Незабудки

Мистер Энфилд, в отличие от своего дяди Аттерсона, с легкостью принимал в свой круг друзей даже тех, кого знал совсем мало времени, и с легкостью заводил новые знакомства. Всякий, кто общался с Энфилдом, находил его очень интересным собеседником и стремился к продолжению столь приятного знакомства. Энфилд казался очень счастливым, когда Джеймс Уайт принял его приглашение на ужин. Глаза молодого человека засияли, и он со свойственной ему флегматичностью пропускал мимо ушей скупые слова благодарности профессора Уайта. Стеснительный профессор сначала вежливо отказывался и мешкал, но, заметив, с какой надеждой во взгляде на него смотрела дочь, согласился. Стесненность в финансовых возможностях ничуть не подкосила его гордость; напротив, он стал еще более высокомерным и предложения помощи от своих друзей воспринимал как нечто унизительное. Уайтам приходилось экономить на всем, в том числе и на еде, и даже рассчитать горничную, которая несколько лет была у них в услужении. Профессор Джеймс решил, что в его решении принять приглашение не будет ничего унизительного и что Эмили бы не помешал хороший ужин, — она осунулась и стала совсем худенькой, и отец волновался, как бы его бедняжка не захворала. Возница открыл створки раздвижной двери кэба, а мистер Энфилд любезно подал руку своей гостье, помогая залезть в экипаж. После этого в кузов забрались профессор Уайт и мистер Аттерсон, а последним забрался Ричард. В кузове кэба-хэнсома было четыре места по два с каждой стороны. Профессор сел рядом с дочерью, а напротив Эмили устроился Энфилд, благо мистер Аттерсон подвинулся со снисходительной улыбкой на лице. Дорога была ухабистой, и всякий раз, когда кэб подскакивал, профессор вздрагивал, держась за руку Эмили. Девушка сидела на удобной мягкой обитой скамье в экипаже прямо напротив своего нового знакомого. Мисс Уайт упрямости ради продолжала разглядывать пол в кэбе, но все же то и дело бросала на мистера Энфилда короткие взгляды. Молодой джентльмен улыбался, встречая её взгляд, и Эмили, краснея, не могла удержаться от того, чтобы ответить ему улыбкой. Кэб остановился у красивого двухэтажного дома, покрашенного в бежевый цвет. Энфилд накинул кэбмену четыре пенса сверх, и тот уехал весьма довольный. Парадные двери особняка открылись, и оттуда появился дворецкий, который с любопытством принялся рассматривать визитеров. — Добро пожаловать, господа! — воскликнул мистер Энфилд, и все четверо прошли в дом. В передней дворецкий принял у гостей верхнюю одежду и шляпы-цилиндры и провел их в гостиную, а хозяин распорядился подать ужин на четырех персон. — Прошу, присаживайтесь, пожалуйста, — ласково сказал он, указывая на старомодные кресла с высокими спинками. — Надеюсь, ожидание не покажется вам столь долгим. Ужин скоро подадут. Комната показалась Эмили очень уютной. В ней были светлые обои в мелкий узор, кресла и небольшой стол, за которым, как заметила гостья, четыре человека едва бы уместились. Но как только она так подумала, в столовой, которая примыкала к гостиной, появился лакей, а за ним впорхнула и горничная с белоснежной скатертью в руках. Слуга подошел к столу, наклонился и покрутил что-то под столом: видимо, там находился какой-то механизм. После этого лакей потянул за край, и стол из круглого стал потихоньку превращаться в большой овальный. Гости прошли из гостиной в не менее уютную столовую, меблированную темно-красным деревом. Служанка расправила на столе скатерть с кружевными вставками и поставила на него хрустальную вазу со свежими розами. Теплый свет, оживленная компания, аромат чая и роскошно сервированный ужин — всё это создавало почти праздничную атмосферу. Мистер Аттерсон сумел разговорить профессора, и тот, когда беседа коснулась видных исторических деятелей, рассказал небольшой любопытный эпизод из жизни адмирала Нельсона. Нотариус поддержал его, блеснув историческими знаниями, а скучающий мистер Энфилд незаметно перевел разговор на тему погоды. — Этот июль выдался таким дождливым, — продолжил мистер Энфилд. — Как по расписанию, уже третий день, после того, как лондонские часы гулко отобьют пять раз, на небе еще сильнее сгущаются тучи, слышится гром, а потом начинается ливень… Я имел неосторожность промочить ноги. Дождь — это прекрасно, но не в таком количестве… — Абсолютно согласна, мистер Энфилд. Дождь льет как из ведра, — мягко вступила в беседу Эмили, сидевшая до этого молча. Отец бросил на неё неодобрительный взгляд: в компании мужчин юной леди полагалось молчать. Молодой человек улыбнулся и придвинул к мисс Эмили вазочку с конфетами. — Действительно славное вино, — задумчиво произнес Аттерсон, рассматривая багровые блики на стенках бокала. Когда нотариус попробовал перевести разговор в более деловое русло, Энфилд посмотрел на него с укоризной. — Господа, позвольте себе хотя бы на один летний вечер забыть дела и проблемы, — воодушевленно сказал он и поднял свой бокал, наполненный вином почти до самых краёв. — Аттерсон, предлагаю тост за господина профессора и мисс Эмили! Желаю, чтобы с Божьей помощью все дела управились благополучно! — Благодарю вас, мистер Энфилд, — пробормотал профессор Уайт. — Вы очень добры. Мисс Эмили поддержала тост чашечкой чая, потому что ее почтенный отец строго-настрого запретил ей даже прикасаться к бутылке со спиртным, но сам профессор выпил два бокала французского вина, будучи в полной уверенности, что вино разгоняет кровь и само по себе очень полезно для здоровья стариков. Эмили сначала очень побаивалась нового дома, но в гостях у мистера Энфилда ей было спокойно и чувствовала она себя свободно: здесь не было никакого подавляющего высокомерия и напряженности. Ей казалось, будто Энфилд и Аттерсон — её старые знакомые и добрые друзья, и Эмили никак не могла насмотреться на эту уютную гостиную, стараясь запечатлеть в памяти образ красивого гостеприимного хозяина, стол с прекрасными блюдами, подрагивающие огненные язычки в камине, пыльные книжки в старинных стелажах, мягкий желтый свет газовых светильников… Эмили была искренне рада за мистера Энфилда, что ему посчастливилось жить в таком великолепном месте. Этот ужин остался одним из самых счастливых воспоминаний у Эмили. — Мистер Энфилд, несомненно, очень благородный и добрый джентльмен, но… Он типичный бонвиван, Эмили, — разглагольствовал отец, когда они были уже дома. Эмили рассматривала фарфоровую чашку из фамильного сервиза и невольно вспоминала недолгие приятные часы в гостях у Энфилда. — Бонвиван? А чем это плохо, отец? — вдруг спросила она. Уайт не ожидал такого вопроса. Он нахмурился и после ответил: — Это значит, что, когда такой человек богат, он не считает денег и вечно находится в поисках развлечений и приключений. — Эмили, расскажи-ка ещё о нём, — попросила миссис Уайт, оторвавшись от вязания. — Он, наверное, красавец? — Ох, маменька, — выпалила Эмили, покрываясь густым румянцем. — Что же такого страшного я спросила? — усмехнулась женщина. — Ох, мои милые дамы, — проворчал профессор Уайт. — Только об одном и думаете… — Дорогой, я думаю на несколько ходов вперед. Если же ей понравился этот очаровательный человек, что же в этом плохого? Он ведь холост? Это же прекрасно! Кто знает, может быть, это судьба… По вашим рассказам этот мистер Энфилд очень достойный молодой человек… Эми, что ты о нем думаешь? — Маменька, у меня первый урок на носу! Не желаю больше ничего слушать ни про каких очаровательных молодых людей! — крикнула мисс Уайт, заткнула уши и убежала к себе в комнату. Это вышло очень неловко и драматично. Когда миссис Уайт в домашних беседах намекала на то, что Эмили пора замуж, та заливалась краской и убегала.

***

На следующий после первого удачного урока день мисс Уайт отправилась к доктору Джекиллу, чтобы забрать лекарство для отца. Оказавшись на крыльце самого старинного особняка, Эмили дернула за цепочку колокольчика. Через минуту отворилась на щелочку. — Кто? — как-то испуганно спросил старичок-дворецкий, выглянувший наружу. — Добрый вечер, — поздоровалась Эмили. — Я к доктору Джекиллу. — Доктор не принимает пациентов, — строго ответил старик. — Я от профессора Уайта, — продолжила девушка. — Мне нужно забрать лекарство… Мистер Пул. Старик недоверчиво посмотрел на нее, а потом широко распахнул дверь. Эмили оказалась в просторной прихожей с камином, из которой можно было попасть в другие комнаты. — Проходите, мисс Уайт! Простите меня, запамятовал… Да, припоминаю… Доктор оставлял где-то посылку для профессора… Прошу прощения за ожидание… — Ничего страшного… Простите, пожалуйста, а где доктор Джекилл? — спросила Эмили. Пул испуганно покосился на маленькую дверцу, ведущую в лабораторию. — Я не знаю, мисс, — сокрушенно покачал он головой. — Он всё время проводит в своей лаборатории, и часто уходит… Вдруг в за дверкой что-то грохнуло. — О, должно быть доктор Джекилл там! — воскликнула Эмили, ринулась к двери и принялась стучать. — Дядя Генри, это я, Эмили! — Мисс, тише! — вздрогнул дворецкий, оторвавшись от поиска лекарства. — Что вы наделали?! Тише, тише! Это, должно быть, ассистент доктора… Его нельзя беспокоить… — Простите, пожалуйста, я не знала, — Эмили отпрянула от двери и виновато потупила взгляд. — Я подумала, доктор Джекилл там… — Мой вам совет, милая мисс, не приходите больше сюда… Мы все очень сильно переживаем за господина. С ним случилось что-то нехорошее, — произнес старик, и Эмили увидела, как в уголках его светлых глаз появились слезы. Мисс Уайт, не раздумывая, подала ему свой кружевной платок, а дворецкий, совсем как ребенок, вытер слезы и смущенно отвернулся. — Благодарю вас, добрая мисс, — вздохнул Пул. — Вам лучше сюда не приходить… — Доктор Джекилл готовил лекарство для моего отца. Они с ним были очень близкими друзьями… У папы больное сердце. Никто из врачей не смог ему помочь, кроме доктора Генри… Без этого лекарства папа долго не продержится, — тихо сказала Эмили, и её голос дрогнул. — Простите, мисс, я сейчас найду лекарство. Точно-точно, где-то здесь был сверток… — Надеюсь, что посылка где-то здесь… — Эмили присела в кресло. — Мистер Пул, скажите, пожалуйста, а что за человек ассистент доктора? Давно ли он служит здесь? Пул хотел что-то сказать, но его перебили. — Добрый вечер, мисс Эмили. Я сейчас вам всё расскажу, — раздался женский голос. Уайт обернулась — из-за лестницы, где незаметно располагалась кухня, вышла горничная Энн. — Энни, здравствуй! — тепло поприветствовала её аристократка. — Мисс Эмили, я очень рада вас видеть! Вы спрашивали, кто такой этот самый ассистент… Так вот, его зовут мистер Хайд, и наш бедный хозяин очень странным образом к нему расположился в течение недавнего времени… Как появился этот Хайд, доктор заболел… — Энн! Прекрати! — строго сказал ей Пул, покосившись на дверь лаборатории. — Язык без костей! Где носит Мэри? Почему она до сих пор не принесла чай?! — Милая мисс Эмили, пройдемте в ту комнату, я там расскажу вам… Пул боится, что Хайд нас услышит. — Вы нашли лекарство, Пул? — перебила девушку Эмили. — Мисс Уайт, прошу вас, подождите еще немного… — - дворецкий шарил по полкам стеллажей, но безрезультатно. — Позовите меня, пожалуйста, когда найдете, — попросила Эмили и проследовала за горничной. Они прошли в небольшую комнату, и Энни заперла ее на ключ. Эмили почувствовала себя странно — к чему были эти предосторожности? Еще более удивительным было видеть Энни, давнюю подругу, в таком взволнованном состоянии. Энни была старше мисс Уайт, и взрослые часто поручали юной горничной следить за малышкой Эмили, когда они обсуждали какие-то дела. Крошка Эмили так и норовила схватить цветные баночки, книжки, сувениры — за маленькой дочерью профессора был нужен глаз да глаз. Так Эмили и подружилась с Энн, и играла с ней всякий раз, когда профессор приходил в гости к Джекиллу. Отец учил Эмили относится ко всем, как к равным, и за это его осуждали знакомые, утверждая, что он фамильярничал со слугами. — Энни, что же случилось? Почему мы прячемся? — спросила мисс Уайт. — На всякий случай, — ответила Энн и улыбнулась подруге, но ее улыбка вышла невеселой. — Так кто же такой мистер Хайд? — Никто не знает. Господин приказал нам выполнять все его поручения… Этот молодой человек очень странный. Есть в нем что-то ужасно непривлекательное… Вы наверняка не помните Мэри… Ведь помните? Она наша горничная, уже два года здесь, очень милая девушка, наверное, даже младше вас… Скромная, добрая… Так вот, этот мистер Хайд очень недостойно себя повел по отношению к ней. Однажды она принесла ему чай… Представьте, этот негодяй расположился в комнате доктора… а он ей такие вещи наговорил, что она как ошпаренная из спальни выскочила и потом долго-долго сидела и плакала. Я даже знать не хочу, что он ей там наболтал и чего хотел… Эмили, вы представляете? А еще он постоянно через черный ход ходит. А доктор куда-то ушел. Уж не знаю я, почему он, как мышка, так незаметно уходит и приходит. — Энни! Мистер Хайд — это родственник доктора? — тихо спросила Эмили. — Он ничего не говорил, — покачала головой горничная. — Я подозреваю, что мистер Хайд на самом деле сын доктора. — Сын?! — Возможно… Прости Господи, ничего плохого не хочу говорить про нашего доброго господина. Милая мисс, сколько я вам всего наговорила! Старик Пул ворчать будет… Не стоило мне пугать вас. — Это все очень необычно, — сказала Эмили. Через несколько минут пришел дворецкий. Пул выглядел очень огорченным. — Мисс Уайт, я не смог найти посылку… Эмили встала и нахмурилась. — Ой, милая мисс Эмили, мне очень жаль… — Энни легонько коснулась руки мисс Уайт, погладив её по плечу. Дочь профессора шагнула навстречу к Пулу. — Мы можем попросить ассистента открыть дверь лаборатории? — твердо сказала Эмили. Её слова прозвучали даже не вопросительно. В этой фразе была настойчивая просьба, приказ. — Боюсь, это невозможно, мисс Уайт, — пролепетал Пул. — Но почему?! Пул не ответил ничего утвердительного. Эмили направилась к выходу. Она опустила голову, побледнев, и вышла, даже не попрощавшись с подругой детства. Вопреки её ожиданиям дворецкий даже не попытался постучаться в закрытую дверь. Хрупкая надежда разлетелась на мелкие осколки, как фигурка хрустального ангела, которую Эмили однажды случайно разбила. Дворецкий запер за гостьей тяжелую дверь, и девушка медленно спустилась по ступенькам, понурив голову. Веселая улица с красивыми особняками, стоящими в ряд, чистый воздух, мелодия музыкальной шкатулки — ничто не могло поднять ей настроение. Слуги доктора Джекилла потеряли лекарство, а оно для Эмили в данный момент было дороже всего на свете. Отцу стало хуже, а флакон, который доктор передал в прошлый раз, закончился — лекарства хватило лишь на несколько месяцев. Профессор был уверен, что он поправился, но у него вновь случился приступ. Эмили спустилась со ступенек и остановилась, схватившись за белые перила. Она бессмысленно всматривалась в даль, наблюдая, как где-то на соседней улице плыло черно-коричневое пятно, в коем проглядывали очертания экипажа, желтые пятна оказались фонарями, а сновавшие взад-вперед тонкие силуэты — людьми. Из-за немых слёз, застилавших глаза, Эмили видела еще хуже, чем обычно. Внутри расползлось невыносимо гадкое чувство. Уайт потеряла последнюю надежду. Бессильно сжав кулаки, она думала, почему же пропал доктор Джекилл и почему потерялось лекарство… Эмили всхлипнула и вытерла слезы своим кружевным платком. Несмотря на то, что мама просила её прийти как можно скорее, Эмили решила не торопиться. Мысль о том, что родные увидят ее слёзы, казалась ей ужасной — ведь это могло еще сильнее ухудшить состояние отца. Эмили насухо вытерла щеки, гордо подняла голову и зашагала по тротуару по направлению к церкви. — Мисс Уайт! Добрый вечер! — сказал кто-то сзади. Молодой голос с легкой хрипотцой прозвучал очень близко. Эмили вздрогнула от неожиданности и обернулась. В двух шагах от неё стоял незнакомец. Это был невысокий молодой джентльмен с выразительным бледным лицом и с всклокоченными темными волосами. На нем были бархатная жилетка поверх белой рубашки, черные брюки и блестящие туфли. Его фигура была до того тонкая и субтильная, что складывалось впечатление, что одежда была ему слегка велика. На шее у молодого человека был повязан аккуратный красный платок. Больше всего Эмили поразили в этом неизвестном джентльмене его — глаза, яркие, будто вспыхнувшие огоньки. Молодой человек с интересом рассматривал лицо девушки, слегка наклонив голову набок, и улыбался. Эмили передернуло от его странной, будто отравленной ухмылки. Она почувствовала, как её сердце забилось с такой силой, что, казалось, биение было даже слышно на расстоянии. Уайт глядела на мужчину с опаской, удивляясь, как он смог подойти к ней так тихо. «Кто же этот человек?» — подумала мисс Уайт. — «Что ему нужно? Откуда он знает моё имя? Быть может, это и есть тот самый мистер Хайд? Наверное, он услышал, как Пул поприветствовал меня». — Добрый вечер, сэр? — вопросительно протянула Эмили испуганным голосом и только сейчас заметила, что незнакомец держал в руках помятый сверток пожелтевшей бумаги. — Думаю, вы искали это, мисс, — молодой человек протянул ей свёрток. Девушка приняла его и впилась взглядом в надпись. «Это же папино лекарство!» — отрывисто прошептала Эмили и с облегчением вздохнула. Уныние и страх отступили в один миг. Потерянная посылка Джекилла лежала у нее в руках. От охватившей её радости земля уплывала из-под ног. «Слава Богу!» — мелькнуло в мыслях чем-то радостным и светлым. Удивительно быстро её пульс замедлился, сердце вновь забилось ровно, спокойно. — О, благодарю вас! — воскликнула Эмили. — Если бы вы только знали, как это дорого мне! Сердечно благодарю! Молодой человек лишь усмехнулся в ответ. Что-то отталкивающее в его образе уже не пугало мисс Уайт. Напротив, она вдруг прониклась доверием к нему, забыв россказни слуг Джекилла. Эмили приветливо улыбнулась незнакомцу и несколько смутилась, заметив, что он как-то оценивающе осматривает её с ног до головы. Эмили кашлянула в кулак и тихо спросила: — Как вас зовут, сэр? — Моё имя — Эдвард Хайд, — ответил молодой человек и вдруг, бесцеремонно схватив Эмили за запястье левой руки, коснулся губами её тонких пальцев. С губ Эмили сорвался удивленный вздох. — Очень приятно, мистер Хайд, — сдавленно произнесла Эмили. От такого внезапного проявления простой формы вежливости у нее по всему телу до затылка пробежали цепкие мурашки. Хайд медлил отпускать её руку, и Эмили, дрожа от страха, отступила на шаг. Ладони Эдварда были холодными, как и его легкий поцелуй, который будто оставил жгучий след. Мисс Уайт не заметила, как пролетели минуты их короткого разговора. Мистер Хайд тепло попрощался с ней, но остался стоять на месте, а Эмили, прижимая к груди драгоценную посылку, торопливо зашагала по безлюдной улице в сторону своего дома. Ей казалось, что она чувствовала на себе чей-то взгляд. Эмили вдруг снова овладело тягостное ощущение. Дойдя до угла, где ей предстоял поворот на площадь, она оглянулась: новый знакомый так и стоял у особняка доктора Джекилла, провожая её взглядом. «Мистер Эдвард Хайд, значит… Какой милый, но странный джентльмен», — подумала Эмили.