Ибрагим также тянется к ней, как и она к нему. Но он лишь проявил своё почтение и полное равнодушие. Смахнув непрошенные слёзы, сестра Падишаха направилась обратно во дворец. Её сердце было разбито.Коридор гарема
Нигяр-калфа собирала девушек в шеренгу, дабы отвести наложниц на занятия. У только приехавших по расписанию была история, у фавориток и давно учившихся — искусство обольщения. Хюррем пока что относилась к первой группе девушек и стояла поодаль от всех наложниц, ожидая, когда же они направятся в класс. Учёба была её единственной отрадой в этом душном дворце. Девушка с угрызением совести внезапно вспомнила, что в прошлый раз она так и не закончила обучение. Родился Мехмед, ситуация с правящей семьёй накалялась, и Хюррем было не до учёбы, как ей тогда казалось. Сейчас она осознала, что это было фатальной ошибкой. Да, она сделала из себя умную, расчётливую и хитрую Султаншу, постоянно читала различную литературу и даже вела переписки с правящими семьями других стран. Но всё вышеперечисленное не отменяло того факта, что Хюррем до сих пор не знала всех правил этикета, историю Османского государства она знает только в общих чертах, правила гарема были усвоены слишком поздно, из-за этого она нередко попадала в неловкие ситуации. — Если бы ты вдоль и поперек изучила вопрос иерархии Гарема, ты бы знала именования всех видов наложниц и их степень важности в гареме: Джарийе, Калфа, Уста, Одалык, Гёзде и кучу других разновидностей. Я сама всего не знаю, так, в общих чертах только интересовалась. — поучительно произнесла появившаяся из ниоткуда Екатерина. Хюррем стыдливо опустила глаза, понимая, что её Хранитель абсолютно права, и совершать эту ошибку в этой жизни она не намеревалась. — Также, если бы ты вплотную изучила титул, полученный тобой от Султана после вашего брака — Хасеки, ты бы знала, что этот титул возвышает тебя над всеми остальными жёнами Падишаха, всеми его дочерьми и сёстрами. Единственная женщина выше тебя по статусу в гареме — Валиде Султан. Вот так-то. — Светловолосая усмехнулась, видя полные недоумения глаза своей подопечной. «Я столько лет зря пресмыкалась перед сёстрами Падишаха и незаслуженно получала от них оскорбления и пощёчины. Аллах, как много я упустила» — Русинка мысленно хлопнула себя по лбу. Она была крайне недовольна собой. Свадьба тогда так вскружила ей голову, что ей и в мыслях не приходило посмотреть в приказ Падишаха и узнать все свои права. — Да, моя дорогая. Ты даже смогла бы себе выбить развод с Падишахом, если бы тебе это пригодилось в жизни. И как свободная мусульманка, ты бы смогла ещё раз выйти замуж. «Не говори ерунду. Я принадлежу Повелителю, он не отпустит меня из своего гарема. Он отберёт у меня детей, если я посмею с ним развестись.» Мысленный диалог прервал внезапный крик одного из слуг гарема: — Внимание! Дорогу! Султан Сулейман Хан Хазретлери! — Девушки, быстро станьте в ряд и опустите голову. Быстро! — Нигяр быстро бегала меж наложниц и поправляла каждую из них. Хюррем смиренно склонила голову, приветствуя своего Властелина. Девушки замерли, когда Султан начал проходить мимо них. Внезапно они ощутили, что он остановился и подошёл к своей любимой Фаворитке — Хюррем, и вручил ей фиолетовый платок. Хюррем с радостью приняла приглашение, исподлобья посмотрев на любимого, и вновь в улыбке опустила глаза. Когда Падишах ушёл, счастливая Нигяр Калфа начала подгонять девушек в классы, попутно обнимая Хюррем и радуясь с рыжеволосой. Главная калфа гарема симпатизировала будущей Госпоже, она не сомневалась, что Хюррем ею станет. Умная, красивая, фаворитка успела понравиться всем, несмотря на свой бурный приезд. Нигяр очень льстило, что кардинальные изменения в бунтарке произошли именно после её совета. С этими радостными мыслями она проводила девушек на занятия. Екатерина же стояла в углу коридора, наблюдая за всей этой картиной. Сулейман восхищал её как Падишах, но не как муж её подопечной. Медичи подозревала, что и в этой жизни отношение Сулеймана к Хюррем не изменится, он не станет пренебрегать наложницами в угоду своей жене. Это печалило светловолосого Хранителя. Помедлив, она исчезла, не оставив за собою и следа.Покои Махидевран Султан
Гюльшах нервно вбежала в покои своей Госпожи, задыхаясь от возмущения из-за русской рабыни. — Гюльшах, всё в порядке? — Махидевран озадаченно посмотрела на свою правую руку. Султанше казалось, ещё немного и её служанка взорвется от негодования. — Госпожа, это неслыханно. Я шла по коридору, проходила мимо золотого пути. Столкнулась с русской рабыней. Та, увидев меня, усмехнулась и издевательски помахала мне ручкой. Она была вся наряженная, видимо, к Султану шла. — Выплеснув всё своё негодование, Гюльшах забыла о чувствительности своей Госпожи к таким ситуациям. Служанка Махидевран вспомнила об этом и прокляла свой длинный язык как только увидела, как вмиг добродушное и радостное лицо её госпожи стало серым и безжизненным. Махидевран пыталась сдержать вновь наступившую истерику, но не смогла и начала кричать на все свои покои. Все слуги в округе теперь знали страдания Баш-кадины Повелителя, какая Хюррем дрянь и воровка, посмевшая околдовать её Падишаха и разрушить многолетнюю любовь Султана и его Весенней Розы. В тот момент, забыв о долгожданной беременности, Черкешенка предалась нервному срыву и бесконтрольной истерике, продолжавшейся до ночи. Лишь когда силы покинули черноволосую Султаншу, она смогла заснуть.Покои Султана. Вечер
Пройдя по Золотому пути и оказавшись в покоях Властелина мира, Хюррем тут же бросилась обнимать и целовать своего возлюбленного. Новое тело, ещё молодое и совершенно здоровое, и приобретённый в прошлой жизни опыт– весь этот комплекс позволял будущей Султанше вытворять в постели то, про что в прошлой молодости она ещё и не подозревала. Хюррем истязала Падишаха до глубокой ночи, доставляя удовольствие не только ему, но и себе. — Хюррем, ты выжмешь из меня все соки, моя ненасытная Госпожа. — устало промолвил Сулейман, пытавшийся перевести дух после нескольких бурных часов. — Ты ещё так молод, Сулейман. Мне выжимать и выжимать. — рыжеволосая нежно поцеловала своего Султана и отдохнув несколько минут, поднялась с постели, направляясь к столику с фруктами. Ей нужны были силы. Падишах поддержал свою наложницу в этом начинании и присел рядом с ней, также принявшись за еду. Проведя ужин за лёгкой беседой, Султан неоднократно ловил себя на какой-то мысли, только не мог понять на какой. Что-то смущало во внешнем виде его любимой, а что — он не мог понять. Только ещё раз окинув взглядом свою возлюбленную, он смог отметить про себя, что кроме серёжек с крупными белыми камнями украшений на ней не было. — Хюррем, тебе не понравилось кольцо, что я изготовил для тебя? — Султан увидел, как Рыжеволосая поперхнулась ягодкой сразу после его вопроса. Это его напрягало. — Почему ты так решил, Сулейман? — Русинка недоуменно посмотрела на Повелителя. — Ты говорила, что это самое дорогое для тебя из всех моих подарков, что ты будешь носить это кольцо, как символ нашей любви и не снимать. Сейчас же я его на тебе не вижу. — Сулейман продолжил испытывающе смотреть на свою фаворитку, пытаясь докопаться до правды. — Сулейман…тут такое дело… — Хюррем приобрела поникший вид для пущего эффекта и осторожно продолжила. — Только не сердись, пожалуйста! — Хюррем, где мой подарок? — непонимание, обида и гнев начали медленно расти в Сулеймане. Он не мог понять, на кого злиться в этой ситуации, на Хюррем или кого-то другого. — Его у меня…отобрали. — Как отобрали?! Кто осмелился на такую дерзость?! — Ещё немного и Султан взорвался бы от гнева, если бы его не обескуражили слёзы рыжеволосой. Он унял своё негодование и утешающе погладил свою фаворитку. — Хюррем, расскажи. Кто посмел забрать у тебя мой подарок? — Я шла от тебя, когда ты только мне его подарил, Сулейман…столкнулась в коридоре с шехзаде Мустафой, и потом…с Махидевран Султан. Она разозлилась, увидя на мне кольцо, набросилась и отобрала. Не буду же я драться с твоей супругой из-за кольца, Сулейман. Властелин трёх континентов с разочарованием отметил про себя, что он давно не воспринимает Махидевран как свою супругу. Выслал бы давным-давно, его останавливает только Мустафа и ещё одна беременность Баш-кадины. С огромным трудом успокоившись, он взглянул в заплаканные глаза своей любимицы и с болью в сердце отметил, что никогда больше не хочет видеть слёз на её прекрасном лице. — Я верну тебе твой подарок, Хюррем. Не переживай. Махидевран больше не посмеет так себя с тобой вести. Это по праву твоё кольцо, и каждый, кто с этим будет несогласен — будет иметь дело со мной. Не расстраивайся. — Сулейман нежно обнял свою плачущую любимицу. Хюррем продолжала тихо всхлипывать, про себя радуясь своей победе. Сулейман на её стороне. Дай Аллах, так будет всегда. Внезапно вспомнив о том, что она в этой жизни ещё официально не мусульманка, Хюррем решила тут же исправить эту ситуацию. Успокоившись, она приподнялась и жалобно посмотрела на Падишаха. — Сулейман, у меня есть к тебе небольшая просьба… — Всё что угодно, моя Госпожа. Исполню всё что пожелаешь, подарю любое украшение. — Нет, мне всего хватает, Сулейман. Драгоценностей не надо. — Хюррем выдержала паузу, видя удивление на лице Султана и продолжила. — Я хочу видеть мир твоими глазами, Сулейман. Я хочу стать мусульманкой.Покои Махидевран. Утро
Баш-кадина Султана проснулась рано утром от режущей боли внизу живота. Боль не прекращалась на протяжении нескольких часов, апогеем ситуации стало обнаружение кровотечения у главной супруги Падишаха. Все наложницы были поставлены на уши. Гарем проснулся, услышав крики Весенней Розы Повелителя. Спустя пару часов все узнали причину такого переполоха — Махидевран Султан потеряла ребёнка.