Наследник проклятой субботы

Утро выдалось суматошным. С самого рассвета Орихара растолкал едва не прибившего его от подобной наглости Хейваджиму, заявив, что, начиная с сегодня, для них начинается особый курс подготовки к рандеву с временно отступившим повелителем ночи, которое должно состояться спустя сорок дней. Потом, объятый предприимчивой жаждой деятельности, информатор позвонил Кишитани, чтобы выяснить, все ли готово для продолжения начатого ими опыта. Из всего подслушанного разговора между саббатарианином и подпольным хирургом Шизуо уловил лишь саму суть об эксперименте, непосредственным участником которого он тоже являлся. Однако оставалась уйма деталей, о коих спрошенный Грозой Икебукуро Орихара, хитро ухмыляясь, подло смолчал. Мол, узнаешь все в свое время. Бедному парню, и так чувствовавшему себя полным болваном, которого вечно держат в неведении, что невероятно раздражало, приходилось только гадать, для чего Изае понадобилось какое-то отнюдь не дешевое медицинское оборудование, предназначенное, как он понял, для хранения, перевезенное и установленное на информаторской квартире. Шизуо подозревал, что затеянный саббатарианином опыт не обойдется малой кровью… — Только не говори, что Шинра за один вчерашний день превратил твою квартиру в подобие своей. Не похоже было, что Шизуо был слишком удивлен тем, что обнаружил в обители информатора мини-станцию переливания крови с прилегающим к ней кровехранилищем. Скорее, парень, уставший от недомолвок скрытного саббатарианина, своей несколько с сарказмом оброненной фразой хотел дать понять, что он желает, наконец, услышать подробное, откровенное и вразумительное объяснение затеянному Орихарой предприятию. — Нет, конечно, Шизуо-кун, — упомянутый доктор, вынырнув из-за преграды одного из книжных стеллажей, сам опроверг скептичную версию Хейваджимы. Шинра, которому как специалисту доверили руководство ходом опыта, суетился над подготовкой необходимого оборудования, пока Изая располагался на кушетке с приподнятым изголовьем. — Просто я не сидел сложа руки, пока ты совершенствовался в амплуа мальчика на побегушках у ведьмы, — подхватил, усмехнувшись, Орихара. — А в те редкие моменты, когда ты соизволял объявляться, тебе никакого дела не было до моей библиотеки, впрочем, как и обычно. Так что нечего удивляться, что ты ничего не заметил, Шизу-тян. А вчера Шинра лишь удостоверился, что оборудование не имеет брака и готово к использованию. Так сказать, провел контрольную проверку. Если Изая и хотел вывести из себя или хотя бы задеть Грозу Икебукуро, то, к своему величайшему разочарованию, у него ничего не вышло. Хейваджиму сейчас больше интересовал сам полулежащий информатор, в сгибе локтя которого Шинра закрепил донорскую иглу, с помощью прозрачной трубки сообщающуюся с герметичным пластиковым контейнером, нежели его приправленные тонкой издевкой слова. Это был один из тех моментов, когда Орихара становился притягателен. Это был один из тех моментов, когда Орихара очаровывал… — Мне тебя за ручку подержать, Изая-кун, — злорадно оскалился Шизуо, подступив к кушетке, где возлежал саббатарианин, — чтобы ты снова в обморок не грохнулся? Информатор одарил Хейваджиму настолько странным взором, что ятре сделалось несколько не по себе. Парень ощутил, как его бросило в жар: лукавство в темных глазах Орихары обещало подвергнуть его изощренной пытке, той, которая легко может обернуться в смерть для самого ее инициатора… — Постой пока в стороне, — велел хмуро отвернувшемуся Хейваджиме Изая. — Я хочу повторить первый опыт. Рубиновая в ярко освещенном помещении жидкость, истощая организм донора, постепенно затопляла пластиковый контейнер, и наблюдавший за процессом изъятия крови Гроза Икебукуро отметил, насколько экстравагантно смотрится такая вроде бы естественная процедура посреди неуместной обстановки рабочего кабинета информатора. Нет, это выглядело скорее даже жутко — будто тайная месса находящейся на грани вымирания секты… В глубине квартиры, в комнате, декорированной множеством разнообразных книг, зловеще пестрящих с массивов стеллажей из мистичного эбенового дерева, из побледневшего и бессознательно закатившего глаза юноши выкачивали жизненную суть… — Все, кажись, уплыл парень! — невесело оповестил Хейваджима, присев на кушетку и подхватив теряющего сознание Изаю под голову, слегка похлопав того по щекам, чтобы привести в чувства. — Шинра, сворачивай этот медкружок! — Погоди, Шизуо-кун, — осторожно, чтобы не разъярить излучающего волны недовольства Шизуо, возразил Кишитани, ободряюще улыбнувшись. — Мы еще не закончили. Наберись терпения. — Солидарен с Шинрой, — несколько сипло поддержал друга информатор, пришедший в себя, пока Кишитани освобождал его от пут донорской трубки и возился с содержащим смесь антикоагулянта и крови контейнером. — Только не вздумай возмущаться! — пресек саббатарианин возражения ятре, а затем добавил: — Ты мне нужен… Хейваджима воззрился на Орихару с недоверием, но тот, не давая ятре возможности убедиться в собственных сомнениях относительно характера оброненной им фразы, уже завел беседу с подготавливающим новый контейнер для сбора крови Шинрой. Была ли это ирония или надежда на его помощь, Гроза Икебукуро так и не сумел разобрать. — А я так надеялся, что на этот раз смогу набрать донорскую норму без этого позорного обморока! — досадливо воскликнул Изая, присев на кушетке при помощи ятре и удерживая его руку в своей. — Ты и набрал, — Шинра попытался поддержать неудовлетворенного тестом друга. — Просто в прошлый раз ты был сильно истощен, а в этот… — Доктор, задумавшись, умолк, затем, под испытующим взором Орихары, словно озвучивая блестящую идею, находчиво выкрутился: — В этот — Плутон в Тельце и магнитные бури! И опять-таки истощение… — Совсем неутешительно, Шинра, — по привычке усмехнувшись, ответил информатор. Его очень задевала вновь проявленная им слабость. — В любом случае, мы бы не уложились в сорок дней с таким показателем, — продолжил саббатарианин, в то время как Кишитани дезинфицировал кожу над выступающей веной парня и завязывал донорскую трубку в слабый узел. — А если не брать во внимание установленный Мормо срок, то процесс бы растянулся на слишком длительное время. — Здесь же литра два — не меньше! — вдруг вклинился в разговор Хейваджима, оценивший объем контейнера, в который на этот раз собрался помещать Изая свою кровь. — Ага, — гордо подтвердил подпольный хирург. — Пол Изаи в кровавом эквиваленте поместится! По спецзаказу изготовлен. Обернувшись к снова легшему на кушетку информатору, Шизуо внимательно заглянул в его глаза, точно пытаясь понять цели этого хитроумного человека, который никогда и ничего не делал просто так, бездумно и бессмысленно. Орихара тихо улыбался, но на мгновение ятре показалось, будто ему удалось рассмотреть незримую борьбу Изаи с чем-то, что порой выдавало в редкие моменты неосторожности, такие, как сейчас, его боль. — Неужели ты решил… — Именно, Шизу-тян! — Изая, прервав мысль Грозы Икебукуро, поддержал его догадку. — По два с половиной литра в сорок дней. Этого хватит, чтобы его убить. Орихара вдруг поморщился от неприятных ощущений, когда Шинра ввел иглу в его вену и ослабил манжету на плече. Кровь резвым потоком заструилась по трубке в предназначенный для нее сосуд. — Ну что, Шизу-тян, поможешь мне? Хейваджима лишь хищно оскалился. — Шинра-кун, оставь-ка нас! — властно пророкотал чуть хриплый баритон Грозы Икебукуро. — Я позову тебя, как понадобишься. Не дожидаясь, пока на него прикрикнут, Кишитани тактично удалился, оставив напарников наедине друг с другом. …Капля за каплей Изая терял силы, но Шизуо не спешил применять к саббатарианину, наблюдающему за ним из-под полуприкрытых век, бледному от кровопотери и с притягательно-яркими приоткрытыми губами, свои способности целителя. Все было так знакомо, так напоминало ночь в доме Ворона, когда Орихара находился при смерти и впервые заставил Грозу Икебукуро, никогда прежде не испытывавшего к информатору ничего, кроме ненависти, любоваться собой. Хейваджима в который раз убеждался, что Изая, обескровленный и соблазнительно зависимый от его силы ятре, производил на него странный завораживающий эффект. — Ты издеваешься? — информатор подал возмущенный, но прозвучавший еле слышно голос. Чувствуя онемение во всем теле, Орихара с трудом протянул свободную руку и, поймав Хейваджиму за галстук-бабочку, притянул парня к себе. — Хватит пялиться на меня, как на икону! — елейно прошипел Изая, на что ятре лишь самодовольно и несколько мстительно усмехнулся. — Сам же Шинру выставил… Едкий шепот замечания, призванного скрыть разрастающееся нетерпение и холодную дрожь вынужденной адинамии, задохнулся в яростном приливе сил, мощным разрядом прошивших ослабленный беспрерывным оттоком крови организм, когда зверем накинувшийся на саббатарианина Гроза Икебукуро, прижавший его к кушетке своим крепким телом, беззастенчиво скользнул ладонями под футболку парня и безжалостно вцепился зубами в его ключицу, прокусывая кожу. Орихара, напряженно сжав губы в тонкую вымученную линию, с трудом подавил болезненный стон, но от острого слуха Хейваджимы не утаилось тихое утробное мычание и рваный выдох судорожно ухватившегося за его рубашку информатора. — Тебе мало… — делая глубокие вдохи между словами, попенял ятре Изая, — того, что… я и так почти… обескровлен? Ты не ранить должен, а… Орихара вдруг громко вскрикнул, так и не завершив своего нравоучения, ибо, невежественно проигнорировав упрек напарника, Шизуо вновь укусил его, еще болезненней и снова до крови — теперь уже в шею… Но ранки на зябко дрожащем теле затягивались быстро. Хейваджима помнил о своей обязанности и не прерывал тактильного контакта, медленно, с едва сдерживаемой страстью гладя бледную кожу на груди саббатарианина, порой перемещая ладонь на его бедро, а другую — под выгибающуюся послушно и с готовностью спину информатора; порывисто целуя обнаженные ключицы, горло, плечи сводящего его с ума врага, так возбуждающе выглядящие в оправе жалких лоскутьев нарочно порванной футболки. Он жаждал завладеть одуряющим очарованием вверившего себя ему саббатарианина… Капля за каплей Гроза Икебукуро терял самообладание… Идея в отместку за укусы сильнее распалить раздразненного слабостью и открытостью противника монстра возникла у склонного к авантюрам информатора спонтанно. К тому же, Изая чувствовал, что еще немного — и Хейваджима перейдет за грань дозволенного, и осознание опасности, которую таила затеянная им игра, ограждало самого Орихару от того, чтобы бесконтрольно отдаваться своим желаниям, сохраняло здравомыслие в вихрящемся потоке обжигающей страсти. Нарочито медленно, словно дразня, саббатарианин провел ладонью по облаченной в атласный жилет поверх белоснежной рубашки груди Шизуо, замершего от неожиданной ласки, затем проворно скользнул к паху увлекшегося ложной вседозволенностью ятре. Клин вышибают клином… — Не зли меня, Блоха! Очнувшись, словно от мучительного удара кнута, смазанного ядом, смутившийся и пристыженный, Хейваджима прикрикнул на едва хихикнувшего информатора грубо и свирепо, резко дернувшись от жаркого бесстыжего прикосновения. — Тише! — весело улыбаясь, урезонил напарника Изая. — Иглу собьешь. Отпрянувший от находчивого саббатарианина Шизуо кинул хмурый взгляд на заполненный наполовину контейнер с ценной кровью, затем молчаливо посмотрел в лицо Орихаре. Он стал еще бледнее, тени под его глазами, утомленно прикрытыми сейчас, сделались еще четче, а голос приятно, но пугающе шелестел… — Пить хочется… — будто в никуда выдохнул информатор, лишенный поддержки взбудораженного ятре. Хейваджиме показалось, что он делал что-то не так… Глубоко вздохнув, словно для того, чтобы успокоить возбужденные нервы, Шизуо осторожно коснулся ладонью пальцев с интересом посматривающего на него Изаи. Они были совсем ледяными… Потом Хейваджима неожиданно склонился к правой руке саббатарианина и коснулся губами кожи чуть повыше локтевого сгиба, щекоча, провел языком вокруг фиксирующего донорскую иглу пластыря. Он расслышал, как Изая с чувством чертыхнулся. А затем ощутил, что, небрежно взъерошив, его волосы с усилием дернули, вынудив поднять голову. — Это, конечно, сверхприятно, Шизу-тян, — усмехнувшись и бегло облизнув пересохшие губы, с плохо скрываемым лихорадочным блеском в дьявольски искушающих глазах, прохрипел Орихара. — Только не вполне эффективно… Не давая Хейваджиме времени на обдумывание высказанного намека, информатор проворно сорвал с шеи партнера бабочку и, путаясь онемевшими пальцами в петлях, начал расстегивать одежду на торсе склоняющегося над ним ятре. — Голова кружится… — чуть приподнявшись, театрально простонал Изая в открытую шею Грозы Икебукуро, прежде чем оказаться намертво прижатым к жесткому больничному ложу свирепо зарычавшим Хейваджимой, раздразненным опьяняющими прикосновениями прохладных губ саббатарианина к своей разгоряченной коже на груди и ключицах. — Значит, тебе эффекта мало? — недобро пробасил Шизуо, наклонившись совсем близко к лицу информатора, отчаянно раскрасневшегося. — Мне показалось, или ты действительно ловишь кайф от этой ситуации? И Хейваджима, зловеще оскалившись, потянул пряжку ремня на брюках нервно дернувшегося саббатарианина и, не позволив тому больше своевольничать, пресек готовые сорваться с губ взволнованно затрепетавшего парня возражения настойчивым и дарующим силы поцелуем, долгим, пылким, обоюдно жадным, но прекращенным столь же внезапно, как и был затеян. — Контейнер почти полон, — низким севшим голосом сказал отстранившийся от напарника и поднявшийся с кушетки Шизуо, отчего-то мрачный, несколько спешно оправлявший на себе измятую одежду. — Я позову Шинру. Удаляясь, Гроза Икебукуро услышал вслед насмешливый оклик Изаи: — Шизу-тян! Советую идти через ванную!

* * *

Впредь оба парня, саббатарианин и ятре, старались вести себя сдержанней и целомудренней, дабы не дразнить друг друга и не попадать больше в безвыходно-смущающие ситуации, сопряженные с риском стать заложниками безудержного влечения. При последующих заборах крови даже присутствовал Шинра, несмотря на то, что целовать да и просто обнимать при нем не скрывающего ехидства Орихару Шизуо было слегка неловко, чем несчастный Гроза Икебукуро заслужил еще один повод для злоязычного информатора посмеяться над ним. Процедуру проводили каждое утро, затем истощенный саббатарианин либо пару часов отсыпался в своей постели, либо — изредка — восстанавливал силы в объятиях Хейваджимы, если тот был в добром расположении духа — из-за смирного поведения напарника. Однако жить и ночевать Изая предпочитал в доме Шизуо, объясняя это тем, что ему тошно находиться там, где из него ежедневно литрами выцеживают кровь. А спустя три недели после первого изъятия драгоценной саббатарианской крови Орихара, за которым зоркий ятре начал подмечать некоторые необычные детали в поведении, сразу же после ставшей рутинной процедуры сбежал, сославшись на то, что сейчас, когда Мормо на срок траура отказался от каких-либо действий в отношении него, он находится в полной безопасности. «У меня пара очень важных встреч», — заговорщически оправдался Изая, не давший возможности взъярившемуся Хейваджиме догнать себя. А выследить скрывшегося из виду ловкого информатора было уже невозможно…