Мой первобытный милый (My Barbaric Darling by baehj2915)

Эрик POV

      Моя миссия сделать Чарруллса своими была успешной. Я был напорист в ухаживаниях за ним, отдавал ему свою добычу и был мил. Он стал уступчивым к моим желаниям. Мы вместе делили большое помещение для удовольствий, в котором наши тела сплетались в сексуальном контакте. Я был с Чарруллсом на протяжении двенадцати закатов, и за это время мы познали друг друга плотски много чаще, чем когда-либо мои родители за двенадцать закатов. Почти каждая ночь заканчивалась либо дрочкой, либо совокуплением. Кроме того, Чарруллс продолжали ухаживать за мной, ластиться ко мне и дарить мне свои слова и вещи.       Я начинал думать, что слишком преуспел в ухаживаниях за ним.       Чарруллс был полон вожделения ко мне.       Всякий раз, когда я собирался что-то делать: охотиться, исследовать лес или разводить костер, Чарруллс останавливал меня. Не все приводило к тому, что он ласкал меня и отводил в наш отсек для удовольствий, но это часто случалось.       Со всем этим на фоне мыслей о моей новой жизни я однажды решил научить других делать правильную одежду.       До сих пор погода была теплой и умеренной как внутри, так и снаружи дома, но я знал, что со временем это изменится. Моей обязанностью было подготовить мой новый клан к изменениям, когда бы они ни произошли. В своих наблюдениях я заметил, что Чарруллс, Райвин и Хэйн-к были довольно ленивы и совершенно не готовы к холодному сезону, а также к налетам и нападениям животных. Они были высокомерны в своей магии. У нас с Чарруллсом была медвежья шкура вместо кровати, но я осмотрел комнату Райвин и не нашел там ничего подобного.       Несомненно, именно из-за отсутствия у них готовности и припасов они дали мне Чарруллса. И теперь, после ухаживания и последующих закатов, стало очевидно, что Чарруллс был не просто наложницей. Он был компаньоном. По сути, он был моей женой. И они явно передали мне его, а также свое богатое имущество, чтобы обеспечить нас на предстоящий холодный сезон и предотвратить замерзание и голод.       Итак, я пошел в комнату со всеми крошечными, грубыми шкурами, чтобы собрать их для подстилки.       Несмотря на первоначальную находку медведя, в лесу было немного больше зайцев и белок. В основном белки. Не было подходящей дичи для охоты, которая могла бы обеспечить еду или шкуры. Взяв идею с их обертки, я решил наколдовать что-нибудь еще.       В первые дни моего прибытия я обнаружил, что в крошечных шкурах были маленькие тонкие листы тонко сплетенной ткани. Я предположил, что при достаточно приличном количестве этих крошечных тряпочек можно собрать и запихнуть в другие обертки, например, те, которые они держали на окнах. Однако вскоре после того, как я начал собирать тряпки с их шкур, вошел Чаррллус и прервал меня.       — Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, — сказал он.       Я знал, что это значит. Это означало "неправильно" или "стоп". Чем больше было звуков “нет”, тем больше это означало, что я должен остановиться. Чаррллус выхватил шкуру из моих рук и прижал ее к груди.       — Что ты здесь делаешь?!       Я так же знал, что значит “здесь”. "Здесь" был общим термином для места, в котором мы находились прямо сейчас. Но я еще не мог расслышать все слова, которые они произносили.       — Я собираюсь сделать одеяла и обертки для наступающих холодов, — сказал я. Мы с Чарруллсом долго разговаривали друг с другом, несмотря на то, что не понимали почти всех слов. Но это было приятно слышать. Кроме того, он никогда бы не выучил слова, если бы я их никогда не произносил.       Я указал на очень скромную кучу одежды и притворился, что мне холодно, крепко прижав руки к груди и дрожа. Это было притворное движение, которое он делал много раз, но почему-то он выглядел глупым и сбитым с толку моим притворством. Он поднял плечи в жесте, который я понял как "я не понимаю". Я снял с себя накидки, которые они заставили меня надеть, и поднял с земли несколько лоскутков, разложив их на груди, чтобы проиллюстрировать свою мысль.       — Ты видишь? — сказал я. — Обертывания. Мы можем сделать обертки.       Чарруллс смотрели на меня так, как будто в мире не было ничего более сложного.       — Нет, нет, нет, — сказал он, взяв у меня несколько тряпок и встряхнул их.       Было легко разозлиться, когда было так трудно заставить понять, поэтому я не мог сдержать сердитый крик, сорвавшийся с моих губ. Я выхватил у него тряпки, порвав их в процессе. Я вдруг очень разозлился. Я знал, что эти крошечные тряпки были тонкими и легко рвались, и они не подходили в качестве одеял, но я пытался обойтись тем, что было доступно. Бремя наших разных языков все еще было таким тяжелым. Это было очень неприятно.       — Вы, люди, такие глупые! Я стараюсь спасти вас от смерти, а вы просто сражаетесь со мной! Я позволю тебе замерзнуть, и волки съедят твои кости! Это сделает тебя счастливым?       На мгновение мне показалось, что Чарруллс понял мои слова. Потому что он выглядел таким же злым и обиженным, как если бы знал, что я сказал. Он пренебрежительно бросил свою шкуру на землю, вздохнул и запустил руки в волосы. Мне было стыдно за то, что я кричал. Он был так же расстроен, как и я.       Я бросил тряпки и сказал на его языке: — Нет, Чарруллс, не плохой. Плохой Эриик.       К тому времени я уже знал, что все они называли меня Эриком как имя. Это было недоразумение, но я был готов пропустить его, если это означало, что Чарруллс будут называть меня своим навсегда. И я надеялся, что он поймет, я пытаюсь извиниться, но моих слов было слишком мало. Оставалось только делать то, что ранее принесло результаты. Я взял его на руки и начал гладить по волосам. Прикосновение к нему было лучшим способом что-либо сказать. Обычно это срабатывало хорошо.       Чарруллс быстро начал расслабляться в моих руках. Он рассмеялся и обнял меня в ответ, положив голову мне на плечо. Я в свою очередь прижался к нему и положил щеку на его макушку. Это было очень приятное чувство — иметь столько богатства, что у меня было свободное время, чтобы вот так обнимать свою жену и ничего не делать.        После недолгих прикосновений и прижиманий к нему, он начал целовать мою шею и под подбородком. Его руки скользнули вверх по моему животу, под нагрудную повязку, которую он заставил меня надеть. У него были такие мягкие, красивые руки, что я не могл не поцеловать его в знак одобрения.       Через некоторое время мы оказались на одной из этих странных штук, которые были предназначены для сиденья. Они были слишком мягкими, и иногда из них было трудно выбраться, но когда я сидел на них, Чарруллс забирался ко мне на колени. На этот раз он едва успел сесть мне на колени, как соскользнул куда-то вниз, на пол.       Я был немного смущен. Обычно он вставал на колени только в постели, но он был полностью одет и внимательно смотрел на меня. Когда я попытался встать, Чарруллс с улыбкой усадил меня обратно. Он потянул за ремень моего обертывания для ног, спустив до колен. Обхватив мой член рукой, двигаясь по длине вверх-вниз, я все еще был в замешательстве. Чарруллс точно знал как это работает. Если бы он продолжал делать это с той же силой, я в скором времени излилился бы на его лицо. Он прижался еще ближе между моими коленями, держа мой член одной рукой, и, к моему полному ужасу, наклонился с широко открытым ртом, чтобы откусить его!       Я схватил его лицо руками, чтобы остановить.       — Что ты делаешь?! Зачем ты хотел это сделать?!       Он погладил мои руки, заставив замолчать. Я немного расслабился. Конечно, Чарруллс не укусили бы мой член. Он кусал меня в других местах, но только для того, чтобы ответить мне после того, как я кусал его отмечая. Конечно, он знал, что не сможет укусить мой член. Чарруллс медленно убрал мои руки со своего лица и обхватил рукой мой член, снова опустил рот к головке, но медленно и с закрытыми губами. Затем он поцеловал ее.       Я вздохнул с облегчением.       Это было странно, но намного лучше, чем альтернатива.       Он снова открыл рот, но прежде чем я успел вздохнуть, его язык метнулся и лизнул головку моего члена. Его пальцы надавливают на ствол, пока губы сомкнулись вокруг члена, плотно и крепко.       Я все еще был немного напуган. Это была самая странная вещь, которая когда-либо случалась со мной. Я не мог понять, почему он обхватил ртом мой член, притворяясь, что ест его. Странность заключалась в том, что чем чаще он касался его своими губами и проводил языком по нижней стороне, этот опыт становился все более приятным и приятным.       Это было очень приятно. Он продолжил двигаться внутрь своего рта, позволяя моему члену касаться неба его горла, еле прикасаясь к его зубам, и ощущая движение его языка. Это выглядело прекрасно, его красные, красивые губы растянулись вокруг меня, в то время как я все еще мог видеть его глаза. Я начинал видеть достоинства этого его странного трюка. А потом он, очень нежно, совсем чуть-чуть, присосался ко мне.       Все было белым. Мне казалось, что мои глаза были пойманы в ловушку на солнце. Я был поражен всем своим телом. Это должно было быть какое-то волшебство.       Он заставлял мой член стоять с помощью рта.       Я хотел остановить его, но мое тело было напряжено. Страсть захлестнула мои чресла. Каждое плотское объятие с Чарпллусом было жарким и замечательным. Он превратил мое тело в желание. Я не знал ничего лучше, чем быть внутри него. То, как он мог заставить меня возбудиться, было шокирующим. Это заставило меня захотеть отдать ему свою жизнь. Но это было что-то новое и мощное. Я собирался излиться между его губ, что казалось неправильным.       И казалось, что это должно было произойти немедленно.       — Мое возбуждение в моем животе, — сказал я, неловко толкая его руками в плечи, но на самом деле не желая отталкивать.       Вместо того чтобы остановиться, он взял меня глубже в рот, двигаясь взад и вперед, посасывая с большей силой. Он не переставал делать эти движения своими красными, красивыми губами, мокрыми от слюны, заставляя пульсировать мой член с каждым движением.       — Ты собираешься высосать из меня сердце! — предупредил я, зная, что это бесполезно.       Все мое тело дрожало с каждым фальшивым глотком. Затем он застонал. Дыхание вышло через его нос, и его язык поднялся, и все завибрировало в вену моего члена, заставляя меня излиться горячим, внезапным потоком. Он глотал и глотал вокруг меня, вытягивая из меня мою сперму так долго. Я вздрогнул, мой живот и спина так напряглись, что я не мог это остановить.       Я никогда раньше не ощущал этого так внезапно и так основательно.       Чарруллс нагло поднялся с моего увядающего члена, улыбаясь, с потеками на его нижней губе. Он вытер ее большим пальцем и лизнул. Очевидно, это было сделано для меня, потому что его застенчивый, озорной взгляд цвета озерной воды никогда не покидал меня. Его пальцы обводили успокаивающие круги по волоскам на моих бедрах, как будто то, что он сделал, не было ошеломляющим.       Я не мог ни двигаться, ни думать.       — Ты сумасшедший, — сказал я.       Что бы ни было в его мыслях, сказанное мной заставило его рассмеяться.       Если раньше у меня и были какие-то сомнения, то тогда они развеялись. Я, очевидно, полностью привлёк Чаррллуса к себе. Если бы он постоянно повторял этот трюк, лишая меня половины речи и половины движений от удовольствия, ничего бы не было достаточно подготовлено, и к наступлению холодного сезона мы все замерзли бы до смерти.       Я мог бы придумать худшие способы умереть.