Circulus Vitiosus

Ранмару заходит в ванную и включает свет. Старая лампочка противно моргает с тихим треском, и Куросаки щурится. У него жутко болит голова, и парень не знает, чего он больше хочет - разбить лампочку или поскорее встать под душ. А может снова сдохнуть. Он смотрит на себя в зеркало и морщится. Ничего нового. Всё то же вымученое избитое лицо, всё те же мешки под пустыми глазницами. Всё тот же ошейник с крестом. Ранмару моргает, но его отражение в зеркале лишь вопросительно склоняет голову набок и приоткрывает рот. Пепельноволосый хочет разбить зеркало. Сорок восьмое за этот месяц. Он раздевается и заходит в покореженную душевую кабинку, включая воду. Разумеется холодная. И ржавая. Ранмару матерится и смотрит на своё тело. Левое бедро, пресс и правое предплечье перемотаны бинтами, покрытыми грязью и кровью, на правом боку ближе к паху прилеплена толстая полоска медицинского скотча. Куросаки щурится и шипит, отрывая пластырь от кожи. Он отбрасывает его в сторону и смотрит на чистую кожу. Ни шрама, ни царапины. Пепельноволосый ухмыляется. Хоть какие-то бонусы от того, чтобы быть смертником. Не считая самостоятельных отражений в зеркалах, регулярно возникающих в теле скверн и отсутствия возможности умереть. Он должен был умереть пять лет назад, когда один пьяный мудак из его рок-группы в порыве горячки ударил его ножом. Двенадцать раз. Пепельноволосый помнил, как куда-то падал. В ушах стояли крики людей: кто-то молил, кто-то проклинал, кто-то звал. Последнее, что он запомнил было то, что кто-то схватил его за горло и потянул наверх. А потом он проснулся в морге. А рядом... Ранмару развязывает бинт на бедре и слышит тихий шорох. Он снова здесь. Куросаки игнорирует шорох перьев и намеренно долго рассматривает кожу на наличие повреждений. Раздаётся несколько хлопков крыльев. Он ждёт. Пепельноволосый скалится и с явным раздражением выключает воду. Он наспех вытирается и натягивает на себя пыльную одежду. Проходя мимо зеркала, бросает на него мимолётный взгляд. Ухмылка. Звон разбитого стекла. Сорок восемь зеркал за месяц. Ранмару выходит из ванной и громко хлопает дверью, но его гостя это даже не пугает. Ангел складывает крылья за спиной и закрывает книгу. -Плохой день? - интересуется он у человека и склоняет голову набок. -Когда мои дни были хорошими? - язвительно спрашивает Куросаки и ухмыляется. - У твоего любимого Господа снова работёнка для меня, Камю? -Ты усложняешь самому себе жизнь своим скептицизмом, - блондин выдыхает. - Неужели так сложно быть благодарным Ему за спасение твоей души? -А я просил твоего Папочку спасать меня? - рычит пепельноволосый. Он чувствует, как его ноги отрываются от земли, пока горло находится в стальной хватке чужих рук. Как тогда. Ранмару думает о том, что злым Камю выглядит более привлекательно: с широко раскрытыми белыми крыльями, поджатыми губами и сияющими гневом льдисто голубыми глазами. -Как смеешь ты ставить под сомнения решения Господни? - тихо спрашивает блондин и усиливает хватку на горле. - Ты забыл, что обещал Ему и мне, когда я вытащил тебя из лап Люцифера? Куросаки помнит. И от этого ему не становится легче. Ангел понимает его мысли без слов и отпускает человека на землю. Смертник падает на колени и, сдерживая кашель, потирает горло. -Ранмару, - вкрадчиво шепчет Камю и опускается перед ним на колени. - Ты знаешь, что всё это ради твоего блага. Ранмару закатывает глаза, но молчит. Ради твоего блага Бог сделал тебя чудовищем. Он чувствует неприятное жжение под рёбрами и усмехается. -Как скажешь, - выплёвывает он. Жжение усиливается и расползается червями по груди. Смертник замирает. Нет, нет, НЕТ. Ангел хмурится, и пепельноволосый бледнеет, отползая от него. -Не надо, - шепчет человек. В глазах Камю отображается сострадание, и он встаёт на ноги, расправляя крылья. Смертник не может избавиться от скверны самостоятельно, и ты это знаешь. Это твой второй ошейник. -Камю, не надо, - с дрожью в голосе просит Куросаки и резко вскрикивает. Скверна забралась глубже. Пепельноволосый падает на пол и выгибается дугой, чувствуя, как жжение перебирается на лёгкие и сердце, пронзая внутренние органы сотней тысяч лезвий. Словно грех, рожденный при его воскрешении, напоминает о себе. Ранмару чувствует, как ангел садится на его бёдра, и пытается спихнуть с себя пернатого. -Я сам! Я сам! - орёт пепельноволосый и воет от дикой боли под рёбрами. - Не трогай! -Ты знаешь, что не могу, - шепчет Камю. Он мягко проводит кончиками пальцев по груди Куросаки, останавливаясь в той области, где человек чувствовал больше всего боли. Пепельноволосый хочет убрать чужую руку, но чувствует, как невидимые нити обхватывают запястья. Блондин успокаивающе гладит его по щеке и смотрит нежным взглядом, но смертник уже знает, что сейчас произойдёт. Раздаётся тихий звон, и Ранмару громко орёт от боли, слыша чавканье и хруст костей. Он переводит помутневший взгляд на свои рёбра, но видит лишь рукоять кинжала. В этот раз загнал по полной, сукин сын. Ангел поворачивает кинжал, и Куросаки с силой бьёт кулаками по полу (громкий треск - кажется, он сломал паркет), широко распахивая глаза и рот в немом крике. -Вытащи, - хрипит парень и чувствует рвотный позыв. - Вытащи его из меня! Камю молча выполняет просьбу, и кинжал с громким хлюпом покидает тело человека и отлетает в сторону. Блондин встаёт с бёдер, садясь позади него, и осторожно поворачивает послушника на пронзённый бок, наблюдая за вытекающей из раны густой черной жижей. Ранмару выворачивает этой же чёрной жижей, и он закрывает глаза и прислушивается к шелесту крыльев. -Я просил тебя так не делать, - шепчет он и, подавившись сгустком, кашляет. -Извини, - равнодушно отвечает ангел. - Ты сам знаешь, что мне стоило заняться этим лично. Ты мог не попасть в центр. Куросаки делает глубокий вдох. -Жрать хочу, - хрипит пепельноволосый. - Ты мне теперь должен. -Должен, - человек не видит, но уверен, что Камю кивнул. - Подожди, пока скверна покинет тебя. -Да уже всё почти, - отмахивается смертник и медленно пытается сесть. Ангел подхватывает его за спину и чувствует, как чужая рука дёргает его воротник. -Развяжи, - просит Ранмару и хмурится. - Чёрт, почему вам не поменяют форму на что-то более простое? Блондин кривится при упоминании демонического отродья и свободной рукой отстёгивает воротник, оголяя свою шею. Разноцветные глаза загораются при виде бледной кожи, и Куросаки резко вжимается в ангела, садясь тому на колени. Он обнимает Камю за спину, впиваясь в неё ногтями, и с гортанным рыком вгрызается в шею. Язык покалывает от вкуса ангельской крови, и рана начинает гореть, но Ранмару игнорирует возникающие ощущения, смыкая челюсти сильнее. Камю успокаивающе поглаживает смертника по спине. И чувствует, как с его крыльев выпадает несколько перьев.