Deficit Perspective

Маккой просыпается под чьи-то негромкие голоса. Веки словно налиты свинцом, и у него одно желание – зарыться в одеяло поглубже и спать дальше. Лишь бы заткнулись те идиоты, которые что-то бубнят над душой. Он различает монотонный баритон Спока и плохо скрываемое раздражение в нем. Опять спорит с Джимом, спросонок думает Маккой. Интересно, что ему не понравилось на этот раз? Не по правильной траектории астероид облетели? - Когда же вы заткнетесь наконец? – хрипло спрашивает он, не открывая глаз и пытаясь нашарить подушку, которая, видимо, куда-то уползла за ночь. Почему они вообще препираются в его каюте? Или в медотсеке? Где его отрубило вчера, спрашивается. Голоса затыкаются так быстро, что Маккой кожей чувствует – что-то неладно. В обычном случае Джим со Споком продолжали бы препираться, пока Маккой не гаркнул бы погромче и не велел бы им выяснять столь важные вопросы в другом месте. И подушки нет. Маккой с усилием приоткрывает один глаз – и тут же зажмуривается снова. Яркая белизна режет взгляд, вызывая приступ головной боли. Какого черта? Он снова открывает глаз, уже медленнее. Наверху белый потолок. Маккой поворачивает голову и едва не падает на пол. Хан смотрит на него с лицом, на котором не читается ровным счетом ничего – в противовес Споку, который буравит Маккоя из-за стекла взглядом, полным плохо скрываемого раздражения. Маккой пытается сесть, но получается у него только с третьей попытки. Головная боль быстро и уверенно перерастает в полноценную мигрень, и он безуспешно пытается вспомнить, как здесь очутился. Одеяло сползает с его колен на пол. Маккой смотрит на него, потом переводит глаза на Хана. Тот смотрит не моргая. Рядом с ним серебристой стопкой лежат термоодеяла. Маккой глядит на них и совершенно непроизвольно, широко зевает. Хан наклоняет голову. - Ну что же вы, доктор, - без тени усмешки говорит он, - можете поспать еще. Приношу свои извинения, что мы вас разбудили. Коммандеру, кажется, показалось неуместным ваше присутствие здесь. Маккой пытается вдуматься в его слова, но мозг, кажется, обложили мягкой ватой. Единственное, что он выцепляет из сказанного, это то, что Хан извиняется. Дожили, отстраненно думает Маккой. За то, что чуть не убил – не извинялся, а за повышенный тон – легко. Логические связи потихоньку начинают складываться. Он сидит в камере с Ханом. Спок по другую сторону стекла. Это неправильно, думает он и просыпается окончательно, резко поворачивая голову к Споку. Тот стоит почти вплотную к камере, готовый в случае чего вломиться к Хану. Охрана за его спиной старательно смотрит на стены, на потолок – куда угодно, только не на Маккоя. Маккой готов поделиться всем своим запасом спиртного, лишь бы кто рассказал ему, что вчера было. - Доктор Маккой, - окликает его Спок, - полагаю, ваше присутствие будет больше уместно в медчасти. Ах да. Он все еще сидит. Маккой неуверенно приподнимается, слегка покачиваясь, но равновесие держит. Хан демонстративно складывает руки на коленях и замирает, демонстрируя полное равнодушие и миролюбие. Как будто кто-то из присутствующих ему поверит. Маккой все так же неуверенно наклоняется за упавшим одеялом и кладет его на кушетку. Он невольно косится на стопку около Хана, и тот следит за его взглядом, а потом просто смотрит на Маккоя. И если бы – если бы! – Маккой был в адекватном состоянии, он бы поклялся, что у Хана на лице вместо обычной насмешки проскользнуло что-то похожее на любопытство. Но что бы там ни было, оно почти сразу же пропадает. - Тем не менее, коммандер, - бросает Хан, сплетая пальцы, - что-то вы не присматриваете за своей командой. Даже вашему доктору проще выспаться в камере с… со мной, - заканчивает он, видимо, так и не выбрав среди эпитетов подходящего. Маккой бы с удовольствием подсказал. – Полагаю, вы его совсем замучили? Спок не отвечает, только выпрямляется чуть прямее. Маккой не сомневается, что пальцы за его спиной сжаты в кулаки. - Думаю, капитан Кирк не одобрил бы вашей политики, - чуть мягче говорит Хан, как будто готовится нанести окончательный удар. И точно. – Но, полагаю, мы этого уже не узнаем. Спок вздрагивает, и Маккой торопится, чтобы выйти, чтобы вывести отсюда Спока, потому что Хан слишком хорошо отдает себе отчет в том, что делает. А он целенаправленно провоцирует Спока. Маккой выходит в коридор, игнорируя охрану точно так же, как она старается игнорировать его, и бросает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Спок следует за ним. Ему хочется хоть на секунду привалиться плечом к стене, но нельзя, и он медленно двигается в сторону медотсека. Спок безмолвно идет у него за плечом, ближе чем обычно, явно откладывая разговор до более приватной обстановки,. Подстраховывает, на случай если Маккой все-таки не пришел в порядок. Он и не пришел, но бухаться в обморок как кадетка-первокурсница точно не собирается. В медотсеке он сначала двигается в сторону лаборатории, но взгляд сразу цепляется за использованные стимуляторы, раскатившиеся про хромированной поверхности. Маккой сглатывает, соотнося их и свое нынешнее состояние, закрывает дверь и следует в свой кабинет, надеясь, что Спок не успел ничего заметить. Он садится за стол, испытывая жгучее желание опустить голову и уснуть. Спок замирает перед ним. Потом, видимо, представив объем того, что он должен сказать Маккою, с прямой спиной опускается в кресло напротив. Маккой едва удерживается от тоскливого стона. - Я вас внимательно слушаю, коммандер, - деловым тоном начинает он. Спок смотрит на него как на слабоумного - или как на Джима Кирка в первые дни командования: «Вы сейчас в самом деле серьезно?» Маккой косится вправо. В приоткрытом нижнем ящике металлически поблескивает фляжка, которая успела бы покрыться пылью, если бы на этом треклятом корабле еще оставалась бы пыль. - Ваше поведение, доктор, несколько обеспокоило меня. Я понимаю, что вас мог несколько расстроить последний эксперимент. – Спок чуть склоняет голову, и Маккой едва удерживается от того, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Какие формулировки. – К тому же по моим данным вы нарушаете оптимальный для людей режим, который сами же установили для всей команды при своем вступлении в должность. Полагаю, если бы вы смогли делегировать некоторые свои обязанности… Маккой все же не выдерживает и отрывисто, зло смеется. - Я не вижу повода для веселья, доктор, - сухо замечает Спок. - Не поверите – я тоже, - в тон отзывается Маккой. – В кои века это не я не могу нормально оценить ситуацию. - Моя оценка ситуации… - Твоя оценка вместе со всей ситуацией может идти ко всем чертям! Маккой злится. Какое право имеет этот чертов гоблин приходить и заявлять Маккою, что он не справляется? Хотя нет, в чем-то он прав. Но неужели даже Спок не понимает, что если сейчас он усомнится в Маккое, то Маккой окончательно перестанет верить в себя? Что сейчас он не сдается не только ради Джима, но и ради команды, которая – так наивно, какие же они еще дети! – продолжает верить. Маккой сцепляет руки перед собой и наклоняется вперед. Так он всегда разговаривает с родственниками пациентов. Медсестры говорили ему, что так он выглядит очень внушительно. По лицу Спока не заметно. - Спок, - говорит Маккой, - ты понимаешь, что мы пытаемся сделать? Мы пытаемся оживить Джима. Понимаешь? Джим мертв. Ему не больно, когда он произносит это вслух. Оцепенение, охватившее его после проваленного эксперимента, не дает ничего почувствовать. Ему не нравится это. Он не чувствует себя человеком. Спок открывает рот, чтобы, видимо, поспорить, но Маккой предупреждающе качает головой. - Джим мертв, - повторяет он. – И сейчас я занимаюсь не нормальной медициной. Я пытаюсь сотворить, мать его, рождественское чудо. Я нарушаю все этические нормы, потому что вас в детстве всех роняли на пол вниз головой. Я не вижу другой причины, по которой вы все еще на что-то надеетесь. Он всматривается в лицо Спока, пытаясь усмотреть там что-то, похожее на понимание. - Назови хоть одного человека на корабле, которому ты это доверишь. Спок опускает взгляд, пытаясь собраться с мыслями. - Вы не справляетесь один, доктор, - с легкой примесью неуверенности замечает он. – Вчерашнее использование стимулирующих веществ это доказывает. Заметил, значит. Маккоя это волнует гораздо меньше, чем он думал. - Вы забываете, мистер Спок, - чуть жестче говорит он, - что мы работаем в аварийных условиях. Вся моя команда работает как проклятая, чтобы привести экипаж в порядок, чтобы я мог сидеть над микроскопом. Что вы предлагаете? Чтобы сестра Чэпел мыла мне пробирки?! Он еще не кричит, но тон повышает. Спок смотрит на него, не отводя взгляда. - Тогда, полагаю, я бы мог взять на себя некоторые эксперименты. Вулканский организм не требует так много… Маккой то ли стонет, то ли смеется, уткнувшись лицом в ладони. - «Некоторые эксперименты», - с насмешкой говорит он. – Где ваш медицинский диплом, мистер Спок? Где ваша квалификация? - Я уверен, я мог бы… Сегодня Маккой не собирается давать Споку договаривать – по крайней мере пока тот будет продолжать нести всякий бред. - Я не понимаю, что я сейчас делаю, мистер Спок, - признается он. – Это как… как полет вслепую, без радаров. Мне не хватает моих знаний. Ваших – не хватит и подавно. Поэтому я не собираюсь наблюдать, как вы тратите время и силы там, где ваше присутствие не играет кардинальной роли. Это жестоко, он знает, но Споку здесь не место. Он отличный первый помощник, с его логическим мышлением проще успокоить беспокойство на корабле, организовать аварийные ремонтные работы и распределить обязанности. Но он не врач. И у Маккоя нет времени это объяснять. Спок должен понимать сам. Судя по поджатым губам, Спок это понимает, но ему это не нравится. - В любом случае, ваше поведение является неблагоразумным. Также мы не обсудили выбранное вами место для сегодняшнего отдыха. Спок смотрит так, будто Маккой должен начать оправдываться. Маккой не собирается этого делать. Достаточно того, что он понимает, какой глупостью это было с его стороны, и не собирается это повторять. - В таком случае я буду ждать от вас формального выговора, коммандер. После того, как ситуация стабилизируется. До тех пор я прошу вас не вмешиваться в мои дела. Если я решу угробить себя стимуляторами – это мое дело. Если я решу поспать в камере с террористом – это мое дело. Я переназначу управление медчастью, если так будет надо. - Я не могу этого позволить. – Спок смотрит мимо Маккоя, и тот не может не думать: «Вот как выглядят переживающие вулканцы». Не аппелируй к их вулканской стороне, учил его Джим и смеялся, когда Маккой морщился. Аппелируй к человеческой. Маккой не забыл. - Спок, пожалуйста, - говорит он и не пропускает скорость, с которой Спок переводит взгляд на него. – Это ради Джима. Я должен его спасти. Мы должны его спасти. Это низкий прием, он знает это. Спок сглатывает. - Это не логический аргумент, - говорит он. Маккой ждет. – Но, насколько я понимаю, применять в данной ситуации логику будет неуместно. Маккой коротко кивает. Он выиграл. Спок поднимается и идет к двери. - Спок, - окликает его Маккой и, когда Спок поворачивает голову, пытается изобразить на лице что-то подобное на улыбку. – Мы справимся. Он надеется, что Спок ему поверит, потому что сам себе он не верит уже давно.