Зов кровавой луны

      Этот день настал. Как бы долго и сильно Мадара Учиха не готовился морально, он не был готов к этому дню. Сегодня исполнялось ровно два года, как у него появилась дочь. Долгих два года, наполненных смехом, пелёнками, воплями и плачем по ночам. На самом деле всё это уходило на второй план, когда Мадара заглядывал в столь родные чёрные глаза своей дочери, а стоило той улыбнуться, как хмурый папочка готов был простить ей любую шалость и принести к её ногам всё, что та пожелает.       Мизуки росла здоровым и выносливым ребёнком, и порой Мадара не мог угнаться за ней. Он не знал в кого та пошла характером, ведь он никогда не доставлял своим родным таких хлопот и забот. Эта малышка с ангельским личиком хранила в себе демоническую натуру, которая появлялась в самые неподходящие моменты, показывая какие проблемы она готова была принести. Но как бы сильно не проказничала Мизуки в свои два года, Учиха всё равно любил её.       Настолько любил, что с самого утра, пока Мизуки ещё спала в своей кроватки, отправился в магазин за подарком и праздничным нарядом. Злобный и хмурый Мадара Учиха выглядел как никогда комично, находясь в магазине одежды в детском отделе, выбирая своей принцессе розовое пышное платье. Его дочь изъявила желание быть в этот знаменательный день самой красивой, и мужчине пришлось перерыть горы полок с одеждами, чтобы найти то самое красивое платье.       Раскидывая кучи с детскими платьями, Мадара тихо возмущался, почему у него родился не мальчик. Тому бы он купил первое попавшее под руку, и сын бы без разговоров, под строгим и хмурым взглядом своего отца, послушно бы надел то, что ему дали. Но с девочкой всё было наоборот. Скорее с хмурым взглядом Мизуки могла заставить своего отца отправиться обратно в магазин детской одежды, чтобы тот нашёл для неё что-то покрасивее. Дочь у него хоть и была достаточно мала, но имела привычку вопить и расстраиваться, когда её одевали в то, что ей не нравилось. Как мириться с её характером, когда она вырастет, Мадара не понимал. Он лишь тяжело вздыхал, решив, что до этого времени стоит ещё дожить. Мысли о переходном возрасте заставляли его биться в конвульсиях.       Когда Учиха наконец-то выбрал именно «то» платье, он по пути домой зашёл в магазин, чтобы прикупить продукты для праздничного стола. Как бы он не любил гостей и различные праздники, но Мизуки хлопала в свои ладошки и радостно подпрыгивала, когда Хаширама обмолвился о том, что стоит отметить её день рождения с подарками и огромным тортом. Мадара в тот день хмуро одарил своим взглядом Сенджу, мысленно прося того заткнуться, но, в конечном итоге, праздник пришлось организовывать, ведь Мизуки воодушевилась этой идеей.       В его руках было два огромных свёртка, наполненные различными продуктами, и именно из-за них ему пришлось выкручиваться, чтобы всунуть в замочную скважину ключи и открыть злополучную дверь. Преступая порог дома, Учиха подивился столь глубокой тишине, ведь он предполагал, что к этому времени его дочь уже проснётся. Но эту мысль он откинул от себя, радуясь, что, возможно, успеет сделать все приготовления до того, как та проснётся, и Мизуки обрадуется сюрпризу.       Не успел он подумать об этом, как нога наступила в скользкую лужу, и мужчина потерял равновесие, поскользнувшись и упав с пакетами на пол, больно ударившись спиной. Острая боль прошла через затылок, на секунду оглушив мужчину, у которого от удара даже в глазах потемнело. Продукты тем же временем разлетелись в разные стороны, создавая полный хаос в коридоре. Мадара ещё не успел прийти в себя, как приоткрыл свои глаза и увидел, как пачка молока, взлетев под потолок, кружилась и летела прямо на него. Лишь в последнюю секунду он успел перекатиться в бок, а на том месте, где он до этого лежал, та самая пачка молока упала на пол и разорвалась на части, обрызгав белой жидкостью не только пол, но и самого Мадару.       Вытирая молоко со своего лица, Мадара злобно сжал свои губы и раскрыл свои глаза, пытаясь найти виновницу мокрого пола.       — Мизуки! — рявкнул Учиха, готовый отчитать дочь за такую подставу.       Из-за угла высунулась маленькая малышка, которая с любопытством взглянула на своего отца, который сидел на полу среди разбросанных продуктов, а с его лица и одежды стекали маленькие белые капельки. В руках у девчушки был огромный кусок мыла и мокрая тряпка, с которой стекала вода, образовывая лужу на полу.       — Папа, — тихо произнесла девочка, улыбаясь во весь рот. — День рождения! Я убираться.       Мадара нахмурился, не зная, ругать свою дочь или нет. Было видно, что малышка, встав, решила помочь отцу помыть полы, но так как была мала, не особо понимала, как это делается. С одной стороны, мужчина был зол, смотря на весь беспорядок, который теперь был в коридоре, но с другой стороны, он даже был слегка растроган тем, что его дочь была такой маленькой домохозяйкой. Мадара ещё несколько дней назад заметил за ней то, что та пыталась подражать своему отцу, повторяя за ним все действия. В один из таких дней она пыталась помочь ему развесить сушиться бельё на улице во внутреннем дворике, но вместо того, чтобы вешать постельное бельё на верёвку, она случайно запуталась в нём, а затем, не устояв на своих маленьких ножках, завалилась на землю и стала возиться в грязи. Мадара смотрел на это с каменным лицом, понимая, что в столь маленьком возрасте от его дочери больше проблем, чем помощи.       Малышка в подтверждение своих слов присела и стала натирать мылом пол, а второй рукой работать мокрой тряпкой. Перед Мизуки образовывалась с одной стороны мокрая лужа, а с другой — белое пятно от сухого мыла. Мадара решил, что ничего не поделаешь с ребёнком, поэтому стряхнул последние капли молока со своего лица и встал на ноги. Он подошёл к своей дочери и поднял ту на руки, посадил себе на бедро, а второй рукой отобрал мыло с тряпкой.       — Я сам всё уберу, — хмуро произнёс Мадара, а затем, увидев хлопанье детских ресниц, мягче добавил: — Ты молодец.       Мизуки заулыбалась такой похвале, и, видя эту счастливую детскую улыбку, Мадара перестал злиться окончательно. Он прошёл на кухню, чтобы в раковину кинуть тряпку с мылом, а затем вернулся в коридор, чтобы из всего беспорядка найти купленное детское платье. Бог был к нему благосклонен, так как молоко не заляпало это розовое творение, состоящих из верха и пышных слоёв юбки. Заметив в руках отца новое платье, Мизуки с интересом стала его разглядывать и тянуть к нему свои маленькие ручки. Мадара послушно отдал его своей дочери и понёс её в комнату, чтобы та переоделась.       Мизуки любила наряжаться, поэтому сама умело натянула на себя новое платье, а Мадара тем временем достал два бантика и принялся завязывать своей дочери хвостики. После того, как все волосы дочери были собраны, Мадара отправился убирать продукты в коридоре. Он как раз начал собирать свёрток, когда в дверь постучались и мужчине пришлось её открыть. На пороге предстала слегка смущённая Азуми, которая замерла на месте, увидев промокшего от молока своего господина. На чёрных волосах мужчины до сих пор свисали небольшие белые капли, которые медленно стекали и падали на плечи.       — Ты вовремя, — холодно проговорил Мадара, пропуская девушку внутрь.       — Что здесь произошло? — удивилась Азуми.       Она осторожно вошла в коридор, пытаясь не наступить на разбросанные продукты. На девушке сегодня было надето лёгкое платье сиреневого цвета без рукавов. Оно было удобным и несколько праздничным, ведь Азуми также была приглашена на праздник. Но в отличие от остальных гостей, девушка пришла пораньше для того, чтобы забрать погулять Мизуки, чтобы Мадара мог спокойно закончить все приготовления и встретить всех гостей.       — Мизуки решила помыть полы перед приходом гостей.       — О, — удивилась Азуми. — Это мило.       Из комнаты выбежала одетая Мизуки, которая радостно побежала к Азуми. Девушка улыбнулась малышке, с которой нянчилась уже два года, и подхватила ту на ручку, слегка покружив над головой.       — С днём рождения, — поздравила Азуми черноволосую малышку. — Совсем взрослой стала. Давай пройдёмся по Деревне, я тебе пирожное куплю. Не будем мешать твоему папе.       Мизуки послушно быстро закивала головой, воодушевлённая новостью о том, что ей купят сладости. Азуми отпустила девочку на пол, но взяла ту за руку и направилась на выход. Мадара продолжал тем временем убирать продукты и с облегчением вздохнул, когда девушки Учиха вышли из его дома. Собранные продукты он отнёс на кухню, а затем отправился в душ, чтобы смыть со своих волос пролитое молоко.       Помывшись, он переоделся и отправился обратно на кухню, чтобы начать готовить. Но, видимо, никто не хотел оставлять Мадару в покое, так как стоило тому взяться за муку, как во входную дверь снова постучались. Недовольный, он направился открывать дверь, не ждав так рано гостей. Как он и предполагал, на пороге его дома были братья Сенджу, в руках у которых были огромные подарки и ко всему прочему несколько мешков. От вида всего этого у Мадары начинал дёргаться глаз, ведь он предупреждал всех, что праздник будет в узком семейном кругу, и ничего с собой тащить не нужно.       Хаширама улыбался во весь рот и стоило входной двери открыться, как он без раздумий тут же вошёл внутрь, потеснив Учиха. Тобирама был нагружён всем больше, чем старший брат, поэтому он еле пролез в дверь, ударив углом коробки Мадару по голове. Учиха скривился, но не стал ничего говорить, зло захлопнув за гостями дверь.       — Вы рано. Ещё ничего не готово, — пробурчал Мадара, складывая руки на груди.       — Мы как раз и пришли пораньше, чтобы помочь с приготовлением, — сухо ответил Тобирама, а затем кивнул на Хашираму. — Но на самом деле я просто думаю, что он хотел побыстрее увидеть твою дочурку.       — Мизуки-ча-а-ан, — протянул Хаширама, который сбросил все пакеты на пол и на всех порах влетел в комнату, держа огромный подарок в руке. — Где моя принцесса? Я приготовил тебе большой-большой подарочек!       Хаширама смешно начал махать головой из стороны в сторону, пытаясь найти в комнате ребёнка.       — Принцесса? — уже неуверенно позвал Сенджу.       Он побежал с подарком в руках в другую комнату, громко топая ногами, а затем, не найдя Мизуки, вернулся обратно в гостиную. В следующее мгновение он побежал искать ребёнка на веранде, а затем такой же разочарованный вернулся обратно в коридор, где на скорости проехался по мокрому полу, натёртом мылом. Сенджу с криком проехался до ближайшей стены, врезавшись в неё на скорости, при этом приплюснув своим телом большой подарок. Коробка под его весом сжалась, прижавшись к стене, и в этот самый момент послышался хруст.       Хаширама упал на пол, а Тобирама устало вздохнул и положил свои пакеты на пол, смотря на то, как его старший брат вскочил на колени и склонился над сломанный подарком, держась руками за голову.       — Мой подарочек, — проныл Хаширама и весь разом поник.       — Судя по звуку — это было что-то стеклянное, — хмыкнул Мадара, понимая, что в некотором роде он был виноват в случившемся, ведь он до сих пор не вытер пол.       — Он заказал статую Мизуки из стекла в полный её рост, — поделился с ним Тобирама, пока его брат оплакивал сломанный подарок.       — Это не тот подарок, который стоит дарить ребёнку, — покачал головой Учиха. — Думаю, она сама бы в первый же день случайно разбила его, а стекло опасно, она могла бы порезаться. Лучше бы подарили просто игрушку.       — Опасно… — Хаширама ещё больше помрачнел, понимая, что Мадара был прав и он просчитался с подарком. — Его подарок ещё опасней, чем мой!       Хаширама ткнул пальцем на подарок Тобирамы, который не уступал размером с его коробкой. Тобирама на слова своего брата лишь хмыкнул и сложил руки на груди. Оба Сенджу выглядели сегодня несколько иначе, ведь на них не было никакой привычной экипировки, а была обычная одежда. На Хашираме не было даже плаща Хокаге, который тот постоянно носил.       — Мой подарок зато полезный, в отличие от твоего.       — А что там? — спросил Мадара, смотря на коробку.       — Сюрикен Фума, — гордо ответил Тобирама, уверенный, что его подарок произведёт фурор.       — Этот сюрикен больше, чем Мизуки, — проговорил Мадара, чувствуя, как ещё немного и у него начнёт дёргаться глаз. — Вы чем руководствовались, когда выбирали подарок маленькой девочке?       После этих слова оба Сенджу как-то поникли и опустили свои руки. Мадара глубоко вздохнул, пытаясь заверить себя, что этот день пройдёт, и всё будет тихо и спокойно как раньше. Он сходил за чистой тряпкой и наспех вытер пол, чтобы никто больше не мог поскользнуться, а затем направился обратно на кухню, чтобы приготовить праздничный торт, который так хотела Мизуки. Мужчина понимал, что у него не так много времени, чтобы всё приготовить до прихода Азуми и его дочери, поэтому открыл упаковку с мукой и достал несколько яиц.       Сенджу тем временем разбирались с поломанным подарком, а затем направились к Мадаре на кухню, занося все свои кульки. Разбивая яйца, Мадара следил краем глазом за тем, как братья Сенджу отодвигают стулья и садятся за стол, доставая разноцветные салфетки и гирлянды. Пока старший брат всё вытаскивал, Тобирама тем временем вооружился ножницами и принялся вырезать из салфеток круги, чтобы затем склеивать их в объёмный пушистый шар.       — Что это вы делаете? — хмуро спросил Мадара, подходя к полке, чтобы достать сахар.       — Занимаемся декором, — весело ответил ему Хаширама, начав надувать розовые шары. — Мы украсим весь дом.       Мадара лишь покачал головой, решив не перечить им. Раз они хотят, пусть делают. Учиха не стал им мешать и вернулся к готовке торта. В ёмкости он смешал муку, сахар и яйца, но, когда по нужному рецепту, который ему дала Азуми, необходимо было добавлять молоко, он вспомнил, что единственный пакет молока тогда лопнул в коридоре. Нахмурившись, Мадара повернулся к Сенджу, которые уже надули половину шаров и уже во всю развешивали гирлянды с цветными флажками.       — У меня нет молока, — хмуро констатировал Учиха, размышляя о том, кого послать обратно в магазин.       — Замени сметаной! — посоветовал Тобирама, который балансировал на стуле, пытаясь прикрепить шары к потолку.       — Ты думаешь? — нахмурился Мадара. — По-моему так не делают.       — Делают-делают, — заверил Хаширама, в один миг очутившись рядом с ёмкостью. — Вот!       Не успел Мадара даже отреагировать, как старший Сенджу схватил банку со сметаной со стола и вылил всё в приготовленную смесь. Пальцем он подхватил жёлтую массу и отправил к себе в рот, пробуя на вкус. Хаширама придирчиво поджал губы, а затем причмокнул, пробуя ещё раз. Недовольный, он покачал головой, и прежде чем Учиха успел что-либо сказать, мужчина уже начал кидать в эту смесь всё, что видел на столе. Туда полетело масло, какао, бананы, а также и клубника. Попробовав ещё раз, он удовлетворённо кивнул головой, а затем кинул туда соль, а потом присыпал всё корицей.       — Ты уверен, что именно так делаются коржи для торта? — холодно спросил Учиха, подходя к этой гремучей смеси.       — Конечно! Это безумно вкусно, я попробовал. Пальчики оближешь.       — Но меня смущает, что ты добавил целую столовую ложку соли.       — А, так это чтобы не было так сладко. Всё нормально, доверься мне, Мадара. Теперь ты можешь всё это перемешать и поставить в духовку.       С этими словами Хаширама, довольный собой, отправился помогать своему брату, который в этот момент потерял равновесие и упал со стула, задев рукой стол, на котором стояла ёмкость со смесью для теста. Глубокая чашка подлетела в воздух от удара по столу, когда Тобирама упал на пол. Мадара словно в замедленной съёмке смотрел на то, как ёмкость вращается и стремится к стене, на которой уже висели шарики. В один прыжок он прыгнул за ней и вытянул руку, чувствуя, как кончики пальцев дотрагиваются до бортика. Его рука всё же смогла дотянуться до ёмкости и перехватить её прежде, чем та встретилась со стеной. Мадара приземлился на ноги, чуть не наступив на развалившегося на полу Тобираму, который смотрел на всё это с круглыми глазами.       Бурча себе под нос, что от Сенджу всегда одни только проблемы, Мадара отнёс ёмкость на столешницу и принялся веничком взбивать всё до однородной консистенции. Тобирама же тем временем поднялся на ноги и продолжил со своим братом всё украшать. Когда они ушли украшать гостиную и коридор, развешивая везде гирлянды и шары, Мадара со спокойной душой выдохнул и перелил готовую смесь в формочку, а затем отправил её в духовку выпекаться.       Настало время делать крем для торта, и он вылил в новую миску сливки, которые принялся взбивать. Прошла минута, две, а затем и пять, но злополучные сливки у него не сбивались. Злость начала закипать в мужчине, и он начал неистово работать веничком, разбрызгивая сливки по всему столу. Как раз в этот момент, закончив с декором, на кухню вернулся Тобирама, который увидел всю эту картину и хмыкнул.       — Дай мне, — попросил младший Сенджу, отодвигая Мадару в сторону и убирая веничек. — Стихия ветра: Техника Урагана!       В чаше появился вихрь, который с невероятной скоростью стал взбивать сливки. Прямо на глазах они стали густеть и подниматься, увеличиваясь в размере. Пока этот маленький смерч внутри чаши взбивал сливки, Мадара добавил туда немного сахара, чтобы крем получился чуть сладковатым. Когда крем был готов, Тобирама довольно хмыкнул и вышел из кухни, предоставив Мадаре закончить уже торт.       В скором времени коржи пропеклись и были вынуты из духовки, а когда они остыли, то были разрезаны. Между ними Мадара аккуратно пытался нанести крем, а затем измазал кремом и весь торт. Он разрезал клубнику и украсил ею верхушку торта, выложив цифру два.       Смотря на это творение, мужчина был рад проделанной работе. Он поставил готовый торт на стол, а затем вышел в гостиную, смотря на всю красоту, которую навели Сенджу. Весь дом был украшен розовыми и белыми шарами, которые висели не только на потолке и стенах, но и лежали горкой на полу. Так же по всей комнате были развешаны гирлянды и объёмные шары из разноцветных салфеток, которые вырезал и склеивал Тобирама. В воздухе витал настоящий детский праздник, и смотря на всё это, Мадара думал, что его дочери понравится.       Ещё два года назад он и представить не мог, что будет отмечать детский праздник, да и не какой-то там, а собственной дочери. Некогда злобный шиноби, привыкший к боли и ненависти, изменился до неузнаваемости. В его пустом сердце появился слабый лучик света, который делал его с каждым днём всё лучше и лучше. Этим светом в его тьме была Мизуки.       — Ты что, плачешь? — спросил Хаширама, который сощурил глаза и приблизился будто из-ниоткуда к лицу Мадаре.       — Это слёзы радости от того, что ещё каких-то пару часов и ты избавишь меня от своего присутствия, — буркнул Учиха, дотрагиваясь до своих глаз, проверяя действительно ли там стояли слёзы.       — Они идут! — крикнул из прихожей Тобирама, уведомляя их о том, что Мизуки вместе с Азуми подходят к дому. — Все по местам!       Хаширама как ошпаренный подпрыгнул на месте и побежал в прихожую к Тобираме, пытаясь отобрать у брата его огромный подарок. Мужчины стали возиться, пытаясь отобрать друг у друга гигантскую коробку, но в конечном итоге так и замерли, держа каждый за свой конец. Мадара же тем временем быстрым шагом отправился на кухню, где взял в руки торт и направился встречать свою дочь.       Он слышал, как входная дверь стала открываться, а затем услышал протяжное «Сюрприз» от Сенджу. Ускорившись, Мадара выбежал в коридор, чтобы вытянуть перед своей дочерью огромный торт, сделанный своими руками, но на своём пути встретился с препятствием. Его нога споткнулась об испорченный скомканный подарок Хаширамы, который он не убрал из коридора. Зацепившись об него, Учиха потерял равновесие и смотрел будто в замедленной съёмке за тем, как торт летит в Мизуки.       Его дочь смотрела на летящий в неё торт с невероятным восторгом, улыбаясь во всё лицо. Её ручки были сжаты в кулачки и притянуты к груди, а чёрные глаза широко раскрыты, воодушевлённые красотой, которую навели в коридоре Сенджу. Её детское личико было открыто к торту, а на лице Азуми был отражён глубокий шок, видя летящий торт.       Торт угодил прямо в счастливую моську Мизуки, припечатавшись со смачным звуком, а затем под своим весом медленно сполз вниз и упал на пол. Всё детское личико было измазано белым кремом, так же, как и дорогое розовое платье, которое Мадара лично выбирал с утра. Все взрослые застыли на месте, ожидая детской истерики. Но вместо неё чёрные глазки открылись, а спустя секунду Мизуки облизала свои губы, пробуя крем на вкус.       — Как вкусно! — закричала девочка, начав прыгать от радости на месте.       Она присела, чтобы взять в руки кусочек торта и отправить его в рот, смешно пожёвывая. Видя непреодолимый восторг на лице своей дочери, Мадара испытал облегчение. Мизуки прожевала торт, а затем бросилась к своему отцу, который тут же подхватил её на руки, не заботясь о том, что теперь также был испачкан в креме, как и его дочь.       — Спасибо, папочка! — поблагодарила его Мизуки, обхватывая своими испачканными руками мужскую шею. — Это лучший день рождения!       — С днём рождения, Мизуки, — улыбнулся Мадара, чмокнув ту в лоб.       Видя улыбку на лице вечно сурового Учиха, Хаширама потерял дар речи и боялся не найти свою челюсть на полу. Мадара отпустил свою дочь обратно на пол и к ней сразу же присели Сенджу, вручая той огромную розовую коробку с таким же розовым бантом, которая была по размерам больше самой Мизуки. Девочка поцеловала в щёку каждого из Сенджу, а затем начала неистово рвать коробку, пытаясь заглянуть внутрь. Мадаре пришлось присесть рядом с дочерью, чтобы показать, что сначала надо развязать сверху бантик, а затем открыть крышку, чтобы вытащить содержимое коробки.       Когда с бантом было покончено, Мизуки скинула крышку и вытащила оттуда сюрикен Фума, который имел четыре заострённых конца и был по размерам больше самой малышки. Детские глаза увеличились в несколько раз, а губы вытянулись в удивлённое «о», смотря на это смертельно опасное оружие. Детская ладонь прошлась по холодному металлу, а затем Мадара забрал у неё сюрикен, отложив его в сторону.       — Получишь, когда исполнится десять, — проговорил отец, но малышка не расстроилась из-за этих слов.       Она послушно закивала, а затем побежала в комнату, чтобы посмотреть все украшения, которые повесили в её честь. Детские глаза разбегались от всей этой красоты, и девочка от восторга начала визжать и похлопывать в ладошки. Она бегала от одного угла к другому, тыкая пальцем в украшения, а затем начала пинать ножками те шары, которые лежали на полу.       Видеть столь счастливую свою дочь доставляло удовольствие самому Мадаре. Он слегка усмехнулся, смотря на нескрываемую радость Мизуки, и повернулся боком, чтобы приглашённые гости не заметили его лёгкой улыбки на губах. Мадара смотрел, как резвилась его дочь, и даже по началу не обратив внимание на то, как та выбежала на веранду, остановившись на улице.       Мужчина нахмурился и пошёл за ней, наблюдая за тем, как его дочь села на колени на деревянном покрытие и что-то держала в руках. Только подойдя ближе, Мадара заметил в руках дочери белый цветок, а также тоненькую цепочку с кулоном в виде луны. В руках у Мизуки была маленькая бумажка, на которой было написано кривым почерком всего два слова.       — Это от мамы, — произнесла Мизуки с улыбкой на лице, поворачивая голову к своему отцу.       Мадара осторожно присел на корточки рядом со своей дочерью и, взглянув на кулон в её руках, осторожно забрал у неё записку. Он смотрел на выведенные чёрные буквы на белом фрагменте листа, а затем смял эту записку в кулаке, положив свою ладонь Мизуки на голову. Малышка не умела ещё читать, но даже так она не сомневалась в том, что этот подарок ей оставила собственная мать. А Мадара не собирался говорить своей дочери, что именно было написано на бумаге.       «Скоро увидимся.»       Об этом предупреждении будет знать только он.