Зов кровавой луны

      Солнце стремительно тянулось к горизонту, бросая на оживлённую деревню прощальные лучи. Мадара медленно брёл мимо смеющихся людей по дороге, ни на чём не останавливая свой взгляд. Он был погружён в глубокие мысли, и было удивительно, что это были мысли не о работе. Кстати говоря, это было впервые, когда он вышел из штаба, когда на небе ещё не было звёзд.       Мысли мужчины были сейчас далеки от этого места. Он вспоминал, как ещё с утра стоял у окна в своём кабинете и смотрел на оживлённые улицы. Его взгляд неожиданно зацепился за хрупкую фигуру девушки с чёрными волосами, на руках у которой был маленький младенец. Азуми шла с малышкой в одной руке, а во второй руке тащила тяжёлый пакет, наполненный различной всячиной. На эту картину мужчина лишь хмыкнул и проводил девушку взглядом, пока та не скрылась из виду.       Возможно, настал тот момент, когда нужно было дать девушке отдохнуть и забрать от неё ребёнка. Эта мысль настолько неожиданно промелькнула у Мадары в голове, что он сам удивился. Он мог это списать на то, что признал, что спихивать так чужого ребёнка на Азуми было неправильным решением, но всё крылось на самом деле в другом. Изредка смотря через окна дома на маленькую чёрную головку и нахмуренное личико, что-то в груди Мадары оживало. Внутреннее чутьё говорило ему о том, что он должен забрать своего ребёнка и оставить его у себя. И, видимо, поддавшись этим чувствам, он вчера всё же купил детскую кроватку и принёс эту коробку к себе домой. Правда было уже довольно поздно, поэтому он в очередной раз не забрал ребёнка от Азуми.       Сейчас же Мадара закончил работать и направлялся в свой клан. Он не был уверен, правильно ли поступает и сможет ли осилить такую ношу, но в определённый момент он остановился рядом с домом Азуми, а не прошёл мимо, как в прошлые разы. Его взгляд скользнул по приоткрытому окну на кухне, а затем мужчина сделал нерешительный шаг ко входной двери. Замерев перед порогом, он занёс свою руку и постучал, дожидаясь, когда перед ним откроют дверь. После его стука никаких шагов за дверью не последовало, и можно было подумать, что дома никого нет, но Мадара был уверен, что Азуми не ушла бы, оставив открытое окно. Вслед догадки послышались приближающие шаги, а затем дверь открылась и на пороге появилась девушка с младенцем на руках.       Азуми выглядела ещё более усталой, чем он видел в прошлый раз. Хоть она и пыталась справиться с ребёнком, но это плохо сказывалось на её внешнем виде. Некогда идеально отглаженная одежда сейчас сидела на девушке измятой, а волосы находились в полном беспорядке. Лицо Учиха осунулось и побледнело, а под глазами накрепко образовались тёмные круги, свидетельствуя о том, что девушка не высыпалась.       Завидев главу клана, Азуми вся подобралась и расправила плечи, а на лице появилась милая улыбка. Покачивая ребёнка на руках, девушка смотрела на Мадару с обожанием и вся усталость, что была на её лице, мигом исчезла. Ребёнок тем временем с интересом взглянул на мужчину в дверном проёме, осторожно поднося крохотный кулачок ко рту и пробуя его на вкус. Взгляд Мадары перешёл с девушки на маленькую малышку в свёртке, и он будто увидел её в первый раз. За те несколько дней, что она прожила у Азуми, малышка немного подросла и выглядела слегка иначе, чем, когда он видел её в первый день. Её лицо ещё больше стало похоже на него, и не возникало никакого сомнения в отцовстве.       Это была его дочь.       — Мадара-сама, — слегка удивлённо, но радостно произнесла Азуми, заприметив незваного гостя на своём пороге.       Мужчина не мог оторвать взгляд от чёрных глаз малышки, будто загипнотизированный её заинтересованным взглядом. Он смотрел, как та осторожно пытается укусить свой кулачок, оставляя на нём свои слюни, и Мадаре показалось это милым. Ему да мило.       — Рада вас видеть, — призналась девушка мужчине, когда тот не ответил и даже не взглянул на неё. — Вы что-то хотели?       — Я пришёл поблагодарить тебя за то, что ты поухаживала за ребёнком, пока я был занят, — наконец-то произнёс Мадара. — А теперь я заберу её.       От этих слов девушка была слегка встревожена и удивлена. Ей казалось, что Мадара ей полностью доверял, а теперь он забирал от неё этого ребёнка. Значило ли это, что он не нуждается в её услугах и вообще в ней? Она питала надежды, что он будет часто наведываться, чтобы проверить их, но она и не думала, что он также легко заберёт малышку, как её и отдал.       — Вы уверены? — с сомнением и некоторой мольбой спросила Азуми.       — Да. Она должна быть с отцом.       Эти слова эхом отдались у него в голове. Он признал, что это была его дочь, и понимание того, что он сначала избавился от неё, как от ненужной вещи, волной нахлынули на него. Мадара испытывал в этот момент различные эмоции, но на лице у него была привычная хладнокровная маска, скрывающая его настоящие чувства. Осознание отцовства и инстинкты волной обрушились на мужчину, который будто спал всё это время. Он ощущал неимоверное желание забрать своего ребёнка и прижать его к своей груди.       — Хорошо, — слегка печально произнесла девушка. — Я тогда соберу все смеси, которые вам понадобятся.       — Я пока подержу её, — произнёс Учиха, протягивая свои руки.       Азуми потопталась на месте, а затем протянула мужчине свёрток с ребёнком, который тот принял и прижал к своей груди. Он почувствовал, насколько этот свёрток был лёгок и не поверил, что у него в руках совсем крошечная беспомощная жизнь. Этот младенец был не в силах защищаться и даже самостоятельно питаться, и о нём требовалось заботиться. Эти безобидные маленькие ручки ничего не могли сделать, не говоря уже о том, чтобы кому-то причинить вред. Это было невинное дитя, столь светлое, что Мадара чувствовал себя мерзко, понимая, что его руки по локоть в крови. Он не имел права касаться до этой чистой души, когда у самого душа прогнила насквозь.       Чёрные маленькие глазки с интересом разглядывали лицо Мадары, а маленький кулачок был убран в сторону. Выставив руки перед собой вперёд, девочка вытянула свои губы и причмокнула ими. Она замахала своей правой рукой, пытаясь дотянуться до мужчины, и Мадара притянул девочку ближе к лицу. Тогда та смогла наконец-то до него добраться и дотронулась до острого мужского подбородка. Она слегка сжала его, а затем на детском лице растянулась счастливая улыбка и послышался задорный смех.       Мадара смотрел на свою дочь, поражённый этим звонким смехом, который пронзил его сердце и отдавался эхом в его голове. Он не заслуживал этой улыбки. Он не заслуживал всего этого.       В этот момент на пороге вновь появилась Азуми, но уже с большим свёртком в своих руках. Она остановилась как вкопанная, когда увидела, как Учиха смотрел на ребёнка. Его лицо было столь же отстранённым и холодным, как и обычно, но его взгляд изменился. В его глазах была глубокая нежность, когда он смотрел на малышку в своих руках. Именно этот взгляд заставил остановиться Азуми, которая никогда не видела такого Мадару. Будто его душа в этот момент посветлела.       — Я все приготовила, Мадара-сама, — тихо произнесла Азуми, протягивая свёрток. — Здесь все смеси, которыми я кормила, также соски, бутылочки и пелёнки. Ещё я положила других несколько важных вещей. На первое время вам, думаю, хватит.       — Спасибо, Азуми, — холодно поблагодарил Мадара, не поднимая своего взгляда с ребёнка.       Ревность уколола девушку прямо в сердце, но она понимала, что это глупо ревновать мужчину к его собственному ребёнку. Глупо, но Азуми хотела, чтобы он так же пристально смотрел и на неё. Так же прижимал к своей груди и с обожанием во взгляде смотрел только на неё. Но, казалось, этого никогда не будет.       — Вы справитесь? — неуверенно спросила Учиха.       — Попытаюсь, — хмыкнул мужчина. — Если что, я обращусь к тебе за помощью.       Это известие обрадовало Азуми, ведь это означало, что их общение не прервётся, и в любой момент Мадара вновь может появиться на пороге её дома. Плохое настроение девушки мигом развеялось, и она была воодушевлена этой новостью. Мадара же не видел все эти перемены на лице у Азуми, ведь всё его внимание было сконцентрировано на малышке.       — Вы придумали имя? — неожиданно спросила темноволосая девушка. — Все эти дни я никак не называла её, потому что не знала, какое вы имя выбрали.       Осознание этого факта свалилось на голову мужчины будто с неба. Он смотрел в тёмные глазки малышки, которые внимательно смотрели на него, и понимал, что действительно до сих пор этот ребёнок жил без имени. Мадару ни разу не посещали мысли на эту тему, и он даже не задумывался, какое именно имя дать своей дочери.       — Мизуки, — озвучил мужчина имя, которое первое пришло ему в голову.       — Прекрасная луна, — протянула Азуми, заглядывая в свёрток, в котором лежала девочка. — Ей подходит.       — Не представляешь как, — хмыкнул Мадара.       Это имя действительно подходило этой девочкой. Луна была именно тем, что свело их всех вместе и из-за чего зародилась эта новая жизнь. Мадара до сих пор смотрел на луну каждую ночь, чтобы убедиться, что она не окрашена в красный цвет. Она была будто вестником несчастья, но в то же время, порой он как будто ждал, что сейчас она выйдет из-за облаков и засияет красным цветом.       — Мы пойдём, — задумавшись, произнёс глава клана. — Увидимся.       — Если что, зовите, Мадара-сама, — напоследок крикнула Азуми, когда эти двое стали уходить. — Я с удовольствием вам помогу.       Мадара стал отходить от дома девушки, больше не оборачиваясь назад. Всю дорогу до дома ребёнок молчал и с интересом разглядывал дома, мимо которых они проходили. Мизуки будто чувствовала куда они направляются и сидела молча, не произнося никаких звуков, чтобы вновь не разозлить своего отца. Мадара же был слегка рад тому, что ребёнок кардинально отличался своим поведением, ведь сейчас девочка была тихой, в то время как в первую их встречу она на протяжении всей ночи вопила во весь голос и без перерыва плакала.       Даже когда они отворили входную дверь и вошли в дом, Мизуки продолжала спокойно лежать, спрятав свои руки под одеяло. Мадара снял свою обувь вместе с экипировкой, оставшись в свободных синих штанах и такого же цвета водолазке. Вместе с девочкой он прошёл в гостиную, в которой сейчас находился бардак из-за различных коробок и вытащенных деревянных фрагментов детской кроватки. Мадара не успел ещё до конца собрать эту кроватку, поэтому этим он собирался заняться в первую очередь. Но после того, как малышка уснёт.       Он неумело покачивал Мизуки в своих руках, пытаясь убаюкать, чтобы та заснула, и он мог бы заняться сборкой мебели, но малышка продолжала пристально смотреть на его длинные чёрные волосы. В какой-то момент она вытянула свою ручку и схватилась за выбившуюся чёрную прядь, и на её лице сразу же расплылась счастливая улыбка. Девочка держалась за волосы и довольно прикрывала свои глаза, потихоньку начиная засыпать, а Мадара удивлялся тому, как такая мелочь может так обрадовать ребёнка.       Солнце уже полностью зашло за горизонт, уступая своё место вечеру. Небо стремительно окрашивалось в тёмный цвет, и в скором времени на нём должны были появиться яркие звёзды. С приходом вечера появился и прохладный ветер, который неприятно обдувал открытые участки кожи. Мадара ходил туда-сюда по веранде, укачивая Мизуки, и та уже практически спала. Но стоило холодному ветру подуть в их сторону, как девочка сморщилась, и Учиха решил наконец-то зайти в дом. Он осторожно положил свёрток со своей дочерью на пол, а сам расположился рядом, вытаскивая оставшиеся деревянные детали из коробок. Иногда он кидал свой взгляд на спящую малышку, чтобы удостовериться, что та не проснулась от шума, который он, собственно, и создавал.       Собрать детскую кроватку оказалось не так легко, как он это изначально думал. Учиха может и был умелым в боях и техниках, но что-то строить и собирать всегда не любил. Ему гораздо больше удовольствие доставляло что-то разрушать, нежели строить, и его отец всегда за это ругал Мадару. Он говорил, что у того просто не хватало терпения, а для шиноби это было как раз одно из важнейших качеств. Воин должен уметь выжидать, концентрироваться и постепенно достигать своей цели, а не бросаться в омут с головой.       Вот и сейчас, когда очередная деталь не хотела никак всовываться в отверстие, Мадара вспоминал учения своего отца и признавал, что у него действительно не хватало терпения. Вместо того, чтобы успокоиться и обдумать, он так сильно пытался впихнуть деревянную ножку, что та от упора разломалась пополам у него в руках. Учиха поджал губу, хмыкнул, а затем откинул поломанную ножку в сторону. Он завтра купит новую кроватку и попробует снова. Ничего такого не случится, если ребёнок ещё одну ночь поспит не в кроватке.       Мадара как раз собирался вставать на ноги, когда послышался стук в дверь. Он никого не ожидал в гости, поэтому слегка нахмурился, когда ему пришлось идти открывать дверь и смотреть кто пришёл к нему в столь поздний час. Пока он шёл к двери, малышка, будто почувствовав сквозь сон, что её покидают, начала снова плакать. Громкий крик больно ударил по ушам и Мадара с кислой миной открыл дверь, застав на своём пороге Хашираму вместе с братом Тобирамой.       Старший Сенджу стоял с лёгкой улыбкой на лице, приветствуя Мадару, в то время как Тобирама стоял с холодной маской на лице, держась чуть поодаль за своим братом, скрестив руки на своей груди и смотря принципиально в другую сторону. Как только открылась дверь и вышел Учиха, Тобирама лишь скосил на него взгляд, но не повернулся всем телом. Мадара не в первый раз замечал, как Тобирама пытался находиться от него как можно дальше и не входить с ним в контакт. Все дела Учиха решал исключительно с Хаширамой, который в большинстве случаев выглядел весьма добродушным, в отличие от своего младшего брата. Глядя на этого мужчину с серебряными волосами, он непроизвольно вспоминал ту битву, где умер от множества ран Изуна.       — О, я слышу детский плач, — слегка удивился Хаширама, заглядывая за спину Мадаре.       Прежде чем Хаширама вновь бы зашёл без спросу в дом, как в прошлый раз, Учиха прикрыл дверь за своей спиной. Он сначала хотел выяснить, что эти двое забыли на пороге его дома, и ему не нравилось, что Сенджу так легко каждый раз заходили в его клан. Клан Учиха ещё помнил своих былых врагов, и не каждому нравилось рядом со своим домом видеть людей из клана Сенджу. Прошло слишком мало времени и старые раны ещё не затянулись, и Мадара мог прекрасно понять своих соклановцев.       — Ребёнок? — тихо спросил Тобирама, слегка нахмурившись.       Он обернулся, чтобы окинуть Мадару своим хмурым взглядом, а затем посмотрел на дверь, которая была не до конца закрыта и за которой был прекрасно слышен плач ребёнка. Тобирама, кажется, был одним из немногих, который был не в курсе того, что у главы клана Учиха родилась дочь.       — О, брат, ты, наверное, не в курсе, но у Мадары есть дочь, — радостно проговорил Хаширама, оборачиваясь к Тобираме, а затем обращаясь к Мадаре: — Я так понимаю, ты наконец-то решил забрать её?       — Как видишь, — хмуро произнёс Учиха, складывая руки на своей груди. — Что вы здесь оба делаете?       — Мы пришли обговорить кое-какие важные моменты, — тут же изменился в лице Хаширама, став за мгновение ока предельно серьёзным.       — Это не может подождать до завтра?       — Нет, — высказал Тобирама, вновь надев холодную маску. — Потому что я отправляюсь сегодня ночью.       — Куда?       Хаширама закинул руку за голову и неуверенно почесал затылок, оборачиваясь к полупустой улице, на которой всё ещё находились люди из клана Учиха. Они с подозрением, а некоторые с нескрываемой злостью смотрели на представителей клана Сенджу, тихо перешёптываясь между собой.       — Давай не здесь, — предложил Хаширама, обращаясь к Учиха. — Может, зайдём внутрь?       Мадара окинул взглядом улицу, а затем согласился, что дела, в котором замешаны Сенджу, стоит обсуждать за закрытыми дверями. Он отошёл в сторону, позволяя Хашираме с Тобирамой пройти в дом. Братья закрыли за собой дверь, и все вместе они направились в гостиную, где до сих пор лежала на полу малышка и кричала во всё своё горло. По её щекам текли крупные слёзы, округляя её пухлые щёчки, а затем падая на обёрнутую ткань. Малышка не перестала плакать даже тогда, когда Мадара поднял её с пола и прижал к своей груди, легонько покачивая.       — Я надеюсь, ты в этот раз не отправишь её в цукуёми? — решил уточнить замерший в дверном проёме Хаширама, когда увидел плачущего ребёнка на руках у своего друга.       — Нет, — буркнул Мадара, бросив на того краткий холодный взгляд.       Тобирама выгнул бровь, в немом удивлении смотря на своего брата, который упомянул о цукуёми. Озадаченность появилась на его лице, а затем он с тем же удивлением смотрел на то, как Мадара спокойно покачивает младенца, пытаясь того успокоить. Но как бы он не качал Мизуки, та всё не хотела успокаиваться. Девочка закрывала свои глазки, жмурилась и надрывалась, что-то пытаясь донести до своего отца, который не мог понять, почему та так резко начала плакать.       — Это так странно и необычно видеть в твоих руках ребёнка. Особенно то, как ты с ней нянчишься, — произнёс задумчиво Тобирама.       Хаширама проделал несколько шагов, чтобы подойти к Мадаре с ребёнком и заглянуть той в плачущее лицо. Взгляд мужчины внимательно прошёлся по свёртку, а затем он потянул носом, усмехнулся и с озорством взглянул на Учиха.       — Ей надо поменять пелёнку. Именно поэтому она так плачет.       Мадара растерялся, но никак не показал это на своём лице. Он задумчиво смотрел на Мизуки, которая вся аж покраснела у него на руках. Хаширама же посмотрел на застывшего мужчину и ловко забрал у того из рук младенца, прижав к груди и начав тихонько укачивать.       — Где у тебя запасные пелёнки? — спросил Сенджу, осматривая комнату. — Ты, наверное, и не знаешь, как их менять. Я тебе покажу.       — Они там, — махнул рукой Мадара в сторону свёртка, что был отправлен в угол комнаты.       Сенджу вместе с ребёнком в руках прошёл к этому свертку и достал оттуда новую пелёнку. Затем он отнёс и положил Мизуки на стол, развернул одеяльце и довольно стремительно начал менять пелёнку. Он делал это настолько умело, что Мадара даже подивился тому, когда именно Хаширама приобрёл этот навык. Когда пелёнка была поменяна, крик малышки стал стихать и в скором времени и вовсе пропал. Мизуки лишь глядела своими заплаканными глазами на мужчин, переводя свой взгляд от одного к другому. Девочка снова вернулась к отцу в руки и продолжила лежать тихо, затаскивая в свой рот большой палец.       — Откуда ты это умеешь, брат? — подозрительно спросил Тобирама.       — Как это откуда? У меня же было трое младших братьев. Ты думаешь я не помогал родителям? — усмехнулся тот. — А это что?       Хаширама подошёл к кроватке, которая была собрана не до конца, а какая-то деталь вообще была сломана и откинута в сторону. Сенджу с интересом взглянул на эту вещь, присев на корточки перед кроваткой и начав рассматривать её со всех сторон. Мадару раздражало то, что Хашираму так интересовало всё, что было связано с ребёнком, но он не мог так просто выставить за дверь мужчину. Они вдвоём вместе с Тобирамой пришли ради какого-то дела и, судя по всему, пока всё не обсудят, не покинут его дом.       — Детская кроватка, — ответил Мадара. — Она сломалась, когда я пытался её собрать.       Сенджу хмыкнул и стал складывать руки в печати. Он произнёс технику и на их глазах деревянная кровать стала видоизменяться, вытягиваясь и укрепляясь, а через мгновение перед ними стояла полностью собранная детская кровать. Довольный Хаширама улыбнулся и поднялся на ноги, а затем вытащил из свёртка небольшое одеяльце и постелил его в кровать вместо матраса.       — Прошу, — произнёс он, отходя от своего творения.       Мадара подошёл к кровати и опустил туда Мизуки, которая спокойно принимала все действия, что с ней творили. Она не стала капризничать, когда отцовские руки пропали и оставили её одну. Ребёнок был утихомирен и положен на законное спальное место, и настало время для того, ради чего пришли Сенджу. Мадара обернулся к братьям и сложил свои руки на груди, готовый их выслушать.       — Так зачем вы пришли? — задал вопрос Учиха.       Братья переглянулись, а затем Тобирама кивнул головой. Мадара не мог не отметить, что братья были в численном превосходстве. Они частенько обсуждали какие-то дела, не затрагивая при этом Мадару, и возникало ощущение, будто порой они что-то утаивали от него. Учиха понимал, что Тобирама не доверял ему и его клану, и хотел отстранить их от дел деревни как можно дальше. Хаширама выслушивал своего брата, но продолжал вести дела с Мадарой, доверяя тому.       — До нас дошли слухи, что в стране ветра образовалась мощная деревня, наполненная сильными шиноби, — произнёс Хаширама. — Суна.       — Также нам стало известно, что они решили расширить свои земли и хотят напасть на нас, — дополнил Тобирама.       — Вы в этом уверены?       Мадаре не нравилась перспектива того, что на их деревню, которую они только отстраивают, могут напасть шиноби из другой страны. Мир, что наконец-то появился в их крае, мог быть нарушен. Воевать деревнями означало гораздо масштабнее кровопролитие, чем войны между кланами.       — Более чем, — хмуро ответил за брата Тобирама. — Поэтому я предлагаю свою кандидатуру, чтобы отправиться к ним и заключить союз.       — Чтобы они согласились на союз, это должно быть выгодно для них. У нас есть то, что им предложить?       — Тобирама отправиться туда, чтобы разведать обстановку. Он будет посыльным от Лидера нашей деревни.       Мадара нахмурился, услышав эти слова. Он взглянул на братьев Сенджу, которые смотрели в упор на него, не двигаясь. Казалось, что в любой момент они готовы были сорваться с места, и это не давало покоя Мадаре. Ему не нравилось чувствовать себя словно загнанный зверь в угол, и он просто не привык к этому. Даже если бы потребовалось, он смог бы выстоять перед этими двумя, но на данный момент за его спиной находился ребёнок.       — А кто является Лидером Деревни Скрытого Листа? — холодно спросил Мадара.       — Это мы ещё не решили, — замялся на мгновение Хаширама, но старался скрыть это от Учиха. — Тобирама считает, что на эту должность больше подхожу я.       В этот момент Мадаре стало всё очевидно. Он посмотрел на Тобираму, который был напряжен всем телом, готовый в любой момент вступить в бой против Учиха. Они догадывались о том, что такое самовольное решение могло бы вывести из себя Мадару, ведь они вдвоём строили эту деревню, а Каге мог стать только один. Их былое вечное соперничество вновь появилось между ними спустя столько месяцев.       — Вот как, — только и проговорил холодно Учиха, смотря на них из-под бровей.       Его лицо будто было окутано в тени, и не предвещало ничего хорошего. Он чувствовал, будто его использовали и пытались выкинуть, как ненужное барахло. Он доверился Сенджу и шёл с ним бок о бок, несмотря на недовольства своего клана, и, кажется, клан Учиха был прав, не доверяя им.       — Но я предложил на роль Каге тебя, Мадара, — спокойно произнёс Хаширама. — Ты отлично справляешься со своей работой, и я не беспокоюсь за безопасность деревни. Так как наши мнения расходятся, Тобирама решил провести в деревне голосование. Пускай жители Скрытого Листа сами выберут себе Хокаге.       Смысл в его словах был. Это было, пожалуй, единственное решение, которое бы оставило обе стороны в нейтралитете. Делить между собой власть было одно из сложнейших дел, и без пролитой крови это навряд ли можно было бы обойтись. Дать право решать самим жителям деревни звучало вполне хорошей идеей и казалось наиболее правильным решением.       — Хорошо, — кивнул мужчина. — Пускай деревня сама решает, кто станет Хокаге.