Сломанная

      Поиски осложнялись тем, что я все еще сидела на руках у Максима, но все же, минут через пятнадцать, увенчались успехом. Собственно, правила игры я знала прекрасно, но беспорядочной пальбой в молоко заставила усомниться в этом. Конечно, парень поддавался, как мог, подсказывал и нарочно не стрелял по моим кораблям, которые ничего не стоило вычислить. В итоге, я согласилась на ничью.       Таким вялотекущим образом, прошло около часа. После «игры в поддавки» Максим потащил меня на кухню — я должна была помогать готовить обед. Конечно, ничего острого и потенциально режущего и колющего он мне не доверил. Все банки открыты, а крышки выброшены, все нарезано, а ножи убраны. В общем, мне он доверил только солонку и перечницу. И то, я, сославшись на то, что могу пересыпать, увильнула и от этого. Я знала, что на самом деле, он просто хочет меня чем-нибудь отвлечь…       Пообедав, я пошла наконец-то в ванную… Все-таки нужно принять душ, как бы я ни боялась зеркал. Опять же, убрав незаметно для меня (как он думал) все потенциально опасные предметы из ванной, он передал мне полотенце и тюбик с мазью.       Я разделась и встала под душ. Точнее сказать, воспользовалась душем ванны, потому что душа, как такого не было. Так или иначе, я полила себя водой, где достала, и вылезла. Все еще не глядя на зеркало, я расчесалась и намазала мазью те синяки, которые оставил нетронутыми Максим. Их было тоже не мало. Большая гематома на солнечном сплетении и левом боку, синяк на животе. Ноги…       Я не испугалась, потому что снова включила равнодушие. Начиная от лодыжек и заканчивая талией, ноги были покрыты разнокалиберными синяками и ссадинами, как самое мое боевое оружие. И наиболее пострадавшее… Я не стала заморачиваться и просто натерла мазью все. Бесполезно выделять что-то конкретное…       Натянув на себя джинсы и футболку, я вышла из ванной. Оценив масштабы травм, и составив процентное соотношение синяков и чистой кожи, я вновь почувствовала, насколько я грязная и сломанная… Наверное, мне от этого ощущения мне не отделаться никогда в жизни…       Я пообедала и, почувствовав усталость, решила пойти подремать. Максим разделил мою идею и, помыв посуду (даже этого мне не доверил), присоединился ко мне.       Мы сидели на уже сложенном диване, парень обнимал меня за плечи, а я положила голову ему на плечо. Определенно, если бы не лучший друг моего брата, я, скорее всего, уже бы давно лежала в морге. Правда, не возьмусь сказать, какая из двух перспектив мне более симпатична.       Я прикрыла глаза, успокаиваясь и освобождаясь от всяких мыслей. Я думала, что у меня разовьется боязнь прикосновений, вдобавок к имеющейся уже боязни незнакомых людей, однако, теплые и сильные руки говорили об отсутствии данной фобии у меня.       — Спишь? — тихо спросил он, а я, вместо ответа помотала головой. — Спи, быстрее поправишься.       Я почувствовала, как парень снова усадил меня к себе на руки. Не знаю… то ли я такая маленькая, то ли Макс такой крупный. Мне было уютно в его руках, поэтому, расположившись поудобнее я снова прикрыла глаза и попробовала уснуть.       Постепенно чувство отвращения к себе, сменилось желанием быть нужной. Мысли начали течь медленнее, как замерзшая сгущенка…       По телу пробежала неприятная дрожь, я нахмурилась и проснулась. Было уже довольно темно, но часов я нигде не нашла. Проснулась я от холода, потому что Макс уже ушел, а одеяло, которым он меня накрыл, сползло на пол. Я потянулась за ним, растягивая мышцы. Подцепив пальцами край одеяла, накинула его на себя, как вдруг услышала шум на кухне, а потом и вообще ругань. Я вздрогнула и, все еще завернутая в одеяло, осторожно прокралась к кухне. Попутно, проходя через прихожую, я заметила еще одну пару обуви и куртку, висевшую на вешалке. Куртка принадлежала моему брату.       — Иди ты, знаешь куда, со своими намеками!.. — чуть ли не зло прошипел Макс.       — Только после вас! — не менее раздраженно ответил мой брат.       Я прижалась спиной к стене и замерла, не желая влезать в их спор. Несколько минут они молчали.       — Если я только узнаю, что ты хоть пальцем!.. — начал мой брат угрожающим тоном. В чем дело?.. Они же друзья?..       — Что?! Что ты сделаешь?! — слишком громко выкрикнул мой защитник.       — Учти, что тогда нашей дружбе конец, — зловеще ответил мой брат. Что у них происходит?.. Глянуть туда было страшно… Но надо же их как-то остановить! Зная моего брата, тот особо церемониться, не станет… У него рука тяжелая.       — Вы чего разорались?.. — я вышла из своего укрытия, все еще в одеяле и прошлепала к раковине, взяв со стола по пути стакан. Надо же как-то себя оправдать перед братом.       — Кристина… — вздохнул Кирилл, протягивая ко мне одну руку.       Я кинула взгляд в сторону Макса, но тот не смотрел на меня. Он, кажется, собрался ставить чайник. От руки брата я увернулась и, наполнив стакан водой, уселась на диванчик пить.       — Извини, если разбудили, — заговорил Максим, выравнивая голос после спора на более спокойный тон.       — Мне просто захотелось пить, — безразлично ответила я, сделав еще глоток. Подумав, я глотнула еще раз, показывая намерение остаться здесь на чай.       — Я, наверное, пойду, — пробормотал Кирилл, мимоходом погладив меня по голове. Максим проследовал за ним. Хлопнула дверь, щелкнул замок…       — Будешь чай? — вздохнув, спросил Максим, все еще не глядя на меня. Мне стало немного больнее, но все верно. Не надо на меня смотреть. Я вызываю отвращение своим грязным видом.       Я поставила стакан и помотала головой.       — Нет, не буду, — повторила я вслух, вставая и намереваясь уйти поскорее в комнату, потому что чувствовала подступающие слезы отвращения к себе. Я опустила голову так, что волосы полностью скрыли мое лицо ото всех, кто попытается в него заглянуть. Поспешила выйти с кухни, но… была поймана за руку.       — Постой, — пробормотал он, осторожно держа меня за запястье, памятуя о том, что оно было вывихнуто. — Ты все слышала, да?..       Я подняла на него голову.       — Нет, я только услышала, что вы ругались. У брата рука тяжелая… — ответила я.       Не знаю, поверил он мне или нет… Не знаю, о чем они могли говорить и так поругаться… Но Максим притянул меня к себе и обнял, вздохнув.       Я прикрыла глаза и приобняла его в ответ, успокаиваясь. Волна отвращения схлынула, хотя и не исчезла. Только в его объятьях я успокаивалась… Это потому, что он все знает или по какой-то другой причине?..       Максим же склонился ко мне и, обнимая за талию, прижался щекой к моему уху. Мне пришлось перехватить его поудобнее, обняв за шею. Я только уткнулась носом в его плечо, как он отстранился от меня. Мягко оторвав меня от себя, он, взяв меня за плечи, заглянул мне прямо в глаза. По спине пробежал холодок от нехорошего предчувствия. Парень глубоко вздохнул, словно решаясь на что-то и, наконец, заговорил:       — Ты не держишь от меня секретов… Я тоже не хочу ничего от тебя скрывать, — начал он негромко, к концу говоря все тише и тише.       Я напряглась. Ощущение чего-то нехорошего становилось сильнее и, если бы меня не держали за плечи теплые знакомые руки, я бы испугалась. Еще раз вздохнув, он продолжил:       — Я… Я тебя люблю.