Покои Махидевран Султан
Черноволосая госпожа уже который час сидела, словно каменное изваяние, и смотрела в одну точку на стене. Аллах забрал у неё всё. Любимого супруга, долгожданного ребёнка и единственного сына. Она не могла понять, за что Всевышний так наказывает её. Почему привёл в их жизнь эту русскую змею, и почему с её приходом жизнь Махидевран начала рушиться. Черкешенка не хотела осознавать совершение своих ошибок и что она в действительности нарушила уже несколько гаремных устоев. Она продолжала от горя и глупости оставаться в слепом неведении и проклинать Хюррем за все несчастья, произошедшие с ней. В мыслях она продолжала возвращаться в великолепные времена Манисы, когда их любовь с Сулейманом была настолько сильна, что в то время ничто не могло её сломить. «Русская рабыня разрушила нашу любовь…эта проклятая Хюррем!» — Махидевран настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила прихода Валиде Султан. Находясь в прострации, она даже не встала поприветствовать Госпожу, вряд ли бы даже обратила внимание на Валиде, если бы та не окликнула её. — Я надеюсь, что ты начинаешь осознавать свою вину, Махидевран. — Валиде начала свою воспитательную беседу, пытаясь вырвать Черкешенку из плена её мыслей. Когда та всё-таки обратила внимание на мать Падишаха, Айше Хафса продолжила. — Тебе должно быть стыдно, Махидевран. То, что ты совершила — немыслимо. Я даже не пыталась отговорить Сулеймана от наказания для тебя, ты его заслужила. — Валиде… — Как ты могла опуститься до такого, Махидевран?! Разве это поведение достойно первой супруги Падишаха, матери главного наследника?! — Валиде, я не виновата… — Хюррем, по-твоему, сама себя избила и кольцо тебе лично в руки отдала?! — Валиде Султан продолжала закипать от негодования. — Я всего лишь шла к своему Султану поделиться с ним горем! А тут она…она шла мне навстречу! — И что, ты не могла пройти мимо?! — Она прокричала что-то мне! Что сошлёт всех нас во дворец слёз, что избавится от всех нас! — Ты утопаешь в собственной же лжи, Махидевран. Я не поверю, что Хюррем начала выкрикивать тебе гадости, просто увидя тебя в коридоре. Она — умная и воспитанная рабыня! Она, в отличие от тебя, ведёт себя достойно госпожи Повелителя Мира! — Валиде, поверьте мне! — Я надеялась, что ты осознаешь свою ошибку…что ты поймёшь неверность своих поступков и начнёшь вести себя благоразумно. Очень жаль, Махидевран. Сына ты больше не увидишь. Такая мать, как ты, ничему хорошему его не научит. — Валиде жёстко процедила последние фразы и возмущённо «вылетела» из покоев Баш-кадины. Из комнаты Черкешенки вновь были слышны надрывные крики и проклятия для русской ведьмы.***
— Это немыслимо, Дайе. Позорная история, которая должна вскоре завершиться. Скоро Сулейман уйдёт в поход. Во дворце, особенно в гареме должен быть порядок. — Валиде продолжала делиться своими мыслями и переживаниями, идя со своей подругой в сторону гарема. Дайе внимательно слушала указания своей Госпожи и продолжала согласно кивать на её предложения. Валиде же продолжала: — Позаботьтесь о Хюррем, как только Сулейман выпустит её из своих покоев. Она должна хорошо питаться и восстанавливать силы. Дай Аллах, эта рабыня вскоре подарит нам здорового Шехзаде. Надо её поберечь, Дайе. — Да, моя Госпожа. Я всё исполню в лучшем виде, Сюмбюль-ага и Нигяр-калфа будут постоянно рядом с ней. — У неё есть подруги в гареме? Она не ругается с девушками? Не ведёт себя заносчиво? — Подруги есть, Валиде Султан. И в гареме она со всеми ладит, некоторые наложницы её даже уважают. — Это весьма похвально. Она будет надёжной опорой моему сыну, если будет и дальше вести себя подобающе госпоже. — Валиде, вас ведь гложет не только ситуация между Хюррем Хатун и Махидевран Султан? — Дайе проницательно наблюдала за своей Госпожой, когда они вошли в её покои. Сев на свою тахту, Айше Хафса расправила невидимые складки на платье и решила поделиться со своей подругой своими переживаниями: — Я все думаю о Хатидже. Мой нежный цветочек, она так рано стала вдовой. В последнее время она так задумчива и грустна. Всё время проводит на террасе вместе с Гюльфем. Может мне как-то помочь ей надо? Выдать её снова замуж, например… — Вы говорили об этом с Падишахом? — Нет, Дайе. Ещё нет. Сегодня вечером поговорю, дай Аллах, он поймёт меня и поможет. Я не могу смотреть, как моя дочка увядает подле меня в стенах этого дворца.Покои Падишаха. Вечер
Хюррем с трудом разлепила глаза, чувствуя, как тяжело налились её веки и опухли от сильного избиения. Боль уже проходила, в этот раз было даже легче, чем в прошлой жизни. Слегка приподнявшись, она не заметила в покоях Сулеймана, хотя отчётливо помнила — он должен быть где-то рядом. Возможно, с Ибрагимом решает вопросы похода. «Поход…как я могла забыть?!» — Русинка нахмурилась про себя, пытаясь вспомнить, что происходило в её прошлой жизни дальше. «Он уйдёт в поход, а меня попытаются выдать замуж за Батур-бея. И только беременность Мехмедом спасла меня тогда. Мехмед… Интересно, ношу ли я его уже, или нет?» — Ещё нет. — У изголовья кровати Падишаха из ниоткуда появилась Медичи — верная хранитель и подруга будущей Хасеки Султан. — Ты забеременеешь приблизительно через пару дней, вылечишься, проведёте ночь и забеременеешь. Через пару недель уже будешь беременной фавориткой. И не переживай по поводу вероятного сватовства, тебя никто не собирается выгонять из гарема, ты ведь ведёшь себя не так, как в прошлый раз. «Это радует. Но следующие события меня пугают. Я не хочу рисковать ребёнком, дабы проучить Махидевран. Есть ли какой-то способ не навредить беременности и поставить её на место раз и навсегда?» — Хюррем хорошо помнила, из-за чего Султан навсегда рассердится на Махидевран. Черкешенка должна подложить им яд после возвращения Султана из похода. Рыжеволосая помнила, что всё закончится хорошо, но волнение в груди не уменьшилось. — Просто скушай совсем немного того ядовитого десерта, а не набрасывайся на него, как в прошлый раз, и тут же падай в обморок. Ты это умеешь. Небольшой дозы яда хватит, чтобы обнаружить его в твоём организме, и тебя сразу же стошнит, что не повредит ребёнку. «Я так и сделаю, Екатерина. Хорошо.» — сердце рыжеволосой немного успокоилось, и она смогла снова лечь в кровать и забыться во сне. Проснулась русинка уже поздно ночью, когда к ней в постели присоединился Султан. — Я просыпалась, тебя не было. — Хюррем тяжело вздохнула и манерно пыталась отвернуться от Падишаха. — Я был с Ибрагимом, решали важные вопросы. Почему ты отворачиваешься? — Султан не должен смотреть на изуродованную Хюррем. Нельзя. Неположено. — Глупая Хюррем. Я тебя только красивой и вижу. — Сулейман любовно обнял её со спины и она в полной мере ощутила его защиту. «Он любит меня. В странной форме, совершенно непонятно для порядков моей страны, но он меня любит. Возможно, я смогу немного усмирить свой ревностный нрав, зная это и всегда пытаясь себе об этом напомнить.» — Хюррем задумчиво вздохнула и вновь «уплыла» в царство Морфея, уже в объятиях самого Падишаха.***
Спустя несколько дней рыжеволосая вернулась в гарем с почти полностью зажившими ранами. Девушки встретили её с жалостливыми взглядами и постоянно спрашивали, как она себя чувствует, что для Хюррем было в новинку. Они уже не воспринимали Махидевран Султан как Госпожу, что несомненно радовало будущую Султаншу. Немного поменяв своё поведение, Хюррем тут же обратила весь дворец из врагов в своих друзей и защитников. Да, были и недоброжелатели, но всё же на её стороне была вся Султанская семья и сам Ибрагим, что немаловажно. Рыжеволосая была горда собой, она медленно, но верно получала то, чего у неё раньше не было. Абсолютная поддержка, уважение со стороны рабынь, защиту со стороны Ибрагима. Даже изумрудное кольцо уже несколько дней красовалось на одном из её миниатюрных пальчиков. Махидевран всё ещё оставалась её главным врагом, хотя Хюррем даже за достойного врага её не принимала. О чём можно было говорить, если Баш-кадина всё время совершала одни и те же ошибки. Екатерина всегда опускала свою подопечную с небес. Медичи устала повторять рыжеволосой, что игры с временем невероятно опасны. Если Хюррем сделает что-то не так, она потеряет всё, что имела тогда, и всё что могла бы иметь в будущем. Речь шла не только о власти, но и о детях. Сулейман вот-вот должен был отбыть в поход, а рыжеволосая всё не беременела. Хюррем каждую ночь молилась Аллаху, дабы тот послал ей долгожданного Мехмеда. Он, казалось, не слышал русинку. Лишь в последнюю ночь с Сулейманом Хюррем удалось зачать своего первенца. С тяжёлым сердцем, ещё не зная о своей беременности, Хюррем отпустила Султана в поход. В глубине души она знала, что он вернётся победителем, но сердце отказывалось это понимать. Спустя несколько недель после отбытия Султана и его войск, гарем разразился свежей новостью: Хюррем-Фаворитка султана носит в себе его ребёнка. В тот же день были розданы девушкам монеты на долгую жизнь будущего Шехзаде, везде раздавали угощения и сладости. Новости таким образом дошли и до Махидевран. Черкешенка вела себя в последние недели на удивление тихо, пытаясь вымолить у Валиде редкую возможность видеться с сыном. Спустя несколько недель Махидевран удалось получить желаемое, пока Падишах был в походе — Махидевран могла свободно передвигаться по гарему и изредка видеть сына, но Мустафу забирать к себе не могла. Баш-кадина медленно сходила с ума от разлуки со своим первенцем. Ещё и новость о беременности соперницы. Она постоянно сетовала, как Аллах был несправедлив к ней. Всевышний так легко давал русской рабыне то, что по праву принадлежало Баш-кадине султана. По- крайней мере, Махидевран была в этом уверена. Она надеялась, что Валиде простила её, но на самом деле Айше-Хафса не могла забыть той выходки, и она грозно предупредила свою невестку: ещё одна ошибка — черкешенку ничто не спасёт. Она навсегда отправится во дворец слёз.