Дворцовый сад. Спустя несколько дней
Валиде вновь прогуливалась по красивейшему саду империи в компании дочери и Баш-кадины её сына. Рядом с ними бегал маленький шехзаде, который неустанно смеялся и кричал прославляющие речи своему отцу и Падишаху. Женщины не могли нарадоваться, смотря на маленького наследника. Когда Хатидже отошла к Мустафе, дабы поиграть с ним, Валиде начала разговор, который уже несколько дней не давал ей покоя. — Дайе сказала, что ты вновь задевала ту русскую хатун. — Валиде даже не взглянула на Черкешенку, что ещё больше опечалило мать Мустафы. — Я не могу выносить её присутствия в гареме, Валиде. Простите меня, но это непосильная ноша. — Ты будешь так кидаться на каждую девушку, на которую обратит свой взор наш Падишах? Когда ты уже поймёшь, Махидевран, у Султана не может быть одной супруги и одного ребёнка. Султану нужны дети, для этого и создан гарем. — Я могу родить моему султану ещё детей, моя Госпожа! Только пусть не зовёт к себе эту рыжую ведьму! — Эта рыжая ведьма, как ты её называешь — будущая мать Шехзаде или луноликой Султанши. Через некоторое время она станет такой же супругой Падишаха, как и ты. — Как вы можете нас ровнять, Валиде? Я же столько лет рядом с султаном, а тут какая-то рабыня… — Ты тоже рабыня, Махидевран! — Валиде жёстко осадила свою невестку, бросив на ту гневный взгляд. — Не забывай, ты всего лишь мать Шехзаде. Если Хюррем родит сына, вы будете на равных. Как ты смеешь мне дерзить?! Или делить наследников, если он родится?! — Простите меня, Валиде. Ревность закрыла мне глаза, я не могу мыслить здраво уже многие месяцы… — Махидевран виновато опустила голову, пытаясь сдержать вновь непрошенные слёзы. — Ты забываешься. То, что твой сын старше, ещё не означает, что он может взойти на престол. Как ты помнишь, Сулейман — младший из Шехзаде покойного Султана Селима. Хюррем умнее тебя, и когда она поймёт, что султаном может стать любой из сыновей — она посадит своего сына на трон. Ты только наживаешь врага себе и Мустафе. Хюррем ни разу не высказала тебе не почтения. Да, в последнее время она дерзит тебе, но в то же время ты сама виновата! Не трогала бы её, и не потеряла бы ни любовь моего сына, ни уважение в гареме. Подумай над моими словами, Махидевран. — с этими словами Айше-Хафса покинула черкешенку и направилась обратно во дворец, прихватив с собой Хатидже и Мустафу. Махидевран осталась в саду в гордом одиночестве, пытаясь осмыслить всё сказанное Валиде Султан. Она понимала только одно — Хюррем очень опасна, и если её не убрать сейчас, в будущем она захочет убрать её Мустафу. Этого Баш-кадина не могла допустить.Спустя два месяца. Покои Валиде Султан.
Вся женская часть султанской семьи собралась в главных покоях гарема. Повелитель уже приехал и переодевался в своих покоях, дабы поприветствовать свою семью. Валиде, Хатидже, Махидевран и Мустафа выстроились в ряд, ожидая своего правителя. Спустя некоторое время, широкие дубовые двери отворились с громким криком евнуха, зашёл Падишах вселенной. — Матушка! — Сулейман, сынок мой! — Валиде тут же обняла своего сына, пытаясь разглядеть в нём какие-либо изменения после первого похода. — Наш Падишах, мы счастливы тебя видеть. Дай Аллах, эта победа будет только началом твоих завоеваний! — Аминь, Валиде, Аминь. — Сынок, твоя фаворитка — Хюррем Хатун ждёт ребёнка. — Валиде шепнула ему на ухо важную новость. Падишах ответил так же тихо: — Я знаю, матушка! И я очень счастлив! Поскорее бы её увидеть! — Не торопись, сынок, скоро увидитесь. — Хатидже, моя любимая сестра! — Сестра Повелителя поцеловала ему руку и со слезами на глазах неверяще взирала на него. — Повелитель, вы здесь и с победой, поверить не могу. Мы так за вас волновались. — Я здесь, Хатидже. Всё хорошо, теперь ты можешь улыбаться! Мустафа! Сынок мой! — Султан подхватил на руки ребёнка и закружил по комнате, не обратив внимания на свою Баш-кадину. Махидевран расстроенно опустила глаза, сетуя в мыслях на рыжую девицу. Из-за неё султан отдалился от Черкешенки. И до сих пор не простил свою первую супругу. Валиде и Хатидже заметили это и лишь молча переглянулись. Они не могли ничего с этим сделать, да и вмешиваться в ссору Падишаха и его первой жены Валиде совсем не хотелось. Напротив, она видела, как Черкешенка только наполняется ещё большей злостью по отношению к русской рабыне. Такая мать не могла показать достойный пример наследнику престола, и могла вырастить в нём непорядочного Шехзаде. С этим нужно было что-то срочно делать. Как и со свадьбой Гюльфем, которую Валиде втайне готовила уже неделю. — Валиде, мне пора, нас ждёт совет Дивана. Раздайте всем угощения и золото, пусть все знают, что их Падишах пришёл с войны с победой! — Да, сын мой! Мы всё подготовим, не волнуйся! — после этих слов, Султан трёх континентов покинул покои матери также стремительно, как и появился в них.Комната Хюррем Хатун
Фаворитка Падишаха в нетерпении ходила из одного угла комнаты в другой. Падишах уже приехал, он пошёл встретиться со своей семьёй, в которую Хюррем пока что не входила. Нигяр-калфа сидела на тахте и чистила гранат, изредка бросая на рыжеволосую недовольные взгляды. — Хюррем, не волнуйся ты так, сядь, успокойся. Как только Повелитель встретится со своей семьёй — он тут же тебя позовёт, я уверена. — Я знаю, Нигяр. Просто так не терпится его увидеть. Хотя бы глазком увидеть, как он идёт. Он может позвать меня только вечером, я умру раньше от тоски! — Не думаю. Султан так же сильно скучал по тебе, как и ты по нему. Как только освободится, он тут же тебя призовёт, успокойся. — Нигяр-калфа, пойди, узнай. Занят ли мой султан? Как скоро мне готовиться? — Ой, Аллах, ты меня загоняешь когда-нибудь. — Нигяр-калфа недовольно поднялась, поправила платье и пошла вниз, узнать свежие новости по поводу распорядка дня Падишаха. Как только дверь за ней закрылась, Хюррем услышала голос Екатерины за своей спиной: — Столь бурные переживания не только из-за тоски по Султану, верно? — Сегодня меня должны отравить. Я боюсь, Екатерина. Боюсь за своего мальчика. Вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг яд навредит ребёнку? — Хюррем обеспокоенно смотрела на своего Хранителя и мягко села, чувствуя как толкается её сын внутри. — Некоторые очень умные политические деятели специально нанимают людей, которые разбираются в ядах, и травят себя этими ядами на протяжении нескольких лет. В небольших количествах конечно же. — Зачем?! — Хюррем шокировано уставилась на свою подругу, пытаясь понять, шутит та или нет. — Малое количество яда в организме не приносит как такового вреда, но организм изучает яд и вырабатывает защиту. Так что, в следующий раз, когда тебя отравят подобным ядом, организм просто поглотит его и ты будешь здорова. — Екатерина пожала плечами, говоря об этом настолько спокойно, будто они обсуждали меню на завтрак. — Невероятно. Я бы применила эту методику к детям, когда они подрастут. И сама не прочь, когда я не буду носить детей. А ты сама пользовалась этим способом? — Нет, в этом не было необходимости. У меня при дворе был талантливейший лекарь — Нострадамус, который ещё и видел будущее. Мне хватало его, моих познаний в ядах и моей личной коллекции ядов и противоядий. — Напомни мне завести такую коллекцию, когда я разрожусь. Нужно быть начеку. А где нанимаются рабы, сведущие в ядах, и которые помогут мне избежать отравлений? — Я слышала, что большинство таких людей находится в Египте. Это будет для вас несложно, всё-таки, Египет — подконтрольная Османами территория. — Я помню, что ты мне сказала, когда я лежала побитая в покоях Сулеймана. Сколько мне нужно будет съесть, чтобы я смогла и показать как мне плохо, но не принести вреда ребёнку? — Думаю, две ложки будет достаточно. Ешь быстро, и так же быстро падай в обморок, дабы яд не успел усвоиться в организме. Падишах позовёт лекаря, и та обнаружит в тебе небольшое количество яда. Нам всего-то нужно, чтобы все заметили, что ты отравлена. Количество не важно. — Я поняла, Екатерина. Спасибо. — Хюррем благодарно улыбнулась своей хранительнице, и вовремя замолчала, так как услышала шаги поднимающейся Нигяр-калфы. Калфа радостно вошла в комнату и тут же посвятила рыжеволосую в причину своей радости: — Идём, Хюррем, идём! Наш Падишах тебя ждёт! Хюррем тут же вскочила с тахты, поправила причёску и платье перед зеркалом и быстрым шагом пошла за Нигяр-калфой, которая вела её к Падишаху.Покои Махидевран Султан
Черкешенка сидела в своих покоях, упрямо смотря в одну точку на стене и проворачивая в голове план мести рыжеволосой сопернице. В руках яростно сжимался флакон с лекарством от сердечных болей, являвшийся также и ядом при большом количестве. В покои главной супруги Падишаха медленно вошла верная Гюльшах, которая ещё даже не подозревала, о чём её попросит её Госпожа. — Гюльшах… Ты любишь меня? — голос Махидевран был столь низок, а глаза наполнены такой яростью и ненавистью, что Гюльшах тут же поняла — её Госпожа решила воплотить то, что задумывала уже несколько месяцев. — К…конечно, моя Госпожа. Я люблю вас и сделаю всё, что вы скажете! Умру за вас, если потребуется! — Мне не нужна твоя смерть. Мне нужна смерть славянской ведьмы, которая украла у меня моего Султана. — Махидевран протянула пузырёк с ядом своей верной помощнице и кивнула на него. — Сегодня ты отравишь её. Эту русскую рабыню. Сегодня она умрёт. Она не должна дожить до утра, Гюльшах! — Но, Госпожа моя, я не вхожа в покои Повелителя…как я сделаю это? — Подговори, подкупи кого-то. Сделай что-нибудь! Всё что угодно! Я не могу жить с ней в одном дворце, каждый её вздох отравляет мне жизнь! Убей эту тварь, Гюльшах! Выполнишь это, проси что угодно. Любую просьбу исполню. — Д…да, моя Госпожа. Хорошо. Я всё сделаю. — дрожа от страха, Гюльшах взяла флакон из рук своей Госпожи и медленно поплелась в сторону выхода. Она несомненно любила свою Госпожу и готова была на всё ради неё, но убийство — страшный грех, за который она будет вечно гореть в аду. Откровенно говоря, служанке Махидевран ничуть не хотелось выполнять просьбу своей Госпожи, как бы она её не любила. Выбора у служанки Баш-кадины, к её сожалению, не было.Покои Султана Сулеймана
Хюррем радостно вбежала в покои своего любимого и тут же бросилась его обнимать. Султан радостно прижимал к себе любимую и лишь спустя минуту они смогли посмотреть друг другу в глаза и слиться в поцелуе. — Приехал… живой! Мой Сулейман, вернулся! — Тише, тише, Хюррем. Я здесь, я жив и я рядом. — Я не могу поверить, что ты с нами! Смотри, наш сын совсем большой уже! — Хюррем положила руку султана на свой большой и округлившийся живот. Тот с любовью гладил его и неверяще смотрел на свою фаворитку. — Когда я получил известие о твоей беременности, я был вне себя от счастья. Я уже представлял, как буду носить нашего Шехзаде на руках, и как буду его учить сражаться на мечах. Хюррем моя, ты осчастливила меня! И в благодарность за это, у меня есть для тебя подарок. — Подарок? Что это? Покажи, покажи! — Рыжеволосая словно маленький ребёнок захлопала в ладоши, когда Падишах отвернулся от неё и взял со стола украшение с белыми камнями. Это был набор из прекрасного ожерелья и пары серёжек. — Этот камень помог тебе избежать смерти, когда ты потеряла серьгу с таким же камнем. Если бы Ибрагим не нашёл тогда серьгу и не отдал мне, не знаю, как бы обернулись события того дня. Возможно, если бы я тогда не пошёл к тебе отдать эту серьгу, я бы не спас тебя от Махидевран. — Сулейман, это так трогательно! Как называется этот камень? — Это белый нефрит, моя Госпожа. Я хочу, чтобы этот набор украшений с этим камнем и дальше оберегал тебя от всяких напастей. Пойдём. — Султан повёл свою любимую к зеркалу, и с её помощью, одел на её шею великолепное колье. Серёжки Хюррем надела сама. Они счастливо обнялись и слились в поцелуе полном любви.Коридор дворца Топкапы
В одном из тёмных уголков коридора Гюльшах поджидала одну из служанок, которая сегодня вечером должна была нести ужин в покои Падишаха. Бедняжкой оказалась Хасибе хатун, уже третий год жившая в гареме всё ещё в статусе Джарийе. Увидев девушку на горизонте, Гюльшах тут же её подозвала и начала издалека завязывать с ней разговор. — Хасибе, ты столько лет во дворце, а всё также прислуживаешь и не получаешь повышения. — Гюльшах хатун, я всем довольна. Аллах дал мне крышу над головой, возможность работать и не бояться смерти. Чего ещё надо? — Прибавки к жалованию и скорейшего замужества с каким-нибудь беем, возможность создать свою семью и не быть в услужении султанской семьи долгие годы. — Гюльшах видела изменившееся лицо Хасибе. Она ударила по больному, девушка уже несколько лет жила в гареме, но Султана она не привлекла, и повышения в рядах калф не получила. Вышеописанные возможности были тайными желаниями юной Хасибе, которая мечтала выбраться из этого дворца и жить спокойной жизнью. — Что тебе нужно, Гюльшах хатун? — Хасибе с подозрением смотрела на правую руку Баш-кадины Султана, и понимала что просто так этот разговор не был заведён. — Махидевран Султан поспособствует твоему замужеству и прибавке к жалованию до свободной жизни, если ты выполнишь одну маленькую просьбу. — после этих слов, Гюльшах достала из рукава злосчастный пузырёк, наблюдая за реакцией Хасибе хатун. Девушка сразу всё поняла. — Я не буду травить фаворитку Султана, меня казнят, если узнают, что это была я! — Это не отрава, Хасибе. Это всего лишь капли, которые не дадут спокойно спать нашей будущей Госпоже. Вероятно, может потерять ребёнка, вот и всё. — Я не буду этого делать, Гюльшах. — Хорошо. Тогда можешь забыть о повышении и скорой свободе. Зачахнешь во дворце также, как и сотни девушек здесь. — Гюльшах уже собралась прятать пузырёк обратно, как её несмело остановила рука Хасибе. — Хорошо. Я выполню просьбу нашей Госпожи. С довольным лицом, Гюльшах вложила в руку Хасибе ядовитый пузырёк. — Вылей всё до последней капли. — С этими словами верная подруга Махидевран Султан покинула бедную ошарашенную Хатун.