Deficit Perspective

Аппарат успел закончить синтез, и Маккой аккуратно набирает сыворотку в гипошприц. У него мелькает мысль зайти к Джиму, но сейчас это больше будет напоминать визит на кладбище, а не к больному. У него и так нервы на пределе, в этом Маккой отдает себе полный отчет. На планшет приходит сообщение от Спока: он подобрал подходящий образец и будет ждать Маккоя в экспериментальной лаборатории научного отдела. Маккой укладывает шприц в термоконтейнер. Теперь ему становится спокойней. Спок терпеливо ждет его у входа в лабораторию. - У вас все готово, доктор? – спрашивает он. Маккой покрепче сжимает контейнер и молча кивает. Сейчас ему кажется, что все может испортить любой посторонний звук. Только бы сработало, только бы получилось, потому что ожидание становится уже непереносимым. На лабораторном столе стоит темно-синий криобокс, от которого все еще веет холодом. Спок выжидающе смотрит на Маккоя, но тот так упорно цепляется за термоконтейнер, боясь с ним расставаться, что Спок едва заметно качает головой и откидывает защелки. Морозные клубы рассеиваются, и Маккой с некоторой растерянностью понимает, что смотрит на… - Курица, Спок? Ты предлагаешь мне провести важнейший эксперимент в моей жизни на чертовой замороженной курице? Невозмутимость никуда не девается с лица Спока. Кто бы сомневался. - Несмотря на некоторое внешнее сходство… - начинает он, не обращая внимание на раздраженное маккоевское: «Некоторое?! - …с земной птицей, строение клеток данного образца является оптимальным для эксперимента. Маккой с сомнением косится на образец. Да, теперь, когда он присматривается, он видит различия в оперении и строении клюва, но… Замороженная курица. Джим умрет со смеха, когда проснется. - Доставайте ее, мистер Спок, - велит он, обходя стол с другой стороны, распаковывая гипошприц и натягивая резиновые перчатки. Когда курица, или как там эта птица звалась в родной природе, оказывается на столе, он неуверенно замирает над ней. Это хуже, чем его первая операция. По всей логике все должно пройти хорошо. Все, что сработало на триббле, сработает и здесь, стартует восстановительный процесс, и Маккой сможет убедиться, что сыворотка спасет Джима, а не убьет. И тогда они заживут долго и счастливо и все смогут отоспаться. Кроме Джима. С него уже хватит. - Полагаю, ваша медлительность обосновывается неуверенностью, - прерывает его размышления Спок. – Но в данном случае вы должны осознавать, что у вас нет времени на изменение параметров эксперимента. Маккой моргает, переводя это на земной язык. - Ты только что велел мне не тянуть кота за хвост? - Я не совсем понимаю… Все он понимает. Маккой знает, что Спок просто пытается отвлечь его от пугающих мыслей, чтобы он смог наконец заняться делом, но кто просил его делать это так эффективно? Но оно работает; нервозность переходит в раздражение, и Маккой сильнее чем необходимо вкалывает гипошприц в пернатую ногу, представляя вместо нее шею Джима. А потом они со Споком не сговариваясь наклоняются ближе и наблюдают. По резкому вдоху он понимает, что изменения они замечают одновременно. Маккой осторожно раздвигает перья, чтобы получше рассмотреть, как розовеет кожица, как кровь под ней медленно начинает продвигаться по сосудам. Он неуверенно поднимает глаза на Спока. У того на лице что-то похожее на облегчение – по крайней мере по вулканским стандартам. Только надолго оно не задерживается. Спок сводит брови, и Маккой переводит глаза обратно на птицу. Перья ерошатся, и стоит ему протянуть руку и прикоснуться к одному из них, как оно моментально планирует на стол. За ним второе, третье и дальше, пока место вокруг укола не остается практически лысым. Прежде чем Маккой успевает сказать хоть слово, кожа по краям облысевшего участка начинается бугриться и вздуваться как опухоль. - Что за черт… - успевает сказать он, когда мелкие капилляры начинают лопаться, брызгая фонтанчиками успевшей разморозиться крови; кожица идет трещинами, а потом начинает отходить от мяса. Маккой медленно откладывает в сторону гипошприц, отстраненно удивляясь, что у него почти не дрожат руки. Не сработало, а значит, Джим умрет. Значит, Маккой не справился. Значит, скоро Скотти не сможет удерживать «Энтерпрайз» на лету, и им придется принять на борт представителей Звездного флота, которые найдут в медотсеке мертвого капитана. И Маккой может хоть до посинения доказывать им, что Джим не мертв, что они могут еще хоть что-нибудь придумать; его доводы отметут в сторону, посчитав, что в нынешнем состоянии он не способен на логические решения. Может, они будут правы? До этого момента Маккой никогда не представлял себе, что будет в случае, если он не справится. Понимал разумом, что он не всевластен, но… Теперь перед его глазами встает картина похорон Джима. Будет светить солнце – конечно, будет, это же Джим, - будет чудесная погода, когда он лишится лучшего друга. Их поставят в первый ряд, как командование корабля, и Маккой будет не отрываясь смотреть на фотонную торпеду, укутанную флагом Федерации. Потом Спок, как первый помощник, произнесет какую-нибудь пафосную речь про то, что служба Звездному флоту – сама по себе великая цель в жизни, и Джим Кирк погиб не зря, и его смерть никогда не забудут. А потом вперед выпихнут его, Маккоя, как друга, и заставят говорить. Что он скажет? Он пытается уцепиться пальцами за край стола, но они скользят по заляпанной кровью поверхности. «Паршивец всегда ставил себя выше правил». Он неуверенно смотрит на мертвое тельце. «Вечно ветер в голове, пока дело не становилось серьезно». Что он здесь делает? «Он спас меня и вас, и никто из нас никогда не сможет его отблагодарить». А потом они запустят капсулу с телом Джима в открытый космос, где нет кислорода, нет ничего, и его мозг окончательно отключится и умрет, потому что Маккой ничего не смог поделать. Одно он знает точно – он не хочет жить с этим остаток лет. Поэтому Маккой стягивает с рук перчатки, все в багровых пятнах, швыряет их на стол, разворачивается и уходит. Кажется, Спок пытается его окликнуть, но, слава богу, не предпринимает никаких попыток его остановить. Вряд ли сейчас это кончилось добром. Он идет в медотсек, глядя себе под ноги и только чудом ни на кого не налетев. Впрочем, вполне вероятно, что команда, завидев его лицо, обходит его по широкой дуге – выражение лица у него должно быть зверским. Если бы у него была возможность запереться в каюте и напиться, малодушно думает Маккой. Или запереться в каюте и проспать неделю. Чтобы за это время кто-то придумал нечто гениальное и спас Джима. Как бы было просто это сделать. Именно поэтому он собирает все необходимое оборудование, остатки образцов крови и, стискивая зубы, утаскивает все в свою лабораторию. «Я продолжу работу», - отправляет он сообщение Споку. Тот, конечно, и без того должен понимать, что Маккой просто так не сдастся, но он не может отрицать, что Спок с его спокойной поддержкой заслуживает признательности.