Влюбись в меня, черт возьми!

      В их своеобразной игре в догонялки они были равны. Драгнил с его чуйкой быстро находил девушку, а Локсар так же быстро убегала, применяя все свои сталкерские знания. Почему-то Джувия была уверена, что если сейчас попадется в руки Нацу, больше не сможет никуда от него деться. И ей бы очень этого хотелось. Но вдруг она не права? Вдруг всего лишь выдумала все это? Она ведь искренне считала, что Грей тоже любит ее в ответ. Снова разбивать свои розовые очки, склеенные с таким трепетом, не хотелось. К тому же, огненный драгонслеер был другим. Абсолютно необыкновенным, неземным и таким нужным. Тепло его рук, улыбки и слов заставляло поверить в то, что с ней еще не все потеряно, что она сможет жить как другие и без всякого сталкинга. Она хотела бы верить ему. Хотела довериться и раскрыть последние замки на темных цепях, опутывающих израненную душу. Отдать ключ и знать, что ее больше не ранят. Но в такой важный момент она просто сбежала. Потому что Джувия — трусиха. Она боится погубить Драгнила в своем чрезмерном внимании и необъятной любви.       Только она не могла знать, что Нацу был открыт миру и мир был открыт ему. Он с задором принимал все, что ему дают, а возвращал принятое в троекратном размере. На улыбки — своей самой широкой улыбкой, на гнев — сильнейшим гневом из недр души, а на любовь — еще большей любовью. Он готов принять Локсар от макушки и до кончиков пальцев на ногах. Принять, понять и ответить с большим запалом. Только вот ее побег спутал ему всю картину. Нацу терпеть не мог размышлять, составлять стратегии и, тем более, копаться в чужой душе. Все это он всегда мог скинуть на согильдийцев и друзей, но сейчас четко понимал, что здесь ему помощи ждать неоткуда, так что разбираться нужно самому. Только строить догадки тоже не хотелось, поэтому было решено спросить напрямую. Но девушка-дождь уже битый час бегала от мага огня по всему району. Едва сдерживаясь, чтоб не спалить к чертям весь город, он вдруг достаточно громко зарычал, зная, что обращение дойдет до нужных ушей: — Джувия! Выходи! Иначе я пойду и надеру задницу тому флиртуну, похожему на Отмороженного!       Девушка вдруг задумалась почему они вмешивают в свой любовный конфликт мирных граждан. Хотя называть эти догонялки конфликтом, да еще и любовным, было странно. Но так оно и было. Это ужасно смущало. Выходить к волшебнику, смотреть в бездну серо-зеленых глаз и видеть хмурые брови не хотелось. Но из-за этой заминки он сам нашел ее. Причем в ее же номере, который они не так давно сняли, чтобы выполнить задание с комфортом. Это было фатальной ошибкой.        Нацу не нужно было повторять десять раз, ведь ему и с первого было плевать. В таком состоянии, когда адреналин бьет в голову, клыки опасно вылазят, а ногти превращаются в самые настоящие когти, его было не остановить. Он залез через непредусмотрительно открытое окно (или она все же хотела этого?), сверля каким-то голодным взглядом. Он будто видел ее куском самого сочного мясного блюда, в которое немедленно нужно вонзить зубы, пока не остыло. И похоже думал он так буквально, потому что первым делом подошел к волшебнице, принюхался и укусил за нижнюю губу, потягивая на себя. Не сильно, скорее заигрывающе.       Только вот такие активные действия для Локсар были неожиданны. Она была готова вновь сбежать, но в этот раз предусмотрительно было прижата к горячему статному юношескому телу. Руки сами, не слушая хозяйку, начали изучать чужое туловище, обжигаясь. Ногтем волшебница едва подцепила край шрама на шее, вскоре лаская его подушечкой большого пальца. Шрам под клетчатым шарфом оказался для нее неожиданность.       Пока Джувия самозабвенно исследовала юношу, Нацу аккуратными поцелуями-прикусываниями начал сползать от губ к шее, вскоре сталкиваясь с меховым воротником и бесстыдно расстегивая девичью накидку. Сам он оказался уже без шарфа и жилетки, которые заботливо повисли на стуле у входа. Почему они до сих пор стояли у входа было неясно. Двинувшись в сторону кровати, они так и не оторвались от друг друга. Все неизбежно шло только в одном направлении. На бледных девичьих щеках вовсю цвел румянец.

***

       Рассвет застал магов в одной постели, раздетых и с отметинами на коже. Все события проносились в голове девушки ярчайшими образами, заставляя вновь краснеть и едва не кричать в подушку от переизбытка эмоций. Они сделали это!       Нацу же, проснувшись, едва разлепил глаза и поближе притянул Джувию, опутывая ее своими конечностями. Горячие дыхание зависло на уровне ключиц, а большая ладонь скользила по бархатной коже спины, поглаживая в успокаивающем жесте. Сон в обнимку с Локсар был не таким, как с Хартфилией. Люси для него была семьей, такой же как Хэппи, Эрза и простигосподи Грей. К Лисанне когда-то у него были теплые, почти любовные, чувства, но с годами они забылись и стали ничем. А с Джувией все было не так. Сначала они были врагами, противоборствующими элементами. Потом незнакомцами, девушка изменилась под влиянием любви. Совсем скоро они стали согильдийцами, почти семьей и друзьями. Сейчас они… Любовники? Возлюбленные? Нацу все еще не понимал этих слов. Ему хотелось, чтобы волшебница была его. Не в плане игрушки, собственности или еще черти чего. Просто он уже считает ее своей. Если бы они были кем-то вроде друзей, то Драгнил бы не стал метить чужое тело и пылать гневом к незнакомцу. — Джувия, — убедившись, что та не спит, он ненароком провел как всегда жаркой ладонью по чужому животу, едва чувствуя огрубевшими пальцами выемки от своих же зубов. По бледной коже пробежала волна мурашек. — Да? — Понимая, что притворяться спящей бессмысленно, она плотнее прижалась к парню, чтобы ненароком не пересечься взглядами. — Кто мы? Я не понимаю, как назвать те чувства, которых во мне так много, — Сейчас не хотелось ничего решать, но если не определиться тотчас, потом эти слова будут бессмысленны. Он чувствовал, что так надо. — Я… — Было сложно. Произнести пару слов всегда было ужасно сложно, но в этом месте и с этим человеком они бы звучали фальшиво. — Джувии комфортно с Нацу. Хочу всегда быть рядом. — Я тебя не отпущу, — такой спокойный уверенный тон над ухом смутил волшебницу. — Теперь только через мой труп. Хочу провести с тобой остаток жизни. Придурок за стойкой регистрации так сильно раздражает… Раздражал. Я подумал, что ты… Можешь перекинуться на него… Они с Греем чертовски похожи. Прости за эти мысли. — Нацу… — Драгнил заправил синюю прядь волос у лица, наблюдая как покраснели кончики ушей. Такие жесты для него были непривычны, но ужасно хотелось окружить эту хрупкую фигуру заботой и… Любовью?       Она была желанной. Желание быть рядом, защищать, видеть чужую улыбку и трогать-трогать-трогать. Волшебник знал, что он намного прилипчивей других людей. Он знал, что Люси ужасно бесят их совместные ночевки и принятие ванны. Но ничего с собой сделать он не мог. После того, как маг потерял своего родителя, Игнила, он был не в силах спокойно спать один. Чье-либо дыхание под боком успокаивало хоть как-то. А потом еще пропала Лисанна. К тому времени, конечно же, у него был Хэппи и они как-то справлялись. Но появление Люси в его жизни стало приятной отдушиной. Хотя она и не понимала его. Теперь, с Джувией, Нацу стал неприлично тактильным. Чужое тепло было наркотиком, на который Драгнил безвозвратно подсел. Вот так нежиться в тепле, касаться нежной кожи, вдыхать чужой запах, чувствовать сердцебиение и видеть бурю эмоций на девичьем лице. Сможет ли он отказаться от этого? Конечно же, нет. — Люблю, — слово само сорвалось с его губ, прорвалось от сердца ко рту, опаляя гортань и трахею. — Не совсем понимаю, что это за чувство, но думаю, именно это слово отлично его описывает. Так, чтобы ты поняла мои чувства. Возможно, я слегка одержим тобой?.. — Я… — Покрасневшая, с застывшими в глазах слезами, она чувствовала себя настолько хорошо, что становилось плохо. Обернувшись к магу, она взглянула в его глаза.— Нацу, ты — мой смысл, мой резон… Я тоже люблю тебя. На грани одержимости. Я… Убью тебя, если ты когда-нибудь предашь меня. Ты — мой. Я — твоя. Договорились? — Конечно, — его лицо озарила самая яркая улыбка во все тридцать два зуба, но вскоре вернулось серьезное выражение. С легкой задумчивостью он продолжил, — тебя это тоже касается. Я убью тебя, если ты отвернешься от меня. — Убей, — прислонившись к его груди лбом, она счастливо улыбнулась. — Я так счастлива, что готова провалиться сквозь землю. Скажи, что это не сон.       Обнимая девушку за плечи, он прикусил внутреннюю сторону щеки. Кровь железом отдавала на языке, а значит: — Это не сон, Джувия.       Пока она мирно оглаживала чужие мышцы, заострив внимание на метке гильдии, Нацу провалился в самый счастливый сон за последние семь лет.