***
Поздно вечером, когда маленькие шехзаде были уложены, а уставшие слуги разбежались по своим комнатам спать, Хюррем мягко перебирала расчёской свои рыжие локоны и раздумывала о сложившейся ситуации. Новая фаворитка Падишаха её волновала, так как будущая Хасеки не была уверена в том, что та не понесла от Повелителя в ту злополучную ночь. Как избавиться от надоедливой девчонки, за которой уже отправили стражу? Как убрать опасность, исходящую от неё, когда ту найдут и спасут из заточения? Ответов на эти вопросы, Хюррем ещё не знала. — Если Хатидже потребует у Сулеймана, чтобы он выдал её за Ибрагима, он уступит её просьбе и удовлетворит её? — Вряд ли. Но если он уговорит Ибрагима, когда тот намерен жениться лишь на своей избраннице, тогда Паргалы ничего не спасёт. Этот брак будет ещё несчастнее чем в прошлый раз, ведь тогда они любили друг друга. А здесь он убил свои чувства в угоду долгу перед Повелителем. — Хюррем тихо ответила своей хранительнице, продолжая расчёсывать свои волосы. — Хюррем… — Екатерина внимательно смотрела на свою подопечную и пыталась убедиться в своих догадках. — Я не уверена, но мне кажется, тебе стоит в ближайшее время обратиться к лекарю и проверить себя. Возможно, ты беременна. Русинка замерла в потрясении и обернулась к своему хранителю. Плавно положив руку на свой живот, девушка мечтательно улыбнулась, предвкушая благую весть, которую она может вскоре всем объявить. Русинка была уверена, она в положении. И также была уверена в том, кого она сейчас носит в своём чреве.***
— Она не ответила мне. Возможно, что-то случилось. Возможно, она передумала. Нет, она должна была мне сообщить о своём решении, даже если бы оно было не тем, которое я жду. — Махидевран нервно расхаживала по своей комнате, теребя в руках небольшое рубиновое кольцо — один из немногочисленных оставшихся подарков Повелителя, которые она смогла с собой забрать в старый дворец. Виктория, которая не отходила ни на шаг, от своей госпожи, внимательно наблюдала за тем, как та пытается придумать выход из сложившейся ситуации. — Вот, как мы поступим, Виктория. — Черкешенка сняла с себя рубиновое кольцо и повертев его в руках, начала создавать в голове новый план по устранению рыжеволосой соперницы. — Мы подкупили стражу, и нескольких служанок. Ты выберешься в город и прикинешься мужчиной, дабы тебя не забрали на невольничий рынок. Мы оденем тебя в подобающие одеяния. Я знаю, у Ибрагима в городе есть друзья, с которыми он контактирует. Если ты наткнешься на одного из них, а тот вскоре обнаружит что ты женщина, скорее всего он попросит помощи у Ибрагима. Идти от нашего дворца до города не так уж и далеко, а там ты сразу увидишь Топкапы. — Но, Госпожа… — Я всё, решила, Виктория. Теперь поработаем над твоей легендой.***
— Как вы смогли такое допустить, Сюмбюль?! Отправить девушку из дворца, и не убедиться в её безопасности. — Сулейман в ярости чуть ли не набросился на бедного главного евнуха. Рядом с Сюмбюлем стояла Дайе Хатун, так же сжавшаяся под пристальным и нетерпеливым взглядом Повелителя. — Государь, вы сами велели отправить Мелек Хатун как можно скорее. Мы даже не стали проверять её на беременность, так как прошло очень мало времени. К тому же, мы думали что вероятная беременность раскрылась бы в Старом дворце и её привезли бы обратно. — Дайе, теперь они могут убить моего ребенка, если поймут, что моя бывшая наложница беременна. Или ещё хуже, они заберут ребёнка, не дай Аллах это будет шехзаде, и станут шантажировать нас. У нас всего два шехзаде, мы не можем так рисковать. — Ибрагим-ага уже собрал отряд и поехал прочесывать ту местность. Он найдёт девушку, Повелитель. — Хорошо, Сюмбюль. Вы можете быть свободны. И да, пригласите ко мне Хюррем Султан. Если она ещё не спит. — Как прикажите, государь. — слуги поклонились и тут же покинули покои Повелителя.***
— Я ведь не готовилась, куда так поздно? — Хюррем сонно уже запахнула свой халат, и готовилась ко сну, когда её покой нарушил пришедший Сюмбюль — ага. — Госпожа моя, Повелитель вас ждёт. Я могу передать ему, что вы спите. — Нет, Сюмбюль, пойдём. Раз уж Повелитель меня вызвал, стоит идти. — Вы пойдёте в таком виде? — Главный евнух удивлённо осмотрел султаншу без макияжа, причёски и платья, в одном халате. — Ничего, пусть знает, как будить меня поздно ночью. Я ему щас такой хальвет устрою, долго не забудет. Хихикнувшая Екатерина проводила свою сонную подопечную и главного евнуха взглядом и с удовольствием отметила, как теперь себя ведёт её протеже. Придя к Повелителю, Хюррем вежливо поклонилась и в ожидании посмотрела на своего будущего супруга. — Сулейман, ты звал меня? — Моя Хюррем, я побеспокоил твой сон? Ты выглядишь уже…такой сонной. — Падишах надеялся увидеть свою любимую при параде, как это бывало ранее, но не в подобном виде. — Ничего, любимый. Или я тебе не нравлюсь в халате? Ничего, я могу его снять. — Русинка игриво повела плечом и сбросила с себя шёлковый халатик, оставаясь в одной соблазнительной ночнушке. — Хю… Хюррем… — он не успел закончить свою мысль, как был прерван жаркими поцелуями своей любимой.Несколько дней спустя
В гареме царил страшный переполох, учиненный Хюррем Султан и помогающих ей Дайе-хатун вместе с Сюмбюлем-агой. Наложницы отдраивали Ташлык к предстоящей свадьбе Гюльфем Хатун, а заправляла всем торжеством беременная султанша. Как только Хатидже Султан пришла в себя, посоветовавшиеся Сулейман и Валиде Султан решили, что лучше будет если Хатидже вместе с Валиде проведёт несколько недель в Эдирне и поправит своё здоровье целебным воздухом этого региона. Свалившийся на плечи молодой женщины праздник был ей не в тягость. Валиде была уверена, что Хюррем справится, и устроив небольшой пир по поводу новой беременности Баш-кадины султана, покинула Топкапы в окружении слуг, увозя дочь куда подальше от нерадивого греческого раба, который настолько вскружил голову Османской принцессе. Падишах же был вне себя от радости, услышав от рыжеволосой Султанши о том, что она вновь подарит ему ребенка. В тот самый вечер помирившись с главной супругой и подарив в знак своей любви двух прекрасных щебечущих созданий, Сулейман и подумать не мог, что на следующий день его рыжеволосая госпожа обрадует всех такой благой вестью. К удивлению всего дворца, молодая султанша упрямо твердила, что родит красавицу-дочку, а не храброго шехзаде. Такое поведение поражало всех, так как все женщины Падишаха обычно хотели как можно больше сыновей, и редко радовались дочерям. С пышностью проводив Гюльфем Хатун в новую семью, Хюррем надеялась на то, что сможет отдохнуть и наконец-то вернуться к детям, как дворец потрясла новость о Повышении Ибрагима в должности, Хранитель покоев вмиг превратился в Великого Визиря Османской империи на смену Пири Мехмеду Паше. Бывший Визирь, прознав о болезни своего сына, который уже был помолвлен с сестрой Падишаха, решил не устраивать сцен и тихо удалиться в свою резиденцию и дать дорогу молодым. Помолвка с Хатидже Султан была расторгнута, так как жених уже некоторое время болел чахоткой и вероятного выздоровления можно было не ожидать. Бывший Великий Визирь хотел как можно больше времени провести с больным сыном и любимой женой, дела правящей династии для него были уже не приоритетны. Спустя полторы недели гарем потрясло известие о нахождении похищенной Мелек Хатун. Её вызволили из лап разбойников в не лучшем состоянии и тут же привезли во дворец на осмотр. Как только Сюмбюль — ага прознал об этом, тут же доложил Хюррем Султан. В сопровождении Дайе-хатун и опытного уже завербованного султаншей лекаря, Рыжеволосая спустилась в лазарет к бессознательной фаворитке будущего мужа и дала команду осмотреть бедную девушку. — Что ты можешь сказать мне о ней, Нефизе Калфа? Девушка беременна? — Госпожа… — лекарь продолжала осмотр девушки и только через несколько минут смогла вынести свой вердикт. — Девушку избивали на протяжении нескольких дней. У неё сотрясение и треснуто ребро. Хоть ей и давали привести себя в порядок, она всё равно в плохом состоянии. На руках виднеются несколько плохо заживших порезов, вероятно Хатун хотела покончить с собой. На шее следы удушья, вероятно так же её пытались убить. Я поражаюсь тому, как при подобных обстоятельствах выжил ребёнок. Последние слова заставили сердце рыжеволосой Госпожи пропустить несколько ударов. — Нет… Не может быть. Аллах, за что ты так наказываешь меня? Я не хочу убивать невинного ребёнка! Не хочу… — русская султанша еле сохранила равновесие. Увидевший её состояние Сюмбюль-ага тут же поспешил на помощь и неустанно повторял ей, о её собственной беременности и о риске, который может с ней произойти. Эти слова отрезвили молодую женщину, мгновенно взявшую себя в руки. Допустить смерти своего ребёнка из-за переживаний о ещё не родившемся сопернике — она не могла. — Какой срок беременности, Хатун? — Приблизительно две недели, Госпожа. Срок маленький, сложно сказать. Стоявшая позади Русинки Дайе Хатун была невольным свидетелем того, что ещё можно было утаить. Но нет, старая Хазнедар придерживалась правил и служила только уехавшей Валиде Султан. Она не стала бы помогать Хюррем в утаивании ребёнка Османов, ради безопасности её детей. Дайе Хатун подозрительно косилась на рыжеволосую кадину, ожидая от той тайного приказа убить ребёнка, дабы сохранить то хрупкое спокойствие во дворце, что так недолго хранилось. — Позаботьтесь о девушке, лечите её, следите за тем, чтобы она хорошо питалась и была под пристальным присмотром врачей. Маленький шехзаде или султанша в её утробе должен выжить. Если что-то случится — пеняйте на себя. — подобный приказ дался ей невероятно тяжело. Гораздо было бы легче отдать приказ отравить его, или же прервать беременность дабы обезопасить будущее её сына и шехзаде Мустафы (!). Ещё одного соперника на османский трон она не готова была терпеть. — Сообщите мне, как только девушка очнётся, хочу с ней побеседовать. С этими словами, будущая Хасеки покинула комнаты Лазарета. Удивлённая Дайе осталась присматривать за мечущимися лекарями, в то время как Сюмбюль спешно «поплыл» за своей любимой султаншей. — Госпожа, стоит ли сообщить Повелителю о том, что девушка беременна? — Да, Сюмбюль. Вечером сообщи ему, когда он закончит все свои дела. И скажи что мы проследили за её уходом, и её лечением, теперь она в безопасности. — на ватных ногах, Хюррем покинула главного евнуха и медленно направилась в свои покои. Навстречу ей шла Нигяр-калфа, тут же поклонившаяся и проводившая султаншу обеспокоенным взглядом. — Сюмбюль — ага, что с нашей Султаншей? На ней лица нет, бледная как смерть. — Нигяр, ты бы видела её несколько минут назад. Фаворитка Падишаха вернулась, её спасли из заточения у разбойников. Более того, Хатун в положении. Наша Госпожа только что отдала приказ лечить и заботиться о Хатун. — Аллах, Аллах. Она своими руками помогает своей сопернице возвыситься. Бедная Хюррем Султан… — Хватит причитать, лучше послушай, что я тебе скажу. Следи за нашей Госпожой, чтобы она не грустила и не переживала. С такими мыслями как сейчас, она сама ребёнка потерять может. Будь рядом. — Хорошо, ага. Я буду рядом с ней, сейчас же пойду к Госпоже. Они поклонились друг другу в уважении и понимании, и разошлись в разные стороны дворца выполнять свои обязанности.