Сломанная

      Несколько дней прошли спокойно. Максим вел себя, как обычно, словно и впрямь все забыл. Мне же от этого становилось только хуже. Но я просто не могу ничего сделать… Не могу ответить на его чувства. Не теперь. Не после того что случилось тогда на вечеринке. Я сломана, просто забудьте про меня и отправьте на свалку.       Синяки, покрывавшие большую часть моего тела, местами становились легкого синего цвета, местами желтели, местами пропадали вообще. Мой вид становился более-менее привычным, но в зеркало я по-прежнему не решалась смотреть.       Мой брат иногда заходил, принося какие-то мои вещи или занося продукты, или просто заходил проверить, все ли у нас в порядке. К моей радости, ругаться они перестали. Похоже, я оправдала ожидания Кирилла и его перестала беспокоить эта проблема. Хоть кому-то от этого полегчало.       По прикидкам, жить здесь мне осталось около трех-четырех дней, как только сойдет шедевральный синяк на скуле. Потом можно будет предъявлять меня маме… А что потом?.. Как мне продолжать жить после всего, что произошло?.. Как смотреть в глаза маме, учителям, подругам?.. Я отвратительная, грязная… Ничего кроме насмешек и презрения я вызывать у людей не буду.       И, в то время, пока я пыталась найти решение этой проблемы, парни пытались решить другую, о которой я успела уже забыть.       — Значит сегодня, да? — спросил Максим, оборачиваясь к Кириллу через плечо.       — Да, сегодня же суббота, так что они все будут в одном месте, — ответил ему мой брат. — С нами еще Серый пойдет и Андрей. Что-то вроде группы поддержки, — ухмыльнулся Кирилл, потягивая из чашки, которую он держал в руках, то ли чай, то ли кофе.       — Вот и хорошо, — кивнул Максим, ставя и передо мной чашку и тарелку с бутербродами. — Осталось только придумать, с кем оставить Кристину.       Я вздрогнула, услышав в потоке слов свое имя.       — Элементарно, Ватсон! Оставим ее с Алей.       — С Аленой? Не самая светлая идея, — покачал головой Максим, садясь за стол.       — Это еще почему? — невозмутимо поинтересовался Кирилл.       — Уж больно твоя девушка скромная. Они и слова друг другу сказать не смогут, — вздохнул парень, чуть глянув на меня.       Алена, или как ее ласково назвал мой брат — Аля, была его сокурсницей и девушкой. Они начали встречаться не очень давно, но, на мой взгляд, были вполне гармоничной парой. Особенно, если учесть придирчивость моего брата и его серьезные намерения остепениться. Алену я видела пару раз от силы, и то, еще в то время, когда они не начали встречаться. Она мне иногда напоминала меня саму — была такая же стеснительная и неразговорчивая. Ей было около двадцати лет, хотя выглядела она немногим старше меня. Рядом с ней мой брат выглядел по-геройски, что ему, конечно, льстило.       Какая жалость, что я прослушала начало разговора.       — Зачем меня кому-то оставлять? — спросила я, не отрывая взгляда от своей чашки.       Максим тут же повернул голову в мою сторону.       — Хотим разобраться с твоими обидчиками, — ответил Кирилл, отпив из чашки.       Я промолчала, все еще глядя на чашку. С ним бесполезно спорить в принципе.       — Когда вернетесь?.. — равнодушно поинтересовалась я.       — Вечером, — негромко ответил Максим, все еще глядя на меня. Что он пытается найти на моем лице? И что нашел?       Ближе к обеду, когда я, молча, пялилась в телевизор, сидя на диване в комнате, мой брат привез своих друзей и Алену. Последняя, явно не торопилась со мной увидеться, поэтому сидела рядом с моим братом, хотя, может, она просто стеснялась.       Но вот, дверь хлопнула, Алена ее закрыла. Максим решил меня не беспокоить и поэтому ушел по-английски, не проронив ни слова.       В комнату осторожно вошла невысокая темноволосая девушка с косой за спиной, достающей чуть ли не до талии. Она, вздохнув и задержавшись немного у косяка, наконец, прошагала через всю комнату, подходя ко мне.       — Привет! — немного сдержанно выдохнула она, присаживаясь рядом.       — Привет, — равнодушно ответила я, не отрывая глаз от телевизора.       — Эм… Как себя чувствуешь?..       — Спасибо, уже лучше, — так же без интонаций ответила я.       Алена умолкла, не зная, что сказать. Я тоже молчала, потому что говорить не хотелось. Время медленно текло, мы сидели перед телевизором, который никто не смотрел, и слушали, как тикают наручные часы Алены.       Наконец, она снова попыталась заговорить.       — У…уже три часа, может, хочешь чего-нибудь съесть?..       — Нет, спасибо.       Вот и весь разговор. У меня не было к ней неприязни, просто я не хотела, чтобы такая хрупкая и искренняя девушка говорила с таким грязным и испорченным существом, как я.       Алена тихонько ушла на кухню, а я снова осталась одна. Потянувшись, я легла, положив голову на подлокотник. Спать мне не хотелось, но сидеть я уже устала.       Все-таки я очень сильно переживала и за брата и за Максима. Все еще чувствовала вину перед ним, что так просто отмахнулась от его признания, хотя он больше ни разу об этом не заикнулся. И, конечно, меня не оставлял страх, что о моем секрете узнает кто-то еще.       Я так и не нашла, чем бы себя отвлечь, поэтому решила просто подремать, пока бравые защитники не вернутся из крестового похода. Но сон никак не шел, поэтому я просто молча, думала. Точнее моя голова думала, а я сама была как-то в стороне.       Вот, например, что мне делать, когда я вернусь в школу?.. Или когда просто вернусь домой?.. Что сказать маме, подружкам, учителям?.. Что им сказать? Надо ли вообще что-то говорить?.. Надо ли возвращаться вообще? Не проще ли отправиться на свалку, куда мне самая дорога?       Самоубийство мне всегда казалось какой-то слабостью и трусостью перед реальностью, поэтому я презирала всех, кто пытался это с собой сделать… Никогда не думала, что себя буду на это место примерять… Теперь все казалось намного проще. Я все равно никогда не смогу жить так, как жила раньше. Не смогу приносить этому миру пользу, не смогу дать что-то другим, а другие не захотят дать что-то мне. Я сломана и мне в этом мире места больше нет. Все очень просто. Но все же, этот вариант я, пожалуй, оставлю на крайний случай…       Да, конечно, мама, брат, друзья, все они будут сначала тосковать по мне, пока где-нибудь не всплывет правда. Позорная правда, которую мне так не хочется никому открывать. Кто знает, как они все на нее отреагируют? Может, вздохнут с облегчением, узнав причину моего самоубийства. Я бы на их месте именно так и сделала. Себя мне жалко уже не было. Какой смысл себя жалеть и обманывать? Прежней меня все равно больше нет. Нет ни единого шанса, что она когда-нибудь вернется.       С другой стороны, он, наверное, расстроится… Максим… Впрочем, что я могу ему дать, я сломана… Так ему будет лучше, найдет себе кого-нибудь, кому больше в жизни повезло.       Но почему-то от мысли, что Максим станет заботиться о ком-то еще, мне стало неприятно и больно… Почему?.. Сердце сжалось и захотелось плакать.       Я отвернулась к стене, закрыв глаза. По щекам скатилась пара слезинок, я быстро стерла их, чтобы никто не увидел, что я плачу.       — Ну и чего ты опять плачешь?.. — тихо и ласково раздалось над моим ухом. Максим вернулся.